Раньше «главные люди» появлялись не из летающих тарелок, а проносились мимо на паровозах. Но в отличие от инопланетян их можно было видеть каждый день, а с некоторыми даже состоять в дальнем родстве. И это, граждане, удивительно. Ибо среда бытования наших южных человеков была и есть Великая степь, с ее непреходящей, неуничтожаемой временем, шахтами, терриконами, и прочими человечьими усильями – тоской. В степи этой растворяется, выдувается ветрами, распадается в прах и хатка людская, и любая одежда, и вещь деревянная, будь то лавочка или крест над могилкой. И только толстые, промасленные железнодорожные детали обещали русско-украинскому населению хуторов и станиц скорое явление вечной жизни. Паровоз был залогом большевистских манифестов. Рай гарантированной зарплаты, «рабочих карточек» и «талонов на мануфактуру» в окружении всеобщей случайности голода был близок, но малодостижим. Зато, если уж повезло, то на работу ходили аж за 12 км пешком в один конец зимой и летом, с возможным тюремным сроком за опоздание и … и были горды и счастливы. Железная дорога была не просто видимым чудом, но и реальным «каналом связи», куда более эффективным, чем сегодняшний интернет. Связи с городом, местом обетованным, куда потом и утечет наиболее резвая и бесстрашная часть населения.
Но уехали не все. Живет вот Андрей Филиппович уже больше 73 лет далеко от столицы Родины, а гордится этой Родиной больше, чем любой «средний москвич». Наверное, жил он как-то более правильно, чем мы, не смотрел «на заграницы», а работал на железной дороге и любил то, что вокруг. В рассказах к своим работам он уважительно старается упомянуть всех. И наступление наших танковых корпусов в 1942 году – для него близкий, яркий, героический и сегодняшний сюжет. Вот чему нам надо учиться, если, конечно, хотим жизни нашей стране. Преданность и любовь как фундамент для иронии и рассуждений. Предадим первое, и иронизировать будет не над чем, и так уже почти «профукали» Россию.
Может, поэтому искренне и трогательно звучит графика (на краски денег нет) одного из «последних могикан». Папа Андрея Филипповича был кузнецом, и значит, немного волшебником, умел и плотничать, и строить. И мама тоже не отставала – шила на заказ. Андрей работал на железной дороге, но как начал рисовать с детства, так до сих пор не может остановиться, хотя давно уже дедушка. Картины свои только дарит. Часто выступает перед детьми с рассказами о родном крае, о своей жизни.
Его работы, располагаясь между наивом и самодеятельностью, полны интереса и сочувствия к людям. Он, как и все наивы, остро чувствует несправедливость и старается бороться с ней своим талантом. Быстро и незаметно ушла от нас распространенная раньше в СССР профессия художника-оформителя. Надписи набивают на компьютере. Стенды и плакаты с наглядной агитацией скоро останутся только в музеях. Все понятно – и время другое, и средств нет. А ведь была своя прелесть в маленьких аккуратных станциях (где начальник неравнодушен к окружающему миру). И кроме призывов «Не ходить по путям» были и красоты в виде клумб с цветами и каких-то особо вычурных заборчиков, хотя слово «дизайнер» еще не знали. Из чего следует, что дело, наверное, не в словах, а в неком стремлении к красоте, а следовательно, и любви, данной некоторым счастливым людям в таком количестве.
Игорь Вовк
Это комментарии Андрея Филипповича к своим картинам.
«Маленький пахарь, 1943 год» Никакой тягловой техники и силы в селах не осталось. Пахали, сеяли и убирали поле на нескольких коровах женщины и дети от зари до поздней ночи. Только в одном маленьком хуторе Пуличеве работали братья Пензуровы –Жора, Володя, Гриша, Ваня, Вася. Литвиновы – Вася, Коля. Ткачевы – Леня и Ваня. Даниленко – Ваня и Андрюша. Калимбетов Вася, Чумаков Ваня и многие другие подростки.
««Человек–машина» - так с уважением и благодарностью называл управляющий рудоуправлением Родион Игнатьевич Погребняк. Вместо нормы 9 т в смену рабочие грузили до 50 тонн. Многим бескорыстно помогали жены, дети. Еще шла война. «Каждый килограмм щебня стрелял по врагу», - любил говаривать Дуболазов А.Т., которому и посвящена эта работа.
«Ручная дробилка» - так каменоломы в любое время года дробили известняк до определенной фракции. Им часто помогали подростки Витя Гундоров, Вася Слесов, Вася Касьянов, Андрюша Слесов, Коля Ткачев, Сема Дербенцов и другие.
«Бутаки в карьере» - После взрыва их разивали отбойными молотками и вручную. Наш известняк по своей ценности занимает второе место в России и тесно связан с оборонной промышленностью.
«Преодоление» - в снежную пургу и слякоть, когда вокруг рыщут голодные волки я шагал со своими друзьями Ваней Ткачевым, Сережей Черниковым на работу, по 12 км.
«Снегоборьба» - чистить пути выходили все свободные от дежурства железнодорожники, им часто помогали дети. Случалось, в снегу, после прохождения военных эшелонов, находили письма – треугольники от солдат к родным и близким из прилегающих хуторов. Мальчишки помогали найти адресата.
«Время не ждет» - Война еще не закончилась. Подростки ремонтируют лопнувшую рессору. Ее надо было найти, снять с разбитого авиацией вагона, очистить от грязи, смазать, привезти на станцию, притащить на себе, а ведь вес – 70 кг, и поставить на место.
«Девушки – минеры 1943» Весна 1943 года, время пахать и сеять. На хлебных полях горы снарядов и мин. Спешно готовят девушек-минеров Карасеву Прасковью Ивановну, Калашникову Веру Макаровну. Они вышли в поле собирать и вывозить опасный урожай.
«Враг не пройдет, 1942 год» Подростки братья Ефим и Иван Посыпайко ранним декабрьским утром взрывают железнодорожное полотно у реки Быстрой. В 1943 году они добровольцами ушли на фронт и стали смелыми разведчиками. Ефим погиб в 1944 в Л.
«Геитвероями не рождаются» Будущий герой Советского Союза Яша Заверталюк предотвратил крушение поезда в 1936 году.
«Взрыв моста 1942 год» Мальчишки из отряда «Мститель» Андрей Слесов, Витя Гундоров, Толя Дербенцов, Вася Касьянов, Сема Гревцов взорвали глубокой осенью 1942 года небольшой мост через железнодорожное полотно.
«Рыночные реформы» - я ехал в Петербург к дочери. На станции Тверь проводники бросили собачке хлеб. Неожиданно к подачке протянулась рука нищего, и собака уступила ему кусок хлеба. Меня потрясла эта сцена.
|
