Товарищество живописцев

Выставочный зал на 1-й Тверской-Ямской, 20 представляют выставку:

"Александр Филимонов. Живопись"

19 - 31 марта 2018 года.

Открытие: 19 марта в 17.00.

С 19 по 31 марта 2018 года в выставочном зале на 1-й Тверской-Ямской, 20 будет представлена персональная выставка московского художника-реалиста Александра Филимонова.

Алексей Кондратьевич Саврасов, зачиная "московскую школу живописи", привил русскому искусству любовь к этюду, как форме стремительной реакции души и глаза на восхитившую, чаще неприхотливую действительность. К рубежу XIX-XX века этюд достиг абсолютной самодостаточности в творчестве мастеров "Союза русских художников" и стал своеобразным камертоном, по которому настраивается московская колористическая традиция, почитающая свободное импровизационное исполнительство. Этюд - это ловушка-силок для мимолетной природной изменчивости. Но не менее важен этюд и для "больших" жанров, как источник фиксации доминантного цветового звучания и первых пластических идей, предваряющих последующую многотрудную и многодельную разработку. Не случайно ведь этюд не просто ценили, а возвели в культ гении большой русской картины - А.А. Иванов, В.И. Суриков, А.А. Пластов, В.Г. Цыплаков. Именно в России усилиями поколения мастеров от Алексея Константиновича Коровина в начале прошлого века до Михаила Георгиевича Абакумова в его конце - этюд из чего-то тренировочно-промежуточного превратился в этюд-картину - как одну из сущностей именно русского переживания сложно и тонко нюансированных гармоний, неброско, недопроявленно скрытых в окружающей реальности.

Всеобщность этюда, обязательная для воспитания русского художника с малых лет, таит и опасность некоей сорняковости, некоей запущенности поля культуры. Любя этюдную вольность, невольно опасаешься обильной хаотичности, сравнимой с безмозглым "мыльничным" фотографированием. Оттого ищешь и, к счастью, находишь в современном московском искусстве художников, и почитающих этюд и, одновременно, способных претворить его в самодостаточную "малую" картину. Один из них - Александр Иванович Филимонов. Его творчество настроено на тютчевско-саврасовскую волну пронзительной сочувствующей любви к "бедным селеньям", "скудной природе", к "краю долготерпенья русского народа", к тому особому совершенству, что "не поймет и не заметит гордый взор иноплеменный", к той красоте, что "сквозит и тайно светит в наготе твоей смиренной". В этой разбивке тютчевских строк открываются коды-обязательства, повторюсь, для художника московской, если хотите, исконно русской классической традиции не только воплощения, но и видения действительности, традиции строгого отделения сущностной "простоты" от роскошных излишеств. Этюдист-классик бежит от аффектированной картинности к неприкаянным частностям. Ему дорог ахматовский "одуванчик у забора" и сам покосившийся штакетник и весь тот "сор", вымети который - и вряд ли вырастут чувствительные стихи и родственные им картины.

В наши торгово-тщеславные времена по пальцам перечтешь верных, подобных почти вымершим охотникам-любителям, а не добытчикам номинированных трофеев, верных, не стремящихся каждую малость монетизировать, обрамив в роскошно фальшивую пластику, а пишущих этюды в непогоду, мороз, слякоть, жарящее солнце, не бегущих от комаров, слепней, мух и всего подобного, не имитирующих, не подменяющих живое переживание умелой фотоподделкой. Не понимая их, мечтательно гоняющихся за природно-погодными переменчивостями, остающихся верными крымовскому приказу-завету стоять и неукоснительно соблюдать законы точного соответствия "дню и часу", ищешь объяснение подобной художнической страсти, что пуще неволи, в отдельных биографических частностях, то ли приоткрывающих внутренний мир, то ли объясняющих особый психотип художника, тренированного на этюдную, без промаха меткость. Случайно, из анкеты узнав, что ефрейтор Филимонов служил в славном Кремлевском полку и был награжден особым почетным знаком, догадываешься - вот откуда присущая Александру Ивановичу спокойная, не панибратская, благородная доброжелательность, за которой проглядывает непоколебимость убеждений, стойких к любым соблазнам-эрозиям. Зная о многолетнем педагогическом творчестве Филимонова, не менее важном, чем личные увлеченности, думаешь - вот каким должен быть учитель, подобный "капитану Тушину", верно служащий, усмиривший фальшь-тщеславие, способный в трудную, очевидно наступившую для классической культуры минуту, спокойно, ясно, верно выполнить свой долг русского художника-реалиста и реалиста-учителя.

/С. А. Гавриляченко

Народный художник России, профессор/