26 февраля в корпусе Бенуа Государственного Русского музея открылась выставка Бориса Ермолаева, петербургского (ленинградского) живописца и графика, малоизвестного современному зрителю. Его творческий путь начался в 20-е годы, а закончился на пороге 80-х. Ермолаеву были знакомы все главные направления изобразительного искусства прошедшего столетия: импрессионизм, фовизм, кубизм, примитив. Он был современником мастеров русского авангарда, но сумел выразить себя, не изменяя своему мироощущению, сохраняя верность собственному миропониманию. Работы Бориса Ермолаева не раз украшали музейные залы в составе разнообразных выставок, но персональная выставка в Русском музее, в которую вошло около 170 работ, организована впервые. Она опирается на собственную коллекцию Бориса Ермолаева, которая является одним из крупнейших авторских собраний. Произведения были переданы в музей после смерти мастера по решению комиссии по наследию ЛОСХа.
Борис Ермолаев родился в Петербурге в 1903 году, в семье служащего. С детства увлекался рисованием и потому в 1921 году поступил в Петроградский художественно-промышленный техникум в Демидовом переулке, где учился у В. Федоровича и М. Авилова. Чтобы разобраться в многообразии направлений современного искусства, существовавших в то время, требовались немалая интуиция и сильный характер. Борис Ермолаев попытался сохранить независимость и творческую свободу: он так и не выбрал "свою" единственную теорию. После окончания техникума в 1925 году молодой художник был призван на службу в армию, где старался не оставлять рисование. С тех пор занятие графикой превратилось в привычную составляющую его творчества.
Первый профессиональный опыт Ермолаева связан с работой в многочисленных ленинградских газетах и журналах ("Ленинские искры", "Красная панорама", "Резец" 1928-31). Художник увлекся натурным рисованием на городских улицах, в Александровском саду у Адмиралтейства, в скверах, на пляжах Лахты и на островах. Такие рисунки, свободные, сиюминутные, не связанные сюжетом и композицией, были популярны в 1920-е годы Десятки листов небольшого формата сохранили многочисленные осколки ушедшего времени, смешные, подчас нелепые, но характерные черты, манеры, моды, бытовые подробности, эпизоды жизни довоенного Ленинграда. Они составляют первый пласт искусства Бориса Ермолаева, но больше к подобному рисованию художник не обращался.
Пейзажные рисунки карандашом рабочих кварталов Ленинграда (у Путиловского завода, в Новой Деревне, у Мельницы имени Ленина), легли в основу живописной серии, над которой художник трудился несколько лет. Его небольшие работы проникнуты своеобразной поэтикой, их формы лаконичны, а цветовые сочетания просты. Этот знакомый, хорошо изученный мир, почти десятилетие занимал воображение художника.
Ранние фигурные композиции Ермолаева - это своего рода портреты, парные или групповые, изображающие мужчин и женщин , застывших под пристальным взглядом художника. Малый формат, сближает живописные работы маслом на картоне с привычным размером семейных фотографий. Сохранился и присущий провинциальному портрету непосредственный и наивно-прямолинейный взгляд на персонажи, и неприкрытый момент позирования. Состоявшаяся в 1930 году в Русском музее выставка Нико Пиросманишвили оказала сильное воздействие на становление живописного языка Ермолаева. Художник и ранее тяготел к формам наивного искусства, вывеске, лубку. К таким профессиональным мастерам, как малые голландцы или А.Венецианов, сохранившие в своих произведениях устойчивый и ясный взгляд на предмет изображения. Знакомство с Пиросмани помогло Ермолаеву более отчетливо сформулировать волновавшую его пластическую идею, подсказало некоторые существенные стилистические приемы. Художник обратился к живописи, избрав метод работы не с натуры, а по памяти, тренированной длительными рисовальными упражнениями. В основе сочиненных им композиций лежали многочисленные реальные впечатления, тщательно собранные в авторскую копилку зрительной памяти. Ермолаева увлекали мелкие подробности жизни, отсюда его тяготение к жанровой детали, конкретности мотива. Очередь у продуктового ларька, разгрузка хлебной машины, женщины с кошелками, бидонами и вечными бутылками подсолнечного масла - таковы обычные сюжеты и герои живописных зарисовок. Ермолаев использовал цветовую палитру как позитив - "светлое на темном" и негатив - "темное на светлом", максимально упростив их ритмические соотношения. Ленинградскому циклу соответствовали сдержанные "болотные" цвета, зеленые, серо-коричневые, "глухие" для солнечных лучей. Но в конце 1930-х годов художник впервые приехал на юг, (работал над пейзажами станицы Аксакайской и Бердичева). И с этого времени начался новый период в его творчестве. Подобно тому, как несколькими годами раньше без сожаления было оставлено любимое "уличное" рисование, так и теперь художник навсегда расстался с сумеречными мотивами городской окраины.
Ему удалось изменить не только палитру, но глубинную интонацию, которой были пронизаны его ранние произведения. На смену задумчивой серьезности пришли юмор и радостная отзывчивость на новые впечатления. Синее небо, белые стены, красные и зеленые крыши станичных домиков вызвали в памяти художника не только традиционные образы народного искусства, но и мотивы "крестьянского цикла" К. Малевича, с работами которого Ермолаев был знаком. Южный опыт существенно повлиял на дальнейшую работу мастера. Вернувшись в Ленинград, Ермолаев попытался по-новому взглянуть на знакомые объекты. Конец 1930-х годов стал временем поиска иных путей развития; однако военные события прервали этот новый, не до конца осуществленный этап.
В начале Великой Отечественной войны Ермолаев оставался в Ленинграде, был призван в армию в октябре 1941 года и служил в войсках Ленинградского фронта. После тяжелого ранения под Красным Бором (в августе 1943 года) его перевели в нестроевую часть, где была возможность рисовать и заниматься акварелью. К живописи художник практически больше не возвращался.
В конце 1940-х - начале 1950-х годов в творчестве Ермолаева наступил следующий период. Возобновив прогулки по городу, художник выбрал новый для себя сюжетный мотив - Крестовский остров, стадион имени Кирова, нехитрые воскресные развлечения горожан. Немногочисленные акварели, созданные в это время, отличались прямолинейностью и обобщенностью образных характеристик, некоторой грубоватостью трактовки форм, резкостью контрастных цветов. Острота восприятия, жесткость взгляда позволяли чуть усилить гротескные черты, акцентировать чувство отрезвления, которое неизбежно наступило в послевоенное время. Эти листы можно сопоставить с городскими жанровыми композициями, которые в те же годы возникали под рукой совсем молодых художников - А.Арефьева, В.Шагина, Р.Васми. Но идеи "критического реализма", изначально чуждые лирическому дарованию Ермолаева, не имели последующего развития.
Особенную роль сыграла в послевоенном творчестве Бориса Ермолаева экспериментальная литографская мастерская ленинградского Союза художников. В этой мастерской увлеченно работали над проблемой создания нового цветного эстампа такие мастера-живописцы, как Н. Тырса, В. Пакулин, В. Конашевич, Н. Лапшин, А. Ведерников - поклонники и продолжатели традиций импрессионизма в русском искусстве. Ермолаев создал собственную оригинальную декоративно-пластическую систему работы в цветной литографии, окончательно сформировавшуюся во второй половине 1950-х годов, после того как городские мотивы в его творчестве надолго сменились деревенскими. Художник по-прежнему предпочитал работать по памяти, теперь (в отличие от довоенных опытов) отказываясь от случайных и несущественных деталей, тщательно продумывал композиционную схему и выстраивал сложившуюся в воображении изобразительную формулу. Обыкновенно Ермолаев длительно работал над одними и теми же мотивами, не страшась повторения. Его городские и деревенские циклы не имели окончания и отличались лишь временем создания и изменением пластического языка.
В работе над литографиями Борис Ермолаев опирался на широкий круг традиций: древнерусскую иконопись, коллажи А. Матисса и поздний крестьянский цикл К. Малевича. Преображенные, они просматриваются в "деревенских" листах 1960-х годов, обладающих чистыми, строгими, лаконичными формами. В богатстве и насыщенности каждого тона. Ермолаев обладал абсолютным чувством колорита, которое и позволяло ему создавать искуснейшие вариации одной темы, используя безукоризненно рассчитанные цветовые комбинации. Лейтмотивом деревенской серии Ермолаева являлись женские образы. В его произведениях женственность стала олицетворением природы, воплощением ее мягких силуэтов, текучих ритмов, меняющихся состояний. Так возникла удивительная музыкальная гармония форм и линий - главная характеристика искусства мастера.
В 1970-х годах художник вернулся к рисованию, избрав теперь в качестве материала цветные карандаши. Слабо, без нажима положенные штрихи, легко и естественно взаимодействуя с листом бумаги, передавали воздушную прозрачность окружающего мира. Среди лучших рисунков - виды Гурзуфа, зимние и осенние пейзажи Паланги, где художник бывал не раз. Опыт многоцветной печати научил бережно относиться к малейшему проявлению цветового пятна, оттенять его силу и насыщенность белым полем. Так был оправдан неожиданный прием: изображенный предмет высветлялся белым контуром незаштрихованной чистой бумаги.
Выставка будет работать до 12 апреля.
