19 декабря 2009 года в тульской галерее «Ясная Поляна» (филиал музея-усадьбы Л. Н. Толстого) состоится открытие выставки ««Лев Толстой и Махатма Ганди: уникальное наследие», проводимой в памках года Индии в России. Организаторами выставки выступили Индийский Совет по культурным связям (ICCR), Национальный мемориал Махатмы Ганди, Музейный комплекс «Ганди Смрити» и «Даршан Самити», Министерство культуры Российской Федерации, Государственный музейно-выставочный центр «РОСИЗО», Государственный музей Л. Н. Толстого
Последние годы жизни Л. Н. Толстого связаны с глубоким изучением Востока. Среди стран Востока, привлекавших внимание великого писателя, Индия занимает особое место. Объясняется это и своеобразием ее религии, философии и народного творчества. Во многом близких воззрениям писателя, и особенностями общественно-политической обстановки Индии в конце XIX и начале XX в., которые заставляли многих индийских деятелей обращаться к Л. Толстому за помощью и моральной поддержкой. Не в одной стране Востока не было у него столько корреспондентов, сколько в Индии. Корреспондентом и адресатом Льва Толстого был Махатма Ганди.
Сближение двух стран – России и Индии, которое происходит сегодня почти после более чем 20-летнего застоя в области межмузейного культурного обмена, начинается с освоения духовного наследия двух великих людей – Льва Толстого и Махатмы Ганди.
Выставка дает возможность познакомиться с творческим наследием двух великих представителей индийского и русского народов. Толстовское мировоззрение и учение Ганди очень близки. Как и Толстой, Ганди выступал сторонником единства религиозной истины, выраженной мыслителями и философами разных эпох. Сближало обоих мыслителей отрицание насилия для достижения политических целей. Толстой вывел ненасильственную теорию из Евангелия, а Ганди из индуистских священных писаний.
В автобиографии «Моя жизнь», статьях и речах Ганди неоднократно отмечал, какое большое влияние на него оказали произведения Толстого. «Книга Толстого «Царство Божие внутри вас» захватила меня. Она оставила неизгладимое впечатление. Перед независимым мышлением, глубокой нравственностью и правдивостью этой книги, казалось. Потускнели все другие…»
