Кроме показаных на выставке лоскутных изделий лауреатов Всероссийских выставок, а также керамики, авторских кукол, узорного ткачества башкирских мастериц, гобеленов, костюмов, кружевоплетения на коклюшках, хордовой вышивки, каслинского литья, челябинцами была привезена любопытная коллекция резьбы по дереву.
Она представляет разные стороны любительской деревянной скульптуры.
Олег Иванович Бондарь ближе всего к «стилизации от ума», во всех его работах видна большая «насмотренность», «культурная грамотность», Конечно, все эти «культурные влияния» поданы в авторской интерпретации, и в них просматриваются черты авторского стиля - но никуда не уйдешь от высшего филологического образования и среды обитания советского интеллигента. Он сохраняет преемственность образов «лешачков», «щепачков», «лесовичков», «старичков», распространившихся с конца 50-х годов, юмористических суррогатов - символов народной культуры, выловленных из стилизованных сказок новым, атеистическим сознанием. Корнепластике нашей уже полвека, и за это время она давно утвердилась в качестве домашнего, самодеятельного сувенира для друзей и украшения своего дома, выбрасываемого на помойку поколением сыновей, ибо не модно. А вот друзьям-однокашникам такие вещи обычно нравятся.
Работы Константина Павловича Андросенко – тоже типичны, но уже для народного сознания. Это материальное воплощения адамового называния всех увиденных животных. Всегда в России найдется человек, собирающий коллекцию известных и редких для данной местности зверков, выполненных с максимально возможной достоверностью, но маленьких. Выстраивая свой маленький мир, свою ойкумену, они мысленно помещают туда и себя, ведь не может человек жить в пустом пространстве. Раньше в такие «перечисления» часто входили орудия труда, или целые крестьянские «производственные циклы». Но и дворяне любили свои «бирюльки», видимо, стремление к освоению мира через игру маленькими модельками заложена в каждом из нас, но к некоторым оно является в виде страсти и захватывает на всю жизнь. Достижением в таком собирательстве является количество элементов и их реалистичность, т.е. наиболее полное и достоверное описание своего местоположения на этой карте жизни.
А вот «Мир птиц» Николая Ивановича Антипова, конечно, не столько увиден или вычитан, сколько вымечтан, придуман автором. Он не перечисляет, а украшает жизнь свою, как букетами цветов, деревьями с птицами. Как для любой сказки, тут важно поэтическое видение, и чем ярче, разнообразнее будут эти птицы – тем лучше. От реализма к декоративности, от изображения к украшению. Николай Иванович сгущает, концентрирует редкие для русских зеленей яркие цветные пятна, данные Богом птицам небесным.
Творчество Сергея Николаевича Грицая, располагаясь между наивом, творчеством аутсайдеров и самодеятельностью, представляет большой интерес. Самодеятельность проявляется в заметном влиянии официального искусства 70-х годов. Но автору мало готовых форм, он как истинный наив должен выстроить свой справедливый и правильный мир и объяснить людям, почему надо жить именно в нем. Любая утопия состоит из отрицания Зла, каковое во многом являет Грицаю современный мир, и созидания своего Добра. Зло разоблачается и в простых формах – пьянство, разрушенная экосистема, бюрократия - и через сложные аллегории – мир есть дракон… тут появляются переклички между атомным грибами и фаллосами, антропоморфные звери, пещеры и прочие объекты для фрейдистского вчитывания. Но и созидающая часть – конгломерат из всех религий и верований, по-язычески перенасыщенная символикой, до конца ясной только автору, а может, как тайна рождения, скрытая и от него. Талант откликается на все, через малые скульптурные формы Сергей Николаевич, как Розанов, взаимодействует со всем миром, у него уже сейчас более 1500 работ, и учитывая, что он работает сразу над четырьмя-пятью, это число будет быстро расти. Смотря на его миниатюры, ясно видишь огромные монументальные композиции с заимствованными элементами советского стиля 60-70 гг., но при этом абсолютно авторские в своей «чудинке». Это был бы наш русский Церетели, повернись к нему судьба лицом, только представьте эти миниатюры расставленными по московским площадям – дискуссии были бы такими же жаркими, как и сейчас. Но Сергей Николаевич интереснее Зураба Константиновича, ибо имеет большую склонность к философии, чем к помпезности.
Игорь Вовк
|
