Последние приготовления к войне Франции в начале 1812 года

В начале 1812 года подготовка к войне во Франции становится намного более интенсивной и вскоре переходит в свою финальную стадию.

10 января (н.ст.) Наполеон реорганизовал Эльбский обсервационный корпус, разделив его на два, состоявших, соответственно, из пяти и трех пехотных дивизий. Первым продолжал командовать Даву, а второй в феврале возглавил маршал Н. Ш. Удино.

Днем раньше были образованы дивизии легкой кавалерии с 1-й по 3-ю, и в том же месяце – 5-я и 6-я дивизии тяжелой конницы.

А 3 (15) февраля были созданы три корпуса кавалерийского резерва. В каждый из них вошли по две дивизии тяжелой конницы: в 1-й корпус – 1-я и 5-я, во 2-й – 2-я и 4-я, в 3-й – 3-я и 6-я. И, кроме того, в каждый из корпусов была включена одна дивизия легкой кавалерии, состоявших тогда из двух бригад. Их номера совпадали с номерами корпусов.

К тому моменту в Германии находились 1-й и 2-й корпуса, а также 3-я дивизия тяжелой конницы, прикомандированная в марте к корпусу Удино.

Последняя в дальнейшем так и осталась в подчинении этого маршала, а 3-й корпус, которым командовал Э. Груши, состоял только из двух дивизий, которые в феврале находились в составе Итальянского обсервационного корпуса.

27 января (8.2) была создана 1-я гвардейская пехотная дивизия, а 8 (20) февраля началось формирование 3-й дивизии, и той же зимой – гвардейской кавалерии. И, наконец, 19 февраля (2.3) была образована 2-я дивизия. Правда, общий приказ об учреждении этих частей в составе Императорской гвардии был издан несколько позднее – 27 февраля. 1-я и 2-я дивизии составили корпус Молодой гвардии, командование которым позднее было поручено маршалу А. Мортье. Помимо их непосредственных начальников 3-ю дивизию, именуемую также Старой гвардией, в дальнейшем возглавил маршал Ф. Ж. Лефевр, а гвардейскую кавалерийскую – маршал Ж. Б. Бессьер. Следует также заметить, что два полка во 2-й дивизии и один в 3-й формально относились к так называемой Средней гвардии.

20 февраля (3.3) был создан Легион Великого герцогства Варшавского, чаще именуемый по своему старому и более короткому названию – Легион Вислы. Он был позднее прикомандирован к корпусу Мортье.

Тогда же (20-го) были образованы основные соединения союзников: польский корпус, два баварских корпуса, две саксонские и две вестфальские дивизии, а также дивизия, составленная из контингентов Берга, Гессена и Бадена. Существовал к тому времени и корпус Вюртемберга.

12 (24) марта был образован 4-й корпус кавалерийского резерва и входившие в его состав две дивизии – 4-я легкая и 7-я тяжелая.

20 марта (1.4) почти все войска кроме гвардейских частей вошли в состав вновь созданных восьми армейских корпусов. Корпус Даву стал первым, Удино – вторым, войска «океанского побережья», которыми командовал Ней, составили третий корпус, «итальянские» Богарне – четвертый. Польский корпус стал пятым, баварские соединения – шестым. Из саксонских дивизий был образован седьмой корпус, а из вестфальских – восьмой.

При этом была введена единая сквозная нумерация пехотных дивизий и легких кавалерийских бригад, включая корпуса кавалерийского резерва. Так, дивизии 1-го армейского корпуса Даву получили номера с 1-го по 5-й, и в него также была включена 7-я дивизия. Дивизии 2-го корпуса Удино стали 6-й, 8-й и 9-й, Нея – 10-й и 11-й, Богарне – 13-й, 14-й и 15-й, польского корпуса Ю. Понятовского – 16-й, 17-й и 18-й, баварского – 19-й и 20-й, саксонского – 21-й и 22-й, вестфальского – 23-й и 24-й.

Французские легкие кавалерийские бригады, включенные в состав первых четырех армейских корпусов и резервную кавалерию, имели номера с 1-го по 12-й и 14-й. Все остальные «иностранные» бригады с 15-й по 29-ю (кроме 25-й) и 13-я вошли или войдут позднее в армейские корпуса с 4-го по 8-й, 10-й и в части кавалерийского резерва.

Из вюртембергского корпуса были созданы 25-я пехотная дивизия и 25-я легкая кавалерийская бригада, а дивизия Берга, Гессена и Бадена получила номер 26.

Вероятно, сначала планировалось сформировать из этих войск и еще одной дивизии 9-й армейский корпус. Но все вюртембержцы были включены в 3-й армейский корпус Нея, третьей дивизией которого, видимо, ранее должна была стать 12-я.

К этому времени «Великая армия» в принципе уже достигла достаточно высокой степени готовности к боевым действиям, и, по одной из версий, Наполеон отложил начало «русского похода» на конец июня, чтобы лошади и волы могли кормиться «от земли». Тем не менее, массы войск постепенно, но непрерывно двигались на восток – к Висле.

Пользуясь имеющимся временем, Наполеон до начала кампании против России формировал резервные соединения. Весной были образованы 12-я и 28-я пехотные дивизии. Первая создавалась из французских полков и батальонов, а вторая первоначально имела в своем составе только три польских полка. Вместе с 26-й пехотной дивизией эти войска были включены в 9-й армейский корпус, которым был назначен командовать 22 марта (3.4) маршал К. Виктор. В кавалерию корпуса были назначены бергский, баденский, гессенский и саксонский полки – 30-я и 31-я бригады легкой кавалерии.

Той же весной началось формирование Резервного корпуса, первоначально состоявшего из четырех пехотных дивизий. Первая из них создавалась из рот пятых (запасных) батальонов французских полков, а позднее в нее были также включены подготовленные для некоторых полков шестые батальоны (в соответствии с решением увеличить число действующих батальонов до пяти). С 28 марта (9.4) этой дивизией командовал генерал Ж. Лагранж.

Вторая и третья резервные дивизии формировались главным образом из четвертых батальонов тоже французских полков, а в составе второй также были 7 эскадронов драгун.

Четвертая дивизия создавалась из так называемых «штрафных» полков, в которые принудительно направляли тех, кто уклонялся от воинской повинности. Боевые качества этих полков, естественно, были довольно низкими и до сентября они не имели даже номеров, а именовались по месту их начальной дислокации.

Этот факт говорит о том, что Наполеон, несомненно, нуждался в резервах.

Помимо этих французских дивизий формировались еще две, получившие позднее в «Великой армии» последние номера – 33-й и 34-й. Первая состояла полностью из неаполитанских войск, а вторая, часто именуемая «княжеской», – из полков Рейнской конфедерации, образованных в свою очередь из рот и батальонов небольших германских государств, – Вюрцбурга, Франкфурта и других. Следует заметить, что эти полки были созданы намного ранее 1812 года. 1-й и 2-й находились в Испании, 7-й поступил в корпус Даву, а остальные (с 3-го по 6-й и 8-й) были включены в 34-ю дивизию.

В начале июня был сформирован 10-й армейский корпус, командование которым было поручено маршалу Э. Макдональду. В его состав вошел прусский вспомогательный корпус, реорганизованный в 27-ю пехотную дивизию и две легкие кавалерийские бригады – 26-ю и 27-ю. В него также была включена 7-я пехотная дивизия, которая ранее была в 1-м армейском корпусе.

А в конце этого месяца (начало июля по н.ст.) Резервный корпус был переименован в 11-й армейский, и в его состав также вошли неаполитанская и «княжеская» дивизии. Возглавил новое соединение «Великой армии» маршал Ш. П. Ф. Ожеро. Однако 1-ю резервную дивизию Наполеон решил в этот корпус не включать и направил ее в Кенигсберг. Запланированный для этой дивизии номер 29 ей присвоен не был, и по приказу французского императора она в дальнейшем стала именоваться «маршевой». Остальные дивизии получили номера с 30-го по 34-й.

Наполеон, несомненно, стремился создать из своей армии нечто единое целое, учитывая особенности своих союзников и, конечно, степень их надежности.

Во-первых, он назначил французских командующих в баварский (див. генерал Л. Гувьон Сен-Сир) и саксонский (див. генерал Ш. Рейнье) армейские корпуса. Восьмым вестфальским корпусом командовали брат императора Жером и его помощник – дивизионный генерал Д. Вандам. А вот для польского корпуса такого назначения, вполне понятно, не последовало.

Генерал Ж. Тарро командовал 23-й вестфальской дивизией и затем временно всем 8-м армейским корпусом, а 16.7.1812 его сменил на этом посту Ж. Жюно. 33-ю неаполитанскую дивизию возглавил Ф. Детре, 34-ю «княжескую» – К. Карра-Сен-Сир, 25-ю вюртембергскую – с 28.7.1812 Ж. Г. Маршан.

Во-вторых, из войск союзников создавались смешанные соединения, командование которыми тоже поручалось французским военачальникам: 10-й армейский корпус (маршал Э. Макдональд), 4-й корпус кавалерийского резерва (М. В. Н. Латур-Мобур), 7-я дивизия тяжелой кавалерии (Ж. Т. Г. Лорж), 7-я (Ш. Л. Д. Гранжан), 26-я (Г. В. Дендельс) и 28-я (Ж. Б. Жирар) пехотные дивизии, 16-я (Ж. Ж. Сюберви), 17-я (Ж. Б. Домманже), 30-я (А. Делэтр) и 31-я (Ф. Фурнье) легкие кавалерийские бригады.

Вполне естественно, что в таких случаях командующие привлекали на должности в своих штабах французских офицеров.

Помимо этого, Наполеон широко использовал включение войск своих союзников в состав французских соединений, национальный состав которых был уже в значительной степени неоднородным, поскольку, во-первых, многие полки были полностью укомплектованы голландцами, немцами, итальянцами, жителями ганзейских городов и т.д. А во-вторых, к тому времени во французской армии существовало немало так называемых «иностранных» частей – швейцарских, польских, португальских, хорватских и других.

Из полков этих двух типов была образована даже целая пехотная дивизия (9-я), имевшая в своем составе 123-й линейный полк, сформированный из голландцев, один хорватский и четыре швейцарских полка. И, таким образом, в этом соединении французским на самом деле был только командный состав.

1-й армейский корпус Даву был усилен баденским, ганзейским, гессенским, пьемонтским и польским уланским полками, а также испанскими и мекленбургскими батальонами, Удино – португальским, германским, голландским, польским шеволежерским полками и упомянутой 9-й дивизией.

В корпус Нея поступили два португальских, германский, иллирийский, голландский гусарский и тосканский конно-егерский полки, а также вюртембергские дивизия и три кавалерийских полка, в корпус Богарне – весь итальянский контингент (гвардия, пехотная дивизия и кавалерийская бригада), хорватский полк и два испанских батальона.

В состав 9-го армейского корпуса были включены помимо французских батальонов два голландских полка, бергские, баденские, гессенские, саксонские и польские войска, 11-го корпуса – неаполитанские и германские части. В первый позднее вошли еще два саксонских пехотных полка.

Из трех польских, двух прусских, двух баварских, вюртембергского и саксонского полков (всего 9) были созданы три легкие кавалерийские бригады – 15-я, 16-я и 17-я. Эти имевшие по 12 эскадронов бригады вошли в состав 1-й, 2-й и 3-й легких кавалерийских дивизий и, несомненно, значительно их усилили. Еще из шести польских (пяти, позднее шести, уланских и одного кирасирского), двух саксонских и двух вестфальских полков состоял 4-й корпус кавалерийского резерва.

Однако впоследствии в саксонском и вестфальском армейских корпусах ощущался недостаток кавалерии. И только в этих корпусах, не считая 11-го, позднее было менее двух бригад кавалерии – по одной.

Наконец, степень доверия Наполеона к союзникам была, конечно, разной.

Так, он высоко ценил боевые качества поляков, и почти все полки Варшавского герцогства (14 пехотных и 16 кавалерийских) вошли в первый эшелон «Великой армии». Причем эти части поступили не только в 5-й корпус Ю. Понятовского, но и в ряд других соединений: 7-ю дивизию Гранжана, корпус Латур-Мобура, 1-ю, 15-ю и 16-ю легкие кавалерийские бригады.

А остальные три полка пехоты (4-й, 7-й и 9-й) по возвращении из Испании были включены в 28-ю дивизию Жирара.

Помимо этих войск к Императорской гвардии была прикомандирована целая польская дивизия – Легион Вислы. Польскими были также 1-й гвардейский шеволежерский полк в кавалерии Бессьера и 8-й шеволежерский полк в 6-й легкой кавалерийской бригаде. Позднее из населения Литвы формировались еще 6 пехотных и 5 кавалерийских полков, а также был создан 3-й гвардейский шеволежерский полк.

В первый эшелон «Великой армии» также поступили почти все баварские формирования – 12 линейных пехотных и 6 кавалерийских полков, а также 6 легких батальонов.

Подавляющая часть саксонских (7 пехотных и 6 кавалерийских полков, 4 гренадерских батальона) и вестфальских войск (6 линейных пехотных и 4 кавалерийских полка, 3 гвардейских и 3 легких батальона) оказалась в первом эшелоне. Остались в тылу 4-й и 8-й вестфальские линейные и три саксонских пехотных полка. Но кроме полка принца Максимилиана они перешли границы России во втором эшелоне.

Вюртемберг смог выставить к лету 1812 года, не считая гвардии, 8 пехотных и 5 кавалерийских полков, а также 2 легких и 2 егерских батальона. Для похода в Россию предполагалось создать целый корпус. Однако в конечном итоге в состав пехотной и кавалерийской дивизий вошли только 4 пехотных и 4 кавалерийских полка, а также 4 указанных батальона. Позднее пехотная дивизия стала 25-й, а кавалерийская была преобразована с отделением одного полка в 25-ю легкую бригаду.

Как уже отмечалось, первоначально 25-ю дивизию, вероятно, предполагалось включить в 9-й армейский корпус, но она поступила в 3-й. А 25-я легкая кавалерийская бригада, тоже сначала вошедшая в 3-й корпус, была в дальнейшем ликвидирована, а ее полки вошли в состав других бригад – 9-й и 14-й.

Вюртембергский монарх Фридрих I, получивший титул короля от Наполеона (1806 год), поручил командовать всеми своими войсками, направленными в «Великую армию», наследному принцу Вильгельму. Но тот вскоре после начала войны заболел и остался в Вильно. И хотя во главе 25-й пехотной дивизии был ее номинальный начальник – вюртембергский генерал, 28 июля (9.8) французский император назначил командующим этой дивизией генерала Ж. Г. Маршана.

Во всех этих решениях, вероятнее всего, сыграло роль то, что Фридрих I был братом матери российского императора Марии Федоровны. А родственным узам Наполеон вообще придавал очень большое значение, и к тому же его отношение к вдовствующей императрице было весьма негативным, поскольку она в свое время решительно противилась планам «узурпатора» жениться на одной из своих дочерей.

Отметим также, что на русской службе находились брат Марии Федоровны герцог Александр Фридрих Карл в чине генерала от кавалерии и их племянник принц Евгений, который имел чин генерал-майора и командовал 4-й пехотной дивизией.

Однако существует мнение, что Наполеон напрасно не доверял вюртембергским военачальникам. Позднее генерал Маршан вполне полагался в руководстве войсками на первоначального командира 25-й дивизии – генерал-лейтенанта И. Г. Шелера. А тот за отличие в Бородинском сражении был удостоен милостей не только своего короля, но и французского императора.

Следует заметить, что оставшиеся в тылу вюртембергские пехотные полки были впоследствии все же направлены в Данциг, и 7-й линейный полк, как указано во многих расписаниях, перешел границы России в самом конце кампании.

Родственные отношения с семьей русского царя в той или иной степени связывали и многие другие германские династии. К установлению таких связей стремился еще Петр Великий. А его дочь Елизавета I избрала наследником российского престола принца Гольштейн-Готторпского – будущего императора Петра III, и его женой, тоже по решению Елизаветы I, стала принцесса Ангальт-Цербстская – впоследствии императрица Екатерина II (ее мать тоже была родом из Гольштейн-Готторпа).

В дальнейшем династические узы с германскими правителями еще более укрепились. По желанию Екатерины II ее сын Павел женился на принцессе Гессен-Дармштадтской, а позднее – на уже упоминавшейся Марии Федоровне, а ее внуки Александр (будущий император) и Константин вступили в брак с принцессами из Бадена и Саксен-Кобурга.

Павел I выдал замуж свою дочь Елену за принца Фридриха Людвига Мекленбург-Шверинского. А немного ранее брат последнего Карл был принят на русскую службу, довольно быстро получил чин генерал-майора и к 1812 году командовал 2-й гренадерской дивизией.

Любопытно, что два мекленбург-шверинских батальона 7-го полка Рейнской конфедерации вошли не в «княжескую» дивизию, как остальные «рейнские» полки, а в 5-ю французскую. Вскоре после начала кампании их оставили в Вильно, и только в сентябре направили в Дорогобуж (мекленбург-штрелицкий батальон 7-го полка поступил в 3-ю пехотную дивизию).

Уже в царствование Александра I его сестры Мария и Екатерина вышли замуж, соответственно, за принцев из Саксен-Веймара и Ольденбурга.

При этом германские династии были еще более тесно связаны между собой. Так, Мария Федоровна едва не вступила в брак с наследным принцем Гессен-Дармштадтским Людвигом (начал править в 1790 году), и Екатерина II заплатила последнему денежную компенсацию за расторжение их помолвки, чтобы ее сын Павел мог жениться вторично на Марии Федоровне – тогда вюртембергской принцессе.

Причем сестра Людвига Вильгельмина Луиза как раз и была рано умершей первой женой Павла I. А его другая сестра Амалия вышла замуж за Карла Людвига Баденского и стала впоследствии матерью жены Александра I.

Насколько важными эти обстоятельства показались Наполеону судить сложно. Во всяком случае, по его воле в том же 1806 году, когда Вюртемберг стал королевством, Гессен-Дармштадт и Баден стали великими герцогствами. Возглавить же гессенский контингент в «Великой армии» должен был сын упомянутого Людвига (ставшего Людвигом I) принц Эмиль.

Однако в 26-ю пехотную дивизию, как ранее предполагалось, войска этого контингента фактически не вошли. Дело в том, что всего у Гессен-Дармштадта имелось в пехоте три полка, состоявших из двух мушкетерских и одного фузилерного (легкого) батальонов. Но один из полков находился в Испании, а лейб-полк без легкого батальона был включен в состав 4-й пехотной дивизии. Его 1-й батальон остался в Ковно, но позднее двинулся на восток и 8 (20) октября соединился со 2-м батальоном в Можайске.

Оставшийся гвардейский полк (точнее его мушкетерские батальоны), тем не менее, позднее тоже перешел границы России и дошел до Вязьмы. А 20 октября (1.11) там же к нему присоединился лейб-полк, и по распоряжению Наполеона из них была образована бригада в составе 1-й гвардейской пехотной дивизии генерала А. Ф. Делаборда. Возглавил бригаду гессенский принц Эмиль.

Но необходимо заметить, что принц оказался в России не вместе с гвардейским полком. Он был приглашен Наполеоном состоять при его Главной квартире еще до начала «русского похода». И в дальнейшем принц сопровождал французского императора до самой Москвы, и только после этого прибыл в Вязьму.

Созданный из фузилерных батальонов гвардейского и лейб полков временный полк легкой пехоты тоже впоследствии принял участие в кампании 1812 года. Правда, о его судьбе существуют разные мнения.

Единственный кавалерийский полк Гессен-Дармштадта (шеволежерский) вошел в 30-ю легкую бригаду (9-й армейский корпус).

У герцогства Баден имелись кроме гвардии три пехотных полка, егерский батальон и гусарский полк. 2-й пехотный полк был включен в 1-ю дивизию корпуса Даву. Причем вскоре его 1-й батальон был прикомандирован к Главной квартире, а 2-й, по одной из версий, остался в Пиллау. Остальная пехота, как и намечалось, поступила в 26-ю дивизию корпуса Виктора, а гусарский полк – в 31-ю легкую кавалерийскую бригаду того же корпуса.

Войска Клеве-Берга состояли из четырех пехотных и двух кавалерийских полков и одного гренадерского батальона. За исключением последнего, находившихся в Испании одного батальона и шеволежерского полка пехота была включена в 26-ю дивизию, а уланский полк – в 30-ю легкую кавалерийскую бригаду.

Значительная часть войск Итальянского королевства вошла в 4-й армейский корпус. Помимо почти всех гвардейских частей, образовавших отдельное соединение, в него поступили также 2 линейных полка, 5 легких батальонов, Далматский полк и два конно-егерских полка, из которых были сформированы 15-я пехотная дивизия и 13-я легкая кавалерийская бригада.

Контингент Неаполитанского королевства состоял из полков пеших и конных велитов, 2 рот гвардейских моряков, почетной гвардии и трех линейных пехотных полков. Правда, все эти войска вошли в 33-ю пехотную дивизию, т.е. не в первый эшелон «Великой армии».

Но еще большие силы этих двух королевств к «русскому походу» не привлекались. Это объясняется, прежде всего, большей удаленностью Италии и Неаполя от Вислы и Немана при, несомненно, важном стратегическом значении Апеннинского полуострова. При этом численность английских войск в Сицилии и на Мальте постепенно увеличивалась и в мае 1812 года достигла почти 30 тысяч человек.

Кроме того, некоторая часть сил указанных королевств находилась на Пиренейском полуострове, где английская армия Веллингтона вместе с 50 тысячами португальских солдат насчитывала в том же мае 1812 года около 85 тысяч человек.

Еще в 1808 году Наполеон поставил перед своим братом Жозефом очень трудную задачу – создать новую испанскую армию в основном из местного населения при относительно небольшом количестве частей Франции и других союзников. Добиться этого, по крайней мере, в запланированных масштабах Жозефу в конечном итоге не удалось. И более того, в 1812 году для него сложилась достаточно тяжелая ситуация, поскольку помимо армии Веллингтона ему противостояли еще значительные регулярные силы, сформированные из испанцев. И, конечно же, очень большие проблемы создавала французам и их союзникам охватившая всю страну партизанская война.

И все же в составе «Великой армии» были Испанский полк Жозефа Наполеона и Португальский легион, которые являлись «иностранными» частями на французской службе.

Первый состоял из четырех батальонов, два из которых поступили во 2-ю пехотную дивизию, а два других – в 14-ю.

Португальский легион включал три пехотных полка по 2 батальона и полк конных егерей. Пехота поступила в 6-ю, 10-ю и 11-ю дивизии, по одному полку в каждую, а кавалерийский полк был прикомандирован к Главной квартире (по другим расписаниям – к гвардии), но перешел российские границы фактически во втором эшелоне и присоединился к армии только в Москве.

Кстати, намного позднее прибыл в Россию и назначенный в эскорт Главной квартиры гвардейский батальон Невшателя. Этот эскорт мог быть также образован из гвардейских частей Турина и Флоренции – двух батальонов велитов и двух конных рот Почетной гвардии, но все они остались в Германии. Не прибыл к Наполеону, по крайней мере, при движении его армии к Москве и 7-й шеволежерский (польский) полк.

Поэтому в начале кампании эскорт Главной квартиры составили совсем другие части – батальон 2-го Баденского пехотного полка, два эскадрона 28-го конно-егерского и один эскадрон саксонского принца Альбрехта полков. И, кроме того, эскортные функции осуществляли два эскадрона гвардейских жандармов и отборная рота (гидов) Главной квартиры.

Дания стала союзником Наполеона с конца 1807 года после того, как она, стремясь сохранить нейтралитет, отвергла ультимативные требования Англии, и в ответ на это флот последней подверг бомбардировке Копенгаген. В дальнейшем Дания вступила еще в войну со Швецией 1808-1809 годов на стороне России. И позднее Наполеон, как уже говорилось, отверг притязания Швеции на владения датского короля, который остался верным союзником Франции и после катастрофы, постигшей «Великой армию» в России.

В 1812 году Дания имела вооруженные силы не меньшие и, вероятнее всего, даже более значительные, чем, например, были у Вестфалии, Саксонии или Баварии. Но воевать с Англией и Швецией, фактически не имея флота (он был частично уничтожен и захвачен англичанами в Копенгагене), было очень затруднительно. Однако Наполеон не использовал датские войска ни в Испании, ни против Австрии в 1809 году (на Дунае). Хотя, конечно, положение полуострова Ютландия было в стратегическом отношении очень важным.

И до союза с Францией в Дании для защиты южных границ был создан корпус, который возглавил генерал-майор И. фон Эвальд (1803). Он же снова командовал войсками в Гольштейне в 1809 году, и в мае его корпус участвовал в штурме Штральзунда. А годом позже уже имевшему чин генерал-лейтенанта Эвальду были подчинены все силы, находившиеся в Гольштейне. Из них в 1812 году и была создана так называемая Датская дивизия.

Что же касается отношений семьи российского императора и датских монархов, то они развивались довольно сложно. Еще Петр III, дед Александра I, хотел послать русские войска к границам Дании, чтобы вернуть обратно захваченные ею земли, принадлежавшие гольштейн-готторпской династии. В дальнейшем в качестве компенсации за отказ от этих владений Павлу I было передано герцогство Ольденбург, но тот уступил его своему родственнику из младшей ветви Гольштейн-Готторпов. А после Тильзитского мира сначала Россия, а затем и Дания стали союзниками Наполеона.

Датская дивизия Эвальда, не считая артиллерии, состояла из 11 батальонов и 8 эскадронов. Причем 9 батальонов и 4 эскадрона были из Гольштейна и Шлезвига, т.е. фактически северогерманскими. Но по тем или иным причинам Наполеон не включил эту дивизию даже в состав 11-го резервного армейского корпуса.

Весьма интересен перечень гвардейских частей союзников, привлеченных в «Великую армию». То, что в ее состав были включены почти все такие части Италии и Неаполя, конечно, неудивительно. Правда, войска последнего королевства не сопровождали своего монарха, который возглавлял резервную кавалерию в первом эшелоне.

За своим королем последовала вся вестфальская гвардия – три батальона и кавалерийская бригада. Гвардейский пехотный полк Гессен-Дармштадта, как уже говорилось, двигался в Россию не вместе с принцем Эмилем. Да и лейб-полк не был под непосредственным командованием принца до 20 октября (1.11).

В армии Варшавского герцогства гвардейских полков просто не было. Позднее 1812 года они появились и в Баварии. А у Берга такие полки состояли только при французской гвардии, и к тому времени их уже не существовало.

Все гвардейские части Вюртемберга и Бадена остались при своих монархах. А из саксонской гвардии в «Великую армию» был включен только кавалергардский (кирасирский) полк Garde du Corps.

Наполеон, разумеется, не только собирал войска. По его собственному мнению никогда еще ранее не делалось столь обширных приготовлений к предстоящей войне.

Прежде всего, большое внимание было уделено изучению противника.

Уже в 1811 году французские и польские разведывательные службы посылали своих представителей не только в приграничные районы России, но и в глубь ее территории. Причем помимо информации о дислокации и передвижениях русских войск собирались также сведения географического и экономического характера.

В том же году французскому агенту удалось добыть гравировальные доски столистовой карты Российской империи. Правда, необходимо заметить, что ее масштаб (в одном дюйме 20 верст) был слишком мелким для детальной разработки тактических операций, и большая часть листов, конечно, не представляла для французов никакого интереса.

Для сбора самой разной информации о России использовались и другие источники, прежде всего, широкодоступные. Многие материалы, особенно по русской военной истории, Наполеон изучал лично. И особое внимание было им уделено походу Карла XII 1708-1709 годов. При этом французский император точно определил главные причины поражения шведского короля – недостаток сил и опрометчивое движение его армии к Полтаве, что поставило под удар коммуникации и позволило русским разбить шедший к королю из Лифляндии корпус Левенгаупта.

Впоследствии Наполеон создал огромную по тем временам армию, а основная коммуникационная линия была защищена фланговыми группами и охранялась достаточно сильными гарнизонами.

Поскольку первый эшелон «Великой армии» стягивался к Висле, вдоль этой реки от Данцига до Варшавы, а также в Кенигсберге создавались базы снабжения войск.

В них планировалось собрать очень большие запасы всего, что требовалось для ведения войны. Наполеон писал по этому поводу Даву следующее: «Маневрирование войсками сводится к концентрации 400 000 человек в одном пункте. Мы не можем полагаться на местные ресурсы и поэтому должны иметь с собой все необходимое»^[14].

Поэтому, например, только в Данциге, который, правда, являлся главным интендантским складом, предполагалось создать запасы продовольствия на 50 дней как раз для 400 тысяч человек, а также подготовить на тот же срок фураж для 50 тысяч лошадей.

Естественно, все эти запасы требовалось доставлять войскам, причем регулярно и в больших количествах. И решение данной задачи во французских войсках было возложено на 17 обозных батальонов, имевших в своем распоряжении почти 6 тысяч повозок разной грузоподъемности. В некоторых из них в качестве тягловой силы использовались волы.

Относительно небольшая часть этих батальонов была в составе дивизий (как правило, одна рота или команды) и армейских корпусов. Остальные, как указано во многих расписаниях, состояли при Главной квартире. А у союзников имелись свои обозные части. Наполеон также рассчитывал организовать доставку грузов по Неману от Тильзита.

Необходимо заметить, что подготовка баз снабжения и транспортного обеспечения армии в 1812 году завершалась, а началась она еще в предыдущем году. И абсолютно все приготовления к войне с Россией хранились в глубокой тайне.

Зная о русских планах вторжения в герцогство Варшавское, французский император видел в этом определенную выгоду для себя. Он, несомненно, тоже прекрасно понимал все достоинства стратегического плана «оборона – контрнаступление».

Ссылаясь на письмо Наполеона его брату Жерому, А. Бонналь указывал, что первоначальный операционный план был разработан в предположении, что противник предпримет наступательные действия в направлении Варшавы^[15].

В соответствии с этим планом осуществлялось и развертывание войск «Великой армии» на Висле. Основная группировка включала армейские корпуса Даву, Удино и Нея, а также 1-й и 2-й корпуса кавалерийского резерва. Весной 1812 года они расположились от Данцига до Торна. При этом на северном участке – у Мариенбурга и Мариенвердера находилось 8 пехотных дивизий из 11-ти. И той же весной в этот район перешла 7-я пехотная дивизия, формировавшаяся в Данциге. Она присоединилась к остальным войскам 1-го армейского корпуса, в который первоначально входила.

У Варшавы дислоцировались 5-й и 8-й армейские корпуса с 4-м корпусом кавалерийского резерва. Их правый фланг прикрывал 7-й армейский корпус Ш. Рейнье. Все эти войска были в подчинении вестфальского короля Жерома.

Между Торном и Варшавой в районе Плоцка были сосредоточены силы генерала Э. Богарне – 4-й и 6-й армейские корпуса с 3-м корпусом кавалерийского резерва.

Из числа указанных соединений в состав «северной» группы войск входило 12 пехотных дивизий, 13 легких кавалерийских бригад (с учетом 15-й, 16-й и 25-й), 5 дивизий тяжелой конницы и около половины всей артиллерии.

В составе группы под командованием Жерома всего было 7 пехотных дивизий, 7 легких кавалерийских бригад и одна дивизия тяжелой конницы. А у Богарне имелось 5 пехотных дивизий, итальянская гвардия, и тоже 7 легких кавалерийских бригад (с учетом 17-й) с одной дивизией тяжелой конницы.

В конце марта два саксонских кирасирских полка перешли из 7-го армейского корпуса в 7-ю дивизию тяжелой кавалерии, а еще один шеволежерский полк пополнил 17-ю легкую бригаду в 3-м корпусе кавалерийского резерва.

Если бы противник, как предполагал Наполеон, начал наступление на Варшаву, то войска Жерома должны были обороняться в занимаемом ими районе, а мощная «северная» группировка (фактически достаточно большая армия) – нанести через некоторое время неприятелю сокрушительный удар во фланг и в тыл.

А Богарне было поручено обеспечить связь между этими группами войск и оказывать им содействие в зависимости от обстоятельств.

Распускались слухи о том, что основные силы французов и их союзников сосредоточиваются в районе Варшавы. Любопытно, что именно такими были предположения Барклая о противнике в начале апреля 1812 года, когда он хотел направить войска в Варшавское герцогство.

Вышеуказанный замысел позволял Наполеону избежать затяжной войны и провести «вторую польскую» кампанию в столь же молниеносном стиле, как и многие предыдущие.

Был у него «в запасе», как показали последующие события, и план вторжения в Россию. Но и в этом случае он рассчитывал, что данный поход будет, по его собственному выражению, «одним громовым ударом».

Доказательства этого, на наш взгляд, довольно очевидны. Ведь Наполеона совершенно не удовлетворили ни захваченная к началу августа большая территория России, ни возможность готовиться на ней к новой кампании или возродить там Польшу. «Громового удара» не было, и, видимо, надеясь все-таки его нанести, французский полководец повел свою армию на Москву.

При вторжении в Россию необходимо было учитывать ее масштабы. Причем с течением времени это обстоятельство могло оказывать все более негативное влияние на замыслы Наполеона. Но он приложил немало усилий, чтобы добиться подавляющего превосходства в силах, которое, прежде всего, должно было обеспечить общий успех, а также позволяло надеяться, что и на российской территории война будет достаточно скоротечной.

В апреле французский и российский императоры продолжали выдвигать друг другу претензии по спорным вопросам – континентальной блокаде, «польскому», «ольденбургскому» и некоторым другим. При этом каждая из сторон заявляла, что никакой войны абсолютно не желает, обвиняя другую в агрессивных намерениях.

В конечном итоге Россия выдвинула Франции ультиматум с требованием немедленно вывести войска из Пруссии и Варшавского герцогства.

27 апреля (9.5) Наполеон покинул Париж. Но, придавая большое значение стратегической внезапности, он направился не на Вислу, а в Дрезден формально для встречи со своим тестем Францем I и другими монархами.

Французский император также отправил к Александру I графа Л. Нарбонна-Лара с письмами, якобы написанными до получения российского ультиматума.

В этих письмах по сути дела не было ничего нового, и на самом деле Наполеон хотел «усыпить бдительность» своего противника, выиграть еще немного времени для завершения последних приготовлений и что-нибудь узнать о русских военных планах.

Нарбонн прибыл из Берлина в Вильно 6 (18) мая. Там дважды добилась успеха русская разведка. Во-первых, ей удалось снять копию с имевшейся у французского посланника секретной инструкции Наполеона. А во-вторых, Нарбонну через агента, которому тот доверял, были переданы ложные сведения о дислокации и состоянии русских войск.

Агент также сообщил о том, что русские намерены активно препятствовать переходу неприятеля через Неман, и планируют обороняться на приграничной территории.

Наполеон приехал в Дрезден 4 (16) мая и оставался там почти две недели. Он ждал прибытия Нарбонна, который должен был привезти новости и формальный ответ Александра I. Помимо этого, французский полководец, вполне возможно, все еще надеялся, что русские начнут военные действия первыми, и тогда можно будет использовать давно продуманный план «оборона – контрнаступление».

17-го Наполеон покинул Дрезден и через четыре дня приехал в Торн, куда ранее прибыла Императорская гвардия. И за эти дни никаких сведений о русском наступлении не поступило. Но уже слишком большие приготовления к войне были завершены накануне. И к тому же уходило наиболее выгодное для кампании время – по григорианскому календарю наступило лето. А до российских границ было еще достаточно большое расстояние. И «Великая армия» двинулась от Вислы к Неману.

Следует заметить, что, видимо, под влиянием своих прежних предположений и сведений, переданных Нарбонном, Наполеон до 12 (24) июня и даже в первые дни войны полагал, что противник либо будет сражаться у своих границ, либо перейдет к наступательным действиям, и соответствующим образом инструктировал своих военачальников.

Все это, несомненно, имело очень большое значение, поскольку укрепляло надежды французского императора на блицкриг.

Были у него накануне войны и другие неверные представления о противнике. Он считал, что 2-я армия Багратиона является почти столь же сильной, как 1-я, и располагается в районе Брест-Литовска. Правда, по данным разведки ее правый фланг достигал Белостока. А 3-я армия, по мнению Наполеона, состояла из второстепенных войск, и насчитывала не более 10 тысяч человек.

22 мая (3.6) вся французская гвардия была направлена в Инстербург, и далее она следовала в район западнее Ковно.

В этом же большом по глубине и фронту районе сосредоточились армейские корпуса Даву, Удино и Нея, а также 1-й и 2-й корпуса кавалерийского резерва под командованием генералов Э. Нансути и Л. Монбрена. Все эти войска были затем стянуты к Понемуню, и 12 (24) июня они были готовы форсировать Неман.

Южнее Ковно к этой реке вышли две дивизии 3-го корпуса кавалерийского резерва из группы Богарне. Ими командовал генерал Э. Груши.

10-й корпус Макдональда сосредоточился у Тильзита.

Но к той же дате остальные силы первого эшелона «Великой армии» находились значительно дальше от тех пунктов, где они впоследствии перейдут российские границы.

4-й армейский корпус только подошел в район города Калвария, а 6-й располагался еще западнее.

Жером с 4-м корпусом кавалерийского резерва, 5-м и 8-м армейскими корпусами двигался к Гродно, но 12 июня передовые части этой группы войск только достигли Августова.

Австрийский корпус Шварценберга приближался к городу Седлец (Седльце). Севернее него находился 7-й армейский корпус генерала Рейнье.

В основной «северной» группировке у Ковно с учетом соединений Груши было собрано 11 пехотных дивизий, 15 легких кавалерийских бригад, вся гвардия и почти вся тяжелая конница – 6 дивизий. Этими войсками Наполеон командовал лично. Они должны были нанести удар по 1-й русской армии. В этом им оказывал определенное содействие корпус Макдональда, которому предстояло наступать от Тильзита к Россиенам.

А вот о роли других групп и общем замысле Наполеона существуют разные мнения.

Довольно давно появилась такая (или похожая) версия: «Иерониму предписано употребить все средства, чтобы заставить русских думать, что он должен идти через Люблин на соединение с Шварценбергом и потом на Волынь и, таким образом, притянувши внимание на себя, облегчить действительное наступление на севере. Если же русские перейдут против него в наступление, то обороняться на Нареве и в Варшаве, опираясь на Модлин; тогда Евгений атакует русских во фланг, Иероним обеспечит сообщения на Торн, а император двинется из Вильна и отрежет окончательно путь отступления русских. <…>

Таким образом, сущность операции, задуманной Наполеоном, состояла в следующем: удерживая правое крыло армии, нанести своим левым крылом сильный удар правому крылу русской армии и, отбросив его, двинуться в тыл центра и левого крыла русских»^[16].

Действительно, в случае отступления Барклая от Вильно (но не в южных направлениях) у французского командования появлялась возможность двинуть крупные силы с севера во фланг и в тыл армии Багратиона, если бы она не только наступала на Варшаву, но и оставалась возле границы. Это угрожало ей в дальнейшем перспективой сражения с перевернутым фронтом, а затем и полным окружением.

Такое начало кампании было, несомненно, очень выгодно Наполеону, поскольку, напомним, по имевшимся у него сведениям эта 2-я русская армия была приблизительно равна по численности 1-й.

Но с другой стороны, французский император рассчитывал, что войска Барклая будут сражаться у своих границ. При этом превосходство в силах позволяло сразу после перехода Немана не отбросить, а разгромить их. И для этого было вполне достаточно, чтобы Жером со Шварценбергом (и при необходимости Богарне) так или иначе полностью исключили из этой борьбы армию Багратиона.

В целом основная масса войск первого эшелона сосредоточивалась между Ковно и Гродно, и, таким образом, их дальнейшее наступление было направлено против 1-й русской армии и в стык между ней и 2-й. И то, что Наполеон с самого начала стремился разъединить их и разбить порознь, на наш взгляд, сомнений не вызывает.