Предпринятые Россией действия для выхода из внешнеполитической изоляции, Далматинский и Померанский проекты, союзники Франции

После блестящих побед, одержанных Кутузовым под Рущуком и Слободзеей, 25 ноября 1811 года остатки турецкой армии сдались в плен, и возникли очень неплохие условия для заключения мира. Правда, теперь турки проявляли неуступчивость уже на дипломатическом фронте.

Александр I желал, чтобы граница проходила по Дунаю, т.е. фактически присоединения Молдавии и Валахии, но Турция, естественно, не хотела лишиться столь значительной территории. Тогда 12 декабря царь приказал прервать переговоры и возобновить военные действия, что очень обрадовало Наполеона.

Однако войскам требовался отдых, и к тому же Кутузов направил переданные ему ранее две дивизии к Днестру. Военные действия были начаты только 13 февраля, и через некоторое время военная дуэль снова сменилась дипломатической.

Тем временем адмирал П. В. Чичагов, согласно его запискам, предложил царю направить Дунайскую армию Кутузова к Адриатическому морю – в Иллирию или Далмацию, предполагая, что в этой «диверсии против Наполеона» русским будет обеспечена широкая поддержка сербов и других славянских народов^[11].

Этот проект Александр I одобрил и в начале апреля 1812 года назначил адмирала командующим Дунайской армией, Черноморским флотом и верховным правителем Молдавии и Валахии.

По воспоминаниям Чичагова, царь так кратко определил его задачи: «Дело в том, чтобы порешить эти нескончаемые переговоры с Портою и предложить ей наступательный и оборонительный союз, – в противном случае начать снова военные действия и принудить ее согласиться на это немедленно. Угрожать Черноморским флотом, который и будет действовать, когда потребует надобность. Стараться также возбуждать греков и все населения, которые находятся под гнетом Порты и которые привязаны к нам, как единством вероисповедания, так и старинными преданиями. Произвести диверсию в Далмации, сухим путем пли морем, смотря по уступкам, которые получатся мирным договором с Турцией»^[12].

И все это планировалось, когда Наполеон был уже готов начать войну против России! По одной из версий, он перенес ее начало с апреля на конец июня (н.ст.), чтобы лошади и волы могли также кормиться «от земли», и очень надеясь, что к тому времени русско-турецкие отношения, по крайней мере, останутся враждебными.

Узнав о назначении Чичагова, Кутузов поспешил заключить 16 мая 1812 года Бухарестский мирный договор. А сменивший его адмирал вскоре убедился в решительном нежелании турок вступать в какой бы то ни было военный союз с Россией (угрожая даже отказом от ратификации договора).

Чичагов не только готовился к походу в Сербию и далее, но и предпринял некоторые конкретные шаги по осуществлению этого проекта. А в конце июня он предложил Александру I двинуть свои войска на Константинополь. Но императору хватило благоразумия отказаться от столь смелого замысла своего фаворита.

Даже 6 июля царь не отдал Чичагову четкого недвусмысленного приказа о его действиях после «размена ратификаций» с турками, а написал ему только, что «может быть найдется средство более удобное всех прочих», имея в виду движение Дунайской армии на соединение с войсками Тормасова и дальнейший их поход «прямо к Варшаве». При этом он предоставил адмиралу право выбрать либо этот план, либо все ту же «диверсию к стороне Далмации и Адриатического моря»^[13].

К счастью, Чичагов предпочел первый вариант, но только 19 (31) июля его армия двинулась на Волынь.

О том, сколько русских войск находилось на Дунае и в Крыму к началу Отечественной войны 1812 года, существуют разные мнения. В переписке царя с Чичаговым упоминаются 40000 человек, но тут речь, скорее всего, идет только о количестве «штыков и сабель» (то есть, как правило, без высших офицеров, артиллеристов и инженеров), сосредоточенных на Дунае, и, возможно, не учтены казаки.

Во всяком случае, почти все мнения исследователей попадают в диапазон от 50 до 60 тысяч чел. в регулярной пехоте и кавалерии, а с учетом казаков и специальных войск эти оценки, соответственно, увеличиваются до 60-70 тысяч чел.

На наш взгляд, не просто поражение, а окружение турецкой армии под Слободзеей давало очень хорошую возможность для заключения мира. Однако у Александра I были, пожалуй, слишком амбициозные планы. Кутузов, как известно, был очень опытным и искусным дипломатом, но царь дважды прерывал его усилия в этой области – сначала в декабре, а затем и вовсе отстранил его от занимаемого поста. И, конечно, совершенно неуместным в то время был Далматинский проект. Позднее Кутузов напишет Чичагову о том, что «невозможно ныне думать об отдаленных каких-либо диверсиях». Правда, речь тогда уже шла о походе в Польшу.

После того, как Бернадот стал шведским наследным принцем, Наполеон вел себя по отношению к своему бывшему соратнику очень высокомерно.

Бернадот предложил Франции военную помощь в случае ее разрыва с Россией в обмен на присоединение к Швеции Норвегии. Однако последняя в то время принадлежала Дании – французскому союзнику, и Наполеон отверг это предложение.

Но шведские планы относительно Норвегии, напротив, вполне устраивали Александра I, который через дипломатов предложил Бернадоту всяческое содействие в этом деле при условии, что его королевство не будет претендовать на ранее утраченные Финляндию и Аландские острова.

А в январе 1812 года Наполеон совершил серьезный просчет, приказав оккупировать Шведскую Померанию под предлогом несоблюдения на этой территории условий континентальной блокады. В результате Швеция и Россия начали переговоры о военном союзе, который и был заключен в Петербурге 24 марта (5.4). Французский император попытался этому помешать, но было уже слишком поздно.

Однако принятый союзниками план военных действий заключался в совместной высадке десанта в утраченной шведами Померании.

Россия деятельно готовилась к осуществлению этого проекта. Всего в состав десантного корпуса под командованием Ф. Ф. Штейнгейля было включено около 20 тысяч человек (6-я и 21-я пехотные дивизии с артиллерией, драгунским и казачьим полками). Он был сосредоточен на Аландских островах и в Финляндии.

Помимо этих сил к началу Отечественной войны 1812 года в Финляндии и Петербурге находились 25-я пехотная дивизия и еще один драгунский полк, а в Архангельске – два полка из состава 6-й дивизии.

Померанский проект был в то время столь же неуместен, как и Далматинский. Причем корпус Штейнгейля был направлен под Ригу только 18 августа после русско-шведских переговоров с участием Александра I и Бернадота в Або.

К счастью для России тревожная ситуация на «флангах» постепенно была ликвидирована заключением мира с Турцией и союза со Швецией. Однако весьма негативную роль при этом сыграли проекты «дальних диверсий». И в конечном итоге войска Чичагова и Штейнгейля могли быть использованы против нашествия «двунадесяти языков» только в сентябре.

Хотя прусский король Фридрих Вильгельм III после 1806 года стремился ничем не вызвать недовольство Наполеона, он продолжал опасаться, что французский император лишит его трона или вовсе ликвидирует его королевство как суверенное государство.

С другой стороны, вероятность того, что произойдет нечто подобное, была, по-видимому, еще большей, если бы Наполеон, например, узнал о каких-либо попытках Пруссии найти себе союзника против Франции.

Находясь в таком сложном положении, Фридрих Вильгельм III все же осенью 1811 года тайно направил в Петербург начальника прусского Генерального штаба Г. Шарнгорста для секретных переговоров с российской стороной.

Однако вскоре выяснилось, что привезенный Шарнгорстом проект состоял не в заключении договора о военном союзе, а в том, чтобы русские войска сосредоточились на левом берегу Вислы в ее нижнем течении и должны были при необходимости оказать помощь Пруссии, причем без дополнительного согласования этого вопроса с Петербургом.

Но это совершенно не устраивало Александра I, а заключать что-либо кроме секретной военной конвенции Шарнгорст был не уполномочен. В итоге длительных переговоров такая конвенция все же была подписана 5 октября, но согласно ее положениям русские войска выступали на помощь Пруссии только в случае угрозы вторжения со стороны Франции.

Узнав, что добиться желаемого соглашения не удалось, Фридрих Вильгельм III отказался подписать привезенный его посланником «петербургский» вариант конвенции.

Наполеон стремился и к полной внешнеполитической изоляции России, и к созданию против нее мощной коалиции европейских государств.

Добиться первой цели ему не удалось, прежде всего, из-за того, что отношения России с Турцией и Швецией развивались не так, как он рассчитывал. Но в решении второй задачи, несомненно, и имелись большие возможности, и были предприняты еще некоторые шаги.

К 1812 году Наполеон мог использовать против своего противника войска и ресурсы не только Франции с присоединенными к ней территориями (Бельгия, Голландия, значительная часть Германии и Апеннинского полуострова, Иллирийские провинции), но также Италии, Неаполя, Швейцарии, государств Рейнской конфедерации, Дании и Варшавского герцогства. Формировались также некоторые части из португальцев и испанцев.

В начале 1812 года Наполеон убедил Фридриха Вильгельма III в том, что ему необходим военный союз с Францией, и 12 (24) февраля он был заключен. Правда, вооруженные силы Пруссии еще по условиям Тильзитского мира не должны были превышать 42 тысяч солдат.

Вступление в антироссийскую коалицию 2 (14) марта Австрии было в принципе достаточно ожидаемым, поскольку Наполеон был зятем Франца I и т.д.

С одной стороны, эта империя являлась наиболее сильным союзником Франции, но, с другой стороны, по понятным причинам Наполеон не мог полностью доверять ни ей, ни Пруссии. И не случайно контингенты этих монархий в «Великой армии» были относительно небольшими. Причем прусский король сначала был готов предоставить французскому императору все свои войска, но тот решил, что будет вполне достаточно их половины. А военная помощь Австрии, выставившей 30 тысяч солдат, была, несомненно, для ее масштабов очень скромной.

Но помимо численности контингентов этих держав, конечно же, большое значение в их отношениях с Россией имел сам факт вторжения их войск на ее территорию.

Необходимо также заметить, что эти контингенты могли быть и намного большими. И особенно опасным для России было полномасштабное участие в войне Австрийской империи.

К счастью для первой, этого не произошло. Весной 1812 года между дипломатами этих монархий начались тайные консультации, в результате которых от австрийской стороны накануне войны было получено заверение (конечно, неофициальное) в том, что при отсутствии враждебных действий со стороны России военная помощь Австрии Наполеону будет ограниченной и даже в известной мере пассивной.

Подобные же обещания поступили и от Фридриха Вильгельма III. Тем не менее, последующие события вскоре показали, что действия подчиненных французскому маршалу Макдональду прусских частей и австрийского корпуса Шварценберга принесли Наполеону немало пользы.

Во много раз большую часть по сравнению с указанными войсками составляли в «Великой армии» военные контингенты более надежных союзников Наполеона – поляков, баварцев и других, из которых были полностью сформированы четыре армейских корпуса (не именовавшихся вспомогательными), корпус резервной кавалерии и другие части, а всего 16 пехотных дивизий (без 9-й «швейцарской»), 17 кавалерийских бригад, итальянская гвардия и Легион Вислы, не считая отдельных полков во французских соединениях.