Бородинская позиция. Северный ее фланг

Прибывающие русские корпуса и дивизии получали указание на свое расположение на позиции через адъютантов у подполковника Свиты ЕИВ по квартирмейстерской части П.И. Нейгардта.

Заняв боевое расположение, все воинские части имели возможность во второй половине дня 22-го августа осмотреться, и приступить к укреплению стыков дивизий и корпусов, работая и ночью, так как были обязаны это делать немедленно, не дожидаясь указаний сверху. Любое укрепление готовилось в полном уставном профиле за 8–10 часов непрерывной работы с посменной заменой работающих через 1 час для отдыха и охраны работ.

При этом требовалось втрое меньше лопат, чем назначенных рабочих. А на одну смену работников требовалось по 5 человек на каждую сажень (3 шага или 2,13 м) длины рвов каждого фаса артиллерийского укрепления и по 2 человека на сажень при устройстве пехотных ретраншементов.

Уже к утру 23-го августа все укрепленные батареи перед 2-м и 4-м корпусами могли быть готовы. Также к утру 23-го августа могли быть сделаны разбивки Горкинских батарей и основной части батареи Раевского на 12 орудий. Тогда же начаты и окончены к вечеру 23 августа работы по трем большим люнетам Багратиона по левому берегу Семеновского ручья.

Также был сооружен «тет-де-пон» западнее моста на речке Войне и начато приведение в оборонительное состояние села Бородина.

Все это было окончено к вечеру 23-го августа, а уже с вечера и ночью приступили к обороне предполья на Шевардинской (точнее, Доронинско-Шевардинско-Алексинской) позиции. Работали там всю ночь, но из-за тяжелого грунта (глинисто-гравелистый, пересохший в жаркое лето 1812 года) завершили работы подсыпкой пахотного грунта к середине дня 24-го августа. Шевардинская позиция захватывала еще и предполье западнее села Бородино, и была необходима не только для отступающего с боем от Колоцкого монастыря по нескольким дорогам арьергарда генерал-лейтенанта П.П. Коновницына, для отрыва его от наседающего сильнейшего неприятеля. Требовалось также стеснить пространство для развертывания сил Наполеона и задержать его наступающие массы на дистанции от главной позиции двух русских армий при Бородино.

Кроме того, Шевардинская позиция провоцировала неприятеля на удар по левому флангу русской армии, заставляя атаковать фронтально на узком пространстве, в местности, сильно пересеченной и стесненном лесом и оврагами. Шевардинская позиция оттягивала силы Великой армии от обхода с севера, в долине Москва-реки по Клушинской дороге (Гжатскому тракту). Продвинутая там кавалерия могла захватить Можайск в тылу у русских, если они не отойдут своевременно на восток, не приняв генерального сражения у села Бородина.

Кутузов и его ближайшее окружение учитывали такую возможность и для безболезненного отвода войск с основной позиции к Можайску создали Масловско-Криушинскую укрепленную линию, являвшуюся щитом для беспрепятственного исполнения отхода войск. Именно обустройством Масловско-Криушинской позиции озаботился Кутузов в первую очередь. Он затребовал туда много шанцевых инструментов, забирая их на время даже у 2-й Западной армии, так как в случае обхода неприятеля по Клушинской дороге, строительство укреплений 2-й армии у Семеновской стало бы излишним, так как ей первой пришлось бы уходить за Можайск, не принимая боя. Только надежно обеспечив войска от внезапностей, Кутузов мог готовиться к принятию боя на избранной позиции при Бородино.

«Ордер-де-баталь» русских войск показывает возможность защиты Москворецкой долины (за Москва-рекой против Маслово – Криушино) силами кавалерии и казаков корпусов Уварова и Платова, 2-го и 4-го пехотных корпусов с особым резервным артиллерийским парком севернее Михайловского и даже возможность быстрого передвижения гвардейского 5-го корпуса по Старой Рузской дороге к Криушину – Блазнову в случае необходимости. На этой дороге имелся удобный для переправы мелкий, с твердым невязким дном брод через реку Москву у Клушинской дороги близ деревни Блазновой, несколько севернее села Криушина. Переброска к северу 2-го и 4-го корпусов не полностью, а с оставлением прикрытия многочисленных батарей по крутому правому берегу Колочи от Старого Села до Горок, не ослабила бы оборону изначально занимаемого ими участка.

Обход с севера русской позиции не состоялся, поскольку Наполеон, стремившийся с первой недели войны к генеральному сражению, как к своей скорой победе в войне, не хотел подвигнуть осторожного Кутузова на отход с занятой позиции при Бородине. Наполеон предпочел генеральное сражение с гибельными для его войск лобовыми атаками в направлениях обусловленных избранной Кутузовым позицией, впереди которой была создана глубокоэшелонированная система обороны, истощившая силы атакующей стороны еще до их подхода к переднему рубежу основной русской обороны. Русские армии имели достаточно времени для основательной инженерной подготовки к активной обороне и основной позиции, и ее предполья.

К моменту появления у д. Фомкино авангарда Мюрата, продвинувшегося по Смоленскому большаку, и авангарда корпуса Евгения Богарне, прошедшего по дороге Сады-Грязи к Бородину, во второй половине дня 24-го августа вслед за воссоединившимися с главными силами арьергардами Коновницына, Сиверса и Крейца, – все Масловско-Криушинские оборонительные сооружения были окончены. Также успели создать сложную Доронинско-Шевардинско-Бородинскую предпольную оборонительную линию. Закончено было строительство укреплений у Семеновских высот и на Красном Холме. Затем работы по их усовершенствованию непрерывно велись еще целый день и две ночи. Кроме того, работы здесь продолжались и в день сражения 26-го августа и даже до 3-х часов утра 27-го августа.

Далее необходимо более подробно рассказать об устройстве укреплений на Бородинском поле и об их состоянии к настоящему времени. Кроме того, необходимо разобраться в причинах возникновения неверных суждений о системе укреплений в исторической и художественной литературе.

Начнем рассмотрение, начиная с правого фланга русской армии и постепенно переходя на левый фланг, то есть с севера на юг.

Район северных укреплений по течению реки Москвы от Старого Села до с. Криушина – Успенского обозначен не полностью, частично, но все же обстоятельно на плане французских топографов капитанов Пресса, Шеврие и Беньо, специально оставленных Наполеоном для фиксации особенностей и подробностей места поля битвы «при реке Москве», как они называли эту территорию.

Необходимость хорошей топосьемки была велика, так как карт данной местности, похожих на натуру, у неприятеля не было, как и других карт, несмотря на все усилия получить их любыми средствами, еще при подготовке к войне с Россией, по известным теперь причинам.

Современное представление о русских укреплениях по реке Москве значительно расширено рекогносцировкой укреплений на Бородинских поле проводившейся Институтом «Спецпроектреставрация», опиравшейся на исторический план, исполненным в 1902 году Ф. Богдановым на основе натурных обследований поля сражения с показом рельефа горизонталями. Еще шире осветили рассматриваемый участок обследования исполненные сотрудниками Института «Спецпроектреставрация» и предшественниками этого учреждения с другими названиями, но теми же лицами, работавшими преемственно и непрерывно с 1961 по 2001 годы. Тогда проверялись указанные укрепления и обнаруживались новые, ранее не учтенные и пропущенные в силу различных причин.

К сожалению, последние обследования не коснулись мест восточнее и севернее села Криушина, что необходимо сделать в дальнейшем возле Новой Деревни, Марфина Брода и села Ильинского на Бодне, так как там могли быть русские укрепления, возведенные до 26-го августа 1812 года.

Возможность подобных сооружений будет обусловлена в ходе нашего дальнейшего изложения проблематики обороны северного крыла русских армий при Бородине. Отметим, что накануне Бородинского сражения, в котором каждое орудие было необходимо, М.И. Кутузов отправил в Можайск легкую артиллерийскую роту № 43 в 12 орудий и в придачу батальон Елецкого пехотного полка, хотя знал, что туда прибывает 27-я артбригада (36 орудий), следовавшая форсированными маршами из Москвы. Она прибыла туда к вечеру 26-го августа и была там оставлена в распоряжение генерала Левицкого, коменданта Можайска и фактического начальника тыла двух западных русских армий.

Свой угрожаемый северный фланг М.И. Кутузов оборонял широким фронтом, предугадывая всевозможные неприятные варианты развития последующих событий, обеспечивая себя от внезапных катастрофических обстоятельств, оставляя за собой возможность легко покинуть всю Бородинскую позицию, не приняв сражения в случае движения массы войск противника по Клушинской дороге и прилегающим к ней безлесным просторам лугов и полей поймы реки Москвы шириной до 2-х километров. Свое описание мы начнем с крайнего правого фланга, определившемуся к настоящему времени по проведенным, за последние 190 лет после сражения, исследованиям этих мест, то есть от села Криушино – Успенского^[2].

Село Криушино – Успенское в 1812 году, как и в глубокой древности, находилось вблизи правого берега реки Москвы на возвышенности господствующей над заливными лугами этой реки, которая к северу от села делает широкую, плавную дугу («луку») с поворотом в обратном направлении у деревни Блазновой, по счастью, ныне также существующей.

У села имелся мелкий брод через Москва-реку глубиной всего в 2 фута (60 см) с каменистым, не вязким дном. Немного западней брода была плотина обширного и очень глубокого пруда с мельницей о трех поставах, работающих попеременно весь год. Ныне Криушино уже нельзя назвать селом, так как утрачен храм. Находится село уже не вблизи реки, а на самом берегу, но не на берегу реки, а на берегу Можайского водохранилища, затопившего все сенокосные луга и пахотные поля вместе с парком господского дома.

Водохранилище это начинается вблизи Марфина Брода на востоке близ Можайска и заканчивается в 35 километрах на запад близ села Мышкина. Созданное в 1959–1960 гг., это водохранилище полностью затопило значительную часть древней Клушинской дороги и многие исторические населенные пункты – Горошково, Полибино, Путятино, Рахманово, Аксиньино. Все они находились в «сфере влияния» Бородинской позиции. Также затопило наполовину деревню Маслово, отчего она была вся перевезена в Кукарино. Подтопило деревни Блазново, Ильинское на Бодне, села Глазово и Гаретово, изменив до неузнаваемости весь исторический и природный ландшафт северного крыла русской позиции при Бородине. Это видоизменение еще более усилено водоохранными лесонасаждениями как по южному, так и по северному берегам упомянутого водохранилища.

Восточнее Криушино, служа ему естественной границей, впадал в реку Москву, беря свое начало в небольшом болоте у Горностаевского леса, ручей Криуша (или Кривуша), протекающий с юга на север, почти от Новой Смоленской дороги. В своем среднем и нижнем течении этот ручей протекал в широком и глубоком овраге с крутыми склонами и делал у села поворот к востоку, впадая там в реку Москву. Ныне, будучи затоплено водохранилищем, все нижнее течение этого ручья образовало глубокий залив.

В селе, слева от поворота ручья на восток, стоял в 1812 году двухъярусный кирпичный храм Успения Божией Матери с нижним приделом, возведенный в XVII веке на месте деревянного.

Храм имел кирпичную ограду, фигурные ворота и очень высокую колокольню, ставшую для русских войск средством наземного наблюдения, оповещения и связи. На колокольне принимались условные сигналы, с колоколен храмов Старого Села, а также двух храмов села Ильинского на реке Бодне, уже с противоположного, левого берега реки Москвы. Сигнализация была как на флоте, морская. С колокольни храма в Криушине могли передавать сигналы и в Можайск, который оттуда был хорошо виден с его всеми храмами. Кроме храмовых колоколен была задействована еще и «Чертановская пирамида»^[3].

Все события, происходящие в боевом охранении, осуществляемом казаками Атаманского и Власова 3-го полков, протянутых от Старого Села к деревне Авдотьино на реке Исконе на 12 верст в северо-западном направлении, через пойму реки Москвы, поперек Клушинской дороги, по лугам и полям левобережья реки Москвы до лесов Исконы, легко передавались главнокомандующему всех российских армий не только казачьими эстафетами за 10 минут, но и, практически, мгновенно сигналами между колокольнями храмов, откуда велось круглосуточное наблюдение людьми, знакомыми с кодами подаваемых сигналов, флагами, ракетами, светом. Таких людей в батальоне Гвардейского экипажа, приданных главной квартире М.И. Кутузова, было вполне достаточно.

Атаманский казачий полк, находясь в Авдотьино, очевидно, мог использовать колокольню деревянного храма в селе Милятино, расположенном также на реке Исконе от Авдотьино всего на 6 верст выше по течению этой реки. Оттуда хорошо были видны храмы в Глазово, в Гаретово и в Мышкино на Клушинской дороге, через которую велось усиленное передвижение неприятельских маршевых батальонов, обозов и прочего к Валуеву.

В 1812 году после занятия села Криушино неприятелем, храм в нем пострадал только внутри и, очевидно, не столь значительно, как остальные храмы, например в Ельне, Бородине и в Старом Селе. Поэтому этот храм был восстановлен и служение в нем возобновилось значительно раньше, чем в упомянутых, а их прихожане, пока еще малочисленные, вынуждены были направляться издалека в село Криушино. В 1932 году Криушинский храм был закрыт, теперь уже окончательно, во время массового гонения на религию и историю России. В этом же году ранней весной был взорван Главный Монумент Бородинского Поля на Батарее Раевского и снесена могила П.И. Багратиона, именовавшегося тогда «царским сатрапом».

Закрытый храм обратили в производственные мастерские местного значения, разместив в нем слесарные и столярные станки. Для расчистки необходимого пространства из храма выбросили иконы, церковную утварь и богослужебные книги, предав все огню. Одно время в храме плели корзины из лозы, добытой из ивняковых зарослей, обильных в те времена на берегах реки Москвы.

Стены храма, колокольня и ограда пережили благополучно октябрьские бои 1941 года и бои января 1942 года, не задевшие Криушино. Но при укрупнении колхоза «Рассвет» в 1955 году местный председатель колхоза разрушил храм до основания вместе с оградой, колокольней и домом причта. Добытый кирпич и щебень послужили для устройства коровников, мощения дорог и облицовки стен подземного овощехранилища, расположенного несколько к востоку от храма. Яма эта осталась по сей день. В сем овощехранилище, служившем одновременно домом культуры, показывали колхозникам кинофильмы. Для разрушения Успенского храма был привлечен колхозом студенческий строительный отряд, который за сколько-то «серебряников» без зазрения совести исполнил это черное дело. Обоснованием к разрушению храма послужило создание «Можайского моря», которое, якобы, должно было затопить храм. Но вода, при самом высоком уровне заполнения водохранилища до отметки 183 метра от уровня Балтийского моря, не доходила до подошвы храма не менее, чем на 10-12 метров по высоте. Об этом знали проектанты водохранилища и разрушители храма, так как иначе все Криушино было бы затоплено, а жители выселены. Погром храмов в это время был не меньшим, чем в 30-е годы. Подобное произошло и в селе Глазово на реке Москве, где находился храм – свидетель событий 1812 года.

В 1812 г. село Криушино имело большое значение для Бородинской позиции. Тогда здесь находилось всего (?)^[4] крестьянских дворов, расположенных по обеим сторонам единственной в то время улицы, идущей с запада на восток по грунтовой дороге из Старого Села мимо деревни Маслово и через Криушино в Новую Деревню, затем в Кукарино и в Можайск. Эта улица также являлась частью Старой Рузской дороги, идущей от Нового Смоленского почтового столбового тракта у сельца Михайловского через Криушино за реку Москву по упомянутому нами ранее броду и по плотине мельницы. Отсюда Рузский тракт шел на север, где соединялся с Клушинской дорогой севернее деревни Блазново и шел далее на восток, разделяясь на путь к селу Ильинскому на речке Бодне, текущей в глубоком и широком болотистом овраге. К Криушину с юга походили еще две грунтовые дороги: из Семеновского через сельцо Псарево, а также особый, специально сделанный, по тогдашнему обычаю обсаженный березами «прешпект», связывающий с XVIII века прямой линией на юг господский дом с Новой Столбовой дорогой вблизи стоявшего на ней 104-го верстового столба от Москвы,

Этот господский дом был небольшим, деревянным на каменном цоколе. Он имел четырехколонный портик, обращенный на восток. Дом находился вблизи храма, несколько северо-восточнее его. Усадьба имела служебные постройки и обширный, обвалованный, трапецевидной формы в плане парк и сад. Все это могло быть использовано для обороны села в 1812 году. К сожалению, сад, парк с его обваловкой и, очевидно, фундаменты господского дома затоплены Можайским водохранилищем в 1959-1960 годах.

В этом селе дважды ночевал Наполеон. Первый раз через одну ночь после Бородинского сражения, когда ему не удалось переночевать в Можайске, который был оставлен малочисленным русским арьергардом, еще только через сутки. А второй раз, уже в октябре, после бегства от Малоярославца. Там русская армия желала повторить генеральное Бородинское сражение и была готова к этому. Там должен был состояться второй день Бородина^[5].

Так где именно в Криушино ночевал Наполеон: в избе, господском доме или храме? Скорее всего, в октябре он ночевал в храме. Крестьянские избы и господский дом в Криушино вряд ли уцелели к октябрю 1812 года. Ведь подобные усадьбы пострадали от действий «цивилизованных» орд европейских мародеров, а не от боевых действий в сельце Князькове, Михайловском, Новом Сельце, Бородине, Алексинках и т.п. А в первый свой ночлег Наполеон мог ночевать в господском доме, возможно, уцелевшем еще в то время.

Попытаемся рассмотреть всю северную часть позиции русской армии с учетом ее обороноспособности по природным условиям.

В большинстве исторических трудов и путеводителей по Бородину отражено представление, что река Москва и речка Колочь были достаточно надежным прикрытием и защитой правого фланга русской позиции, начиная от села Бородина вниз по течению Колочи. И далее от устья Колочи северный фланг также хорошо прикрыт рекой Москвой. Но так ли это?

Рассмотрим участок реки Москвы от Старого Села до Можайска, т.е. там, где река могла играть существенную роль для русской позиции. В этой части своего русла река Москва имела ширину от 18 до 40 метров и была переходима по многочисленным не вязким, каменистым бродам, глубиной от 20 до 70 сантиметров. На этой реке, в рассматриваемом районе, имелись 5 мельничных прудов, длиной около 1 километра каждый при глубине у проездной мельничной плотины до 3-х метров. То есть, из 10 километров этого северного фронта половина его прикрыта глубокими прудами при условии, что плотины их будут охраняемы от переправы по ним неприятеля, а вода из прудов не спущена. Остальная часть русла реки Москвы также трудно переходима, особенно пехотой, так как полутораметровая глубина была повсеместна, кроме восьми бродов, которых необходимо было обеспечить надежным противодействием от возможного проникновения по ним неприятеля. Но не все броды и мельничные плотины были опасны здесь в равной степени. Старая тактика говорит, что наиболее удобен для форсирования рек неприятелем тот ее изгиб (или «лука»), который обращен поворотом реки от места предполагаемого появления неприятеля в нашу сторону, то есть «лука» исходящим своим углом обращена к противнику. В данном случае это повороты русла реки с северо-востока на юго-запад при Аксанове и Красновидове с продвижением неприятеля через Рахманово на Старое Село; еще – у Полибино с продвижением на Маслово; еще лучше у с. Ильинского на р. Бодне с продвижением также на Маслово; у Блазново с продвижением неприятеля на с. Криушино-Успенское. Еще имеется «лука» несколько восточнее Блазново и две «луки» по сторонам деревни Тихоновой, но они не имели бродов и поэтому были сравнительно безопасны. Марфин Брод и Исавицкий брод, а также паромная переправа на Волоколамском тракте севернее Можайска были легко обороняемы, так как находились во входящих в русскую позицию излучинах и имели с юга крутые, обрывистые берега.

Таким образом, наиболее опасными участками для русской позиции были районы Аксанова, Красновидова, Полибина и Ильинского на Бодне. Эти селения находились на Старой Клушинской дороге (она же Гжатский торгово-проселочный тракт). Для препятствия продвижению неприятеля по этому тракту на восток наилучшим местом надо считать район села Ильинского на речке Бодне. Эта речка впадала в глубокий мельничный пруд западнее упомянутого села и вытекала из болот обширного лесного массива, доходящего к северу до реки Исконы. Все русло Бодни проходило в низкой, болотистой лощине шириной до 500 м., что служило большим препятствием для неприятеля в случае порчи русскими гати и соответствующей обороны артиллерией и другими войсками по линии дорог идущих от с. Ильинского на север к деревням Збышки и Прудня по заболоченным лесам. Расстояние от реки Москвы до Ильинского леса было не более одного километра.

Создание в этом дефиле надежной «пробки» для продвижения по Клушинской дороге, далее на восток к Можайску, осуществимо сравнительно легко. Это обратило бы энергию неприятеля к повороту на юг, во фланг и в тыл расположения всех сил М.И. Кутузова, всей русской армии через броды у Полибина и Горошкова на Маслово. Для противодействия продвижению неприятеля на восток далее Ильинского на Бодне и форсированию им реки Москвы с выходом от Маслова на Криушинское поле Кутузов и строил свою оборону, стремясь направить неприятеля в огневой мешок южнее Криушина, задержать его надолго в случае подобных действий, а тем временем вывести все свои войска с Бородинской на Можайскую позицию. Для этой цели была построена укрепленная линия, идущая с севера от Криушина, обращенная фронтом на северо-запад, а также Масловская группа укреплений, имеющая, фактически, круговую оборону с опорой на «Ширяеву рощу», «Спирки кусты» и «Чищину рощу». Распоряжение Кутузова об укреплении позиции в этой местности, безусловно, было дано еще до перехода его армии с Колоцкой позиции на Бородинскую, поскольку Клушинская дорога была наиболее угрожаемой магистралью. Теперь рассмотрим каждое из этих укреплений в отдельности с востока на запад.

В селе Криушино, вероятно, прежде всего, использовали кирпичную ограду вокруг Успенского храма, стоящего на высоком месте справа и вблизи Старой Рузской дороги, идущей к бродам у мельничной плотины на реке Москве. В ограде должны были пробить амбразуры для ружейной стрельбы. Таким же образом позднее вестфальцы Жюно укрепились за оградой Можайского Лужецкого монастыря. Амбразуры эти сохранились по сей день, но уже заложенные вновь кирпичом^[6]. Межевые канавы вокруг парка и сада, расположенного севернее господского дома, могли использовать егеря, создав там подобие редута для пехоты. Западнее церковной колокольни, по другую сторону Рузского тракта был возведен продолговатый редут, длиной около 80 метров, с двумя входами в горжу. Здесь, помимо егерей, могла располагаться и артиллерия, устанавливаемая по мере необходимости из частного резерва, находившего при начале Старой Рузской дороги у сельца Михайловского. Артиллерия могла выдвинуться к Криушину в случае получения сведений о движении неприятеля от передовой цепи фланкеров казаков с линии от Старого Села до с. Авдотьино на р. Исконе.

В трехстах метрах северо-западнее от упомянутого продолговатого редута был возведен отмеченный на плане рекогносцировки 1902 года пятиугольный редут, сходный по форме и размерам с Шевардинским. Он расположен на высоте, хорошо читаемой на местности, на правом берегу оврага ручья Стеклянского, господствуя над отрезком Старой Рузской дороги спускающейся плавно от Криушина к броду на реке Москве и мельничной плотине. В промежутке между Масловскими укреплениями и Криушинскими редутами находился глубокий пруд, служивший дополнительной защитой русской позиции.

Еще западнее этого редута на 350 метров, на высоте между Стеклянским и Ширяевским ручьями, текущими в оврагах, был создан пехотный ретраншемент на две роты егерей. Это укрепление имело форму люнета с одним фасом и очень протяженными фланками с тыловым закрытием, в центре имевшим один проход. Это укрепление также можно назвать редутом, но имеющим удлиненную форму по линии основного фронта, обращенного на северо-восток. Это укрепление поставлено несколько в глубине линии обороны и не мешает перекрестному артиллерийскому огню между редутом у ручья Стеклянского и правым (восточным) люнетом Масловских цепных укреплений.

Временно отойдем от описания Масловской группы укреплений и возвратимся к Криушинским. Если в самом селе этом была создана мощная оборонительная линия, действующая фронтально на север и по флангам, то эта группа распространилась еще на юг, по правому берегу оврага Криушинского ручья, создавая некую отсечную позицию своими шестью люнетами расположенными в две линии, с орудиями, действующими на северо-запад и запад.

Это лишь северная половина подобных укреплений. Она обнаружена Ф. Богдановым и отмечена им на изданном в 1902 году плане. Но имелись еще южнее пять четырехорудийных укреплений, однофасных с одним правым фланком у каждого. Они обнаружены в 1982 году А.Г.М. Института «Спецпроектреставрации» также на правом берегу Криушинского оврага близ устья впадающего в него оврага Суходонника при грунтовой дублирующей дороге, идущей из Новой Деревни в с. Криушино-Успенское. Наличие найденных укреплений по линии север-юг через Криушино подтверждает наше предположение об устройстве русскими надежного заслона от продвижения неприятеля на восток по Клушинской дороге с последующей его переправой через реку Москву в тыл русской позиции. К сожалению, обследование наличия еще других укреплений в этом районе, особенно к северу от Криушина до села Ильинского на Бодне и, далее, по реке Бодне до современного 92-го квартала Глазовского лесничества, еще не проводились. А это необходимо, хотя будет очень затруднено разлившимся Можайским водохранилищем, достигающим здесь ширины 1600 метров.

Не обнаруженные пока предполагаемые укрепления могли находиться к северу за пределом стрельбы батарейных орудий с учетом последующих рикошетов, чтобы не попадать по своим. Это требование будет соблюдено за территорией залитой здесь водохранилищем (его ширина здесь 1200 + 1400 = 1600). Поэтому в районе старой части с. Ильинского на Бодне, ныне не обитаемой, и по восточному берегу оврага речки Бодни укрепления возможно сохранились и поиски их не безнадежны^[7].

Теперь мы вновь возвращаемся на запад от укреплений близ села Криушино и от уже рассмотренных укреплений южнее этого села.

От продолговатого редута между Ширяевским и Стеклянским оврагами в 600 метрах на запад в 1812 году находилась Ширяевская роща из строевого соснового и елового леса, переходящая к юго-западу в обычный смешанный лес, сохранившийся по сей день и сильно разросшийся. Эта Ширяева роща получила по всей линии своих открытых опушек сплошную местную засеку, общей длиной в 1400 метров с северной, восточной и южных сторон. Пересекающие эту рощу лесные грунтовые дороги были расширены и отсюда, возможно, брали лес для переносных засек, палисадов, мостов и т.п.

При пересечении этих дорог в центре рощи был вырублен почти круглый плацдарм диаметром в 120 метров, а с восточной стороны вырублена полукруглая площадь того же диаметра, что и в центре, но примыкающая к восточной засеке этой рощи. С северной стороны Ширяевой рощи на стороне господствующей над округой местности, были возведены три укрепления, получивших название «Масловских цепных укреплений». Они располагались почти в сотне метрах севернее опушки Ширяевой рощи и были усилены переносными засеками из деревьев, срубленных при прочистке дорог и из других близлежащих мест. Эти земляные укрепления состояли из большого пятиугольного редута и двух люнетов с одним проездом в горже. Западная половина обваловки горжи к настоящему времени оплыла из-за небольшого болота, примыкающего к этому месту.

Близ входа в редут с правой восточной стороны в 1966 году поставлена памятная гранитная доска с планом системы Московских укреплений на ней.

Эти фортификационные сооружения создавались для артиллерии и пехоты. Орудия располагались в исходящих и плечевых углах на барбетах и действовали через банк, т.е. поверх бруствера, имея очень широкий сектор обстрела.

Промежутки между редутами и люнетами заполнялись переносной засекой, а оба люнета укреплялись с тыла такими же засеками. К настоящему времени (2003 г.) засеки, естественно, не дошли. А все три Масловских укрепления заросли мелким лесом и кустарником. Это произошло за последние 40 лет, поскольку Бородинский музей бросил их на произвол судьбы. Особенно зарос восточный люнет, уже в 1961 году его совершенно не было видно. Кроме того, на этом люнете ров был частично заполнен водой, что было возможно и при его построении в 1812 году. Южнее зарастает лесом тыльная часть этих укреплений, так как мелколесье, выросшее взамен строевой Ширяевой рощи, часто называемой неверно Масловской, распространяется на север на необрабатываемые и не выкашиваемые в последние годы поля и луга, существовавшие в тылу этих укреплений. Сама «Ширяева роща» утратила теперь свои прежние внешние очертания и внутренние просеки. Роща сильно повреждена постройкой в ней около 1950 года дачного поселка «Венки».

Все цепное Масловское укрепление занимает по фронту 470 метров. Огонь ее пушек обширным веером поражал пространство не только на север, но и на запад и восток, связывался в перекрестный огонь с огнем всей сложной системы Криушинских укреплений. Наконец, засека для егерей вокруг «Ширяевской рощи» совместно с батареями по Криушинскому ручью создавала непроходимый огневой мешок в случае попытки неприятеля проникнуть в тыл армий Кутузова от Ильинского на Бодне к Татаринову. В настоящее время три группы лесов, стоявших здесь в 1812 году вокруг Ширяевой рощи, а именно: «Чищина роща», «Спирки Кусты» или «Пустошь Спиркова», «Горностаевский лес», – слились воедино с видоизмененной «Ширяевой рощей». А в 1812 году между этими лесами существовали широкие безлесные участки. Эти открытые места хорошо просматривались и простреливались с Масловских цепных укреплений, кроме того, они имели возможность поддерживать укрепления восточнее Масловских. На опушках перечисленных лесов были еще укрепления, возведенные в наиболее ответственных местах, прикрывавших дороги, ведущие от Старого Села и Масловского люнета. Была построена обширная местная засека в виде люнета с двумя фасами и двумя фланками общей длиной в 320 метров т.е. на 2 батальона егерей. Она приспособлена была, скорее всего, для ружейной стрельбы и прикрывала дорогу и два оврага, идущие с правого берега Колочи, а также полевую дорогу, проложенную от «Малого Сельца» или «Маловки» на восток. Эта засека имела в своем тылу лес, – западный отрог «Ширяевой рощи». Рассматриваемая засека ясно изображена на французском плане капитанов Пресса, Шеврие и Беньо. В настоящее время место засеки заросло лесом, отчего ее следы пока не найдены.

При обследовании места, занимаемого в 1812 лесом под названием «Спирки Кусты», нами были обнаружены два укрепления на бывшей опушке этого леса, но ныне сплошь заросшем молодыми деревьями внутри современного 1-го квартала Бородинского лесничества. Эти два укрепления, при длине прямых фасов в 30 м каждый и при высоте бруствера, в 90 см, ныне сильно оплывших, действовали на северо-запад несколько южнее Старого Села.

Если эти укрепления прикрывались не только егерями, но и орудиями, то анфилировали своим огнем большую часть Полтева оврага, обороняя с юга наблюдательный пункт на колокольне церкви в Старом Селе.

Возможно, что несколько северо-восточней рассмотренных укреплений, расположенных в 1812 году при опушках урочищ не только «Спирковой» но и бывшей «Чищиной рощи», находились и другие укрепления. Но здесь местность пострадала не только от разросшихся и запущенных новых лесов, но и от затопления Можайским водохранилищем. Так, в 1960 году затоплена большая часть древнего лесного урочища «Чищина роща», имевшая большое историческое значение для топографии Бородинского поля. Исчезли, очевидно, навсегда места населенных пунктов Рахманово, Григорьевское, Путятино, Горошково и сельцо с предполагаемым названием «Чищино», возникшее уже после Екатерининского генерального межевания на правом берегу реки Москвы напротив сельца Путятино. Это сельцо «Чищино» помечено на французском плане капитанов Пресса, Шеврие и Беньо, но без названия, как и на других, дублирующих планах. Это сельцо явно погибло в 1812 году и после на планах не появилось, а ныне и само его место утрачено.

Завершая рассмотрение северного фланга русской боевой позиции при Бородине, необходимо повторить, что наиболее возможным и удобным для неприятеля было его наступательное движение с севера на юг от села Ильинского на Бодне в безлесном пространстве между д. Маслово и с. Криушино. Поэтому М.И. Кутузов еще с Колоцкой позиции до начала передвижения его войск к Бородину отдал распоряжение об укреплении своего будущего правого фланга по реке Москве. Он справедливо считал значительной угрозу движения неприятеля с запада на восток по древней Клушинской дороге (по Гжатскому торгово-проселочному тракту).

Эта дорога некогда связывала Киевское и Смоленское княжества с Владимиро-Суздальским залесьем. Эта дорога начиналась с востока от Можайска, пройдя через Марфин Брод, шла вдоль левого берега реки Москвы мимо Аксанова, Горетова, Глазова, Мышкина, Поречья на село Клушино, севернее «Старой Смолянки», где обе эти дороги соединялись, К сожалению, теперь эта дорога во многих местах затоплена Можайским водохранилищем, и оставшиеся участки постепенно исчезают от отсутствия по ним проезда, поскольку в километре севернее ее остатков проведено новое асфальтированное шоссе, устройство которого вынужденно произошло во время создания в 1955-1960 годах Можайского водохранилища. Так исчезает с лица земли один из важнейших свидетелей 1812 года, значительная роль которого совершенно игнорируется при изучении Бородинской позиции.

Как видим, инженерные работы на правом фланге русской армии от Старого Села до с. Криушино на расстоянии в пять верст были значительны и имели безусловное обоснование в общей боевой ситуации тех дней 1812 года и в топографии местности. Переходим к описанию инженерных работ по берегу реки Колочи, начиная от ее впадения в реку Москву близ Старого Села и, далее, вверх по ее течению, до села Бородина, лежащего при устье реки Войны на Новом Смоленском почтовом тракте.

Дорога эта возникла вскоре после основания Петром Великим Санкт-Петербурга в 1703 г. Она ответвлялась от «Старой Смолянки» западнее Можайска. В начале XVIII века она шла по старым проселочным дорогам к городу Гжатску, ставшему к этому времени перевалочной базой для хлебных транспортов, перегружаемых с гужевых подвод на речные барки на реке Большая Гжать. Направляемое с юга от Калуги это продовольствие перевозилось далее по системе рек и каналов до Санкт-Петербурга с его возрастающим числом обитателей. При императрице Екатерине Второй, эта Можайско-Гжатская проселочная дорога обычной ширины, была превращена в широкую трехполосную, обвалованную и окювеченную дорогу, обсаженную молодыми березами, при общей ширине около 60 метров. Несколько ранее на этой дороге были поставлены верстовые столбы и учреждены почтовые станции для ямской гоньбы. Поэтому новая магистраль стала называться Смоленским почтовым трактом, большой Столбовой дорогой, или просто Большаком. До Можайска от Москвы эта благоустроенная дорога, проходила по старой Смоленской дороге, называемой по сей день Можайской дорогой, а далее разделялась на Старую Смоленскую или «Смолянку» и Новую Смоленскую или «Большак», которые вновь соединялись перед Царевым-Займищем.

После Царева-Займища эта единая дорога шла до Смоленска, а после присоединения к России Западных губерний доходила до Брест-Литовска.

Длина фронта главной русской позиции от Старого Села до Бородина, по берегу Колочи, составляет несколько более четырех километров. Почти везде здесь правый берег Колочи представляет крутой обрыв высотой близ Старого Села в 20 метров при падении грунта на длине спуска в 120 м, т.е. каждые 6 метров пути опускается вниз на 1 метр. Выше по течению Колочи спуск обрыва становится еще круче: так у «Змейкова Городища» он достигает падения в 1 метр высоты на 4 метра пути, а к северу и западу от деревни Горки имеется почти вертикальный обрыв высотой в 25 метров на 4 метра горизонта.

Эти обрывы у д. Горки в 1812 году были совершенно безлесны, со свежими осыпями берега, подмываемого излучиной реки Колочи. Это было хорошо видно Наполеону и его свите при рекогносцировке 25-го августа (6-го сентября), когда он находился у батарей Богарне. У него сложилось представление о неприступности этой части русской позиции. Противоположный же левый берег реки Колочи был высок и обрывист лишь у сельца Захарьино. В остальных же местах, левый берег Колочи поднимался весьма полого вверх на запад, достигая подобной же высоты лишь в 800-х или 1000-х метрах от подобных же высот правого берега Колочи. Дальнейший же подъем высот левого берега Колочи лишь загораживал неприятелю обзор русской позиции на восток от Логиново, не давая неприятелю преимуществ в командовании высотой над русской позицией на этом участке. Кроме того, лесистость правого берега Колочи по вершинам некоего полуострова между реками Москвой и Колочей, а также спуск рельефа на восток после этого залесненного водораздела еще больше скрывали обозримость русского правого фланга от Старого Села до Криушино. Обзор неприятелем этого фланга не был возможен из-за реки Москвы, так как разъезды казачьих фланкеров не давали этого сделать.

Слабым местом русской позиции на рассматриваемом участке были лишь четыре оврага направлением на восток от Колочи, да удобный пологий спуск от Горок к Колоче. Проселочные дороги, идущие на восток от Старого Села, сельца Малого и сельца Нового через мелкие каменистые, легко проходимые броды на Колоче были учтены русскими инженерными службами и прикрыты системой батарей и засек, удачно и своевременно размещенных, чтобы обеспечить надежную оборону этого участка. Два пехотных корпуса (2-й и 4-й) были освобождены от обороны, как активный резерв, при необходимости их рокировок вправо или влево во время боевых действий. Но точно их назначение невозможно было предсказать при первоначальном расположении российских войск на Бородинской позиции сразу по приходе на это место 22-го августа 1812 года.

Несколько ранее была описана засека в виде люнета, расположенная в километре западнее Масловского левого люнета на опушке разросшейся чащи Ширяевой рощи при развилке полевой дороги, идущей от сельца Малого на восток через брод на Колоче, расположенной ниже земляной плотины местного мельничного пруда. В день Бородинского сражения этот брод служил основным местом переправы казаков Платова, направлявшихся в рейд севернее основной позиции во фланг и тыл неприятеля. Еще 30 лет тому назад этот брод существовал, а в воде Колочи лежал песчаниковый жернов от бывшей здесь мельницы. К сожалению, Можайское водохранилище в настоящее время сильно подтопляет низовье Колочи, так как не успевают перекачивать воду этой реки на 13 метров вверх в основной объем водохранилища через подпорную плотину, созданную в устье Колочи с целью предотвращения затопления Бородинского Поля. Это было обещано Бородинскому Музею при проектировании этого водоема на реке Москве, но обещания забываются. Разлив Колочи при ее устье катастрофически увеличивается. Конечный результат этого явления может быть печален. Можайское водохранилище может залить Колочь до бывшего сельца Алексинки, а у села Бородина эта река будет иметь глубину 8 метров и ширину 150 метров.