КАРЛ фон КЛАУЗЕВИЦ «1799 ГОД»

1. Армия эрцгерцога Карла, расположенная на квартирах в районе между Лехом и Изаром, — 65 000 пехоты (61 батальон), 27 000 кавалерии (138 эскадронов) — 92 000 чел.

2. Армия генерала Готце в Форарльберге и Граубюндене, подчиненная верховному командованию эрцгерцога Карла, — 24 600 чел. пехоты (23 батальона), 1 400 кавалерии (8 эскадронов) — 26 000 чел.

3. Армия генерала Бельгарда в Тироле — 44 400 чел. пехоты (56 батальонов) и 2 600 кавалерии (14 эскадронов) — 47 000 чел.

4. Итальянская армия на р. Эч под командованием Края — 64 000 пехоты (82 батальона) и 11 000 кавалерии (76 эскадронов) — 75 000 чел.

Общая численность 240 000 чел.: 198 000 чел. пехоты и 42 000 чел. кавалерии. К этому еще следует прибавить 15 000 чел. артиллерии.

Всего 255 000 человек.

1. Дунайская армия под командованием Журдана — 38 000 чел.

2. Обсервационная армия под командованием Бернадотта на Среднем Рейне, не считая гарнизонов крепостей, — 10 000 чел.

3. Армия Массены в Швейцарии под общим командованием Журдана — 30 000 чел.

4. Армия Шерера в Верхней Италии — 60 000 чел. Общая численность 138 000 чел., из них около 20 000 чел. кавалерии.

Такова была численность тех войск, которые уже в действительности вошли в соприкосновение и могли быть обеими сторонами использованы для решительных действий.

Австрийцы, таким образом, имели численный перевес на 117 000 чел., в кавалерии же они превосходили противника более чем вдвое. Если мы бросим взгляд на все боевые силы, которые могли действовать в этой кампании и, следовательно, должны быть приняты в расчет при рассмотрении всего плана войны, то на стороне французов нужно еще считать около 34 000 чел. в Верхней Италии, 25 000 чел. — в Пьемонте, 20 000 чел. в рейнских крепостях и 10 000 чел. в Голландии. Всего мы получаем, таким образом, около 230 000 чел., среди которых находились швейцарские, цизальпинские и лигурийские союзные войска, которые, однако, насчитывали не более 10 000 чел. Следовательно, на собственно французские войска приходилось около 220 000 чел. По-видимому, это было немного.

45 000 человек было отправлено в Египетскую экспедицию, кроме того, правительство ввиду неспокойного состояния страны, недостаточной прочности своего положения и предстоящих выборов не считало возможным вывести из страны все войска. Наконец, нужно было как-нибудь охранять и береговую линию. Если все это принять во внимание, то ничего не будет удивительного в том, что силы Франции на границах были невелики. По-видимому, для всех надобностей внутри страны было оставлено около 120 000 чел. Вместе с войсками, стоявшими на границах, и Египетской армией получится общая численность в 400 000 чел. Это для Франции было не много, но все историки согласны с тем, что со времени Кампо-формийского мира Директория проявляла крайне небрежное отношение к военным силам страны.

Только в сентябре 1798 г. почувствовалась необходимость в значительном увеличения армии, и в конце этого месяца, согласно закону о наборе, установленному вместо прежней реквизиции, был объявлен призыв в 200 000 чел. Однако, мобилизация, обмундирование, вооружение и обучение этих 200 000 человек производились крайне медленно. 13 февраля армия получила едва лишь 40 000 чел., так что по крайней мере 150 000 чел. должны были считаться в резерве и лишь понемногу вливались в армию. Военные силы, выставленные зависимыми республиками в качестве союзных войск, были крайне незначительны. Швейцария должна была, согласно договору, выставить 18 000 чел., в действительности же в швейцарских войсках никогда не было больше 3 — 4 тыс. чел., как это утверждает швейцарский писатель Галлер. Поэтому, кроме тех немногих сил, которые уже находились при Итальянской армии и которые уже были включены нами в общий подсчет сил, нужно прибавить еще лишь Батавскую армию численностью около 20 000 чел.

Общая численность всех французских сил выражается в следующих цифрах:

В этот подсчет не входят войска, размещенные внутри страны, часть которых могла быть использована в ходе кампании.

Итак, всего в этой кампании Франция была в состоянии выставить около 400 000 чел.

В войсках коалиции мы должны считать, кроме австрийской армии, 50 000 русских, далее около 40 000 чел. союзных сил, которые Россия и Англия намеревались высадить в Голландии, и 10 000 чел., которые обе эти державы и Сицилия могли выставить в Южной Италии во время войны. Прибавим к этому еще 30 000 чел., которых австрийцы могли послать своим армиям в качестве подкреплений во время кампании, 10 000 чел. русских подкреплений и 10 000 чел. имперского контингента. Войска для наступательной войны исчислялись, таким образом, в 390 000 чел., т. е. были такой же численности, как и войска противника.

Мы видим из этого подсчета, что о большом перевесе сил на стороне коалиции, если рассматривать кампанию в целом, не может быть и речи. Указанное здесь соотношение сил не является результатом позднейших событий, оно должно было представляться правительствам уже тогда приблизительно в таком виде, как мы указали. Поэтому его можно рассматривать как основу военных планов обеих сторон.

Равным образом наблюдалось равновесие и в отношении морального состояния войск противников.

Бонапарт с большей частью своей Итальянской армии отправился в Египет, Шерер не пользовался хорошей репутацией, Журдан в 1796 г. был совершенно разбит эрцгерцогом Карлом, Моро не получил никакого командования. От Суворова, по крайней мере, всегда можно было ожидать чего-нибудь не совсем обыкновенного. Таким образом, моральное превосходство французов, которое главным образом и создало им успех в прежних походах, теперь значительно уравновешивалось. Но, с другой стороны, нельзя было также рассчитывать на действительное моральное превосходство союзников, если не предаваться необоснованному высокомерию. В дальнейшем мы увидим, что никоим образом нельзя, считать неизменной ценность войск и их командиров, начиная с дивизионного генерала и ниже, в течение всего хода кампании. Моральное состояние австрийской пехоты значительно снизилось вследствие многочисленных новых формирований, быстро сменявших друг друга.

Впрочем, этого нельзя было полностью предвидеть, и совершенно естественно, что в подобном случае правительство несколько переоценило моральную стойкость своих войск.

Французское правительство было плохо организовано, и положение его было непрочно, в стране царили беспокойство и партийные раздоры, в управлении всюду были обман и колебания, финансы были в совершенно расстроенном состоянии. Этим невыгодным сторонам нужно противопоставить еще далеко неугасшую революционную энергию масс, характер страны, естественные и искусственные укрепления границ и единство плана, исходящее из единого центра; военные силы союзников подчинялись единой воле, управлявшей ими в большом треугольнике Вена — Петербург — Лондон.

Итак, нам кажется, что при оценке общего состояния сил обоих противников не было никакого основания для очень большого успеха на той или другой стороне. Предположим, что на одной стороне какой-нибудь Бонапарт стоял бы во главе всех сил или, по крайней мере, ²/₃ их, — тогда, если бы он был во главе французов, поход закончился бы угрозой Вене; если же, наоборот, он командовал бы союзными армиями, то он победоносно проник бы в сердце Франции. Теперь нет возможности решить, что произошло бы в последнем случае: или возникли бы политические разногласия, которые привели бы к походу на Париж и вызвали бы политическую революцию; эта революция могла протянуть руку армии, и они взаимно поддержали бы друг друга, или же возникла бы бурная реакция, в которую могло притупиться острие победы и которая могла бы принудить союзников снова отступить за Рейн и там перейти к обороне. Можно только сказать одно, принимая во внимание человеческий характер и национальную психологию, что это зависело от обстановки, а также размеров и блеска тех побед, в результате которых союзники вступили бы во Францию. Моральные факторы имеют чрезвычайно большое значение, и бывают случаи, как учит нас история, что военные успехи неприятеля не встречают никакого сопротивления. Но ни на той, ни на другой стороне полководца подобной величины не было, в, таким образом, естественно, что ни одна из сторон не могла рассчитывать на чрезмерный успех и в расчете на него строить свои планы. Так обстоит дело, если мы говорим об общем соотношении сил на протяжении всей кампании; иначе дело обстоят, если мы будем иметь в виду простое сравнение сил в начале похода, когда австрийцы, как мы видели, на обоих театрах войны имели превосходство над противником приблизительно на 120 000 чел.; отношение сил Германии и Швейцарии к силам противника складывалось как 180 к 80.

Подобный численный перевес при отсутствии большой разницы в качестве войск давал основания рассчитывать на большую победу.

Мы уже указали в основных чертах расстановку боевых сил. Границу между обеими сторонами составлял Рейн от Майнца до его истоков, затем граница Граубюндена (исключая Вальтелин, который занимали французы) до тирольской границы и р. Эч, по течению которой она доходила до Адриатического моря.

Такое положение сторон возникло в результате чисто политического захвата. Только Граубюнден составлял исключение. Когда французы заняли Швейцарию с целью превращения ее в единую республику, их намерением, естественно, было включить в нее также Граубюнден, за исключением Вальтелина, присоединенного ими к Цизальпинской республике. Жители Граубюндена сначала не думали сопротивляться этому плану. Французы не вступали в эту наиболее отдаленную область Швейцарии; в связи с введением новой конституции политические отношения не пришли еще в устойчивое состояние, а между тем французская система реквизиций и контрибуций получила уже полное развитие, и сопротивление маленького кантона привело к кровавым событиям. Тогда в августе 1798 г. жители Граубюндена, скрепя сердце, обратились к помощи австрийцев, причем, они ссылались на старые связи, существовавшие между Австрией и Швейцарским союзом. Австрийцы послали туда один корпус под командованием генерала Ауффенберга. Граубюнден начал вооружаться, что побудило австрийцев включить эту область в свою оборонительную линию.

Западная тирольская граница от Фельдкирха до р. Эч образует, за исключением одного пункта Наудерса, приблизительно прямую линию, последний же пункт вместе с Энгадином составляет входящий угол. Напротив того, граница от Граубюндена, включающая Рейнские долины и Энгадин, образует полуэллипсис, основанием которого можно считать Ильталь или, точнее говоря, линию, идущую от Фельдкирха через Наудерс до Мюнстерталя. Таким образом, пришлось занять Граубюнден и оборонять его специальным корпусом, далеко выдвинутым вперед, и нетрудно видеть, что в этом далеко вдававшемся в неприятельскую линию эллипсисе следовало соблюдать особую осторожность, чтобы при серьезном нападении не подвергнуть себя большой опасности.

Австрийцы не рассчитывали на раннее открытие кампании, очевидно, введенные в заблуждение поведением французов на Раштадтском конгрессе. Поэтому в конце февраля главные их силы стояли еще в отдаленных от границы кантонах. Армия эрцгерцога в большей своей части была сосредоточена между Лехом и Изаром, во всяком случае она находилась в большом отдалении от будущего театра военных действий, а именно от областей между Дунаем и Боденским озером. Бельгард разбросал свои силы по всему Тиролю, т. е. при длине фронта в 30 миль растянул их почти на столько же в глубину. Итальянская армия занимала область от р. Эч до Мурхталя на протяжении 40 миль. Здесь впоследствии развернулись операции главных австрийских сил.

Французские позиции нигде не выходили за пределы указанных границ, и в начале марта, как мы увидим, французы сосредоточили свои силы там, где они намерены были держаться наступательного образа действий, т. е. на Рейне и в Швейцарии.

Из крепостей на всем этом театре войны в руках французов находились, если не считать Эренбрейтштейна, не представлявшего большого стратегического значения, только Майнц, Страсбург, Гюнинген, Брейзах и Мантуя. Кроме того, они владели еще небольшими укрепленными пунктами: Пескьерой, Миланской цитаделью и Пиччигетоне. Австрийцы в Германии имели только полуразрушенный Мангейм, цитадель Вюрцбурга и временные укрепления городов Ульма и Ингольштадта. В Италии Венецию нельзя было принимать в расчет, так как она не имела сухопутной крепости, а, кроме нее, австрийцы владели только временно укрепленными пунктами — Вероной и Леньяго. Таким образом, в этом отношении на стороне французов было решительное преимущество.

Что касается продовольствования армии, то в этом отношении не могло возникнуть никаких серьезных затруднений, поскольку театр военных действий составляли плодородные и густонаселенные провинции. Мы должны только отметить, что эрцгерцог Карл жалуется на позднюю организацию продовольственного дела в австрийской армии и в этом усматривает причину запоздания в развитии операции главных ее сил.

2001, Библиотека интернет-проекта «1812 год».