Правительство Москвы, Комитет по культуре Москвы, Музей "Московский дом фотографии" в рамках Московского Международного фестиваля "Мода и стиль в фотографии - 2007" приглашают посетить персональную выставку Франсуазы Югье / Francoise Huguier ЗАБЫВАЯ О МОДЕ. Выставка открылась 2 апреля 2007 года в галерее "Зураб".
"Модели не видно!" Сколько раз мы слышали это восклицание полное упрека из уст арт-директор газеты или журнала, одного из известных айатол "визуального искусства", склонившегося над фотографией Франсуазы Югье и красным росчерком отсылающего ее в небытие. И это правда: на фотографиях Франсуазы Югье не видно модели в полном смысле слова, но это и есть самая замечательная новость.
В общем, трудно сказать, фотографировала ли Франсуаза Югье целое пальто, все платье, или брюки целиком. Рассеянный взгляд видит все другое. Но и на модель тоже Франсуаза Югье не ориентируется, и картины мира, над которыми она работает уже больше 15 лет, шокирующие и не современные.
Не случайно первые фотографии моды Франсуазы Югье, которые были замечены и замечательны, появились в начале 80-х годов в ежедневной газете Либерасион. Газета Либерасион в лице тогдашнего начальника ее фото отдела Кристиана Кожоля, искавшая в то время как бы по-новому рассказать о показах претапорте и от-кутюр в ответ на слоган "мода на моду", обратилась к нескольким фотографам, непрофессионалам в этой области, чтобы осветить эту революцию. Франсуаза Югье по-своему кинулась в эту авантюру. Из мира репортажа, где она работала, она перенесла свою аппаратуру на планету моды, которая в ее глазах была не менее экзотична чем джунгли Мали или вечная сибирская мерзлота, а также и не менее опасная, учитывая что на ней свирепствуют тщеславие, жестокость и глупость человеческая. Для того, чтобы понять стиль Франсуазы Югье (стиль - это сама женщина), надо видеть как она работает в пандемониуме любого дефиле. Никогда нельзя понять, где она. Во всяком случае, не в темной массе аккредитованных фотографов, составляющих шуршащую стенку из немного угрожающих телеобъективов, обычно толпящихся на конце подиума; о них задумываешься, почему их так много, почему они такие шумные и мужского пола и почему они все хотят снять фотку под одним и тем же углом. Франсуаза Югье не там, потому что она изначально женщина не на своем месте. Она всегда в другом месте, то есть всегда не там, где ее ожидаешь увидеть. Всегда в черном, со странной улыбкой смеющегося Будды в уголках глаз, занятой делами, на первый взгляд не имеющими никакого отношения к ее профессии: шалит с друзьями, разговаривает с огромным антильским малым из охраны, пьет чай за кулисами. Нельзя даже быть уверенным, что эта девушка фотограф подумала захватить с собой свой фотоаппарат. Нужно быть очень глазастым, чтобы обнаружить , что то, что спрятано у нее на боку или висит на груди, это объектив и чехол. А можно было бы подумать, что это какое-то украшение. Но навострите глаза, сейчас начнется дефиле. И тут Франсуаза Югье проявляет чудеса вездесущия, не имеющих равных. Нам казалось, что вот она там справа, а она сидит слева. Мы уверены, что только что видели ее у подножья подиума, а она что-то вынюхивает за сценой. Она как невеста Марсюпилами. Но очень важно понять, что ее передвижения ничего не имеют общего с ажитацией и беспорядком. В фотографиях Франсуазы Югье движение молчаливо и чисто внешне. Если ее снимки часто производят впечатление набегающей бретонской волны, это благодаря ее искусству показывать динамику в стойке; это как если бы паническое движение частиц было вдруг остановлено на ходу в какое-то мгновение бега. И здесь следует сказать об изобретении Франсуазы, о "почерке Югье": ее пошатнувшееся кадрирование, кривое и перевернутое, которому так часто подражают неумелые подражатели. Наклонное кадрирование Франсуазы Югье не каприз фотографа, желающего отличиться, типа "кривая фотка выглядит более художественно". Наклон кадра у Франсуазы Югье, ее любовь к ракурсу снизу вверх, это, напротив, требование сюжета. На подиуме мода, которую она фотографировала в сиюминутной спешке дефиле, физически смотрится снизу вверх. Но такой способ кадрирования еще соответствует кодексу того, что и как показывать. Так сконструирована эротика западной одежды. Чем эффектнее одежда, как по выкройке, так и по украшениям, тем больше взгляд стремится к тому, что не участвует в этом эффекте : прическа, лицо, глаза, рот, затылок, руки, ноги, ко всему тому, что, как горячее дыхание, поднимается от обряженного тела к открытым его завершениям. Наклоняя кадр снизу вверх, Франсуаза Югье схватила эту геометрию пространства моды. И использует этот прием только в данной обстановке. Когда она снимает других женщин из других цивилизаций - шаманку инуитку, даму буркинабэ - ей даже в голову не приходит действовать подобным образом. Эти женщины часто сняты во весь рост, в фас, и смотрят прямо в объектив. Это очень важная установка - способ видеть -, это вопрос морали. Африканская женщина достойна занимать весь кадр, а модель модного показа заслуживает только фрагмент кадра.
Самой увлекательной авантюрой этой книги является момент перехода фотографа к цвету. Франсуаза Югье стала знаменитой в очень закрытом мире фотографии моды тем, что она почти исключительно использует черно-белую фотографию. Это могло бы оказаться верхом парадокса, если учесть, что создатели мод - достаточно вспомнить творения Ива Сен Лорана или Кристиана Лакруа - не менее чувствительны к цвету тканей чем к их фактуре. Как представить себе Ван-Гоговские желтые Сен Лорана или глубокие фуксии Лакруа в черно-белом исполнении? Но Франсуаза Югье сумела потрясающе ответить на этот вызов, брошенный ей самой. Просто потому что она, как великий фотограф, обращается с черно-белым как с цветом. Можно было опасаться, как бы при переходе к цвету ее работы не пострадали, не стали беднее. И это не эстетское опасение, учитывая всеобъемлющую диктатуру цвета сегодня, диктатуру, распространяющуюся далеко за пределы фотографии. Франсуаза Югье придумала выход из положения - живописная фотография. И тут напрашивается искусствоведческий словарь. Хочется говорить об объеме, толщине мазка, материале, хроматизме, палитре. В работе Франсуаза Югье потрясающе то, что она таким образом заставляет фотографию столкнуться с "безумием" искусства, безумие, которое заключается не только в свободе подражания действительности, но и в ее создании. Этот альбом - верное документальное свидетельство атмосферы в мире мод - можно также воспринимать как галерею картин, часто завитком красок, мазками вспышки вместо кисточки, способных флиртовать с абстрактной живописью. И в этом смысле Франсуаза Югье не изображает, а возвеличивает. Недаром ее книга называется "Царственные". Правда, можно в ней усмотреть некую издевку в виде ложной скромности и самоиронии. Тот, кому знаком юмор Франсуазы Югье, это поймет. Однако, если смотреть более фундаментально, эта объявленная царственность вовсе не преувеличена, если отложить в сторону избыточность речи, позволяющей, например, назвать царственным камамбер, в химическом словаре слово "sublime" происходит от глагола "sublimer", сублимировать, что значит "переводить из состояния твердого тела в состояние газа". Переходя от черно-белого к цвету путем сложной алхимии, Франсуаза Югье перевела свои изображения из твердого, крепкого состояния в состояние воздушное, летучее, бесконечно мечтательное. "Сюблим" было бы хорошим названием для духов.
Жерар Лефор
