28 апреля 2005 года в корпусе Бенуа Русского музея открывается выставка "Путь к Победе", посвященная 60-летнему юбилею Победы в Великой Отечественной войне. Она составлена из работ художников, бывших не только свидетелями, но и участниками ежедневных трудовых и ратных дел Великой Отечественной. На выставке представлено более 200 произведений живописи, графики, скульптуры из собраний Русского музея.
Собрание военных произведений, включенных в экспозицию, складывалось в Русском музее постепенно. Начало ему было положено еще в 1942 году, после известной выставки "работ ленинградских художников в дни Великой Отечественной войны". Последнее приобретение живописи, графики и скульптуры в большом объеме состоялось после выставки 1984 года, посвященной сорокалетию полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады, Двадцать лет назад еще были живы многие художники-защитники города, в их мастерских отбирались произведения, созданные в годы войны. Это были наброски в блокнотах, с зарисовками кратких моментов фронтового затишья; рисунки, созданные в городской квартире под бомбежкой. В небольших по формату, потертых, часто не подписанных, листах навсегда сохранился трагический "шум времени", подлинное свидетельство человека, видевшего все это своими глазами. Живописные или графические произведения редко запечатлевали откровенно жестокие реальные эпизоды войны, образы изуродованных или замученных людей. Изобразительная летопись войны не приукрашивала человеческую трагедию, но, прежде всего, в лучших своих страницах отражала то достоинство, с которым люди встречали беду и старались с ней справиться. Именно в искусстве в самые страшные минуты художники находили духовную, нравственную опору. В 1943 году Георгий Верейский признавался: "Искусство - это моя религия. Оно выпрямляет меня, оно укрепляет меня, оно возносит меня и помогает отворачиваться от того дурного, что есть во мне, помогает идти к лучшему".
В искусстве военных лет, как и в истории, есть "парадная" версия, востребованная политическим моментом и законами пропаганды - гремящая фанфарами и победными трубами. Но есть и другая, стремившаяся не пропустить, не забыть главное: как в нечеловеческих условиях люди спасали Жизнь и побеждали. Именно она стала лейтмотивом выставки в Русском музее. Включенные в экспозицию произведения подтверждают: художник не переставал быть художником на войне.
Экспозиция, посвященная празднику, построена по классическому признаку: она заканчивается салютом. От завязки через кульминацию к развязке, в центре катарсис - бой, так задумывалась выставка. "Завязкой" тут выступает блокада Ленинграда - как образ культуры, стоящей на краю гибели. Эпизоды спасения художественных ценностей, эвакуации музеев, укрытие памятников многократно описаны в литературе. Об этих страницах истории напоминают произведения Василия Кучумова, рассказавшего о том, каким был опустевший Русский музей в 1943 году, и Веры Милютиной, создавшей графическую серию "Государственный Эрмитаж в блокаду". Искусство блокадного Ленинграда противостояло варварству в самых трагических обстоятельствах и стало символом грядущей победы. Литографии Валентина Курдова и Алексея Пахомова, гравюры Соломона Юдовина и Павла Шиллинговского, рисунки Ивана Астапова, Николая Дормидонтова, Георгия Фитингофа, скульптуры Веры Исаевой, Всеволода Лишева, живопись Ярослава Николаева и других художников, впервые показанные на Большой земле на выставках 1942-1943 годов, потрясли зрителей своим правдивым и мужественным рассказом.
Значительную часть экспозиции занимают портреты. Это лица давно ушедших мужчин, женщин, детей. Лица "рабочих войны" - разные, незнакомые друг с другом люди, в тяжелый для страны час, разделившие общую беду. Воины - артиллеристы, летчики, разведчики, связисты, они изображены такими же солдатами: Владимиром Ветрогонским, Михаилом Копейкиным, Николаем Куликовым, Петром Луганским, Иваном Харкевичем. Медики, получившие орден Красного Знамени и запечатленные сугубо штатским художником Владимиром Конашевичем. Партизаны - герои большой серии Василия Власова. Колхозники Татарии, сутками не уходившие с полей, рядом с которыми работала Анна Кострова; работники Ленинградского фарфорового завода, вывозившие свои сокровища в далекий уральский Ирбит, среди них была автор рисунков Пелагея Шурига. Рядом со взрослыми - юные ленинградцы, награжденные медалью "За оборону Ленинграда" (гуаши Веры Зенькович, живопись Варвары Раевской-Рутковской).
Уже в 1941 году Петром Кончаловским был создан один из лучших репрезентативных военных портретов - портрет летчика А. Юмашева, а в следующем году Верой Мухиной отлит в бронзе портрет полковника Б.Юсупова. В том же 1942 году Александр Дейнека представил знаменитую композицию "Оборона Севастополя", в которой с подчеркнуто-плакатной мощной экспрессией зазвучала тема самопожертвования и подвига. Этой теме посвящено и другое живописное полотно - "Атака", наполненное яростью беспощадного боя, произведение Иосифа Серебряного.
Особое место в творчестве художников военных лет занял военный пейзаж. Знакомый облик города, улицы, проселка приобретал новые качества, новый смысл. Лирический пейзаж быстро освоил язык героической метафоры и философского обобщения и в лучших произведениях обрел черты большого стиля.
Еще выставка 1984 года, на которой впервые были широко представлены блокадные пейзажи, подтвердила - в Ленинграде существовала оригинальная, самостоятельная и талантливая живописная пейзажная школа. Ее основные авторы - Александр Ведерников, Николай Лапшин, Георгий Траугот. Для оставшихся в Ленинграде мастеров художественная задача была ясна и понятна - необходимо навсегда сохранить образ несломленного города. Они работали по-разному. Вячеслав Пакулин писал с натуры, и его закутанная фигура, сидящая перед мольбертом на Невском проспекте, стала частью военной кинохроники. Александр Русаков и Георгий Траугот, соседи по Петроградской стороне, свои впечатления переносили на холст дома, в мастерской, на Большом проспекте и на Большой Пушкарской.
Живописная гамма многих произведений построена на диссонансах, на резких созвучиях контрастных цветов. Повышенную цветность блокадной живописи позже объясняли особенностью восприятия постоянно голодного человека, его обостренным видением. С точки зрения медиков это возможно, но для художников цвет ассоциировался с жизнью, и всеми силами они боролись за живую, яркую картину мира.
Когда Александр Дейнека написал свою "Сгоревшую деревню", он не предполагал, что создал пластическую формулу войны. Это живописное полотно как будто впитало боль, отчаяние, гнев, ярость, все чувства, которые заставляют человека идти в атаку и биться насмерть. Меньше знакома зрителям его небольшая картина "Тревожные ночи" с изображением чьей-то пронзительно-беззащитной малой родины, хлебнувшей лиха. Жизнь военной Москвы предстает в столь же малоизвестных работах ("Пуск аэростата" Леонида Хорошкевича, "Зенитчики в Петровском парке" Александра Щипицына, в листах из альбома "Москва" Татьяны Мавриной). В живописном прочтении Москва выглядит не официальной столицей, а любимым, родным и милым городом, который необходимо укрыть, спасти, спрятать от вражеских глаз. И неожиданной для изобразительного языка сороковых годов выглядит картина москвича Элия Белютина "Воздушная тревога (В метро)", сохранившая испуганные лица людей, преображенные, неузнаваемо измененные то ли криком, то ли надетым противогазом. Один из немногих, художник средствами живописи попытался изобразить страх, его чудовищную силу, заставляющую людей в панике терять рассудок.
Дорога на запад сделалась отличительным признаком окончания войны, важным образом в искусстве тех лет. Одним из популярных произведений была "Прифронтовая дорога" Юрия Пименова, авторский парафраз любимой картины 1930-х годов, изображавшей Москву глазами юной автомобилистки. Военная дорога оказалась бесконечно длинной, страшной, смертельно опасной. Для всех, одолевших ее, она заканчивалась по-своему. Частью ее победных километров был Невский проспект, по которому 9 июля 1945 года прошли воины, вернувшиеся из Германии. Этот праздник, написанный Вячеславом Пакулиным, стал последним сюжетом в созданной художником военной серии.
Летом 1943 года прогремел первый салют в честь освобождения Орла и Белгорода. С тех пор московские салюты, сообщения о которых ждала страна, сопровождали все войсковые победы. Право на собственный салют заслужил Ленинград, когда 27 января 1944 года он окончательно сбросил кольцо вражеской блокады. Каждый салют означал приближение конца войны, об этом напоминают изображения праздничных салютов в еще затемненной Москве (Михаил Бобышов), на ленинградском рейде (Анна Остроумова-Лебедева). До победного мая еще оставались месяцы тяжелых боев, и в походных блокнотах художников-воинов отражались свидетельства наступления в пределы Восточной Европы и освобождения ее больших и малых городов.
