И.Н. Скобелев
«Солдатская переписка 1812 года»

Письмо I.

К отставному солдату Кремневу от служащего рядового Ручкина.

Ты просишь, любезный товарищ, чтоб я почаще уведомлял о себе, о сослуживцах наших и о полковых новостях? Хотя при трудной ныне службе у меня времени очень мало, к тому же, как ты знаешь, грамотей я плохой; но как наставнику, учителю и другу отказать? Крещусь и начинаю: придет те по нутру – скажешь спасибо, а не полюбится – не осудишь и бранить не станешь. Кто учился грамоте менее, нежели, как говорится, за медные деньги, для того слишком довольно, если он, чем богат, тем и рад!

Расставшись с собою, не один я по тебе вздыхал, и вся рота горевала: грустно отвыкать и быть розно с дядькою, старым храбрым солдатом, в такое славное время! Кости твои, я чай, и от дороги еще не успокоились, а у нас и пошла потеха – да какая! что небу жарко! Куда годится вся твоя двадцатипятилетняя служба и шесть ран? Тебя свинцом потчевали в чужих землях, а тут дело завязалось за нашу святую Русь!

К нам пожаловал чернокнижник Бунапарт и привел с собою незваных гостей из двадцати заморских царств. Сила несметная! видимая и невидимая! Плюнуть некуда, коли штыком местечка не очистишь! Встретя на границе, поздоровавшись в Витебске и еще кой-где слегка, всю эту проклятую сволочь обе наши армии чуть не на плечах потащили за собой к Смоленску; зададим-де этим нехристям карачун на своих родимых полях! Да не тут-то было: сила и солому ломит! Стыдно, брат Данилыч, сказать, а грех потаить: положили мы врагов, что и сам каптенармус не сочтет, но Смоленска не отстояли, и отступили к Бородину, а тут – как сон в руку – приехал над всеми войсками новый Главнокомандующий, которому бусурманы давно уже перестали стрелять в грудь, полагая, что она у него каменная, начали метить в череп – да много и взяли! У молодца пуля прошла чрез всю голову: один глаз чуть усидел, другой вылетел, как воробей из гнезда! А он крякнул да и не поморщился! Угадал, чай? Как не узнать Кутузова! Уж подлинно русская, богатырская головушка – дай ему Бог доброе здоровье!

Теперь, брат Кремнев, стал я в пень и не придумаю, как бы тебе рассказать Бородинское сражение. Сравнить право не с чем. Все в подметки не годится: мы, бывало, хвастали, что в Швецию перешли чрез море по льду. Большая диковинка, если русский солдат сделает то же, что делает и всякая ворона! Нет, брат! Милости просим сюда с колдуном-то поразведаться! Этот греховодник такие штуки выкидывает, что поневоле ум за разум зайдет! Не успеешь одному французу брюхо распороть, а двое перед тобою, будто из земли выскочили! Но великое, брат, дело Крест Спасителя и святая от нечистых сил молитва! Как призовешь Господа в помощь, как молвишь: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его!» да как дернешь: вперед! — так что твоя и дьявольщина! Вся штука в том, чтобы не оборачиваться к неприятелю спиною. Боже сохрани! Убьют — как пить дадут! А признаться, Данилыч, в спине у русских сила что-то очень плоха, уж это мы и сами видим! Наш полковник славно толкует; он именно говорит, что при крещении редкий священник захочет коверкать младенца и мазать у него спинку святым елеем, а от того, дескать, задняя часть тела почти у всех у нас от дьявольского наваждения беззащитна! Оно и правда: как начнешь дружно вперед и назад двигаться одной только грудью к бусурманам, так и пойдет дело на славу!.. С утра и до глубокой ночи работали мы без отдыха и не сделали назад шагу! Вдоволь было и горя и радости! Не раз сердце кровью обливалось, глядя на наших храбрых командиров: как снопики падали голубчики, а все впереди! Досталось всем сестрам по серьгам. Пришло, брат, время, что и князья и графы, и великие генералы, и простые солдаты одну думу думают и за одно дело умирают. Теперь, скажи, не жалеешь ли ты, что не вместе с нами? Не видишь ли, что отставкою на тебя Бог гнев послал? Или ты больше не русский солдат? Или не тот Кремнев, который на славную смерть в бою смотрел, как на светлый праздник, да и нас учил тому же! Нет, брат!.. Не верю, не та в нас кровь кипит! Ты помнишь письменный приказ полковника? Я наизусть знаю: «Защитник Святой Веры, трона и драгоценнейшего отечества в утробе матери еще, по власти Провидения, получает сие знаменитое и вместе лестное назначение: он родится с тем, чтоб отразить врага, на святыню нашу посягающего, или – умереть! – и отставной, добрый, честный солдат, по гласу отца Царя и матери России, положа в сарай соху и косу, мгновенно должен явиться к общему делу и, разделя горе, разделить радость, которая всегда бывает неизбежным следствием отличной службы, усердия и трудов благородного, блистательного воинства».

«Блаженни людие, ведаюшие восклицание: Господи, во свет лица Твоего пойдут и о имени Твоем возрадуются и правдою Твоею вознесутся».

Вот, брат, как он рассказывает! А ему нельзя не верить! Правду говорит баталионный наш писарь (помнишь, что из подьячих определился?), что всякое наставление полковника проверено, на справку взнесено и скреплено — словом и делом.