неприятеля. Несколько раз покушался он выйти из оврага, несколько раз бросался на нашу пехоту, но каждый раз встречал наш сильный огонь и принужден был возвращаться в овраг. Тела его покрывали гласис. Замечая, что атаки неприятеля слабеют, я приказал 1-му батальону Орловского полка броситься на него в штыки.
Батальон вышел из покрытого пути, но, увидев, что второй батальон за ним не идет, остановился. Я послал адъютанта моего Бородина. Он стал на гласис в нескольких шагах от неприятеля, закричал «ура», и оба батальона с криком бросились на французов. В это же время полки Ладожский и Нижегородский ударили в штыки, и неприятель был опрокинут, выбит из рытвины и трупами его устлано все пространство от гласиса до противной стороны оврага. Полки мои бросились было преследовать неприятеля. Я ударил отбой, возвратил их и вновь построил батальоны за покрытым путем. Вскоре и неприятель, получив подкрепление, опять подошел к нам, но, остановясь по ту сторону оврага, перестреливался и не смел делать на нас новых покушений.
На левом фланге неприятель в стрелках и колоннах подошел к нашим батареям и сам выдвинул артиллерию. Его встретили картечью. Генерал Раевский, боясь потерять орудия, приказал им отойти, но командир одной из артиллерийских рот подполковник Жураковский решился держаться и продолжал стрелять картечью. Вскоре последовало общее «ура», и неприятель был и с этой стороны в большой потере. На левом форштате, занятом 12-й дивизиею, атаки не было.
Все это происходило около 9 час. пополуночи. В это время стала собираться под Смоленском вся французская армия, становилась в позицию и окружала город. Я видел здесь до 200 тыс. чел., в темных массах стоявших. Неприятель, видя неудачу приступов, устроил батарею и стал бить стены города, поддерживая промежутки батареи стрелками. Целые полки подходили по-батальонно и рассыпались в стрелки. Мы за покрытым путем теряли людей не много, а французы беспрерывно подкрепляли свои батальоны. У меня были дурные ружья. Я велел подобрать ружья французские и переменить их на весь полк.
Около полдня показалась с другой стороны и наша 2-я армия. Кн. Багратион, послав накануне генерала Раевского, сам думал перейти Днепр у с. Катани, но, узнав, что все силы Наполеона направлены к Смоленску, снял мост и 4-го на рассвете выступил из Катани. Седьмой корпус был подкреплен 2-й гренадерскою дивизиею принца Карла Мекленбургского. Ко мне прислали батальон Сибирского гренадерского полка. К вечеру прибыл генерал Барклай де Толли с 1-й армиею и стал на высотах правого берега Днепра. В это время я видел, как обе армии становились на позицию. У Наполеона было 185 тыс. чел. под ружьем, не считая корпусов Жюно и вице-короля Итальянского, не успевших к нему присоединиться. С нашей же стороны едва ли было до 130 тыс. Канонада продолжалась до самой ночи. Ко мне приезжал наш главнокомандующий, благодарил меня за это дело, обнял и сказал: «Я знаю, Иван Федорович, что ты делал, знаю, чем мы тебе обязаны». Я был счастлив[4]. Почти все
95