Семеновское

Теперь переходим на правый берег ручья Семеновского и приступаем к описанию российских артиллерийских и пехотных укреплений, бывших здесь на утро 26-го августа и участвовавших в генеральном сражении.

Деревня Семеновское – древнее поселение, называлось оно ранее селом Вознесенским^[28]. В XV-XVI вв. и, очевидно, значительно ранее, на высоком, продолговатом холме, протянувшимся с северо-запада на юго-восток и господствующим над окружающей открытой, полностью распаханной местностью, стоял деревянный шатровый храм, как тогда говорили «деревянный верх». Храм был посвящен Вознесению Господню и находился в восточной части холма на отведенной ему церковной земле Вознесенского погоста. Рядом находилось еще более древнее кладбище, спускающееся от храма на запад почти до русла ручья Семеновского. Храм был сожжен в эпоху Смутного времени, в 1609 г. (?) во время польско-литовского нашествия. В последней трети XVIII века деревня называлась уже Семеновское и принадлежала трем землевладельцам Щербининым, Колычевым и Савеловым. Деревенская улица и крестьянские избы располагались на самой Вознесенской горе, вдоль нее по дороге, ведущей из деревни Горки и села Бородино в Псарево и Сивково. Остатки кладбища XV-XVI вв. тогда еще существовали и были нанесены на карту Генерального Межевания России, произведенного специально подготовленными землемерами в правление императрицы Екатерины Великой. Ко времени Отечественной войны 1812 года здесь не произошло еще никаких существенных изменений, но приросло еще два двора, и деревня Семеновское находилась в центре огромных пахотных угодий, имела 25 дворов и огромные огороды с овинами на задворках. К моменту прихода в Семеновское 2-й Западной армии князя Багратиона утром 22-го августа 1812 годы, все население из нее было заблаговременно эвакуировано в отдаленные от военных действий уезды или губернии, если кто-то сам не укрылся в ближайших лесах, угнав туда свой скот и забрав кой-какое имущество.

Одна из изб деревни Семеновское была сразу занята самим Багратионом и его адъютантами, и временно оставлены были еще не более двух-трех изб под основные штабные службы 2-й Западной армии. Но большая часть штабных служб Багратиона вскоре же перебралась в сельцо Псарево, как более удобное место, поскольку сама деревня Семеновское находилась в центре главной боевой позиции армии. Ее избы, амбары, бани, овины, заборы разбирались не только для оборонительных целей, но и на бивуачные костры. Само расположение деревни Семеновское на главной позиции всей соединенной русской армии и ее природные особенности обуславливали необходимость обеспечения здесь усиленной обороны. Семеновский ручей, протекающий на запад от деревни, имеет обрывистые, высокие крутые овражистые берега. У своих дальних истоков он тихо струится в слегка заглубленной, заболоченной пологой лощине. Здесь же у Семеновского оба берега ручья превращаются в овраг с крутыми склонами. Овраг продолжается и дальше на север, набирая местами еще большую глубину и крутизну обрывов вплоть до впадения ручья в Колочь немного западнее села Бородино. Вокруг деревни Семеновское, помимо того продолговатого холма, на котором она тогда располагалась, находится еще семь округлых мореных холмов, заметно возвышающихся над окружающей местностью. Все эти особенности были использованы инженерными службами 2-й Западной армии для возведения на них с 23-го по утро 26-го августа 1812 года системы сильных укреплений, поддерживающих взаимным огнем не только друг друга, но и укрепления, расположенные по левому берегу ручья Семеновского, а также предполье перед батареей Раевского. Очевидно, что была создана глубокая взаимосвязанная система огневой обороны, которую французам прорвать не удалось, несмотря на все усилия и чудовищные потери.

На многих вариантах кроков Траскина и на планах большого числа иностранных авторов, даже на кроках, подготовленном рекогносцировкой русской позиции 25-го августа (6 сентября) для генерала Мутона и маршала Бертье, в деревне Семеновской отмечен редут. Даже позднейший план 1818 г. поручика Бахметьева отмечает в северо-западной части д. Семеновское некое укрепление. Только французские топографы-географы Пресса, Шеврие и Беньо не зафиксировали здесь ничего, кроме места двадцати пяти крестьянских изб, сгоревших вместе со всеми своими амбарами, овинами, банями и оградами. Они показали на месте бывшей деревни какие-то неровности и изрытости, изображенные обилием ничего не выражающих точек. Попробуем это объяснить, начиная с самой деревни и окружающих ее исторических угодий по состоянию на 1812 год, а также рассмотрим возведенные здесь с 23-го по 26-е августа укрепления и соответствующие разрушения как самой деревни, так и укреплений в деревне во время сражения и после него.

Деревня Семеновское в конце XVIII в. и в 1812 году имела две улицы, почти перпендикулярные друг другу, имеющими одностороннюю застройку, кроме юго-восточного конца, где имелась двухсторонняя застройка главной улицы, не более четырех изб. Главная и наиболее длинная улица продолжала со своей северо-западной околицы грунтовую полевую дорогу из села Бородино, до которого отсюда две версты. От противоположной, юго-западной околицы этой деревни начинались две дороги: одна на сельцо Псарево, а другая в село Сивково, пересекающая через 3-х версты Старую Смоленскую дорогу. От северо-западной околицы деревни Семеновской отходила грунтовая дорога вначале на юг, а после пересечения ею брода или, возможно, моста на ручье Семеновском следовавшая к юго-западу и западу, в сторону сельца Шевардино, до которого около двух верст. На этом ответвлении дороги, при самом его начале, в пределах деревни, был другой порядок домов, обращенных лицом на восток. По главной же улице деревни Семеновской все дома были обращены лицом на юго-запад, кроме тех, кто образовал двустороннюю застройку. Избы все были курные, как и подавляющее большинство подобных строений в то время в русских деревнях. За избами во всех трех вариантах их расположения протягивались длинные и узкие наделы для огородов и садов, с устройством овинов на задворках во избежание пожаров, так как сжатые снопы ржи или овса, собранные в сырую погоду, сушили огневым способом, печами устроенным в ямах овинов. Там же на задворках огородов находились и другие хозяйственные постройки, срубленные из более дешевого тонкого леса, так называемого подтоварника или даже, при бедности, из жердей. Все без исключения постройки крылись соломой, дававшей большое тепло помещению и долговечность в службе, но были легко воспламенимы. Кровля тесом употреблялась редко, да и то в господских домах или храмах, была очень дорога, поскольку тесины не пилились, а вытесывались вручную топором из двух половин расколотого вдоль бревна. Вид таких изб очень отличался от тех, что изображены на известной панораме Рубо. Таковые появились в России, в основном, только с середины XIX в. и были, преимущественно, в богатых селениях. Посреди деревни Семеновское находилось древнее кладбище Вознесенского погоста, которое, возможно, продолжало использоваться и до 1812 года. С восточной стороны к деревне Семеновской примыкала церковная земля, называемая «Пустовой церковной землей Вознесенского погоста». Эта земля находилась по берегу ручья Семеновского от устья ручья Безымянного или Малого Семеновского до устья ручья Суходольного. С севера эта земля ограничивалась проселочной полевой грунтовой дорогой, идущей из деревни Семеновское в село Сивково. Никаких следов от бывшего здесь деревянного храма во имя Вознесения Христа Господня, уничтоженного в 1609 г.^[29], на поверхности не было.

С 18-го августа 1812 года все жители деревни Семеновское, оповещенные воинской полицией, покинули свои дома, и утром 22-го августа, когда вступила в эту деревню 2-я Западная армия, деревня, скорее всего, была уже полностью пуста (оставались только кошки, которые, чаще всего, не сразу покидают прежнее место привычного жилья). Мы знаем, что 22-го августа еще утром М.И. Кутузов объехал новую позицию и, будучи хорошо подготовленным инженером-фортификатором, отдал личные распоряжения, что, где и когда делать для укрепления позиции. Мы знаем, что с 22-го по 3 часа дня 23-го августа были сооружены все три больших люнета за левым берегом ручья Семеновского. Известно, что батальон матросов гвардейского экипажа, за исключением 30 человек, командированных с мичманом Лермонтовым к мостам через Колочь у села Бородино, работали 24-го августа по созданию двух укреплений позади деревни Семеновской, то есть восточнее^[30]. Известно также, что 25-го августа те же матросы батальона гвардейского экипажа, хорошо знакомые с фортификационными работами, возвели главное четырехфасное укрепление в центре деревни Семеновской, на ее главном высоком и длинном холме, называемом Вознесенским.

Именно это укрепление в Семеновской было отмечено на кроках и поименовано редутом французскими рекогносцировщиками русской позиции 25-го августа (6 сентября) – офицером генерального штаба Пеле де Клозо и др. Других русских укреплений французы не разглядели из-за Вознесенской горы, как не увидели и большой Ближний люнет на левом берегу ручья Семеновского, а другие укрепления на главной русской позиции приняли за простые пехотные ретраншементы. Французские рекогносцировщики не могли видеть русские укрепления, скрытые северо-восточной частью Утицкого леса, да и многое другое. Но кто строил укрепления на северо-западной околице деревни Семеновской, точно, но обобщенно показанные на всех вариантах кроков Траскина? Возможно, их возводила какая-то часть пионерной роты, приданной 2-й армии Багратиона, освободившаяся уже 23-го августа от возведения больших люнетов за левым берегом ручья Семеновского. Работали 24-го, 25-го августа, работали даже в ночь до утра 26-го августа, чинили укрепления во время боя и укреплялись до утра 27-го августа, предполагая, что сражение будет продолжено на следующий день.

Когда возводились укрепления в деревне Семеновской, многие избы, амбары, бани мешали процессу строительства. Такие строения приходилось разбирать в первую очередь, очевидно, используя полученный материал для усиления тех же укреплений. Позднее же, когда все было сооружено, доломали последние избы на обеих улицах, оставив, возможно, лишь некоторые мелкие хозяйственные постройки на задворках огородов главной улицы. Эти постройки находились на северном скате Вознесенского холма не были видны неприятелю и не угрожали крупным пожаром вблизи артиллерийских передков и зарядных ящиков, размещаемых в возведенных укреплениях.

Опишем все известные к настоящему времени укрепления вокруг и внутри самой деревни Семеновское с северо-запада на юго-восток. Поскольку это описание необходимо будет связывать с современной нам деревней Семеновское, следует сказать, что местоположение деревни в 1812 году и в настоящее время несколько разнится. Причины такого смещения деревни с вершины Вознесенского холма на запад, ближе к ручью Семеновскому не вполне ясны. Возможно, здесь сыграли свою роль слишком большие разрушения на старом месте, огромное число останков не погребенных погибших не только на поверхности, но и в овинных ямах, в колодцах. Обилие головешек от сгоревших домов, щебня разбитых печей, закопанных во рвах укреплений трупов людей и лошадей как раз там, где была главная улица деревни – все это могло сместить эту деревню со своего старого, обжитого места. Даже после боев Великой Отечественной войны, прошедших здесь, задев деревню, в октябре 1941 и январе 1942 годов это поселение осталось на прежнем месте, слегка убавившись в числе домов. Но события 1812 года сбили эту деревню со своего места, слишком уж сильно перемололи ее землю в генеральном сражении 26 августа 1812 года. Рельеф местности, поврежденный со времени знаменитого Бородинского побоища кирпичными карьерами 1836-1838 годов, затем был затронут мероприятиями столетнего юбилея в 1912 г. Тогда гренадерский саперный батальон спрямлял здесь дороги и строил насыпи у моста через ручей Семеновский, выбирая для этой цели грунт по сторонам дороги, и тем уничтожил часть пехотных ретраншементов 1812 года. Повторилось то же в 1956-1957 годах, а потом в 1961 году при подобных дорожных работах. Правда, тогда уже использовался привозной грунт, взятый в Фомкинском и Коноплевском карьерах, но все же изменили исторический рельеф местности до неузнаваемости.

Но, как бы то ни было, большая часть укреплений 1812 г., хотя бы рвами своими, скрытыми от взоров, но еще существует в земле. Усилие воли при желании и знаниях может еще исправить сильно испорченный ландшафт поля сражения, придав ему состояние, близкое к 1812 году. Поскольку, все-таки, основная часть рельефа местности еще сохранилось, то сумма результатов его исследований может подсказать многое.

Исследование Семеновского правобережья на натуре начались после того, как местные жители, спускаясь под обрыв за водой к ручью в районе так называемого дома Корнеевых, который стоит у развилки дороги, ответвляющейся в сторону Шевардина от магистрали село Бородино – станция Бородино, стали очень часто находить вымытые водой нательные крестики, мундирные пуговицы воинов обеих армий, пряжки, пули и т.п. Сыпалось все это в ручей постоянно, находки шли ежегодно, не убывая в числе. К сожалению, все эти находки пропадали бесследно, не попадая ни в музей, ни в руки каких-либо специалистов. Такие же предметы находили местные жители, возделывающие свои грядки в близлежащих огородах. Кроме того, местные обитатели старшего поколения, пережившие октябрьские бои 1941 года, будучи в этой деревне, видели, как при бомбежке немецкими самолетами линий обороны советских войск, проходившей один день по правому берегу ручья Семеновского, от некоторых взрывов вверх обильно летели человеческие кости.

Поскольку к 1978 году распространились слухи о газофикации деревни Семеновское и поселка сотрудников Бородинского музея с проходом главного трубопровода именно по этому берегу ручья Семеновского, удалось уговорить Министерство Культуры РСФСР и Музей произвести в этом районе разведочные археологические траншеи, чтоб избежать попадания газопровода и работы там тяжелых экскаваторов на какие-либо захоронения 1812 года и их повреждения, что обычно происходило повсеместно в подобных случаях.

Первый же разведочный раскоп дал сразу поразительные результаты, хотя так бывает крайне редко. Оказалось, что мы вскрыли артиллерийский ров стандартного уставного фортификационного профиля, шириной по верху 4,6 метров, глубиной 1,8 метра с шириной дна рва ровно в сажень, то есть 2,13 метра с уклоном эскарпа и контрэскарпа под тем же углом, что было при раскопках на батарее Раевского, на флеши-редане внутри Спасо-Бородинского монастыря и на Северном люнете. Самое поразительное было то, что во рву, наполненном до отказа останками русских и неприятельских воинов, при ширине раскопа в 2 метра, оказалось 40 человек, и все они не подверглись ограблению мародеров. Все они были в своих мундирах, даже некоторые сапоги были целы. Но ров был слишком близко от крутого обрыва правого берега ручья Семеновского. Дальнейшие раскопки, вдоль рва, давали такой же богатый археологический материал, но ров этот, постепенно сужался, поскольку внешняя западная часть его, начиная с контрэскарпа, была обрушена в Семеновский овраг. Вот отчего и откуда появились пуговицы и крестики внизу, в ручье, находимые местными жителями.

Многократно упоминаемый ранее археолог А.Р.М.-5, Е.И. Морев обработал все найденные здесь материалы соответственно требованиям своей профессии, отделил кости воинов от сопутствующих им находок, которые сдал в Государственный Бородинский Военно-Исторический музей-заповедник. Останки были подготовлены для захоронения в особую братскую могилу. Находки же представляли собой обрывки мундиров, патронных сумок, пряжек, сапог с подковками, крестиков, складных бронзовых образков и мундирных пуговиц обеих враждующих армий. Многое дали номера линейных полков наполеоновской армии, встретившихся здесь, а именно №№ 4, 6, 18, 33, 46, 48, 72, 93. Много пуговиц было без номеров, но не русского образца. Почти половина пуговиц была от обычных русских мундиров. Костей лошадей в той части рва, который остался к 1978 году, когда велись раскопки, не было.

Причину разрушения большей части этого рва можно объяснить следующим образом. Была обнаружена однофасная батарея с одним правым коротким фланком, поставленная очень близко к обрыву ручья Семеновского. Она должна была обстреливать подходы к правому фасу ныне восстановленного Северного люнета. Батарея была сильно повреждена неприятельским обстрелом, недолетные ядра которого, пронизывая верх оврага, пробивали также и контрэскарп. Поэтому земля здесь была сильно разрыхлена и в ближайшие же годы после сражения была легко размыта талыми водами. Весь верх Семеновского оврага ополз вниз, изменив в этом месте свою первоначальную форму. Кроме того, это укрепление в середине дня 26-го августа было захвачено дивизией генерала Фриана, а до этого, несколько раньше, захватывалось войсками маршала Нея, но также на непродолжительное время. Все же неприятельские саперы успели срыть это укрепление, сбросив бруствер, или его значительную часть в ров. Вот почему погибшие воины, оказавшиеся в этом рву не подверглись надругательствам мародеров. Собрано было лишь целое оружие, а лом его вместе с соскочившими с ружей штыками оказался среди погибших. Вот почему при археологических раскопках ни здесь, ни в других местах целых ружей или тесаков не попадалось. Здесь же, в этом рву, помимо военных находок попадались также полусгоревшие бревна строений деревни Семеновской и плохо, грубо и неумело сделанные, очевидно, самими крестьянами этой деревни, кирпичи от печей. Летом 1978 года вблизи этого укрепления велись обширные разведочные раскопки во всех направлениях с целью обнаружения еще одного укрепления, но севернее нами рассмотренного, того укрепления, что обозначено на топографическом плане поручика Бахметьева, исполненном в 1818 году. Южный торец рва этого укрепления был найден. В нем лежало два громадных лошадиных черепа, у одного из них было круглое отверстие во лбу от картечной пули. Это, скорее всего, были лошади кирасир из корпуса Латур-Мобура, побывавшие здесь и взявшие эту шестиорудийную батарею. Неприятельские саперы явно зарывали и эту батарею, тоже однофасную с фланком слева. Но зарыли ее, очевидно, не очень хорошо, отчего поручик Бахметьев отметил ее на своем плане. Но невнимательные французские топографы-географы этот объект пропустили, вероятно, из-за разрушений, нагромождений трупов.

В 1978 году нам не удалось продолжить раскоп вдоль этой батареи, так как вся остальная часть находилась за забором сада личного землевладения. В настоящее время этот жилой дом вместе с хозяевами исчез. Место пустое, свободное для раскопок. Необходимо эту работу произвести. Здесь ждут новые открытия. Но работу «черных археологов» в этом месте необходимо не допустить во избежание утрат уникальных исторических материалов.

В том же 1978 году нашлись также фрагменты пехотных ретраншементов, располагаемых по обоим флангам нашей батареи на обрыве ручья Семеновского. Относительно рассмотренных нами двух батарей и пехотного ретраншемента, необходимо сказать, что они были размещены вне сферы огня главной Семеновской батареи, возведенной матросами гвардейского экипажа 25-го августа на самой высокой точке Вознесенского холма, где до боевых действий располагался издавна центр большой улицы деревни Семеновской. Кроме того, две батареи, закопанные французскими саперами во время боя, закрывались двумя небольшими возвышениями и не были видны с горы Вознесенской. Поэтому строительство, именно этих двух батарей, было необходимо по природным условиям местности, а также, по тактическим.

Попутно, необходимо сказать, что небольшая промежуточная возвышенность, между оврагом Семеновским и верхом горы Вознесенской, была избрана художником Ф. Рубо для центра его панорамы «Бородинская битва». Эта высота находится в 10 метрах восточней перекрестка существующих дорог: станция Бородино – село Бородино и ответвления на запад к Шевардину. Это место показано ныне покойным бывшим сотрудником Бородинского музея, жившим в поселке Уваровка, отец которого в 1910 году строил деревянную вышку для Рубо, на которой художник писал круговой пейзаж для своей панорамы. Существующая же ныне площадка, устроенная над бывшим колхозным картофельным погребом и называемая центром панорамы Рубо, значительно смещена к западу от своего истинного места.

Вернемся к основной теме укреплений на обрыве Семеновского оврага. Найденные здесь останки воинов погребены на вновь устроенном воинском кладбище участников боев 1812 года. Это кладбище появилось в конце октября 1984 года. Оно находится между современными Южным и Северным люнетами Багратиона несколько западнее Спасо-Бородинского монастыря. Здесь возвышаются три могильных прямоугольных холма, под которыми лежат останки воинов 1812 года, найденные при реставрации укреплений и при археологических раскопках. Если встать лицом на восток перед этими могилами, то в левой, северной могиле лежат воины с Батареи Раевского, в правой, южной – покоятся воины из флеши-редана, оказавшегося внутри этого монастыря, а в задней, восточной могиле погребены воины из Семеновской батареи. Это уточнение приходится делать, так как с момента перезахоронения в октябре 1984 года и по сей день, то есть 19 лет, музей не может, по непонятным причинам, поставить на них специальные мемориальные доски, поясняющие, кто здесь покоится. А текст на них должен быть весьма лаконичен: «Братская могила воинов, павших за Отечество 26-го августа (7-го сентября) 1812 г. на батарее Раевского». Изменяется лишь конец надписи на каждой могиле, уточняющий место их гибели.

Теперь о главном Семеновском укреплении, о котором уже, вскользь, говорилось. Возведенное матросами гвардейского экипажа на самой высокой точке Вознесенской горы 25-го августа (?), оно было зафиксировано неприятелем в тот же день на кроках рекогносцировки русской позиции, составленных для генерала Мутона графа Лобау. На многих других русских и иностранных планах Бородинского поля это укрепление также показано.

Под это укрепление были снесены все избы в центральной части деревни Семеновской. Укрепление имело четыре фаса и, по фортификационной терминологии, могло называться однофасным люнетом с двумя длинными фланками и полукуртиной слева (еще три фаса). Все четыре фаса этого укрепления были равновелики, предназначались только для размещения артиллерии, без пехоты, имело стандартный полный профиль рва и бруствера, аналогично Батарее Раевского, Северному люнету, флеши-редану и батарее на обрыве Семеновского оврага. У всех этих укреплений ширина рва по верху была 4,60 м (15 футов), ширина дна рва в одну сажень (2,13 м или 7 футов), глубина рва от 1,6 до 1,8 метра, т.е. 5-6 футов, высота бруствера у задней крутости 6 футов (1,82 м), толщина бруствера при подошве равна ширине рва поверху, т.е. 4,6 метров (15 футов).

На каждом фасе здесь находилось по 6 орудий, то есть по три взвода. Орудия стреляли через амбразуры. Щеки амбразур были укреплены фашинами, обмазанными глиной, смешанной с конским навозом, для прочности и предохранения хвороста фашин от возгорания при частых выстрелах вдоль этих фашин. Правый фас вел огонь по предполью батареи Раевского и по лощине ручья Свитенского. Второй, справа, фас прикрывал Северный люнет. Третий и четвертый фасы имели входящий тупой угол между собою, С них вели перекрестный огонь по тылам передовых люнетов Семеновского левобережья, выметая из них неприятеля, осмелившегося там появиться. Возможно, что главная Семеновская батарея имела с тылу палисад с двумя проездами, но это еще не обследовано. В сооружении этого укрепления и батареи Раевского чувствуется одна инженерная мысль, один почерк. Именно на этой батарее и находился командный пункт князя П.И. Багратиона, расположенный по центру его армии между 7-м и 8-м пехотными корпусами. Но Багратион, чтобы лучше видеть поле боя, застилаемое густыми облаками порохового дыма ближайших орудий этой батареи, выезжал за ее пределы недалеко вправо или влево в зависимости от ветра, который относил этот дым в сторону и не мешал ему наблюдать картину боя в районе ближнего предполья Семеновской позиции. Он был ранен между девятью и десятью часами утра, когда находился несколько правее (севернее) первого правого фаса этой батареи. Это самое высокое место в Семеновском. Главная батарея никогда не была взята неприятелем. Дивизия Фриана в деревне Семеновское смогла занять лишь ее северную половину, да и то ненадолго, о чем говорят документы и верные свидетельства. Лейб-гвардии Измайловский полк примыкал своим правым батальоном к этому укреплению и никуда не уходил отсюда до конца боя, до ночи, когда вернулся на свои бивуаки к Князькову.

Почему это укрепление не помечено на плане французских топографов-географов, неизвестно. Приступили ведь они к своей топографической съемке не сразу, и не скоро начали съемку в деревне Семеновской. Но неприятели, не поленившиеся усиленно потрудиться над сносом совершенно безвредного Дрисского лагеря (работали русские пленные), могли продолжить эту работу теми же силами и по этому укреплению уже 27-го и 28-го августа, то есть, по их счислению, 8-го и 9-го сентября, т.е. еще до топосъемки. Делалось это, возможно, из соображений опасности возвращения русских войск, если они получат значительные подкрепления.

Продолжим описание укреплений Семеновского правобережья. Известно, что 24-го августа матросы батальона Гвардейского экипажа возвели два укрепления позади, то есть восточнее деревни Семеновской. Эти батареи расположены на ярко выраженных мореных холмах, находящихся в 300-х метрах от главной, 24-х орудийной, батареи, венчающей холм Вознесенского погоста в деревне Семеновское. Эти батареи представляли собой два люнета, дающих широкий веер артиллерийского огня почти в 180 градусов. Оба люнета не были взяты неприятелем. Один из них находился вокруг монумента, поставленного в 1912 году в память о Лейб-Гвардии 2-й батарейной роте и 2-й легкой артиллерийской роте той же гвардейской артиллерийской бригады. Поименованные два люнета, пока еще, мало обследованы сотрудниками АРМ-5 Института «Спецпроектреставрация». Это дело будущего. А срыты они по тем же причинам, в то же время и теми же силами, о которых говорилось по поводу сноса главной батареи в деревне Семеновское.

Но на этом русские укрепления на правом берегу ручья Семеновского еще не заканчиваются. Есть еще один высокий мореных холм, где с 1912 года по сей день стоит колонна-монумент в честь пяти полков 2-й кирасирской дивизии Дука. Холм этот, по счастью, не пострадал от кирпичных карьеров и во время боев в октябре 1941 года, хотя они проходили именно здесь, вблизи, когда немецкие танки прошли от станции Бородино мимо южной околицы деревни Семеновской, через Псарево, Князьково, Татариново в Можайск, разрезав и прорвав именно здесь фронт дивизии Полосухина, что вызвало в Москве известную панику 16-го октября 1941 года.

Вокруг вершины этого холма был сооружен многофасный люнет. Сооружался он, очевидно, в последнюю очередь и состоял из двух рядов туров, засыпанных землей, получаемой из неглубокого рва, откапываемого впереди укрепления, то есть со стороны противника. Здесь явно не требовалось ставить тяжелые батарейные орудия, так как, почти 180 градусный веер их огня, не требовал большой дальности стрельбы, прикрывая укрепления левого берега ручья Семеновского, находящиеся всего в 300-х – 400-х метрах. Отсюда же прикрывались подходы к укреплениям правобережья, простреливался Семеновский овраг, как вверх, так и вниз по течению Семеновского ручья. Для этого требовалась лишь картечь. Само же это укрепление не было видно неприятелю до вечера 26-го августа. Этот люнет мог быть сильно поврежден и растоптан в самом конце боя. Поэтому не сохранилось ничего, кроме остатков в земле неглубокого рва. Это укрепление ни на одном известном плане не значится, но оно существовало на этом важном участке обороны главной позиции русской армии.

Казалось, сказано все. Но нет. Все знают, что известный Липранди в своих мемуарах, говорит о намерении русских создать сплошной пехотный ретраншемент перед своей главной позицией^[31]. Он говорит, что часть такого укрепления, уже завершенного, пришлось засыпать из-за перемены расположения пехоты 7-ой пехотной дивизии с 25-го на 26-е августа.

А как же в других местах? Ретрашемент засыпан не был?! Поэтому остается пока еще загадкой некий ров и вал, идущие почти с севера на юг, от задней частью огородов деревни Семеновской в сторону, но несколько восточнее монумента кавалергардам, поставленному в 1912 году по проекту скульптура Микешина, создавшего в то же время памятник императору Александру III у храма Христа Спасителя с такими же орлами по четырем сторонам.

Вдоль этого рва и вала, после 1812 года образовалась проселочная дорога, параллельная старой, шедшей из Семеновского в Горки. Предварительное обследование кювета этой дороги, идущего лишь с одной ее стороны, указывает на его сходство с пехотным ретраншементом.

Есть и еще подозрительные места на Бородинском Поле. Это странные проработки на местности, показанные на плане Кожевникова и Гришкевича, снятом в 1912 году и очень добросовестно. Это квадратные в плане частые просеки между Князьковым и Татариновым и просеки странных направлений у Старой Смоленской дороги близ истоков ручья Стонца. В натуре эти места нами специально не обследовались, но сопоставляя топографические планы XVIII и XIX веков, определяя изменение площадей лесных зарослей можно сказать, что в первом случае это, скорее всего, действия местного помещика, налаживающего свое лесное хозяйство, поскольку в данном месте в 1812 г лесов не было. А во втором случае это либо осушение заболоченных лесов, проведенными по лесу дренажными канавами, либо это имеет отношение к 1812 году. Но это требует особой работы, которая к настоящему времени не произведена.

В заключение этой главы необходимо сказать, что все произведенные на Бородинском Поле инженерные фортификациолнные работы выполнены 22-го, 23-го, 24-го, 25-го, во время боя 26-го и после боя до 3-х часов утра 27-го августа 1812 года. Значение их использования в сражении двумя соединенными армиями М.И. Кутузова чрезвычайно велика. Благодаря им, значительно меньшая численно русская армия смогла осуществить мощный отпор атакующему неприятелю, устоять на своей основной позиции и ночевать на ней. А «Великая Армия», не добившись своей цели, тихо в темноте ушла на свои исходные бивуаки, оставив ранее занятые село Бородино, батарею Раевского, северную часть Семеновского, деревню Утицу.

Более того, всю ночь с 26-го на 27-е августа (7-го и 8-го сентября, по счислению неприятеля) «Великая Армия» готовилась к отражению возможного наступления русских на следующий день. Многочисленные в армии Наполеона саперы сделали срочно не менее восьми фортификационных сооружений.