21 мая в 19.00 в Доме Павла Кузнецова состоится открытие выставки «Археология сомнения». Авторы: Станислав Азаров, Алексей Шилов, Дмитрий Зимин. Куратор — Антон Вальковский (г. Волгоград). Графика, объекты, скульптура.

Где пролегает граница между подлинником и подделкой? Между фальсификацией и историческим фактом? Какова сила власти имитаций в истории человеческих судеб?

Экспозиция, которая вас ожидает – это детальное препарирование и археологии как науки, и музея как социального института, и, в общем смысле, – рефлексия над чувством Сомнения, ставшего в настоящий момент крайне ценным и симптоматичным.

«Археология сомнения» - это комплексный проект, соединяющая в себе современное искусство, новое краеведение и «музей соучастия». Каждый посетитель экспозиции сможет примерить на себе роль Исследователя. Выставка не даст ответов на поставленные вопросы, но предложит найти их самостоятельно в неоднозначном переплетении предположений и неопределенности. Может быть, взаимодействуя с артефактами, Вы сможете преодолеть навязчивое и липкое чувство сомнения?

Вероятно, ключом к пониманию выставки является серия фотографий артефактов, обнаруженных Станисловом Азаровым и Алексеем Шиловым на дне хвалынского карьера. Меловые отложения перемешивают следы чужого присутствия, подкидывая внимательному Наблюдателю новые загадки и поводы для сомнения.

Вероятно, художники находятся в плену апофении - переживания, заключающегося в способности видеть структуру или взаимосвязи в случайных или бессмысленных предметах. Это в равной мере относится и к трактовке природных объектов, как имеющих искусственное происхождение, и к неверной атрибуции найденного материала, как более архаичного. Немотивированное видение взаимосвязей, сопровождающееся характерным чувством неадекватной важности найденных ими объектов, захватывает участников проекта, становясь источником для дальнейших художественных построений. По сути, вся выставка кладет чувство сомнения под увеличительные линзы и тщательно препарирует его.

Вероятно, сомнение – это сама суть археологии, вызванная несовершенством ее инструментария. Так, например, доцент Саратовского государственного университета Ринат Сингатуллин нашел ошибки при интерпретации данных, полученных в результате исследования Увека и обнаружил массу неточностей при изучении чужих трудов про Увек: те слои и историко-архитектурные останки деятельности человека, которые мы традиционно относим к Средневековью, могут относиться к XIX-XX векам. Так и работает машина истории: артефакты заполняют лакуны и зияния, делая власть реконструкции особенно впечатляющей. Может быть, в анализе этого контекста и скрывается субверсивный и критический потенциал выставки?

В графике и настенных панно Станислава Азарова имплицитно содержится история артефакта от его нахождения в культурном слое до последующей музеефикации: «грязные», как будто бы только что вынутые из земли предметы, чье предназначение покрыто для нас завесой тайны, проходят все последовательные стадии от систематизации и типологизации артефакта, до скрупулезной зарисовки схемы раскопов. Природа этих схем также таинственна: созданы ли они человеком или случайно прорисованы каким-то механизмом без четкой и последовательной логики и смысла? Или же мы имеем дело с их внеземным и мистическим происхождением? Не совершаем ли мы как зрители «ошибку первого рода» когда наделяем документальное свидетельство ошибочной трактовкой, хотя оно имеет вполне обычное объяснение?

Чем являются объекты Алексея Шилова: найденными или изготовленными самим художником артефактами? Или эстампажами кирпичей, открытыми при раскопках Саркела? Обнаруженные при раскопках крепости «вавилоны» - изображения на саркельских кирпичах - могут оказаться и тамгами, и схемами лабиринтов, и даже игральными досками. Подозрение вызывает даже сам материал, из которого они изготовлены. Имеют ли реконструированные Шиловым объекты (взять те же самые «личины») какую-то научную основу, или он невольно воспроизводит изображения или значения там, где их на самом деле нет?

Нечто завораживающее есть и в объектах Мити Зимина, зависающих между органическими формами, целенаправленно изготовленными предметами и случайной артефактуальностью. Так, решетчатые структуры могут оказаться и слепками с природных форм, и странными архитектурными макетами, например, какого-то поселения. Не вызовет удивления, если они окажутся всего лишь реди-мейдами – найденными объектами –спекшимися в горниле обрезками или отходами производства металлургической индустрии. От этих ржавых и «запущенных» объектов веет холодом поджидающей вас за углом опасности.

Не является ли моя попытка анализа смысла экспозиции, и мое обсессивное желание систематизации и интерпретации представленного материала очередной ошибкой археолога, пытающегося наделить содержанием то, что заведомо им не обладает? Не оказываются ли мои размышления парейдолией - очередной сенсорной иллюзией дополнения, заставляющей меня воспринимать смутный и невразумительный зрительный образ как что-либо отчётливое и определенное, имеющее под собой логику и смысл?

Сомнение – один из самых тяжких грехов. Оно терзает мою душу, и в своих изматывающих тисках недоумения утаскивает на самое дно.

В любом случае, экспозиция предлагает вам исследовать ее самостоятельно. Может быть, взаимодействуя с объектами, Вы сможете сами приблизиться к её пониманию?

Автор: Вальковский Антон, историк, кандидат философских наук