На выставке представлено около 150 живописных работ удивительного мастера, создавшего в современном искусстве свой самобытный художественный метод, который он назвал «живописью предельных состояний, когда под кистью уже не натура, но еще не абстракция».
Художник определил свое понимание живописи как «явления двуединого», «несущего в себе как изобразительное начало, так и музыкальное, цветопластическое. Эти начала борются между собой, а я борюсь за то, чтобы возникал их сплав». Не теряя предметности, его композиции несут на себе отпечаток авангардизма начала XX века, уходят корнями в творческие открытия Сезана.
Рисовать Юрий Ларин начал с детства, и искусство, несмотря на все превратности судьбы, стало главной составляющей его жизни. Он родился в Москве в семье видного государственного деятеля, революционера Н.И.Бухарина и А.М.Лариной. После ареста родителей с 1938 по 1946 гг. воспитывался в семье родственников – Бориса Израилевича и Иды Григорьевны Гусман; после их ареста с десятилетнего возраста – в детском доме под Сталинградом (Волгоград). Только в 1960 г. художник начал заниматься в Заочном народном университете искусств им. Н.К.Крупской на факультете рисунка и живописи (педагог А.С.Трофимов). В 1970 г. окончил Московское высшее художественно-промышленное училище (б. Строгановское). С 1970 по 1986 гг. преподавал в Московском художественном училище памяти 1905 г.
_________________________________________
Юрий Ларин (род. 1936 г.) – человек необычной судьбы. Он родился в Москве в семье видного государственного деятеля, революционера Н.И.Бухарина и А.М.Лариной. После ареста родителей Юрий с 1938 по 1946 гг. воспитывался в семье родственников – Бориса Израилевича и Иды Григорьевны Гусман; после их ареста с десятилетнего возраста – в детском доме под Сталинградом (Волгоград). В возрасте двадцати лет, когда А.М.Ларина вернулась из сталинских лагерей, впервые Юрий узнал имя своего отца – Н.И.Бухарина. Ларин кончил Новочеркасский инженерно-мелиоративный институт, работал инженером-гидротехником на строительстве Саратовской ГЭС, в проектных организациях. Только в 1960 г. вместе с матерью он получил разрешение вернуться в Москву и начал заниматься в Заочном народном университете искусств им. Н.К.Крупской на факультете рисунка и живописи (педагог А.С.Трофимов). В 1970 г. окончил Московское высшее художественно-промышленное училище (б. Строгановское). С 1970 по 1986 гг. преподавал в Московском художественном училище памяти 1905 г. Рисовать Юрий Ларин начал с детства и искусство, несмотря на все превратности судьбы, стало главной составляющей его жизни.
Творчество Юрия Ларина получило высокую оценку современников. Известный график Май Митурич писал о художнике: «...всей своей работой Юрий Николаевич Ларин стремится к постижению души феномена живописи, к созданию чистой живописи во всех смыслах этого слова». В статьях А.Симоновой, Г.Ельшевской, Е.Юреневой и других отмечается, что творчество художника стоит особняком в современном искусстве, не смешиваясь ни с реалистической школой, ни с авангардными направлениями.
До середины 1970-х гг. Ларин писал в традиционной реалистической манере, однако именно с этого времени «начинается упорный поиск своей индивидуальности» (М.Сидур). Так, уже в работах 1980-х годов (серия «Обнаженных», 1983 г.) свет нагружается психологической и эмоциональной рефлексией, что придает изображенному (предмету, модели) неоднозначность звучания, духовную наполненность. Этот подход найдет свое дальнейшее развитие в портретах, где наряду с узнаваемостью модели присутствует отстраненность.
К середине 1980-х гг. в работах Юрия Ларина проступает новое качество. Появляются пейзажи, в которых свет преображает земные формы и придает им несколько мистическое звучание («Осень в Коломенском», 1985), («Ботанический сад», 1986).
В работах 1990-х гг. палитра очищается от глухих, тяжелых красок; цвет становится более чистым, но не откровенно локальным. Тон же, наоборот, усложняется, даются те сопоставления и тот отбор цветовых масс, которые и создают свет, «возносящий» храм, дерево, дом в ирреальную, вневременную среду («Contrada», 1994; «Вид на церковь Сантана со стороны Сольчедо»; «Церковь Вознесения в Коломенском», 1996).
Поиск внутреннего звука, слушание «музыки» природы постепенно разрушали в работах художника культ предмета. Известно, что свет и огромные пространства как ничто другое способствуют ниспровержению значимости предмета, умаляя его масштаб и лишая его весомых, материальных качеств («Большая олива», 2000). В его картинах ощущается духовная связь с русским классическим авангардом, но при этом художник остается на позициях собственного метода «предельного состояния, когда под кистью уже не натура, но еще и не абстракция».
В композициях 2000-х гг. происходит не только расширение пространства, но и новое понимание света – он становится все более и более сверхматериальным, деятельно-созидательным началом. Приобретает сверхчувственный, скрытый, мистический характер. Ни об одном из этих пейзажей не скажешь, изображены утро или вечер, светит солнце или пасмурно. Они словно вселенские видения с едва узнаваемыми формами скал, островов, домов, которые облеклись в лучезарное световое явление («Облако над заливом» (из серии «Нида»), 2005; «Река Солотча» (из серии «Солотча»), 2009; «Гора Святая Виктория», 2010). Художнику важнее было передать «музыку сфер», но полного исчезновения материи в них опять-таки нет. Достигнута полная гармония огромного, подвижного пространства и словно замерших в его глубинах частностей. В подобных работах Юрия Ларина есть та бесконечность, которая свойственна движению мысли и чувства в состоянии полной тишины.
Рассматривая картины, невольно соглашаешься с искусствоведом Г.В.Ельшевской: «...искусство Ларина раскрывается не сразу: оно негромко, замкнуто и подчеркнуто неэмоционально. Его безлюдные пейзажи, погруженные в тишину и одиночество, приглашают к молчаливому меланхолическому созерцанию; эта природа как бы не требует зрительского соучастия...»
