Киноконцертный зал Центрального дома художника.

111 лет чешского кино.

История свидетельствует: уже в 1898 году, спустя всего пару лет после того, как в знаменитом курортном городе Карловы Вары состоялся первый на территории сегодняшней Чехии киносеанс, житель Праги инженер Ян Кржиженецкий взял в руки аппарат Люмьера, дабы осчастливить своих сограждан, запечатлев на киноленте сцены из их жизни. Так он опередил первопроходцев двух столиц Австро-Венгерской монархии – Вены и Будапешта.

Но должно было пройти еще двенадцать лет, прежде чем соотечественники дерзнули последовать его примеру. Ведь в провинциальной Праге одержимость десятой музой, уже покорившей мир, наталкивалась на отсутствие должных средств, опыта, да и талантов. Только в самый канун и во время Первой мировой войны деятельность пионеров кинематографа приобрела более или менее выраженные черты. Правда, лишь легендарный профессионализм чешских операторов сглаживал дилетантскую неуклюжесть режиссеров-дилетантов.

Образование в 1918 году Чехословацкой Республики мгновенно подогрело амбиции кинематографистов, но все благие намерения по-прежнему сводились на нет из-за малой технической оснащенности и еще более скудного творческого потенциала. Правда, зритель великодушно прощал любые огрехи, благодарно принимая хорошо ему знакомые картины ожившей на экране повседневности.

Годы выхода из послевоенного кризиса ознаменовались новым всплеском кинопредпринимательства, тем более что зритель познакомился с увлекательным американским кино. Простенькие киностудии, продюсерские и прокатные фирмы то и дело возникали и исчезали, росла армия сценаристов, режиссеров и актеров, ширилась сеть кинотеатров, уже подавала голос кинокритика.

В год производилось по тридцать фильмов. Конечно, по сравнению с немецким экспрессионизмом, американским перфекционизмом, французским авангардом и советским «великим немым» чешское кино за редким исключением оставалось провинциальным. Оно представляло собой в основном экранизации дешевого чтива, развеселые комедии, зримое подражание искусным американским образцам о жизни богачей.

Лишь изредка появлялись фильмы в духе немецкого kammerspiel с его поэтизацией драмы человека, выброшенного на обочину жизни. С некоторой натяжкой можно записать в положительный багаж художественно непритязательные картины, воспевавшие патриотизм чешских просветителей XIX века и подвиги легионеров во время Первой мировой войны.

На фоне ремесленничества и рутины возвышается фигура Густава Махаты с его пониманием киноязыка как инструмента, способного образно передавать тонкую гамму чувств и доставлять зрителю особое эстетическое удовольствие.

Несмотря на мировой кризис, первое десятилетие звукового кино чешская кинематография встретила строительством в Баррандове под Прагой современной киностудии, предпринятым фирмой «А – Б». В стране теперь выпускалось до сорока фильмов в год. Этому способствовали как государственные дотации, так и возросшая роль культурной общественности. В работе созданного Консультативного совета по поддержке чешского киноискусства принимали участие и представители Чехословацкого кинематографического общества, объединявшего сплошь левых, готовых к бою деятелей искусств и критиков. Но и они оказались бессильны против потока коммерческой продукции, в котором лишь изредка мелькало хоть что-нибудь достойное внимания. Тем не менее некоторые чешские фильмы в 30-е годы получили высокую оценку на Венецианском фестивале («Экстаз», «Река», «Цех кутногорских дев»; документальный фильм «Страна песни»).

Довоенное чехословацкое кино на яркие таланты оказалось не богато; впрочем, подавляющее большинство публики и не жаждало никаких изысков. В эту пору редко кто из ветеранов немого кино добивался художественно состоятельных результатов, а новички еще только ждали своего шанса. Как и в предыдущее десятилетие, экран кишел в основном беспроигрышными поделками на избитые темы из мещанской жизни, комедиями «для простого народа» да завлекательными историями из жизни фабрикантов, банкиров и богемы.

И все же кинематографисты не обходили своим вниманием ни социальные последствия экономического кризиса, ни опасность зреющего в соседней Германии фашизма («Раз, два, взяли», «Мир принадлежит нам», «Люди на льдине», «Белая болезнь»). Наряду с фильмами, целенаправленно снятыми по мотивам произведений классической литературы, именно эти картины обозначили вектор гражданского и художественного становления чешской кинематографии, как ни парадоксально, достигшего высшей точки во время немецкой оккупации в 1939 – 1945 гг. (чему предшествовало позорное Мюнхенское соглашение 1938 года, по которому от чехословацкой территории были отрезаны пограничные области).

Политика оккупантов в созданном протекторате Богемия и Моравия (Словакия получила самостоятельность) была направлена в первую очередь на угнетение демократических основ национальной жизни. После отчуждения имущества еврейского населения и его изоляции от общества, закрытия высших учебных заведений она проявилась и в наступлении на культуру – не в последнюю очередь это сказалось в резком снижении количества снимаемых фильмов.

В стремлении укрепить национальное самосознание кинематографисты затеяли опасную игру, и зритель поддержал их: на экране стали оживать шедевры классической и современной литературы, судьбы лучших сынов и дочерей отечества, дававших пример благородства и героизма. Прекрасные пейзажи родной страны, картины традиционной деревенской жизни необычайно трогали публику, словно утвердительно отвечая словам чешского гимна «Где мой дом?». Вульгарная комичность вдруг сменилась тонким ситуативным юмором, изящной игрой слов; в драме на первый план выдвинулись ум и сила характера.

Вершин своего успеха достигли не только самые многообещающие режиссеры предыдущего периода – Отакар Вавра, Мартин Фрич, Франтишек Чап, - но даже те, от кого вроде бы не ждали больших откровений. С невероятной отдачей работали операторы, сценографы, композиторы; восхищенные зрители возводили любимых актеров в ранг кинозвезд.

Вскоре после освобождения Чехословакии и ее восстановления в прежних границах все отрасли кинопроизводства были целиком национализированы - по плану, разработанному Чехословацким кинематографическим обществом еще в условиях подполья. Значительную техническую и творческую поддержку получила прозябавшая до сей поры словацкая кинематография; киностудия Бати в городе Злин (впоследствии Готвальдов) начала специализироваться на мультипликации, а затем и на фильмах для детей и юношества.

Дальнейшие преобразования пошли в русле копирования модели и структуры советской кинематографии. Для подготовки творческих кадров была основана киношкола ФАМУ - кинофакультет Академии изящных искусств.

Не пострадавшая во время войны техническая база позволила быстро набрать обороты; в новых фильмах отразились и острый конфликт взглядов, и влияние зарубежного кино.

После коммунистического переворота в феврале 1948 года плодотворный период в искусстве закончился. Киностудии «Баррандов» был навязан советский образец, хотя и опыт, и художественный вкус чешских кинематографистов входили в явное противоречие со сталинскими установками, деформирующими подлинное искусство. В пику обязательному воспеванию трудового энтузиазма и заветов революции, оценке человеческих поступков с позиций классовости и партийности снова началась борьба за самобытность национального самовыражения.

Идеологический гнет ослаб лишь в конце 50-х годов, но режиссеры старшего поколения не восприняли благотворного влияния неореализма и достижений европейских «новых волн». Эстафету протеста против рутины, поставляемой «Баррандовом», приняли от своих бесчисленных предшественников только выпускники ФАМУ начала 60-х годов.

Общественный климат в стране менялся. И если первые воспитанники киношколы находили себе применение лишь на создававшемся телевидении и в перспективной для них кинодокументалистике, теперь киностудия «Баррандов», при всей своей неизменной настороженности по отношению к ФАМУ, не могла больше игнорировать молодые таланты. И они отблагодарили ее тем, что сегодня называют «чехословацким кинематографическим чудом».

Победы фильмов «новой волны» на международных фестивалях, их многочисленные показы за рубежом позволили чехословацкому кино войти в историю искусства на равных с выдающимися кинематографиями мира.

Энергия нового поколения, неподдельная свежесть его творчества, созвучного устремлениям молодежи всего мира к гуманистическим переменам, яркий авторский почерк и мучительные поиски истины подвигли на значимые достижения и более старших мастеров: вскоре их работы также обогатили фильмотеку «золотых шестидесятых» (именно так называется выходящий сейчас на экраны телесериал о главных действующих лицах этого феноменального периода в истории мирового кино).

Вторжение войск Варшавского договора в «контрреволюционную» Чехословакию в августе 1968 не только затормозило развитие кинематографии, но и перечеркнуло многие выдающиеся достижения национальной культуры. Целая плеяда ее ярких представителей эмигрировала, оставшихся заставили замолчать. За 20 лет застоя лишь немногим корифеям удалось снять фильмы, в которых зритель подспудно улавливал собственные переживания, угадывал черты растущего недовольства постылой действительностью. Но такие попытки мобилизовать общественное сознание мелькали на экранах кино и телевидения крайне редко. В обществе царили апатия, безразличие и потребительство, питаемое беззубыми комедиями и ходульными детективами с их убогим морализаторством.

Давно зревший и все же такой неожиданный поворот событий в ноябре 1989 года спровоцировал дебюты нескольких «разгневанных» новичков, но их пыла хватило лишь на воссоздание карикатурной картины падения нравов при социализме. 1991 год - год повальной приватизации, - отменившей госмонополию, был отмечен выходом на экраны нескольких серьезных фильмов, еще не рассчитанных на сугубо коммерческий успех, – их успели доснять на «Баррандове» еще по старым планам.

Вскоре радикальный переход на продюсерскую систему, американизация проката и постмодернистская мешанина, отметающая все традиции, полностью преобразили лицо чешской кинематографии. В погоне за прибылью в ней лишь скромное место отведено достойнейшему авторскому кино, оригинальным некоммерческим проектам. В целом же, как это уже случалось в истории, преобладают уводящая от проблем развлекательность, мелкотемье, неспособность критически взглянуть на сегодняшний день, против чего звучат все более решительные высказывания, особенно со стороны кинодокументалистов.

Сегодня Чехия производит двадцать фильмов в год в самых разных жанрах и самого разного качества - от китча до подлинных произведений искусства. Наряду с засильем малобюджетных поделок появляются и вполне добротные, масштабные картины, снимается и кино «не для всех». Просвещенные знатоки охотно заполняют специализированные кинотеатры, участвуют в клубных мероприятиях и обсуждениях, путешествуют по местным и международным кинофестивалям в ожидании следующего «чешского чуда».

Галина Копанева, кинокритик, историк кино

Программа «Чешской кинодевятки»