Персидские народные сказки являются частью богатейшего иранского фольклора. С 10 века в Иране и Средней Азии начался подлинный рассвет классической персидской литературы. Наряду с высокой поэзией таких корифеев, как Рудаки, Фирдоуси, Хафиз, Джами, писавших по заказу своих знатных патронов и получавших за это, как правило, богатые дары, издавна существовал колоссальный пласт прозаических произведений анонимного характера. Находясь в тени шедевров изящной словесности, они не вызывали у маститых литераторов и филологов ничего, кроме усмешек.
"Калила и Димна" является образцом персидской дидактики. Сборник басен, притч, назидательных и поучительных рассказов принадлежит перу виднейшего средневекового персидского литератора, писавшего по-арабски, автора и переводчика ряда дидактических сочинений, Ибн аль-Мукаффы. Сочинение является переложением индийской "Панчатантры". Последняя начинается с рассказа о царе зверей льве и двух шакалах - Каратаке и Даманаке, чьи имена по-арабски были переданы, как Калила и Димна.
Автор самой "Панчатантры" неизвестен. По мнению исследователей, её первоначальный вариант, не дошедший до нас, появился в III - IV вв. н. э., во время правления династии Гуптов и был составлен в Кашмире вишнуитским брахманом. Однако отдельные басни о людях и животных, из которых состоит "Панчатантра", появились гораздо раньше, ибо были частью фольклора Индии. От них идут так называемые "бродячие" или "странствующие" сюжеты в фольклоре многих народов мира.
В Иране "Калила и Димна" появилась еще при Сасанидах. Согласно преданию, по поручению царя Ануширвана (VI в.) придворный лекарь Бурзое отправился в Индию, чтобы достать таинственную книгу, хранившуюся в сокровищнице индийских царей, составленную, согласно персидскому преданию, премудрым философом, главой брахманов Байдабой для могущественного владыки Дабшалима. Бурзое раздобыл книгу и перевел ее на среднеперсидский (пехлеви). Речь шла именно о "Панчатантре". Ибн аль-Мукаффа работал именно со среднеперсидской версией сочинения, не дошедшей до нас.
Еще более удивительна дальнейшая судьба книги. Уже до арабского перевода появился в VI в. сирийский перевод. Около 1080 года византийский прозаик Симеон Сиф перевел "Калилу и Димну" с арабского на греческий язык, дав ей название "Стефанит и Ихнилат" ("Увенчанный и Следопыт"). Греческий перевод послужил основой для ряда переложений и переводов на славянские языки, и уже в ХII веке, книга "Увлечённый Следопыт" пришла на Русь, где приобрела широкую известность и популярность как нравоучительное зерцало. Древнерусские переводчики почитали её наставлением в христианском благочестии и приписывали ее авторство таким знаменитым христианским святым, как Иоанн Дамаскин или Иоанн Лествичник. В начале XII в. рабби Иоэль перевел "Калилу и Димну" на еврейский. В следующем столетии появляется испанский перевод. Тогда же Иоанн из Капуи перевел еврейский текст на латынь. Так возникло "Наставление человеческой жизни", переведенное на немецкий, итальянский, французский, чешский. Влияние притч "Калилы и Димны" прослеживается у новеллистов эпох Возрождения, у Боккаччо, в шванках Ганса Сакса, затем у Лафонтена, где они служат дополнением к Эзоповским басням. В конце XVI века вазир великого Могола Акбара (1556-1605) Абу-ль-Фазл обращается к одной из обработок "Калилы и Димны" и даёт своему труду название "Ийар-и даниш" ("Мерцало мудрости"). Это сочинение было переведено на хиндустани и урду. Так, пройдя причудливо-длинный и сложный путь, "Панчатантра" вернулась в Индию. Книга пришла в Европу еще один под другим обличием - через турецкую "Гумаюн-наме" ("Царственную книгу"), перевод на этот раз с персидского. Турецкое сочинение было вскоре переведено на французский.
Так "Калила и Димна" вошла в золотой фонд мировой литературы. В различные эпохи читатели находили в "Калиле и Димне", то, что было интересно для всех сословий: учёные проникали в скрытый смысл забавных басен и сказок, горожане смеялись над злоключениями недалёкого мужа, поверившего неверной жене и т. д.
Являясь сокровищницей древней мудрости Востока, персидские сказки кроме всего прочего носят эстетический характер. Мудрость рассказчика заключается в соблюдении четких пропорций между надзидательными мудростями, призванными порождать глубокие раздумия, и занимательными легкими рассказами и волшебными повестями, имеющими цель развлечь и повеселить слушателя. Эта сторона персидских сказок объясняет их востребованность и неизменную популярность у различных народов в различные эпохи.
Павел Башарин, кафедра восточных яэыков РГГУ
Здесь Вы можете ознакомится с информацией о выставке Е.Уздениковой: http://www.museum.ru/n28588
