"...Был 59 год. Я впервые пришёл в студию Брониславы Львовны Гершойг. Вспоминаю это время с трепетом, а своего первого учителя с огромной благодарностью. Она прививала своим ученикам сосредоточенное отношение ко всему, что нас окружает. Воспитала любовь к холсту, бумаге и краскам, уважение к труду художника. Вспоминаю, как осторожно, но настоятельно в залах Пушкинского музея она обращала наше внимание на Рембрандта, Сезанна, Ван-Гога, Гогена. Это было самое начало 60-х.

Для нынешнего молодого поколения эти имена вероятно не так значимы, как имена Бойса или Херста, и у многих вызывают улыбку и иронию. Мы были захвачены идеями цвета, композиции, пространства: точка, линия, пятно, форма; теплые-холодные цвета, низкие-высокие тона, поиск баланса и динамики. Учились видеть. Это не вызывает недоумения сейчас лишь у дизайнеров.

Сегодня художники разбрелись по "кружкам умелые руки": от "построй сам" до "кройки и шитья". Трудно оставаться в границах, традиционных для живописи, графики, скульптуры. Может быть уже и не нужно.

Я говорю об этом без сожаления и укора, желая лишь сказать, что заложенное в детстве отношение к жизни и работе помогло мне пройти через "казенку" худ-института, не примкнуть ни к "аппе" ни к "андеграунду", сохранить любовь к цвету, текстуре, пространству, видеть и ценить тех, для кого белое - это начало мира, а черное - не конец его." - Валерий Орлов

В начале было слово. В новое время слово сделало своим домом бумагу. Бумага была домом не только слова, но и образа. Она была незаменима, однако "незрима", ее роль была подсобной (носитель, передатчик). На исходе эры Гуттенберга бумага перестала быть средством; она обрела самостоятельность. Освобождение и жизнь она получила в искусстве Валерия Орлова.

Бумага Валерия Орлова - бумага как таковая. Слово это нужно употреблять в единственном числе, ибо бумага у русского художника - стихия, такая же как воздух, земля, огонь. Она и волокнистое облако, и остывшая магма, она и пространство, не отрицающее плоскость, и фактура, дружащая с бесплотностью. Она - вместилище оппозиций, которые мирятся в ее недрах.

Бумага Орлова - белая. В ее белизне, ее белизны рождаются явления и феномены. Что обнаруживает настроенность ее создателя на ту же волну, что побудила Казимира Малевича выйти к супрематии "белого миростроения".

Языком бумаги Орлов ведет собеседования с родоначальниками классического авангарда. В диалогах с ними возникают серии - в их протекающем времени объединяются свет, цвет, знак, звук.

На излёте своего царствования в человеческой цивилизации бумага обрела памятник в искусстве русского художника Валерия Орлова.

Александра Шатских