«Отечественная война и Русское общество». Том III. Подготовка России к войне и разрыв.

о мере того, как обнаруживались серьезные приготовления к войне со стороны Наполеона ^[1], Александр должен был прийти к сознанию необходимости принять и со своей стороны меры на случай разрыва. Неминуемость войны он понимал очень хорошо и знал, что она будет нести с собой большую опасность. Поэтому и приготовления России были очень тщательные уже с весны 1812 года.

У нас спешно строили на западной границе две новых крепости: Бобруйск и Динабург; усиливали уже существующие укрепления Риги и Киева, и между Двиной и Дпепром выбирали места для будущих укрепленных позиций. Пять дивизий из молдавской армии, воевавшей с Турцией, получили приказ спешно вернуться назад к реке Днестру, а одна дивизия из Финляндии водворялась в Литве. Это отозвание пяти дивизий с Дуная и шестой из Финляндии весьма не понравилось Наполеону и он не преминул сделать об этом надлежащее представление в Петербург. Государь сейчас же ответил, что возвратит дивизии в Валахию, если, в свою очередь, Наполеон уменьшит гарнизон Данцига наполовину. Конечно, Наполеон на это не мог согласиться, но отвечал, что вообще усиление им войск в северной Германии происходит «не для угрожения России или из политических видов, но единственно в намерении обеспечить северные берега Германии от нападения англичан, подкрепить таможенную стражу, сохранить общественное спокойствие в этом новоприобретенном крае и, наконец, потому, что там дешевле содержать войска, нежели во Франции».

В переговорах о Варшавском и Ольденбургском герцогствах, о континентальной системе и торговом тарифе прошли 1810 и 1811 года ^[2]. Военные приготовления Наполеона приходили к концу. К нему возвращалась его уверенность в себе. 3 августа 1811 года в день именин Наполеона в тюльерийском дворце по обыкновению был большой съезд представителей европейских государств. Подойдя к нашему посланнику в Париже, князю Куракину, Наполеон в присутствии всех гостей обратился к нему с двухчасовой речью, трактовавшей о его миролюбии и обвинявшей императора Александра. Речь свою он закончил словами: «Император Александр не прекращает вооружений. Я не хочу вести войну, не думаю восстанавливать Польшу, но вы помышляете о присоединении к России Варшавского герцогства и Данцига. Без сомнения, у императора есть какая-нибудь скрытная мысль; пока тайные намерения вашего двора не будут объявлены, я не перестану умножать войск в Германии».

Само собой разумеется, что этой речью он никого из присутствующих не ввел в заблуждение, и все поняли ее так, как и следовало понять, т.е., что Наполеон желает оправдать себя и обвинить во всем императора Александра и что разрыв России с Францией неизбежен.

Конечно, князь Куракин тотчас же донес государю о речи Наполеона, и государь поспешил высказать свое изумление на слова французского императора: как могла даже возникнуть у него мысль, что государь имел какие-либо виды на герцогство Варшавское и в особенности на Данциг, который ему не нужен, и что у него достаточно своих внутренних дел управления государством; настолько достаточно, что даже нет времени думать о каких-либо новых приобретениях.

Военные приготовления Наполеона были завершены окончательно в сентябре 1811 года. Гроза была уже близка; и задерживало пока лишь наступившее позднее время года. Флигель-адъютант, полковник Чернышев доносил в это время государю: «Война решена в уме Наполеона, он теперь считает ее необходимой для достижения власти, которой ищет, цели, к которой стремятся все его усилия, т.е. обладания Европой. Мысль о мировладычестве так льстит его самолюбию и до такой степени занимает его, что никакие уступки, никакая сговорчивость с нашей стороны не могут уже отсрочить великой борьбы, долженствующей решить участь не одной России, но и всей твердой земли».

Что же предпринимал император Александр для увеличения боевой готовности России в предстоящей кровавой борьбе с Наполеоном.

К 1 января 1811 года состав нашей армии был следующий: 4 полка и 1 батальон гвардейские, 14 полков гренадерских, 80 мушкетерских, 46 егерских, 6 полков и 2 казачьих сотни гвардейской кавалерии, 6 полков кирасирских, 36 драгунских, 5 уланских и 11 гусарских; 25 бригад артиллерии, из которых одна гвардейская, 2 полка пионеров и учебных гренадерских батальона.

15 марта того же 1811 года Высочайше повелено было составить первую и вторую резервные и третью обсервационную армию, с каковой целью и был произведен рекрутский набор по два человека с 500 душ, а специально для пополнения убыли в гвардии, в Пскове был сформирован гвардейский резерв, но этим резервным армиям в виду наступивших вскоре военных действий так и не суждено было получить окончательную организацию.

Из того же, что было у нас налицо и что успели сделать для сформирования резервов, было составлено три армии: 1-я западная, 2-я западная и 3-я дунайская. Из резервов на скорую руку были образованы 1 и 2 резервные армии, и, наконец, к 5 мая была еще сформирована 3-я обсервационная армия, порученная генералу-от-кавалерии, графу Тормасову, но нужно, опять-таки, не забывать, что резервные армии не успели получить окончательную организацию и, следовательно, не имели настоящего числа людей, а были скорее лишь кадрами трех действующих армий. Следовательно, при окончательном подведении итогов боевой готовности России к предстоящему кровавому спору во внимание принимать нужно лишь состав двух действующих армий и третьей обсервационной Тормасова, которая в силу необходимости сделалась тоже действующей, ибо дунайская армия Кутузова была еще далеко, да и не успела окончательно освободиться от Турецкой войны.

В первой западной армии под командой Барклая-де-Толли находилось в строю 127 тысяч человек при 558 орудиях. Они составляли 150 батальонов, 134 эскадрона и 18 казачьих полков.

В строю 2-й западной армии под командой генерала Багратиона было 48.000 чел. Разделена она была на 58 батальонов, 52 эскадрона и 9 казачьих полков при 216 орудиях.

В 3-й резервной обсервационной армии Тормасова было в строю 43.000 человек, составлявших 54 батальона, 75 эскадронов и 9 казачьих полков при 168 орудиях.

Итого во всех трех армиях находилось в строю 262 батальона, 261 эскадрон и 36 казачьих полков, составлявших 218 тысяч человек.

Сверх того из рекрутов последнего набора, которых собирали в Ярославль, Кострому, Владимир, Рязань, Тамбов и Воронеж, были сформированы по два полка в каждом из этих городов. Причем в первых четырех формировались по 2 пехотных полка, а в остальных по два егерских. За неделю же до войны, т.е. в июне месяце 1812 года, полковник граф Витт сформировал украинское казачье войско в числе 4 полков. Эта скороспелая кавалерия состояла: из мещан, цеховых, помещичьих, казенных и экономических крестьян, призванных по одному человеку со 150 душ, и была сформирована, вооружена и обучена всего в один месяц. Все они поступили в армию Тормасова. Прибавим еще ко всему этому благородную стрелковую дружину отставного поручика Нирота, сформированную им на собственные средства из дворян в г. Юрьеве, и перечень всех наших вооруженных сил, приготовившихся для встречи Наполеона, окончен. Подведем им окончательный итог к июню месяцу 1812 года: у нас состояло в строю — в трех действующих армиях 218.000 человек, в запасных и рекрутских батальонах и эскадронах 100.000, во вновь сформированных 12 полках 23.800, в 4 Украинских 3.600. Итого для первого отпора Наполеону мы имели более 335 тысяч человек. Нужно оговориться, что в это число не входили: 2 полка пионеров, составлявшие всего 4.540 человек, и казачьи полки, бывшие пока еще на пути к армии.

Войска, находившиеся в Финляндии, в Грузии, на Кавказской линии, в Одессе и Крыму, в Сибири и, наконец, в Дунайской армии, которую задерживало неутверждение султаном мирного договора, конечно, тоже нельзя принимать в расчет, так как они нужны были там, где находились.

Естественно, что такая армия должна была обеспечить себя первым долгом огнестрельными припасами, составляющими первую и насущную необходимость войны. С этой целью артиллерийские парки были расположены в три линии. Первая линия стояла: в Вильне на 3 дивизии, в Динабурге на 5, в Несвиже на 1, в Бобруйске на 2, в Полонном на 3, в Киеве на 6.

Вторая линия: в Пскове на 4 дивизии, в Порхове на 4, в Шостке на 5, в Брянске на 4 и в Смоленске на 2.

Третья линия: в Москве на 2 дивизии, в Новгороде на 8 и в Калуге на 9. Следовательно, всего на трех линиях было заготовлено парков на 58 дивизий, с полным количеством артиллерийских снарядов, ружейных патронов и кремней. Для перевозки их было заготовлено достаточное количество подвод и людей.

Всю армию с ее резервами, артиллерийскими парками и т. д. нужно было продовольствовать. Провиантские магазины были, в свою очередь, расположены тоже в три линии. Так называемые «главные продовольственные депо» были в Новгороде, Трубчевске и Соснице. Главные магазины размещались: в Риге, Динабурге, Бобруйске, Киеве, Вильне, Заславле и Луцке. Магазины меньшего объема находились: в Дриссе, Великих Луках, Шавлях, Вилькомире, Свенцянах, Гродно, Брест-Литовске, Слониме, Слуцке, Пинске, Мозыре, Староконстантинове, Житомире, Остроге, Дубно и Ковеле.

Всего в этих складах было заготовлено 625.855 четвертей муки, 58.446 крупы и 774.080 четвертей овса.

Военные приготовления Наполеона окончились к осени 1811 года; конечно, начинать войну в виду недалекой зимы было нельзя и волей-неволей ему пришлось оттягивать время. С этой целью он продолжал бесконечные переговоры о недоразумениях между Россией и Францией, т.е. об Ольденбургском герцогстве, о торговом тарифе и о злополучном Данциге, и в этих переговорах прошла вся зима 1811 года. В апреле 1812 года Наполеон прислал в Петербург графа Нарбонна с письмом государю, в котором говорилось, что требование о выводе французских войск из Пруссии равносильно оскорблению, и старался доказать, что не он будет виной, если разрыв все-таки произойдет. Вскоре и сам он отправился вслед за Нарбонном, и 4 мая прибыл в Дрезден. Его армия была уже на Висле: Даву стоял в Эльбинге и Мариенбурге, Удино — в Мариенвердере, Ней и гвардейский корпус — в Торне, вице-король Евгений — в Плоцке; Вандам, Ренье, Сен-Сир, Понятовский и четыре резервных кавалерийских корпуса между Варшавой и Модлином, Макдональд — в окрестностях Кенигсберга и Шварценберг — у Лемберга.

Не получая ответа от графа Нарбонна и зная, что государь находился при армии в Вильне, Наполеон приказал своему посланнику в Петербурге Лористону с разрешения нашего двора ехать в Вильну и там настоятельно подтвердить то, что было указано графу Нарбонну. Нетерпению Наполеона не было пределов. Еще не вернулся Нарбонн и вряд ли успел доехать до места курьер, отправленный к Лористону, как Наполеон 9 мая приказал корпусам, стоявшим на Висле, быть готовыми к походу. С целью возбудить поляков, он отправил в Варшаву мехельнского архиепископа Прадта и на прощальной аудиенции ему сказал: «Я иду в Москву и в одно или два сражения все кончу. Император Александр будет на коленях просить мира. Я сожгу Тулу и обезоружу Россию. Меня ждут там; Москва — сердце империи; без России континентальная система есть пустая мечта».

Граф Нарбонн 16 мая вернулся из Петербурга и вместо согласия на мир привез настоятельное требование императора Александра очистить Пруссию от французских войск. От себя Нарбонн добавил: «Я не заметил в русских ни уныния, ни надменности. Император Александр изъявил мне сожаление о разрыве союза с Францией, говоря, что не он первый подал к тому повод и, хотя знает силу и дарования вашего величества, однако же при одном взгляде на карту России легко убедиться, что для обороны места станет, и что ни под каким видом не подпишет он унизительного для России мира».

Уже незадолго до начала военных действий император Александр писал Барклаю-де-Толли: «Прошу вас, не робейте перед затруднениями, полагайтесь на Провидение Божие и Его правосудие. Не унывайте, но укрепите вашу душу великой целью, к которой мы стремимся: избавить человечество от ига, под коим оно стонет, и освободить Европу от цепей». Наполеон через Глогау и Позен отправился к Висле. В Торне был дан им окончательный приказ войскам двинуться к границе России. 29 мая он прибыл к Кенигсберг для окончательного устройства продовольственного вопроса армии, а оттуда через Велау и Инстербург — в Гумбинен. Здесь он получил известие от Лористона об отказе ему приехать в Вильну и счел это наилучшим предлогом для немедленного вторжения в Россию. «Дело решено! — говорил он. — Русские, всегда нами побежденные, принимают на себя вид победителей. Они вызывают нас, но, конечно, впоследствии придется нам отблагодарить их за такую дерзость. Останавливаться на пути — значит не пользоваться настоящим благоприятным случаем. Отказ Лористону прекращает мою мнительность и избавляет нас от непростительной ошибки. Сочтем за милость, что нас принуждают к войне; перейдем Неман».

Приказав корпусам как можно скорее поспешить походом к Неману, сам Наполеон отправился в Вильковиск и здесь издал свой знаменитый приказ по армии.

«Солдаты! Вторая польская война началась. Первая кончилась под Фридландом и Тильзитом. В Тильзите Россия поклялась на вечный мир с Францией и войну с Англией. Ныне нарушает она клятвы свои и не хочет дать никакого объяснения о странном поведении своем, пока орлы французские не возвратятся за Рейн, предав во власть ее союзников наших. Россия увлекается роком! Судьба ее должна исполниться. Не считает ли она нас изменившимися? Разве мы уже не воины Аустерлицкие? Россия ставит нас между бесчестием и войной. Выбор не будет сомнителен. Пойдем же вперед! Перейдем Неман, внесем войну в русские пределы. Вторая польская война, подобно первой, прославит оружие французское; но мир, который мы заключим, будет прочен и положит конец пятидесятилетнему кичливому влиянию России на дела Европы».