Река времени

Также как неспешно, но безостановочно, катит у Мозыря свои волны река Припять, течет над городом и река Времени. Бросим взгляд лишь не некоторые из бесконечной череды ее волн, считая гребнями 1812, 1862, 1912 и 1962 годы.

В воскресный день 28 июля 1812 года пушки Петропавловской крепости столицы произвели первый салют (из пяти, данных за всю войну) в честь победы войск генерала А.П. Тормасова под Кобрином. Утром этого дня в Мозыре, как и во многих других городах российской империи, в ознаменование этой славной виктории был отслужен торжественный молебен. В соборной Св. Михаила Архангела церкви в присутствии всего военного и гражданского начальства, именитых граждан города, молебствование проводил мозырский протоиерей Петр Матиевич. Но вот служба закончена, открываются двери храма и на городскую площадь, запруженную празднично одетыми мозырянами, выходят уже знакомые нам лица. Впереди, о чем-то негромко беседуя, идут генералы Федор Федорович Эртель и Андрей Васильевич Запольский. Их парадная форма выглядит ослепительно: мундиры темно-зеленого сукна с красным воротом и обшлагами, дубовые листья и каемка золотого шитья, эполеты с густой золотой бахромой, на шляпах – султаны из черных петушиных перьев. Через левое плечо генералы перепоясаны орденскими «анненскими» лентами – широкими, красными, с золотой каймой по краям. Чуть позади – стройный молодой офицер с плетеным золотым аксельбантом на правом плече, адъютант командира корпуса поручик Загаин. В толпе, сдерживаемой цепью солдат, он замечает восхищенный взгляд худенького, бедно одетого мальчика, Гаврюши Корженевского и, мимолетно улыбнувшись ему, идет дальше. Оба они и многие другие, находящихся тут, не доживут до конца этого года… В блеске июльского солнца на орденах и медных эфесах шпаг из храма выходят бригадные командиры пехоты подполковники Антон Лаврентьевич Палагейко, Максим Михайлович Андриевский, Василий Христофоров, командир сводного полка регулярной кавалерии майор Ильченко, за ними – командиры батальонов и эскадронов. Вот в прекрасно сшитых дорогими петербургскими мастерами мундирах проходят недавние сослуживцы по свите Е. И. Величества полковник Платон Иванович Пенский и подполковник Мейран. Среди зелени офицерских мундиров выделяется своим темно-синим полукафтаном донской казачий полковник Иван Иванович Исаев. Тут же, в положенной по чинах форме и других образцах провинциальной моды начала 19 столетия, вся мозырская власть: поветовый маршалок Юрий Адамович Ленкевич, бургомистр Федор Трофимович Корицкий, ратман Корней Олещенко, лавники Антон Булавко и Степан Бобр, поветовый казначей Куликовский и другие. Жены мозырского начальства собрались своим кружком, где в центре бургомистрова супруга Ефросинья Антоновна. У самой реки заиграл сводный военный оркестр, и на Слуцкой набережной началось народное гуляние. Прохаживается местный чиновный люд: бухгалтеры поветового казначейства Фрол Семенович Кузьмин с женой Ириной Михайловной, Викентий Кононович с женой Любовью Ириадновной, письмоводитель магистрата Иван Алексеевич Ясеневский, письмоводитель городской полиции Кирилл Архипович Оношко, поверенный питейной откупной конторы Константин Шульц и прочие. Трех подруг, девиц Елисавету Петровну Макушицкую, Елену Никифоровну Бутырскую и молодую вдову Агафию Григорьевну Лебедь сопровождают офицеры Нарвского пехотного полка штабс-капитаны Петр Романович, Иван Леонтьевич Витвицкий и поручик Иван Стис. А вот и молодожены: штабс-капитан Матвей Степанович Доценко и Юлия Федоровна, бывшая девица Гельвет. Три недели назад с позволения генерал-майора А.В. Запольского, они обвенчались в мозырской приходской Параскеевской церкви. В питейном заведении за чаркой казенного вина военные и местные новости обсуждают унтер-офицеры Ладожского полка Филипп Григорьевич Дорожин и Григорий Иванович Глушков, штабс-капитанский денщик Иван Кирюшин, солдат мозырской инвалидной команды Иван Прамухин, отставной улан Иван Барановский. За соседним столом – мозырские мещане Андрей Стефанович Сазыко, Назар Константинович Богданович, Андрей Терентьевич Жейновский Василий Данилович Бибиков и Игнатий Антонович Бобр.

Больше все эти люди никогда не соберутся вместе, военные вихри и другие обстоятельства разведут их жизненные пути навсегда.

Участник Горбацевичского боя, квартирмейстер Литовского уланского полка И.И. Генюш в начале ноября 1812 года ушел из-под Мозыря со своим полком в новый поход. Как видно из служебной аттестации, он участвовал в нескольких сражениях 1813-14 годов и – уцелел. В декабре 1815 года был «…за выслугой лет отставлен вовсе от службы на собственное пропитание. Награжден серебряной медалью на Андреевской ленте в память 1812 года. Имеет право на пособие, как служивший беспорочно». Из других документов дела видно, что уже в следующем году ветеран проживал в «…имении Провтюки Мозырского уезда, у помещицы Мины фон Гольст». Наверняка, выпив в праздничный день чарку вина в местной корчме, отставной улан рассказывал в кругу приятелей-шляхтичей про атаку своего эскадрона осенним вечером у местечка Горбацевичи и других боях. До нас, к сожалению, эти рассказы не дошли…

Обер-квартирместер полковник Платон Иванович Пенский после расформирования корпуса служил в других частях действующей армии, а в январе 1816 года был назначен командиром 8-го егерского полка. Командир запасного батальона 6-го егерского полка подполковник Петр Андреевич Бонжан в июне 1815 года вступил в командование этим полком, а 30 августа следующего года получил чин полковника. Командир запасного батальона Смоленского пехотного полка майор Гинтовт в заграничных походах был уже подполковником, в апреле 1819 года стал командиром Воронежского пехотного полка, а еще через пять лет – полковником. Командир запасного батальона Сибирского гренадерского полка майор Дескур заслужил в боях чин подполковника и с июня 1818 года командовал 2-м гренадерским полком. Мозырский военный комендант майор Казин дослужился до полковника и в 1820 году командовал Архангельским гарнизонным полком. Командир «чечерского» отряда и военный комендант Гродно Осип Матвеевич Кленовский вскоре был произведен в полковники и с конца 1813 по июнь 1817 года последовательно командовал Орловским пехотным, 8-м гренадерским и 3-м карабинерными полками. В 1817 году он был назначен на почетную должность командира Санкт-Петербургского лейб-гвардии внутреннего гарнизонного батальона. Очевидно, именно он в 1827 году получил из рук императора Николая I белое Георгиевское знамя с надписью «В воспоминание подвигов Гвардейских войск в 1812, 1813 и 1814 годах». Генерал-майор Алексей Евдокимович Греков после окончания войны вернулся на Дон, в апреле 1822 года вышел в отставку с правом ношения мундира. Минский гражданский губернатор Павел Михайлович Добриньский 21 ноября 1812 года по повелению фельдмаршала М.И. Кутузова прибыл со всем своим штатом из Речицы в Минск, исполнял свою должность до конца 1816 года. В 1817-1824 годах был Вятским гражданским губернатором. Даты смерти вышеперечисленных людей неизвестны.

Дивизионный генерал Ян Генрик Домбровский в бою под Борисовом был ранен и до весны находился на излечении. В марте 1813 года он сформировал из остатков польских частей дивизию и участвовал с ней в ряде сражений этой кампании. После гибели маршала Ю. Понятовского в Лейпцигской битве возглавил польские войска. С окончанием войны принял предложение о переходе на русскую службу с чином генерал-лейтенанта и вошел в состав польского Сената. В 1816 году вышел в отставку, жил в своем имении и писал мемуары. Скончался 6 июня 1818 года на 63-м году жизни.

Генерал от кавалерии граф Александр Петрович Тормасов в конце 1812 года некоторое время находился в распоряжении фельдмаршала М.И. Кутузова и командовал главными силами армии. За отличия в сражениях при Малоярославце и Красном первым из героев этой войны был награжден высшим военным орденом Св. Андрея Первозванного. В 1813 году в связи с ухудшением здоровья вышел в отставку с назначением в Государственный совет. Он был единственным, кажется, русским военачальником, писавшим Наполеону на остров Св. Елены и получившим от него ответ. Умер 13 ноября 1819 года в Москве на 67-м году жизни, погребен в Донском монастыре.

Генерал-лейтенант Федор Федорович Эртель после войны в связи с болезнью был уволен от службы для лечения. В 1823 году он был вновь назначен на прежнюю должность и получил звание генерала от инфантерии. Неизвестно, бывал ли он после войны в Мозыре, но в последние дни жизни у него такая возможность была. В середине марта 1825 года, выполняя в Киеве поручение Александра I, генерал серьезно заболел. Врачи определили лихорадку и предписали строгий постельный режим, но Ф.Ф. Эртель, тем не менее, отправился в путь для доклада императору. Из Киева на север вели два почтовых тракта: в Мозырь и в Белицу. И кто знает, может тогда, в один из последних мартовских дней, генеральская коляска вновь, как и 13 лет назад, въехала в город с овручского тракта и, миновав почтовую станцию, подкатила к дому городничего, бывшей штаб-квартире 2-го резервного корпуса русской армии… Тяжело больной, Ф.Ф. Эртель добрался 4 апреля до Могилева, где и слег окончательно. Он умер в этом городе 8 апреля 1825 года в возрасте 58 лет. В этом же году на Дону ушел из жизни 50-летний казачий подполковник Степан Иванович Семенченка.

Бессменный командир авангарда корпуса, подполковник Антон Лаврентьевич Палагейко с января 1813 по январь 1814 года командовал Малороссийским гренадерским полком, сражался в Польше и в Германии. Впоследствии он, однако, не сделал карьеры. Служа после войны в Саратовском внутреннем гарнизонном батальоне, он, очевидно, нажил там себе могущественных врагов, которые дважды отправляли его по каким-то поводам под суд. И хотя оба раза А.Л. Палагейко был оправдан, это не пошло бесследно и он умер сравнительно молодым в 1826 роду в том же звании подполковника.

Командир польской 28-й кавалерийской бригады генерал Доминик Дзевановский 20 ноября 1812 года был тяжело ранен у Березины и спустя пять дней был пленен казаками. До мая 1814 года он находился в Харькове, где написал свои мемуары. После возвращения в Польшу больше на службе не состоял. Умер в 1827 году в возрасте 67 лет.

Любимец мозырских дам, командир егерской бригады полковник Федор Григорьевич Гогель прошел все главные сражения 1812 года и в конце его был произведен в генерал-майоры. Он отличился, также, в кампанию 1813 года и впоследствии его имя было увековечено в московском храме Христа Спасителя. После войны генерал поочередно командовал 26-й, 28-й и 25-й пехотными дивизиями. Его войска подавили восстание южного общества декабристов под Белой Церковью. Необходимость применения оружия против сослуживцев, очевидно, очень тяжело повлияла на боевого генерала и он скоропостижно скончался от сердечного приступа 17 апреля 1827 года в возрасте 52 лет. На его могиле близ г. Дубно Волынской губернии в 1830 году был воздвигнут памятник.

Генерал-майор Сергей Алексеевич Тучков, отстраненный от командования корпусом, с начала 1813 года проживал в Минске. В своем письме от 28 мая этого года князю А.И. Горчакову он жаловался, что «… быв дивизионным генералом и потом корпусным командиром, по просьбе некоторых поляков, во время войны, их бунта, отослан сюда (в Минск) для объявления по их просьбам, поданных по известному наущению, которых ничем доказать не могут; а я между тем четвертый месяц утесняюсь, проживая здесь. Я вижу, что службы моей не хотят». Похоже, это письмо управляющему Военным министерством возымело какое-то действие и вскоре генерал смог принять участие в осаде неприятельских крепостей Модлина и Магдебурга. Следствие, однако, продолжалось вплоть до 1826 года и все это время Сергей Алексеевич проживал в основанном им городе (в середине 19 века г. Тучков вошел в черту города Измаила). 2 июля 1826 года, по повелению уже нового российского императора Николая I следствие над ним было, наконец, прекращено. Как отмечалось в акте конфирмации «… генерал-майор Тучков ни в каких злоупотреблениях или покорыстовании не доказан…, в уважение долговременной бытности его под следствием оставить его от дальнейшей по сему делу ответственности свободным». В мае 1828 года он был назначен военным губернатором Бабадагской области, 14 апреля 1829 года произведен в генерал-лейтенанты, а 27 декабря 1830 года стал градоначальником г. Измаила. Через пять лет по состоянию здоровья вышел в отставку с сохранением оклада градоначальника и казенной квартиры в городе. Впоследствии переселился в Москву к брату Павлу. Необходимо отметить еще одну черту этого неординарного человека – его несомненные литературные способности. Еще в 20-летнем возрасте Сергей Тучков вступил в Санкт-Петербургское «Общество друзей словесных наук». В своих «Записках», датированных 1808 годом, он вспоминает, как отец, Алексей Васильевич, отправлял его, молодого офицера, на войну. «… Ну, любезный сын, да благословит тебя Бог; может быть долго не увидимся, вот мое наставление: куда пошлют не отказывайся, а куда не посылают – не напрашивайся». Вам не напоминает это известную сцену из написанной много позже повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»?

Совпадение слишком очевидно, чтобы быть случайным. В 1821 году в Измаиле, на одном из званых обедов, А.С. Пушкина познакомили с проживавшим там генерал-майором С.А. Тучковым. Молодой поэт и седой генерал, оба тонкие ценители литературы, общались весь день, до позднего вечера. Сопровождавший А.С. Пушкина в этой поездке подполковник И.П. Липранди (пртотип Сильвио в рассказе «Вастрел») позднее вспоминал, что поэт «… был очарован его умом и любезностью» и что «… остался бы здесь на месяц, чтобы посмотреть то, что ему показывал генерал». Очень вероятно, что С.А. Тучков мог рассказать поэту историю тайного венчания в ночь на 6 ноября 1812 года, под завывание первых вьюг и срежет начавшегося на Припяти ледохода штабс-капитана Петра Романовича и Агафии Лебедь. Генерал был в Мозыре спустя несколько дней после этого случая, да и потом мог узнать о нем от своих офицеров. Рискну предположить, что именно этот мозырский случай лег в основу сюжета рассказа А.С. Пушкина «Метель». В таком случае это единственная ниточка, связывающая великого русского поэта и маленький белорусский поветовый городок. Сам он здесь никогда не бывал, из Санкт-Петербурга в Одессу и обратно проезжал через Чечерск и Белицу. Чтобы не возвращаться больше к литературной теме, в заключение стоит отметить, что великий русский писатель М.В. Гоголь и гениальный польский поэт А. Мицкевич, тоже в Мозыре никогда не бывавшие, имеют веские основания быть в нем как-то увековеченными. Литературоведами уже давно доказано, что в качестве сюжета своего произведения «Мертвые души» М.В. Гоголь использовал громкое уголовное дело 1848 года, сделавшее г. Мозырь известным на всю российскую империю. Адам Мицкевич вообще же обязан ему своим именем, т.к. его крестным отцом был мозырский судья Адам Обухович. Проживая в Москве, С.А. Тучков написал и опубликовал несколько драматических пьес, переводил на русский язык французские трагедии, составил и издал военный словарь. Генерал-литератор умер 3 февраля 1839 года в возрасте 71 года и был похоронен в московском Новодевичьем монастыре.

Участник боев в белорусском Полесье капитан 2-го уланского польского полка Петр Лаговский уцелел при разгроме его дивизии на Березине, а в 1813 году стал подполковником и командиром эскадрона. После окончания боевых действий жил на Волыни. Там вступил в польское подпольное общество и по его поручению вел в 1825 году переговоры с представителем тайной русской организации декабристов П. Пестелем. Вскоре был арестован, но освобожден восстанием 1830 года. Сражался в рядах повстанцев, а после их поражения эмигрировал во Францию. Есть данные, что там он встречался с А. Мицкевичем и информировал его о тайных польских обществах. В конце 30-х годов написал свои «Записки о войне 1812 года в Литве». Умер в 1843 году в возрасте 67 лет.

Противник Ф.Ф. Эртеля и А.В. Запольского в боях за Пинск австрийский генерал Иоган Фридрих Мор надолго пережил их обоих, хотя и был тяжело ранен, сражаясь, уже как союзник русских, в «битве народов» при Лейпциге. После войны служил в Италии, был комендантом Венеции. Умер в 1847 году в возрасте 82 лет, похоронен в г. Клаузено, близ Венеции.

Для Павла Васильевича Чичагова Березина стала концом его карьеры. Современные историки почти единодушны в том, что основная вина за провал операции по окружению Наполеона лежит на М.И. Кутузове и П.Х. Витгенштейне. Но тогда «козлом отпущения» стал адмирал. В самом начале 1813 года он «по болезни» был отстранен от командования и подвергся всеобщей травле. «Хитом сезона» стало публичное высказывание супруги фельдмаршала М.И. Кутузова: «Витгенштейн спас Петербург, мой муж – Россию, а Чичагов – Наполеона!» Все общество зло смеялось над «сухопутным адмиралом», читая басню Д. Крылова «Щука и кот». Доходило до самых нелепых обвинений, одно из которых впоследствии высказал Г. Александров: «… не должны ли мы заключить, что в неудаче Чичагова при р. Березине имели, может быть, и представленные ему сокровища князей Радзивиллов…?» В феврале 1814 года П.В. Чичагов навсегда уехал из России. Будучи женатым на дочери английского адмирала, он принял подданство Великобритании. Проживал во Франции у своей дочери, бывшей замужем за французским адмиралом Де Бузье. Написал там свои мемуары, которые были напечатаны в Берлине уже после его кончины. В конце жизни адмирал полностью ослеп. Он умер в возрасте 82 лет и похоронен в Со, близ Парижа.

Майор Х. Эвертса в конце сентября 1812 года выступил со своими двумя батальонами из Минска на восток и через две недели был уже в Дорогобуже. Оттуда 18 октября голландцы конвоировали к Смоленску казну Наполеона. Майор мог бы, наверное, охраняя бочонки с императорским золотом, без особых потерь покинуть территорию России, но честь солдата указала ему другой путь. У самого города он передал казну находившемуся в его колонне полковнику, который с двумя польскими ротами повез ее дальше, а сам провел фуражировку и вновь повернул на восток для соединения со своим полком. В бою под Красным голландцы прикрывали отступление остатков корпуса маршала Л. Даву. Свернувшись в каре, 33-й легкий полк стойко отражал атаки русской кавалерии, но под конец почти весь был изрублен. Х. Эвертс в числе немногих уцелевших попал в плен, до 1814 года находился в Тамбове, потом вернулся на родину. Впоследствии дослужился до звания генерал-майора и написал воспоминания о походе в Россию. Скончался в 1851 году в возрасте 73 лет.

Генерал-майор Гавриил Александрович Игнатьев за 1812 год был награжден орденом Св. Владимира 2-й степени и повторно утвержден в должности Минского военного губернатора. Энергичными мерами он за короткое время восстановил порядок в пострадавших от военных действий местностях. В 1816-1826 годах последовательно занимал должности начальников артиллерии 6-го и 2-го пехотных корпусов. За успешные действия во время очередной русско-турецкой войны в 1829 году был произведен в генерал-лейтенанты, награжден орденом Св. Александра Невского и пожалован земельным наделом. В 1833 году по причине ухудшившегося здоровья был перемещен на более спокойную должность генерал-аудитора Военного министерства, где и прослужил до самой кончины. Гавриил Александрович умер 24 марта 1852 года в возрасте 83 лет, из которых 67 были отданы службе Отечеству.

К 1862 году территория Мозыря несколько увеличилась. После большого пожара 1839 года и последующей перепланировки участков количество домовладений стало больше на треть, а население возросло до 5 тысяч человек. При пожаре дотла сгорел деревянный Свято-Михайловский собор и сильно пострадало помещение упраздненного к тому времени бернардинского монастыря. После произведенного ремонта здесь начала функционировать соборная православная церковь. На торговой площади построили новые лавки, начали функционировать городская больница и аптека. На Слуцкой и Киевской улицах, на городской площади были установлены фонари на столбах для ночного освещения. Речную гладь начали пенить первые, пока еще колесные, пароходы. В 1837 году в город вернулись немногие оставшиеся в живых солдаты из рекрутского набора 1812 года. Наверное, еще не один год они собирались по праздничным дням в городском трактире, надевая по такому случаю свои старенькие, заштопанные, но чисто выстиранные и отглаженные мундиры с медалями. За чаркой казенного вина ветераны поминали погибших на войне товарищей – Андрея Левко со Свидовки, Ивана Морозова с Киевской, Ивана Грищановича с Пятницкой и многих, многих других…

Священник Иоанн Матиевич после окончания курса обучения в Киевской духовной семинарии принял от своего отца, Петра Матиевича, должность мозырского протоиерея. По воспоминаниям современников, это был один из самых деятельных настоятелей собора. Однако он каким-то образом проявил сочувствие и оказал помощь состоявшему из мозырской шляхты повстанческому отряду Ф. Кеневича, за что был «… сослан на жительство в 1831 году в Екатеринославскую губернию».

В 1848 году мозырскую правящую элиту потряс небывалый коррупционный скандал. На скамье подсудимых, а затем и в казематах Бобруйской крепости оказалась вся верхушка поветовой администрации во главе с бывшим предводителем дворянства Игнацием Ленкевичем (родственником Ю. Ленкевича). Участники грандиозной аферы отладили криминальную схему по отдаче на откуп несуществующих земельных участков, причем реализовали их вчетверо больше, чем вообще было обрабатываемой земли в Мозырском уезде. Делом занимался сам царь Николай I, который утвердил суровый приговор аферистам, а заодно и снял с должности минского губернатора. Гроза отгремела и поветовый городок опять погрузился в дремоту провинциальной жизни. Посмотрим на Мозырь 1862 года глазами К.В. Ельницкого, опубликовавшего свои «Детские и отроческие воспоминания в начале 20 столетия«… Мы жили в верхней части города («на горе»). Весной и летом я ходил с отцом или старшими братьями на прогулку в окрестности города. Окрестности эти отличались живописностью и разнообразием… Помню, как ученики училища ловили белок, водившихся в лесах, росших по оврагам, окружавшим город Мозырь». В августе этого года в городах российской империи праздновали 50-летний юбилей Бородинской битвы, чествовали немногих уцелевших ветеранов 1812 года, приводили в порядок памятники и воинские захоронения. Возможно, в Мозыре еще жили несколько бывших солдат той войны и, конечно, многие из мальчишек, бегавших когда-то к военному лагерю смотреть на учения, барышни, вздыхавшие тогда по бравым поручикам и корнетам. Существовало, наверное, и военное кладбище, а также следы мерабельского и других укреплений. И были, безусловно, люди, знающие и любящие историю. По воспоминаниям К.В. Ельницкого, в городской гимназии «… естественную историю преподавал К., окончивший Ришельевский лицей. Он основательно знал свой предмет, интересовался им и вел обучение производительно». Но сведений о каких-либо юбилейных торжествах в Мозыре отсутствуют, очевидно, тогда они не проводились. Да этому и не способствовала бывшая тогда в городе обстановка: огонь великого противостояния 1812 года еще тлел и вскоре дал последнюю, яркую вспышку. «Это было в 1862-1863 учебном году – вспоминает К.В. Ельницкий. Брожение в обществе отразилось и на гимназистах. Последних можно было иногда видеть не в гимназическом костюме, а в кунтушах или в кафтанах, обшитых желтой тесьмой… Началось польское восстание. Несколько учеников было исключено из гимназии, некоторые ушли сами. … Законоучителем был протоирей местной церкви. Он энергично противодействовал польскому восстанию, за что поляки ему причиняли неприятности. Раз вечером, когда священник и его семья укладывались спать, ученики-поляки стали швырять камни в окна его квартиры. Такому же обстреливанию подверглись и квартиры других русских семей, и между прочим тот домик, где жила моя семья».

К 1912 году Мозырь еще больше расстроился и похорошел. Удлинились улицы Покровская, Свидовка, Калиник, население за полвека почти удвоилось, достигнув 11 тысяч человек. Появилось много каменных домов, заработали фабрики «Прима» и «Молния», пивоваренный завод. В городе были 2 типографии, 2 библиотеки, несколько книжных магазинов, фотоателье и телефонная станция. Свечи и керосиновые лампы начали уступать место электрическому освещению. Рядом с Мозырем пролегла Вильно-Роменская железная дорога, а колесные пароходы на Припяти сменились винтовыми. Уже ушло из жизни поколение участников и современников войны 1812 года. Последним из известных нам участников той военной кампании, сражавшихся в восточном Полесье, был капитан 17-го польского пехотного полка Игнаций Визяк. Он, как отмечалось в боевом донесении, в бою у д. Панкратовичи «… среди других был смертельно ранен». Но как видно из примечания, сделанного при издании книги Ю.И. Крашевского в 1871 году, капитан хотя и был «… прострелен навылет, жив, однако, до сих пор». Не исключено, что где-то на Черниговщине еще коротали свой век один или несколько «эртелевских гаврошей», а их сверстники – в Мозыре. За три года до столетнего юбилея войны 1812 года по указанию правительства начались активные поиски еще живущих свидетелей той поры и потомков участников боевых действий. В Национальном историческом архиве РБ сохранилось донесение мозырского уездного предводителя дворянства минскому начальству от 28 декабря 1910 года. «Имею честь удостоверить Ваше превосходительство – говорится в нем – что как оказалось по собранным мною сведениям, потомков дворян, принимавших участие в войне 1812 года в составе войск и в ополчениях и несших в эту войну другие жертвы в Мозырском уезде не имеется». (По всей Минской губернии чиновники таковых отыскали всего 6 человек). Совсем иначе относилась к этому юбилею общественность. Об одном из мероприятий, проводившихся многочисленными общественно-политическими и религиозными организациями, рассказывают «Минские епархиальные ведомости» той поры. «Вечер начался гимном «Коль славен», исполненным оркестром Коломенского полка и хором попечительства о народной трезвости. После гимна председателем Братства во имя животворящего креста Господня С.А. Некрасовым произнесена краткая речь. … На экране, во всем великолепии, появился портрет императора Александра I. С.А. Некрасов приступил к чтению реферата «О причинах Отечественной войны». «… Волшебный фонарь, освещаемый дуговым рефлектором или электрическою дуговую лампою, давал чудесные рельефные, ярко освещенные картины… Крестьянин Морозов, поэт-самоучка, прочитал свою поэму, посвященную Отечественной войне, вызвав бурю аплодисментов… Старания братства, чтобы народный юбилейный вечер вышел торжественным, увенчались полным успехом».

Вне сомнения, в Мозыре подобные юбилейные мероприятия также проводились. В архиве Национального исторического архива Беларуси хранится датированный тем временем протокол заседания педагогического совета мозырской низшей ремесленной школы, на котором было решено поставить перед городской администрацией вопрос о поощрении лучших учеников специальными премиями в честь наиболее значительных побед русской армии в войне 1812 года. Перенесемся мысленно «… в неделю 15-ю по пятидесятнице в юбилейный день 100-летней годовщины Отечественной войны», 26 августа 1912 года в актовый зал мозырской мужской гимназии, заполненный учащимися, представителями власти и интеллигенции города. Тот же «волшебный фонарь» с диапозитивами, играет оркестр городского Вольного пожарного общества. В первом ряду в блеске парадных мундиров красуется местная элита: уездный предводитель дворянства статский советник Сергей Александрович фон Моренштильд, протоирей мозырской соборной церкви Иакинф Былинский, председатель присутствия по чиншевым делам Иван Михайлович Ансельм, уездный воинский начальник подполковник Павел Иванович Надежин, начальник городской почтово-телеграфной конторы Степан Иванович Плебанский и другие. Во втором ряду – мозырский городской староста Николай Васильевич Любимов, смотритель земской больницы Константин Данилович Козловский и лучший городской врач Гавриил Хаимович Сает. А вот и прямые потомки уже упоминавшихся в книге людей: член городского сиротского суда Кондратий Кондратьевич Бобр и священник Григорий Тризна. Разговоры идут о городских новостях: ужасной трагедии на речной паромной переправе, где из-за нарушения арендатором С. Фридманом правил перевоза утонуло сразу 5 человек; об объявленной подписке на сооружение в Мозыре памятника императору Александру II; о планах учреждения в Мозыре своего яхт-клуба и о том, что мещанин Лейбман получил разрешение на открытие первого здесь кинематогрофа. Но вот замолкает оркестр и в руке председательствующего звенит колокольчик, призывающий к тишине. За кафедрой появляется сам директор гимназии действительный статский советник Михаил Михайлович Ивановский. И кто знает, может быть тогда он выступил с рефератом «Действия Эртеля против Домбровского» (одна из тем Высочайше утвержденного 31 октября 1906 года «Положения о премиях за полное и подробное составление истории Отечественной войны 1812 года»). Но, похоже, премия за этот реферат так никому и не была вручена…

Последующее пятидесятилетие с прокатившимися кровопролитными войнами, сменой идеологии и нравственных ориентиров, коренным образом изменило как внешний вид города, так и состав его населения. Цепь памяти поколений беззвучно разорвалась. В 1962 году Советский Союз торжественно отмечал 150-летие Отечественной войны 1812 года. Этому знаменательному юбилею мозырская газета «Заря» посвятила две обширные статьи, но ни о 2-м резервном корпусе, защищавшем город, ни о его командире, генерал-лейтенанте Ф.Ф. Эртеле в них не было сказано ни слова. Причина, конечно, была в том, что, по мнению партийных идеологов, этот царский сатрап, подозрительный немец, саботировавший гениальный кутузовский план по отлову Наполеона на Березине, был, конечно же, недостоин всенародной памяти. Было забыто, что благодаря стойкости генерала и его солдат Мозырь остался тогда едва ли не единственным белорусским городом, избежавшим полного разорения. Имена храбрейших из них запечатлены на стенах пантеона русской воинской славы, храма Христа Спасителя, но забыты и никак не отмечены на карте современного Мозыря. Конечно, это была не наша война, но это наша история.