ЕСЛИ КЛИКНУТЬ ПО КАРТИНКЕ - ОНА УВЕЛИЧИТСЯ
БЕЛОВ ЮРИЙ ВЛАДИМИРОВИЧ
Юрий Владимирович родился в 1945 году, до16 лет воспитывался в детдоме.
Может быть, в обществе других беспризорников у него появилась «повышенная выживаемость», иммунитет к дурным бытовым условиям. Другой человек давно бы заболел и умер, а Белов, например, месяц под снегом жил в разбитой машине «Жигули» вместе с сыном, желая быть в Москве, пока идет его выставка.
Неважен для него и порядок. Все навалено кулем, чтобы что-то найти – надо перерыть все, а проще пойти и купить новое. А что в детдоме можно накопить да разложить «по полочкам»? Ничего, все сотоварищи найдут, перетрясут и присвоят.
Зато в детдоме ценится мастерство личное, живущее в руках, то, что другой ни отнять, ни своровать не сможет. Наверное, идеальным детдомовским выпускником был бы артист цирка – непритязательный в быту, большой выдумщик и труженик. Так Юрий Владимирович и работал на заводе – перевыполняя задания, рационализируя и изобретая. И вязание его – по существу тоже «фокус-покус»: нитка из 16 различных ниточек, свои приемы и необычные формы – например, вязаные сферы, в которые он для поддержания формы вставляет надувные шары или камеры.
Что важно в детдоме, чтобы выжить – важно уметь добывать деньги в любых невыгодных для человека условиях. Вязание, которому еще интернатская «нянька научила», сильно в этом помогло. Белов вяжет непрерывно, как дышит, это и занятие, и терапия – давно известно, что мелкий ручной труд избавляет от любых неполезных мыслей.
В условиях советского вещевого дефицита Юрий Владимирович, по его словам, одел в свои «вязанные на заказ плавки» чуть ли не все Рижское взморье. Естественно, что он вязал и свитера, и варежки, и детские игрушки. Не боялся торговать ими на рынке. И сейчас в далеком Златоусте он находит необычные для рядового обывателя возможности заработка – развозит и продает глину для ремонта печек, которую сам и добывает.
Но накопление денег не является для него самоцелью, фетишем, он с удовольствием и в ресторан сходит, и вещь нужную купит.
Белову, как я понял, приятна свобода перемещения. Как многие детдомовцы, он не любит сидеть на одном месте, не любит, чтобы жизнь застаивалась. Самое же главное удовольствие для него – это радость бесконечного общения с новыми и старыми знакомыми. Очень Юрий Владимирович любит поговорить. Суммируя все вышесказанное, получаем рецепт его счастья – поездки со своей выставкой по всем городам и весям России, радостное кочевое жилье на фестивалях, сборах, там, где туристы, где песни, где неформальное общение у костра.
Да и сам Белов много чего порассказать может, он, как настоящий шукшинский герой, имеет свое мнение по любому вопросу, будь то политика или искусство, причем мнение это, конечно, самое правильное. Вообще Юрий Владимирович мог бы вести свою медицинскую передачу, как Малахов. У него своя, незаимствованная система оздоровления, в которую входит очень много чего – например, хождение босиком по снегу (не от Иванова взял, а сам придумал), купание в проруби и т.д. – мог бы не один том написать.
Но выработав для себя универсальные правила жизни, конкретных планов Белов не строит, а скорее плывет по течению. И так жить как-то интереснее, как-то более по-русски, чем по-немецки, по начерченной линии.
У детдомовцев нет конкретного отца, но есть отец коллективный – государство. Поэтому если Юрий Владимирович сталкивается с проблемами, он «жалуется отцу»: пишет письма во все инстанции, в том числе и президенту. Тут он не является рекордсменом, в нашем объединении есть художник, собравший десятки папок своих обращений: от давнишних в Политбюро ЦК КПСС до сегодняшних Генеральному Секретарю ООН.
И теперь о героях вязаных работ Белова. Наша страна вообще плохо бережет свои традиции, а уж что говорить о детдоме, где главная задача выжить. Там традиции заменяет текущая мода, и самый успешный, самый приспособленный – тот, кто следует ей. Поэтому Юрий Владимирович следит «за всем современным» и героев своих берет из телевизионного вертепа – певцов и телеведущих. Так, обаятельного владельца лототрона, повелителя призов и денег Леонида Якубовича он вывязал аж три раза. Есть у него и портреты главы местной администрации Морозова, а также известных людей города Златоуста – Героя Советского Союза, помогающей автору работницы детского сада – Красиковой А.М. Начинал же Юрий Владимирович, как многие, с копирования видов – Риги, Москвы, или хрестоматийных троек, а также Пушкина Александра Сергеевича с супругой. Работы свои автор оценивает очень высоко и не продает, а хочет показывать людям и получать взамен положительные отзывы. Как любой цельный человек, самостоятельно выстроивший свое мировоззрение, Юрий Владимирович очень интересен. Поэтому, кроме картинок, ниже приводятся тексты с его высказываниями.
ИГОРЬ ВОВК
РАССКАЗЫ ПРО ЮРИЯ ВЛАДИМИРОВИЧА БЕЛОВА
2006.10.16
БЕЗ ТОРМОЗОВ
- Игорь Петрович, здравствуйте, это я Вам по телефону звоню. Кто я? Это я, художник, звоню, я давно приехал, вчера вечером. Всю ночь галерею искали, и вокруг Кремля на машине ездили, и на Красную площадь ходили. Нет, мы не в Доме народного творчества, мы его не нашли. Мы в машине спали у Верховного суда, нет, я улицу не знаю. Мы с сыном. Машину оставить не могу, в ней двери не закрываются, мы под Саратовом в аварию попали легонько. Хорошо, я сына оставлю и приеду, а куда, а как, а я у Вас был, когда сын был еще маленький. А Вы меня в метро не встретите? Вот и я, Вы со мной не здоровайтесь, не надо, у меня руки грязные, мы пять
дней ехали.
- Вы на какой станции зашли в метро?
- Я не помню, в какое метро садился, там арка была, а ехал, мимо, мимо ехал, станция Аганькая, сначала Курская, потом сюда.
- Наверное, Таганская, а садились на Арбатской?
- Ага, на Арбатской, хотя не знаю, там медицинский центр написано и киоск, куда я ходил телефон заряжать.
Мы поехали в метро, потом шли по Новому Арбату. Он с трудом узнал место, откуда только что приехал. Машина оказалась «копейкой». Левая сторона была заклинена саратовским «КАМазом», правая, наоборот, не закрывалась. Капот и багажник не закрывались тоже. Капот оставили так, а багажник привязали проволокой. Машина была пару раз крашена кисточкой и ужасно дымила. Но все окна были тонированы черной пленкой, а треснутое лобовое – серебряной. На капоте по бокам были нарисованы две лошади, а внутри что-то громко и неясно пел приемник, приделанный к торпеде. Еще на торпеде были приклеены наручные часы.
- Меня милиция несколько раз останавливала, удивлялась, как я доехал. Машина снаружи не очень, а внутри двигатель хороший, после капиталки. «КАМаз», конечно, виноват, это и ГАИ признала, хоть он ее подкупал, нам ничего не заплатил, а ему штраф назначили 50 рублей.
Все это было бы пустяки и ничего, но оказалось что художник не чувствует габаритов своего «жигуленка» 1973 года. Мы стояли в улочке, сплошь забитой дорогими машинами, рядом с посольством, и каждую из этих машин мы могли сейчас изуродовать. Ручного тормоза не было. На холостых машина сразу глохла и заводиться не хотела. Я начал молиться. Оказалось, что машина была куплена в этом мае, и Владимир Юрьевич еще не научился ехать по одной полосе. В Златоусте он уже разбил одни «жигули», это вторые. Пробка следовала за пробкой, при каждой остановке мы глохли, и все машины вокруг сигналили. Чтобы не глохнуть, художник стал нырять вниз и рукой жать на педаль газа, ноги были на тормозе и сцеплении, а ручка переключения стояла на 1-ой передаче. Давить рукой на газ неудобно, и ехать тоже, т.к. голова чуть выше
спидометра и дорогу не видно. Ехали мы километров пять на первой передаче, и самым страшным был подъем у «Детского мира», когда после остановки машина сразу покатилась вниз на иномарку и только в последний момент, выплюнув пук газа, дернулась и, чудо, – не заглохла.
2006.10.20
РАЗГОВОР ХУДОЖНИКА С МЭРОМ
- Златоуст, Златоуст, алло, алло, это с Москвы, это художник Белов. Да, я щас вот в Москве, а Вы мне деньги не дали. Меня тут встретили очень хорошо, и разговаривают душевно, а Вы обещали 30 тысяч и не дали. А я к Вам 3 раза ходил, а Вы меня только на машине возили, а денег не дали. А здесь меня уважительно встретили и выставку… а Вы мне гостиницу обещали оплатить, а теперь я живу в своих «Жигулях», «копейка» 1973 года. А Вы мне денег обещали и не дали, а я вот к Вам 3 раза ходил, а я и без Вас доехал. Вам все время некогда, вот деньги для меня где? Трубку бросил, раньше нас возили на все выставки, и автобус давали, и гостиницу, при старом мэре, а пришел – новый, его сын, сын старого, нуу, мы его киндерсюрпризом зовем, и все как отрезало, а я его портрет сделал, а он трубку бросает…
На выставку заходит посетитель. Белов нетерпеливо ждет его реакции, переминая в руках уголок клеенки, наконец, не выдерживает и подбегает к посетителю.
- Ну как, нравится, это я все связал, и эту тройку, и плавки, и портрет мэра, а он мне денег не дал, - берет посетителя за локоть и, приблизив свое худое напряженное лицо вплотную, говорит быстро-быстро. - Мэр мне обещал общежитие и 30 тысяч, а сам все на свой коттедж потратил, раньше у наших художников был свой автобус. Я к нему 3 раза ходил, а он денег не дает, все говорит, подожди да подожди, и на совещания с собой берет, где он клуб ремонтирует, я сижу как дурак на совещании, а он все «подожди» да «подожди», ну, я сам и поехал. Сначала жил четыре дня в бесплатной гостинице, а теперь вот живу в машине. Нет, уехать не могу, я должен с Якубовичем поговорить, пригласить его на выставку, только пока найти не могу, пять раз ездил на
Цветной бульвар. А Вы не знаете, где находится «Поле чудес»? Он там должен быть.
2006.10.21
ПЛАЧУЩИЙ ГЕРОЙ СОЦТРУДА
- С нашего завода постоянно шел брак, и что ни делали – ничего не помогало. А продукция оборонная. И тогда, чтобы разобраться, чтобы выявить ошибки, прислали с других заводов бригаду лучших рабочих, в которой было два Героя социалистического труда. И вот они с инструментами ходят и проверяют каждый станок, помогают лучше работать. А я в то время сделаю норму до обеда, а после обеда – сижу вяжу. Что подороже – носки, плавки или свитер. Я мог и две нормы сделать, но это по технологии было не нужно. И вот ко мне подходит женщина, Герой соцтруда, и спрашивает: «Что же это у Вас за станок древний, я такого и не видела никогда?» Я ей отвечаю: «Станок это трофейный, привезен из Польши после войны». Тогда она меня просит изготовить деталь. Я ее раз за один проход (вместо трех) делаю. Она мерит и говорит: «Не может быть». Дело в том, что я без измерителей изготавливаю деталь с любой точностью. Она просит сделать вторую, третью, я делаю, она меряет и вдруг отходит и начинает плакать. Ее другие члены комиссии спрашивают, почему она рыдает.
- Я плачу от обиды, я семь лет ношу Героя соцтруда, но так точно, как он, детали делать не могу.
Тогда комиссия попросила меня делать детали с теми или иными заданными допусками. И я на глаз делал с точностью до микрона, ну, тут все удивились.
Или вот я дом строил и не работал два года. Соседи написали – как так, он не работает, а у него строят дом 8 рабочих, и он их поит и кормит? Пришел участковый и спрашивает, - откуда деньги? А я ему говорю, что занимаюсь вязанием. Он очень удивился, что два моих свитера стоят больше его зарплаты, а я таких четыре штуки мог в месяц связать и на рынке продать. Я в свое время всю Ригу вязаными плавками с карманчиками обеспечивал. Они, не поверишь, шли по 50-60 рублей, а фабричные стоили 3 рубля, и мои брали нарасхват.
Еще я турист, хочешь, научу, как согреть кружку воды безо всяких дров, и никто не заметит. Берешь белое полотенце, с такими квадратиками, правильно, вафельное, только обязательно надо, чтобы оно было чистейшим, чтобы им руки не вытирали, сворачиваешь его свечой и поджигаешь, оно аж гудит, горит ровно и тепла много дает. Запросто можно кружку чифиря согреть – этому меня один научил, который в вагонзаке по этапу ехал. У нас много таких, поэтому дом надо запирать. Один раз ко мне залезли и своровали телевизор «Фотон». Я к участковому, а он говорит – не буду я из-за такой рухляди у тебя заявление принимать. Я тогда пошел к его начальнику и говорю – Вам, может, и рухлядь, а нам вполне хороший телевизор, мы смотрим, ищите, или я буду наверх писать. И тогда начальник дал указание и быстро нашли, оказывается,
соседи видели, и кто залезал, и на какой машине уехали. Своровали один бывший милиционер и охранник, и телевизор мне вернули да еще ламп в придачу дали не моих – он же ламповый. А заявление попросили забрать – я и забрал.
А вот корову украли ровно за три минуты, в кустах в засаде сидели и утянули и в грузовик затолкали, я только потом шкуру нашел.
2006.10.24
ЕЛОВОЕ ЛЕКАРСТВО
- А Вы, Татьяна Дмитриевна, наломайте себе еловых веток и положите под простыню. Очень помогает.
- Сейчас запишу, под простыню, так они же колоться будут.
- Не будут, или Вы их еще одной простыней накройте, или клеенкой. И под кровать веток навалите. У меня жена все время ругается, мол, куда ты их все тащишь, а я новые принесу – и под кровать, и под кровать. А по бокам комнаты поставьте тазики с водой, а в них мелко-мелко нарубите еловые ветки и в банки воткните и везде наставьте, а чтобы не засыхали – положите туда таблетку аспирина.
- Сейчас запишу, таблетку аспирина. А вы еще разутый по снегу ходите?
- Это обязательно, это мы с сыном постоянно делаем, правда, Костик?
- Ага, вот был день города и салют, а мы по снегу походили и купаться в прорубь. Двойной прикол – сверху салют, а ты в воде.
2006.10.26
АВТОБУСИК
- Я, Игорь Петрович, хочу секретарю мэра моего города Златоуста звонить. Почему они мне денег на выставку и на гостиницу не дали.
- А Вы же недавно звонили.
- То я мэру звонил, его ругал, но он долго не стал слушать – трубку бросил, а теперь я его секретарю буду звонить, чтобы он потом не отказался, что я не звонил.
- Юрий Владимирович, вы по жене не соскучились, ведь третью неделю в Москве живете?
- Я нет, а она - наверное. Я если в Белоруссию поеду, то может, и на всю зиму там останусь – очень меня там любят. А может, в Ленинград поеду, я еще не решил.
- Как же вы поедете? У Вас же резина лысая, нешипованная, скоро морозы, лед, вода в радиаторе вместо антифриза.
- Ничего, я этой зимой учился ездить, а бьются те, кто летом учатся, мне это сам инструктор говорил. Вообще тут хорошо, мне нравится, мы машину сверху целлофаном покрыли, а ноги тряпками замотаем, и хорошо. Я уже уезжать не хочу – что такое Златоуст, и начальство не помогает. Я теперь маленький автобусик хочу купить, поставить там печку, кроватку и ездить на
нем со своей выставкой. Вяжешь в нем носки, шапочки, что продать можно, а картины показываешь. А еще лучше купить домик здесь в Подмосковье и остаться здесь жить.
- А как же жена, у вас же в Златоусте две коровы?
- Да ничего, справится, ей там помогут, а то все звонит, мол, на кой ты поехал, только деньги тратишь, а ведь это не главное, главное – у меня выставка в Москве прошла и теперь мне по всем областям дорога открыта.
Я посылал по электронной почте во Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства рассказы о редком, почти шукшинском литературном герое, и мой знакомый Василий Федякин после этих заметок даже захотел сделать там беловскую выставку, но самому Юрию Владимировичу я о нашей переписке не рассказывал. Сначала Белов гордился неожиданным
предложением московского музея, но потом решил, что его недостаточно хорошо просят.
- А Вас же приглашали выставиться во Всероссийском музее декоративно-прикладного и народного искусства.
- Да я отказался, они без гостиницы приглашают, такое большое здание, а гостиницу себе не завели. Придут потом, мне в ножки поклонятся.
2006.11.02
КУДА Я ЗВОНЮ?
- Игорь Петрович, я у Вас справочник нашел, так там столько галерей. Я решил их всех обзвонить, пусть придут, посмотрят. А я решу, где мне выставляться дальше. Я уже себе закладок назакладывал, все рассмотрел, вот сейчас покурю пойду и начну всех пробивать. Ну хотя бы штук сорок галерей. Ну вот, покурил, самое главное – хуже от этого не будет, пусть придут полюбуются, правильно я говорю? Да, надо звонить, а у вас телефон прямой, код набирать не надо? Ну щас покурю и буду звонить, погода сегодня потеплее. Правда? Покурил, с какого телефона звонить можно? С любого? И код не набирать? Ну щас, вот что это, «Лион Арт сервис», как это понять, делают рамы. Рамы делают. Это хорошо, пусть придут, посмотрят, правильно я говорю. Щас, так … алло, алло, в общем, это, я художник, звоню, хочу, чтобы вы пришли ко мне, я с Златоуста, исключительные работы. Сам я в Москве. Куда я звоню? Я в это звоню, забыл, щас посмотрю, как квартира, это квартира? Тут, Игорь Петрович, телефон неправильный, пойду покурю и буду звонить дальше. Что же это за названия такие – ничего не поймешь – «Кросна» какая-то,
«Китоврас»… Але, але, это художник говорит, это галерея, галерея? Это хорошо, девушка,
я что хочу, вот я художник, чтобы Вы пришли ко мне посмотрели работы, мы, может, будем с Вами сотрудничать, какие работы? Работы исключительные, Вы мою фамилию запишите – Юрий Владимирович, Белов. Где я? Я тут. Игорь Петрович – где я, как улица называется? Покровка, 5. Я тут живу, а сам с Урала, с Златоуста. Вы таких работ в Москве не увидите, портреты, пейзажи,
вязанные крючком. Исключительные, меня в музеи берут и в частные иностранные коллекции. Я у себя на родине очень известный. Цены какие? Как договоримся, приходите, Вам понравится. Хорошо, я согласен меньше ста долларов, у меня есть небольшие работы, Приходите, приходите, а когда, а когда? По мере возможностей – очень хорошо, я буду здесь ждать. Ну вот, Игорь Петрович придут, я посмотрел справочник – больше звонить смысла нет, они другим занимаются, в два места дозвонился – и хватит. А придут, я им за сто долларов продам вязаные перчатки или носки, должен и у меня интерес быть, правильно?
2006.11.03
ОКНА
Вечер, Юрий Владимирович уже три раза попрощался со мной и наконец вышел вместе с сыном погулять, но минут через 15 они вернулись.
- Вы что-то забыли, Юрий Владимирович?
- Да нет, я спросить – вон сынок, Костя, хотел деньги на сотовый телефон через автомат положить, а он чего-то не принимает, что там может быть?
- Ну, завис, наверное, Вы поищите другой или так оплатите напротив, без автомата.
- Игорь Петрович, - жалуется Костя. - Он в окна глядит. Подойдет и смотрит, и уходить не хочет.
- Сынок, мне ж интересно, как они там в офисе работают, днем не видно, а щас так ясно, прямо все до деталей, стой и смотри…
2006.11.03
ХОРОШИЕ ЛЮДИ, ИЛИ РАЙ
- Я, Игорь Петрович, туристом хожу. Вот там люди хорошие, настоящие. И не думайте, не только наши, местные. Есть из Петербурга, и москвичи есть, а бомжей нет, что им в туристах делать? Какие люди, Игорь Петрович, Вы бы знали, никаких замков на палатках, все открыто. И проходишь мимо любой палатки, а тебя приглашают – садись к нам, пей чай, ешь, а сами, может, москвичи. Но им все равно, кто я, - садись, говорят, у нас уже костер горит. Кто-то поет под гитару… Это просто рай на земле.
2006.11.08
Я ВСЕ ПРЕДУГАДАЛ
- Игорь Петрович, я все знаю наперед, все предугадываю, Вы хотите, жену мою спросите, она Вам все подтвердит. Я политикой постоянно интересуюсь и 40 лет слушаю «Голос Америки», поэтому знаю все наперед. А еще, когда я приезжал в Москву прошлый раз, 13 лет назад, мне по знакомству достали целую пачку журналов «Америка», Вы такой, поди, и не видели, это специальный журнал, его выпускают в настоящей Америке, но он не для всех, он для послов и других важных лиц, так просто вы его не найдете. Вот, например, я заранее знал про Афганистан – я жене за два месяца сказал – будет война, готовься. Все меня спрашивают, как? Что? Вам я расскажу – вьетнамцы победили американцев. А там во Вьетнаме было полно наших войск,
ага, их надо возвращать, как из Германии, но куда их девать, в чисто поле? У нас казарм лишних нет, жилья нет. И вот Брежнев придумал послать их в Афганистан. Так их, Игорь Петрович, прямо из Вьетнама везли морем в Афганистан и там с кораблей разгружали. Даже домой не дали съездить, не отпустили. Потому что Брежневу понравилось, что Вьетнам победил Америку, но
в Афганистане – там другое дело. Чего мы туда лезли. Что мы во все дыры лезли? Африку кормили, чурок разных, Кубу, вот Вы почему, думаете, у нас был конфликт с китайцами? Послушайте, послушайте. К нам приехал ихний индийский президент Неру, просить хлеба, а у них был страшный голод, людей и слонов кормить нечем, а слон знаете сколько жрет? И вот наш дурачок – Никитка Хрущев пообещал им 5 тысяч тонн хлеба, или миллионов, ну не важно,
не помню. А где у нас хлеб, у нас лишнего нету, и тогда он отнял тот хлеб, которым мы раньше кормили китайцев. А китайцам надо же объяснить народу – почему теперь у них нет хлеба. Вот они и придумали конфликт, остров какой-то Даманский, то, се. Я все знаю заранее – вот в Чернобыле взорвалась бомба, и американцы сразу по радио сказали, я тут же заранее жене говорю –
взорвалась бомба, а наши все врали, и сейчас врут – там, мол, заражено, а тут не заражено, как это не заражено? Я знаю – все заражено, и Киев, и Минск, а может, еще что. Я «Голос Америки» слушаю и все знаю наперед, вот Вы меня спросите, что будет с Россией? Я Вам сразу скажу – распадется на княжества, и между верхушками будет идти междоусобная борьба, как в древности, все развалится. Народ сейчас Путину не верит ни на грош. У Вас везде охранники сидят в
магазинах, молодые мужчины, им же работать надо, а после охраны они обленятся и работать нигде не смогут, не захотят, а им же трудится надо. Вот Лужков молодец – везде рекламу поставил, эскалаторы поставил, даже в магазинах – а у нас начальники дураки – мы же на Урале живем, это же лучше Швейцарии – поставь эскалатор, чего туристы ногами топают на гору? Посади бабушку, пусть билеты продает – все озолотимся. Нет, никто не хочет деньги на эскалатор давать, даже в голову не придет. Куда же вы, Игорь Петрович? Уже уходите? А я Вам только про наше сельское хозяйство хотел рассказать, как его поднять. Надо делать как в Америке – в каждой деревне должен стоять свой банк, и он должен давать деньги крестьянину, в каждой деревне, и
сколько тебе денег надо – он столько и дает, тут ничего придумывать не надо, тут уже все придумано в Америке. А у нас кто тебе денег даст, вот от этого все горе…
КОММЕРЦИЯ ПО-РУССКИ
- Ну вы тут, москвичи, и богатые, ну у вас тут и цены, Игорь Петрович, у нас клей такой 5-7 рублей стоит, а у Вас 30. Вот мы с сыном в ресторан пошли, плов там ели. Так я Вам скажу - я в Ташкенте плов ел гораздо лучше. И магазины у вас дорогие.
- Так мы, Юрий Владимирович, в магазинах продукты не покупаем, особенно в центре.
- А где же Вы закупаетесь?
- Мы, как и все москвичи, на продовольственных рынках, там намного дешевле.
- Вот подождите, Игорь Петрович, я все продам на доллары и накрою всем стол в галерее с шампанским, с коньяком, пусть все гуляют.
- Не надо этого, наши художники почти все непьющие, и я сам не употребляю.
- Как это не надо? Надо, чтобы люди почувствовали. Пока у меня денег мало. Мы с сыном по сотовому телефону каждый день аж на несколько сотен рублей наговариваем, ага, в Златоуст звоним, про выставку рассказываем. Весь мой город удивляется, как это я до Москвы доехал, не верят. Жена мне каждый день деньги высылает – и на меня, и на сына, то снова на меня. Мне уже и резчик златоустовский тысячу выслал, и Сашко, которая хордовой вышивкой занимается, и другие художники, и московская художница Ваша 1000 рублей дала. Вот теперь обязательно схожу, как Вы мне советовали, поторговать к Центральному Дому художника, там ряды огромные, иностранцы валом идут, и цены нормальные на картины – тысячи, только я не понял, в долларах или рублях. Обязательно надо мне туда сходить, хоть для интереса, хоть посмотреть, как на мое вязание реагировать будут.
На другой день он уходит гулять с сыном в город.
- Пошли торговать?
- Нет, сегодня не хочется, день какой-то хмурый, завтра, или на следующих выходных поторгуем.
- Как на выходных? А Вы разве домой не собираетесь ехать?
- Нет, нам нельзя, нам сюда деньги на почтамт каждый день высылают. Как же мы уедем, а здесь деньги лежать будут?
- Юрий Владимирович, вы уходите, так хоть цену скажите, хоть на вот эти лоскутные кружки, которые не Ваши, которые Вам женщина в Златоусте подсунула.
- Ну, это мы договоримся, если захотят купить.
- Как же договоримся, если Вас нет, ведь покупатель не будет ждать, пока Вы придете.
- Ну, пусть в Златоуст звонит мастерице.
- Да не будет покупатель звонить, развернется и уйдет.
- Ну, уйдет, и не надо.
- Вы же продавать хотели, хоть ориентировочно цену скажите, хоть порядок цифр.
- Ну, ну… тысяч шесть.
- Да его и за тысячу никто не возьмет, - думаю я про себя.
На другой день меня спрашивают в бухгалтерии:
- Игорь, мы без тебя на выставку заскочили, что там у тебя за сумасшедший дядечка сидит?
- Это сам автор и есть.
- А что же от него так воняет, как от бомжа?
- Так он уже здесь месяц живет в машине и уезжать не хочет, а моется раз в неделю, у знакомых.
- Слушай, мы тут хотели кружок лоскутный купить, так он знаешь сколько заломил?
- Знаю – шесть тысяч.
- Каких шесть, тридцать тысяч не хочешь?
- Вы не обижайтесь, он думает, что все москвичи – миллионеры.
- Да мы поняли, что он с приветом, а как же с ним жена живет, наверное, мается, бедная, как он сюда-то доехал?
- Да я сам удивляюсь, у него машина дымит страшно и практически без тормозов.
Конечно, ни на рынок к ЦДХ, ни на художественный рынок в Измайлово Юрий Владимирович поторговать так и не дошел. Наружно убежденный в своей гениальности, внутри он как-то побаивался московских порядков, московских покупателей. Вдруг ничего не купят? Или, того хуже, засмеют? И все ждал, что придет Якубович и скупит все оптом, или какой-то бизнесмен захочет купить его наивную работу, вязаную крючком. Я знал, что чуда не случится, но не хотел расстраивать Юрия Владимировича, чувствовавшего себя в Москве, как Бендер в Рио-де-Жанейро, городе миллионеров. Жалея его, одна из моих художниц в качестве поддержки решила купить вязанные им плавки для своей внучки. Юрий Владимирович заломил за свое невзрачное изделие 500 рублей. Бабушка вздохнула, но решилась заплатить и вдруг увидела, что плавки эти очень грязные и снаружи, и, главное, внутри, в самом важном месте. Растерявшись, она попросила его хоть простирнуть их под краном, но Юрий Владимирович обиделся и выговорил ей что-то. Бабушка прибежала ко мне жаловаться на его грубость, после прибежал и Белов, жаловаться на бабушкины причуды, подозревая ее в желании «разгадать секреты вязки». Так они и расстались, расстроенные друг другом. Каждый день Юрий Владимирович вспоминал, как 13 лет назад, когда в Москве торговали с рук на каждой улице и весь город был завален мусором, какой-то американец купил недалеко от Кремля в закрытой церкви, где была лавочка с сувенирами, его работу «за доллары». Он несколько раз произносил это волшебные слова: «за доллары». И я тоже вспомнил 1992 год, когда за 50 долларов можно было очень хорошо жить в течение целого месяца, и толпы иностранцев, понаехавших в горбачевскую Россию «слушать ветер перемен». Несколько моих знакомых самодеятельных художников, торговавших в Измайлово, тогда побросали свои работы в разных НИИ, ибо за полгода торговли сувенирами и матрешками можно было купить даже недорогую квартирку в Москве. Они до сих пор вспоминают это время и удивляются своему неразумию: купи тогда бы квартиру – сейчас можно было бы жить, сдавая ее.
Что Якубович не придет, Юрий Владимирович понял в самый последний день и очень от этого загрустил. Но на проводах выпил, потом еще выпил и раздарил свои и даже не свои работы (те же лоскутные круги) разным людям, явив тем самым широту русской души, особенно когда она навеселе.
2006.11.22
ТОЛЬКО ДЕНЕГ МАЛО
Прошло 11 дней после того, как мы всем московским клубом «Сверчок» трогательно распрощались на закрытии персональной выставки с Юрием Владимировичем Беловым. И вот раздается звонок.
- Игорь Петрович, это я звоню, Белов.
- Как дела дома, как добрались, Юрий Владимирович?
- Я домой не поехал, я поехал в Могилев, где раньше работал и где родственники жены. Тут очень хорошо, я показал диплом, что Вы мне дали, благодарственные письма от Российского Дома народного творчества, и мне тут обещали сделать аж три выставки.
- Так это же хорошо.
- Хорошо-то хорошо, только денег мало. А мне ведь мэр 30 тысяч обещал. И не дал. А на мне же одном вся область держится, на мне да на Сашко. У остальных работы слабые, так себе работы, а на мне Бажовский фестиваль держится, у меня там самые лучшие работы, я им всем там выставки провожу забесплатно, а они мне денег не дали. Они себе галочку поставят, а мне напихают одних грамот да бумаг, мне их уже девать некуда. Ну, так я им больше ничего делать не буду. А Вы мне гостиницу готовьте, когда я домой возвращаться буду, а может, я и здесь останусь на зиму.
|
