Вернуться РУССКИЕ БИОГРАФИИ
Дмитриев-Мамонов Матвей Александрович
Генерал-майор с 1813 г.
Граф

Неизвестный художник.

Граф Матвей Александрович Дмитриев-Мамонов, 1790-1863, сын фаворита Екатерины II графа Александра Матвеевича Дмитриева-Мамонова от брака его с княжной Дарьей Федоровной Щербатовой, родился 14 сентября 1790 г. Рано лишившись родителей, он получил образование в иезуитском пансионе во Франции. Пожалованный девятнадцати лет в камер-юнкеры, он в 1810 г. начал службу советником Московского губернского правления, а в 1811 г. был назначен обер-прокурором 6-го (московского) Департамента Сената. В 1812 г. он сформировал на свой счет казачий полк и был назначен его шефом. За отличие под Тарутином и Малоярославцем граф Дмитриев-Мамонов получил золотую саблю и в 1813 г. был произведен в генерал-майоры. Не поладив с военным начальством, он в 1816 г. взял отпуск за границу для лечения, а в 1819 г. получил полную отставку. С этого времени граф стал жить отшельником-невидимкой в своих подмосковных Дубровицах, но скоро его эксцентричности побудили правительство назначить над ним опеку и перевезти его в Москву под надзор врачей. Последние 30 лет он провел на мамоновской даче, на Воробьевых горах. Граф М.А.Дмитриев-Мамонов умер 11 июня 1863 г. от несчастного случая: он поджег на себе смоченную одеколоном рубашку и обжегся, а особенно испугался. Тело его погребено в Донском монастыре.

Похожий, по мнению некоторых, на Петра Великого, независимый благодаря огромному состоянию, доходившему до 15 тыс. душ крестьян и 90 тыс. десятин земли, граф М.А.Дмитриев-Мамонов отличался необыкновенной гордостью и был одним из типичнейших «русских Монморанси»[1], которых появилось особенно много среди баловней придворного фаворитизма XVIII века. Не довольствуясь своим происхождением от Мономаха, граф Дмитриев-Мамонов гордился тем, что, собственно, было вовсе не лестным для его рода, т.е. «случаем» своего отца у Екатерины II, и, желая усугубить благородство своей Рюриковой крови, «приписывал рождению своему значение, которое оно не имело и по расчету времени иметь не могло». Надменный граф «не признавал властей», постоянно ссорился с военным и гражданским начальством и однажды перепугал старика графа И.В.Гудовича, загородив ему дорогу в полном присутствии Сената, чтобы потребовать у него отчета в одном распоряжении, нарушившем, по мнению графа Дмитриева-Мамонова, его обер-прокурорские прерогативы. Во вторую половину жизни он страдал резко выраженной манией величия и преследования. Он то воображал себя царем или папой, твердил о своем превосходстве над «подлыми» людьми и требовал, чтобы доктора ходили у него по двору без шапок, то впадал в угнетенное состояние духа, считал себя «в узах заключенным», жаловался на притеснения «адских злодеев», своих врачей и надзирателей, писал реестр своих врагов под заглавием «Catalogue des gens qui ont contribue a ma perte»[2] и опасливо указывал на то, что ключ от дверей из его комнаты в кухню «у враждебного ему человека, а кухня полна ножей». Впрочем, опекуны, часто менявшиеся, не были всегда добросовестны и внимательны к больному, а психиатрия первой половины XIX века, не мудрствуя лукаво, применяла к графу, как и к другим своим пациентам, обычные панацеи в виде горячечных рубашек и «лития свысока студеной воды на голову», так что граф был едва ли не прав, говоря: «Фи, стыдно! Как меня мучили и, муча, обкрадывали!» Увлечение модой, а может быть, и болезненная страсть к таинственному побудила графа Дмитриева-Мамонова вступить в Общество мартинистов; стены были украшены кабалистическими картинами, и незадолго до болезни он вместе с М.Ф.Орловым намеревался учредить какое-то тайное общество «русских рыцарей». Он не был чужд литературы: печатал духовные оды и написал «Remarques»[3] на книгу Кастера об Екатерине II; в период болезни он, как многие паралитики, обнаруживал ясность ума вне сферы влияния его idees fixes[4], писал свои «Memoires»[5] и усиленно читал книги.

Рожденный баловнем судьбы, граф М.А.Дмитриев-Мамонов в своем великолепном дворце, среди роскошной обстановки, влачил самое жалкое существование, закончившееся неожиданною и ужасною смертью. Он умер со спокойствием философа. «Вот я и умираю,— были его последние слова, – ну что же, я довольно пожил!».

[1] Монморанси – старинный французский дворянский род; известен с Х века. Наиболее знаменитый его представитель – Анн Монморанси (1493—1567), герцог, маршал Франции и коннетабль. При Генрихе II фактический правитель Франции. В конце XVIII – первой четверти XIX века активную роль в политике играл Матье Жан Фелисите, герцог де Монморанси-Лаваль (1760—1826), участник заговора Мале, ставившего целью низвержение императора Наполеона I. Возведенный Людовиком XVIII в достоинство пэра, Монморанси в 1821—1822 гг. занимал пост министра иностранных дел и представлял Францию на Веронском конгрессе.
Не совсем понятно, что автор имел в виду, употребляя в данном случае выражение «русские Монморанси». Возможно, что таким образом подчеркнута заносчивость и мнимая знатность придворных фаворитов, вознесенных волей случая на вершину социальной лестницы.

[2] «Перечень людей, которые участвовали в моей гибели» (фр.).

[3] Замечания (фр.).

[4] Навязчивые идеи (фр.).

[5] «Мемуары» (фр.).
* Биография воспроизводится по тексту издания великого князя Николая Михайловича «Русские портреты XVIII и XIX столетий».
1999, Проект «1812 год». Подготовлено к публикации Поляковым О.