Подмазо Александр Александрович
ДЕКАБРИСТЫ И ВОЕННАЯ ГАЛЕРЕЯ.
Посетители Эрмитажа, приходящие в Военную галерею в Зимнем дворце, обращают внимание на пустые рамы, затянутые зеленым репсом, и тут же находят простое объяснение этому – портреты взяли на реставрацию. Более «продвинутые» считают, что это отсутствуют портреты декабристов, снятые после событий на Сенатской площади. Данная версия находит подтверждение даже в кинематографе. В известном фильме В.Мотыля о декабристах «Звезда пленительного счастья» (Ленфильм, 1975 г.) зрители видят, как дворцовые служители после ареста князя Волконского (замечательно сыгранного Олегом Стриженовым) снимают его портрет со стены в Военной галерее. В последнее время средства массовой информации стали невольно создавать еще одну версию, иллюстрируя сообщения о краже серебра из Эрмитажа изображениями пустых рам из Военной галереи.
Версия о краже настолько абсурдна, что на нее вообще не стоит обращать внимания. На реставрацию портреты конечно иногда забирают, но они не находятся там постоянно. К сожалению, пока не удалось установить автора версии о связи пустых рам с декабристами, однако предположение о том, что портреты изъяли из галереи после восстания декабристов, настолько сильно «въелось» в сознание обывателей, что некоторые известные ученые используют его в своих работах даже не задумываясь о достоверности. Так, к.и.н. А.В.Кибовский, блистательно разобрав путаницы с портретами генералов в Военной галерее и приступая к рассмотрению укоренившейся ошибки с датировкой портрета С.Г.Волконского, пишет: «Участие князя в движении декабристов сначала привело к изъятию (выделено мною – А.П.) его портрета из Военной галереи. Но обнаруженный и возвращенный в галерею (выделено мною – А.П.) в начале ХХ в., портрет снискал самую широкую популярность».[1]
А.Зудин. 1825 год (из серии «300 лет Санкт-Петербургу»). 2003 г. |
Общеизвестно, что события на Сенатской площади произошли 14 декабря 1825 г.[2] Проектировать Военную галерею в Зимнем дворце (и, соответственно, размещение портретов в ней) начали только весной 1826 г. Галерея же была открыта спустя год после восстания, 25 декабря 1826 г. Поэтому, в данном случае речь можно вести только о том, что портреты декабристов после событий 1825 года не стали размещать на стенах галереи при ее создании.
К движению декабристов в разные годы были причастны 12 генералов.[3] Рассмотрим всех подробнее:
Акинфов Федор Владимирович (1789 – 1848) – генерал-майор (с 30 августа 1824 г.), командир 1-й бригады 2-й драгунской дивизии, член Военного общества, Высочайше повелено оставить без внимания.
Волконский Сергей Григорьевич (1788 – 1865) – князь, генерал-майор (с 15 сентября 1813 г.), командир 1-й бригады 19-й пехотной дивизии, член Союза благоденствия и Южного общества, арестован, осужден по I разряду и приговорен в каторжную работу на 15 лет.
Дмитриев-Мамонов Матвей Александрович (1790 – 1863) – граф, генерал-майор (с 12 марта 1813 г.), в отставке, основатель преддекабристской организации «Орден русских рыцарей», в 1826 г. отказался присягать Николаю I, за что был объявлен сумасшедшим и фактически заточен в своем подмосковном имении.
Кальм Федор Григорьевич (1787 – 1839) – генерал-майор (с 30 августа 1824 г.), командир 2-й бригады 19-й пехотной дивизии, член Союза благоденствия, арестован, по Высочайшему повелению освобожден с увольнением в отставку.
Лопухин Павел Петрович (1790 – 1873) – светлейший князь, генерал-майор (с 6 октября 1817 г.), командир 1-й бригады 1-й уланской дивизии, член Союза спасения, Союза благоденствия и Северного общества, арестован, по Высочайшему повелению освобожден без последствий.
Обручев Владимир Афанасьевич (1793 – 1866) – генерал-майор (с 12 декабря 1824 г.), начальник штаба 2-го пехотного корпуса, член тайного общества, к следствию не привлекался и наказания не понес.
Орлов Михаил Федорович (1788 – 1842) – генерал-майор (со 2 апреля 1814 г.), состоит по армии, основатель преддекабристской организации «Орден русских рыцарей», член Союза благоденствия, арестован, по Высочайшему повелению освобожден с увольнением в отставку и повелением впредь никуда не определять.
Пассек Петр Петрович (1779 – 1825) – генерал-майор (с 7 июня 1799 г.), член Союза благоденствия, умер до восстания на Сенатской площади.
Пущин Павел Сергеевич (1785 – 1865) – генерал-майор (с 1 мая 1818 г.), в отставке, член Союза благоденствия, Высочайше повелено оставить без внимания.
Фонвизин Михаил Александрович (1787 – 1854) – генерал-майор (с 19 февраля 1820 г.), в отставке, член Союза спасения и Союза благоденствия, осужден по IV разряду и приговорен в каторжную работу на 8 лет.
Шипов Сергей Павлович (1790 – 1876) – генерал-майор (с 22 июля 1825 г.), командир л.-гв. Семеновского полка, член Союза спасения и Союза благоденствия, участвовал в подавлении восстания на Сенатской площади, за что 15 декабря 1825 г. пожалован в генерал-адъютанты.
Юшневский Алексей Петрович (1786 – 1844) – в чине 4-го класса (с 3 июня 1823 г.), генерал-интендант 2-й армии, член Тульчинской управы Союза благоденствия и Южного общества, осужден по I разряду и приговорен в каторжную работу навечно.
Из них только четверо (С.Г.Волконский, М.А.Дмитриев-Мамонов, М.Ф.Орлов и П.П.Пассек) не только участвовали в боевых действиях против армии Наполеона, но и имели во время войны 1812-1814 гг. генеральский чин или были произведены в него за отличие. В известном альбоме В.М.Глинки и А.В.Помарнацкого «Военная галерея Зимнего дворца», выдержавшем уже три издания, говорится, что «Условием [помещения портретов в галерею] ставилось участие в боевых действиях против французов в кампаниях 1812, 1813 и 1814 годов, состоя в генеральском чине, или производство в генералы вскоре после окончания войны за отличия, оказанные в боях…»,[4] поэтому все четверо могли рассчитывать на помещение их портретов в Военную галерею.
В списках генералов, принимавших участие в походах 1812-1815 годов, подготовленных в 1817 г. по поручению Александра I в 1-м отделении Инспекторского департамента Главного штаба,[5] и доработанных Дежурным генералом Главного штаба А.А.Закревским,[6] фамилии всех четырех генералов присутствовали.
В декабре 1819 г. списки были направлены в Комитет, учрежденный 18-го августа 1814 года, «для аттестации и удостоения тех из них, кои по подвигам своим заслуживают быть помещенными в портретную Галерею Генералов, отличившихся в последнюю войну».[7] В состав Комитета входили генерал-адъютанты граф П.А.Шувалов, барон Г.В.Розен, князь В.С.Трубецкой, Я.А.Потемкин и В.В.Левашов. На рассмотрение представленных списков Комитету понадобилось полгода, и только 7 августа 1820 г. в Главный штаб были представлены результаты.
М.Ф.Орлов был произведен в генерал-майоры за подписание капитуляции Парижа и в этом чине в военных действиях не участвовал. По неизвестной причине Комитет генерал-майора Орлова никак не аттестовал, но генерал-майорам А.Н.Авдулину, Я.В.Кафтыреву и Н.З.Хитрово, произведенным в сей чин за отличие в сражении при Париже 18 марта 1814 г., было отказано в праве быть написанными в галерею, т.к. они «в сражениях в последнюю войну [в генеральском чине] не были».[8]
Формулярный список графа М.А.Дмитриева-Мамонова в Комитет не доставили и члены Комитеты затруднились сделать о сем генерале какое-либо заключение.
Князя С.Г.Волконского и генерал-майора П.П.Пассека Комитет посчитал достойными для написания в галерею. Причем формулярный список Пассека в Комитет также не был доставлен, но члены Комитета посчитали возможным включить его в список «генералов, находившихся в сражениях, не внесенных в списки для галереи потому, что в препровождениях к рассмотрению комитета [их формулярные списки] не находятся».[9] Однако 1 июня 1822 г. император без указания причины запретил писать для галереи портрет генерал-майора П.П.Пассека.[10]
Таким образом, из всех генералов, ставших впоследствии причастными к движению декабристов, разрешение быть написанным для помещения в Военную галерею получил только генерал-майор князь С.Г.Волконский. Его портрет был написан в январе 1823 г., когда Волконский приехал в Петербург по делам службы, как это установил в уже упоминавшейся работе А.В.Кибовский. 13 марта 1823 г. Дж.Доу получил деньги за написание сего портрета,[11] а 7 сентября 1825 г. портрет был передан из мастерской Доу через начальника Главного штаба Е.И.В. в Зимний дворец гофмаршалу двора действительному статскому советнику Ф.И.Лабенскому для помещения в эрмитажную генеральскую галерею.[12]
Генерал-майор князь
С.Г.Волконский 5-й. 1823 г.
(ГЭ 7838) |
На портрете Волконский изображен в общегенеральском вицмундире образца 1817 г. На правой стороне груди звезда ордена Св.Анны 1-й ст., а на левой – серебряная медаль участника Отечественной войны 1812 г. На шее кресты ордена Св.Владимира 3-й ст., австрийского ордена Леопольда 2-й ст., прусских орденов Красного Орла 2-й ст. и Пур ле Мерит, а также крест гессен-кассельского Военного ордена Заслуг.
Пока не известно, почему на портрете генерала отсутствуют орден Св.Георгия 4-го кл., которым Волконский был награжден 22 февраля 1813 г., шведский орден Меча 4-й ст., пожалованный в 1813 г., и золотой крест за Прейсиш-Эйлау. Если последние две награды награжденный мог носить или не носить по своему усмотрению, то знаки ордена Св.Георгия полагалось носить всегда. К тому же маловероятно, что генерал не стал бы носить очень почетную в армии награду, тем более полученную за боевое отличие.
Попутно разъясним вопрос, возникающий у некоторых исследователей – почему на многих портретах (например, на рисунке П.Ф.Соколова и миниатюре Ж.Б.Изабе) Волконский изображен с усами, а на портрете Доу – без усов. В начале Александровского царствования офицерам и генералам регулярной армии разрешалось носить усы, только если они служили в легкой кавалерии – в гусарах или уланах. 7 августа 1820 г. усы разрешили носить также генералам и офицерам в некоторых других родах войск: в драгунах, конно-егерях и конной артиллерии. Волконский, состоявший до того при начальнике 2-й гусарской дивизии, 14 января 1821 г. был назначен командиром 1-й бригады 19-й пехотной дивизии и потерял право на ношение усов.
Как уже говорилось, Военную галерею начали проектировать в начале 1826 г., т.е. уже после событий на Сенатской площади, поэтому место под размещение портрета С.Г.Волконского в связи с арестом князя не стали планировать.
Особого Высочайшего повеления, что делать с портретом «опального» генерала, не было, а гофмаршал Двора Е.И.В. действительный статский советник Ф.И.Лабенский, будучи хранителем живописи в Зимнем дворце, не мог самовольно выбросить портрет, за который из Кабинета Е.И.В. были заплачены деньги. Портрет убрали в запасники и на долгое время о нем забыли.
В начале XX в. портрет Волконского был обнаружен и помещен в Военную галерею. К тому времени отношение к декабристам уже значительно изменилось, в том числе и в императорской семье. Незаурядная личность князя, не сломленного тяжелыми испытаниями и нашедшего применение своим способностям в новых условиях, а также невероятная судьба его жены, последовавшей за мужем в Сибирь, привели к тому, что помещенный в галерею портрет сразу же снискал самую широкую популярность.
Так как количество мест под поясные портреты в Военной галерее со дня открытия не увеличивалось, то возникает законный вопрос – на чье место в галерее повесили портрет Волконского. Очевидно, что ни один портрет снимать не стали, а новый портрет поместили вместо пустовавшей ранее рамы.
Проведенное исследование позволило установить имя человека, чью пустую раму заменили на портрет генерала-декабриста. Д.Ровинский, описывая портреты, находящиеся в Военной галерее в Зимнем дворце, указывает, что в 3-м ряду находится пустая рама с подписью «Г.В.Грековъ 8й, Г[енералъ]. М[аiоръ].».[13] В архиве Государственного Эрмитажа был также обнаружен список генералов, чьи портреты находятся в Военной галерее, датированный 30 января 1833 г., в котором указано место расположения рамы под портрет этого же генерала.[14]
Среди генералов, участвовавших в войне 1812-1814 гг., такого генерала не было – Гаврила Васильевич Греков окончил свою карьеру в чине полковника. Когда создавалась Военная галерея, Инспекторский департамент Главного штаба долгое время разыскивал генерал-майора Г.В.Грекова 8-го,[15] которого, естественно, найти так и не смогли, но пустая рама с его именем до XX века находилась в галерее.
Ошибка, допущенная чиновниками Главного штаба, состояла в том, что Высочайшее разрешение на написание в галерею было получено в отношении генерал-майора Войска Донского Грекова 8-го. Во время Отечественной войны 1812 г. и Заграничных походов 1813-1814 гг. этот номер носил генерал-майор Петр Матвеевич Греков, но при перенумерации после войны Донских офицеров и генералов этот номер получил полковник Г.В.Греков (П.М.Греков к этому времени уже умер).
В.М.Глинка во вступительной статье к альбому «Военная галерея Зимнего дворца» осветил еще одну точку соприкосновения декабристов и Военной галереи: «среди осужденных декабристов находилось пятеро сыновей генералов, как на подбор доблестно сражавшихся с войсками Наполеона. Однако изображения только двоих – П.П.Коновницына и С.Е.Гангеблова – нашли место в галерее. Своим помещением сюда при Николае I оба портрета, вернее всего, обязаны незначительной роли, которую сыновья Коновницына и Гангеблова сыграли в событиях 1825 года. Портретов же генералов Булатова, Ивашева и Сутгофа, чьи сыновья были заметными деятелями военного заговора против самодержавия, в галерее нет».[16]
В данной фразе кроется сразу несколько ошибок.
Во-первых, Булатов Александр Михайлович (сын генерал-лейтенанта М.Л.Булатова) – полковник, командир 12-го егерского полка, член Северного общества, не был осужден, т.к. после ареста умер в госпитале Петропавловской крепости.
Во-вторых, Гангеблов Александр Семенович (сын генерал-майора С.Е.Гангеблова) – поручик л.-гв. Измайловского полка, член Петербургской ячейки Южного общества, также не был осужден, т.к. по Высочайшему повелению, после следствия был продержан в крепости 4 месяца, а затем отправлен под надзор в гарнизонный полк в Грузию.
Кроме того, среди осужденных декабристов был и князь Одоевский Александр Иванович (сын генерал-майора князя И.С.Одоевского, портрета которого тоже нет в Военной галерее) – корнет л.-гв. Конного полка, член Северного общества, участник восстания на Сенатской площади, осужден по IV разряду и приговорен в каторжную работу на 8 лет.
Всего же к движению декабристов было причастно 11 сыновей генералов, принимавших участие в войне 1812-1814 гг.[17] Кроме упоминавшихся выше сыновей Булатова, Гангеблова и Одоевского, это:
Граф Коновницын Иван Петрович (сын генерала от инфантерии графа П.П.Коновницына) – прапорщик 9-й конно-артиллерийской роты, оказал сопротивление присяге Николаю I и был арестован и отправлен под надзор на Кавказ.
Граф Коновницын Петр Петрович (брат предыдущего) – подпоручик Гвардейского генерального штаба, член Северного общества, арестован, осужден по IX разряду и приговорен к лишению чинов, дворянства и к разжалованию в солдаты с определением в дальние гарнизоны.
Ивашев Василий Петрович (сын генерал-майора П.Н.Ивашева) – ротмистр Кавалергардского полка, член Союза Благоденствия и Южного общества, арестован, осужден по II разряду и приговорен в каторжную работу на 20 лет.
Сутгоф Александр Николаевич (сын генерал-майора Н.И.Сутгофа) – поручик л.-гв. Гренадерского полка, член Северного общества, участник восстания на Сенатской площади, арестован, осужден по I разряду и приговорен в каторжную работу навечно.
Граф Витгенштейн Лев Петрович (сын генерал-фельдмаршала графа П.Х.Витгенштейна) – ротмистр Кавалергардского полка, член Союза Благоденствия и Южного общества, Высочайше повелено не считать прикосновенным к делу.
Депрерадович Николай Николаевич (сын генерала от кавалерии, генерал-адъютанта Н.И.Депрерадовича) – корнет Кавалергардского полка, член Петербургской ячейки Южного общества, Высочайше повелено не предавать суду.
Жемчужников Антон Аполлонович (сын генерал-лейтенанта А.С.Жемчужникова) – поручик квартирмейстерской части, член Союза Благоденствия, оставлен под надзором без привлечения к следствию.
Скалон Александр Антонович (сын генерал-майора А.А.Скалона, убитого под Смоленском) – штабс-капитан Гвардейского генерального штаба, член Союза Благоденствия, Высочайше повелено оставить без внимания.
Кроме того арестовывались по подозрению в принадлежности к тайным обществам, но были отпущены с оправдательными документами сыновья генерала от инфантерии Н.Н.Раевского – Александр и Николай.
Но вернемся к статье Глинки и попробуем разобраться, оказало ли влияние участие в антиправительственном заговоре на помещение портретов родителей заговорщиков в Военную галерею. Портреты генералов П.Х.Витгенштейна, С.Е.Гангеблова, Н.И.Депрерадовича, А.С.Жемчужникова, П.П.Коновницына и А.А.Скалона, несмотря на причастность их детей к тайным обществам, были помещены в Военной галерее. Остаются четверо, которых мы и рассмотрим подробнее.
Генерал-майоры Ивашев Петр Никифорович (1766 – 1838), бывший в 1812 г. начальником военных сообщений при штабе 1-й Западной армии, и князь Одоевский Иван Сергеевич (1769 – 1839), бывший в 1812 г. шефом 2-го пехотного полка Московского ополчения, отсутствуют в списках которые готовили в Инспекторском департаменте Главного штаба по поручению императора. Члены Комитета, учрежденного 18 августа 1814 г., при обсуждении претендентов для написания в галерею также не вспомнили про этих генералов.
Генерал-лейтенант Булатов Михаил Леонтьевич (1760 – 1825), который в 1812 г., будучи генерал-майором, командовал корпусом в Дунайской армии, в списки генералов, участвовавших в войне 1812-1814 гг., был включен. Однако Комитет, исследовавший обоснованность написания генеральских портретов в Военную галерею, по непонятной причине, в отношении этого генерала никакого заключения не сделал. В.М.Глинка, описывая биографию Булатова, приводит выдержки из архивного документа «весьма бесцеремонного, граничащего с грубостью отношения штабных чиновников к генералу Михаилу Леонтьевичу Булатову».[18] Далее описывается душещипательная история о том, что Булатов «приехав в Петербург по делам службы в начале 1823 года, подал рапорт в Инспекторский департамент, ссылаясь на статью в “Русском инвалиде” и прося дать ему возможность безотлагательно быть написанным Доу, так как вскоре обязан уехать из столицы к месту службы. В ответ на это, казалось бы, столь естественное желание, заслуженный шестидесятитрехлетний воин получил ответ, гласивший: “Портреты пишутся с тех только господ генералов, участвовавших в прошедшую с французами войну, о коих воспоследует на то особое высочайшее повеление, но о вашем превосходительстве такового еще не было”. Этот ответ, несомненно, был воспринят как оскорбительное доказательство царской немилости, и портрет генерала Булатова написан для галереи не был».[19] Не понятно, чего оскорбительного, бесцеремонного или грубого увидел Глинка в приведенном ответе. Ведь Военная галерея планировалась к созданию в императорском дворце, на деньги из казны, поэтому получение Высочайшего соизволения на написание портрета вполне обычное явление, особенно в условиях неограниченной монархии. Говорить же о «царской немилости» в данном случае вообще нельзя – 26 ноября 1823 г. Булатов был произведен в генерал-лейтенанты с назначением начальником 27-й пехотной дивизии.
Сутгофа Николая Ивановича (1765 – 1836), бывшего в 1812-1814 гг. полковником, шефом 37-го егерского полка, а 1 июня 1815 г. за отличие в войне произведенного в генерал-майоры, Комитет посчитал недостойным для написания в галерею, т.к. «в генерал-майоры [он был] произведен за отличие в сражении при Мон-Мери 2 февраля 1814, где ранен и взят в плен, в котором находился до заключения мира».[20] Император в апреле 1822 г. подтвердил мнение Комитета, не дозволив писать портрет Сутгофа.[21]
Хорошо видно, что отсутствие портретов этих генералов в Военной галерее никак не связано с участием их сыновей в деятельности тайных обществ, а обусловлено другими, далекими от декабристского движения, причинами.
Еще один «декабристский» след нашел В.М.Глинка в отсутствии в галерее портрета князя А.В.Сибирского, якобы вычеркнутого Николаем I «из числа достойных помещения в этом своеобразном пантеоне русской военной славы».[22] По мнению Глинки, это произошло в наказание за доброе отношение Сибирского к служившим под его командой декабристам П.И.Пестелю, Н.И.Лореру и П.В.Аврамову, выразившееся в заверении в формулярных списках арестованных декабристов фразы, что они к повышению достойны.
Портрет генерал-майора князя А.В.Сибирского (произведенного 12 декабря 1824 г. в генерал-лейтенанты) было разрешено писать для Военной галереи 22 июля 1822 г.,[23] однако портрет так и не был написан. В галерее же, при ее открытии в декабре 1826 г., под будущий портрет поместили пустую раму, затянутую зеленым репсом, с бронзовой именной табличкой.
После смерти (в октябре 1829 г.) Дж.Доу портрет Сибирского было поручено писать его зятю Т.Райту, который также не спешил с его написанием. 22 ноября 1833 г. министр Императорского Двора князь П.М.Волконский в письме к Ф.И.Лабенскому передал повеление императора, чтобы тот сообщил Райту не писать до особого повеления портрет князя Сибирского, а если портрет уже начат, то «чтоб он остановился писать означенный портрет».[24] При этом раму с именем князя в галерее повелевалось оставить.
Неудовольствие императора не имеет никакого отношения к тому, о чем писал Глинка – никакой связи с восстанием декабристов. Портрет был приостановлен в написании из-за того, что князь 2 февраля 1827 г. попал под суд, причем не по политическим, а по финансовым мотивам – вскрылась крупная растрата денег в находящейся под командой князя 18-й пехотной дивизии.[25] Вероятно, медлительность Райта в написании этого портрета также была связана с проведением следствия и суда. К 1833 г. вина князя была доказана, а 23 июня 1834 г. он был уволен в отставку. Кстати, сам Глинка, описывая характер князя Сибирского, пишет, что генерал «будучи начальником дивизии, жил не по средствам, делал долги».[26] Однако, несмотря на это, Глинка считает, что в «опале» князя Сибирского виноваты его политические взгляды. Как будто император стал бы ждать столько лет, чтобы «разобраться» с неугодным ему генералом.
Окончательно судьба пустой рамы с именем князя Сибирского была решена 3 января 1836 г., когда Лабенский получил Высочайшее повеление «портрет генерал-лейтенанта Фока поставить в Военной галерее Зимнего дворца на место, назначенное для портрета генерал-лейтенанта князя Сибирского».[27]
ПРИМЕЧАНИЯ
[2] Все даты указаны по старому стилю.
[3] См.: Декабристы. Биографический справочник. – М.: Наука, 1988.
[4] Глинка В.М., Помарнацкий А.В. Военная галерея Зимнего дворца. – 3-е изд., доп. – Л.: "Искусство", 1981, с.9.
[5] РГВИА, ф.395, оп.6/312, д.163.
[6] РГВИА, ф.474, оп.1, д.1257, л.8 об.-28.
[8] РГВИА, ф.474, оп.1, д.1252, л.193-194.
[10] РГВИА, ф.394, оп.1, д.1208, л.62.
[11] РГВИА, ф.474, оп.1, д.1252 л.164 об.
[12] Архив ГЭ, ф.1, оп.2, д.23 (1825 год).
[13] Ровинский Д. Словарь русских гравированных портретов. СПб., 1889, т.4, стб. 244.
[14] Архив ГЭ, ф.1, оп.2, д.1 (1833 год).
[15] См., например, Русский инвалид №185 за 1822 г.; №107 за 1826 г.
[16] Глинка В.М., Помарнацкий А.В. Военная галерея Зимнего дворца. – 3-е изд., доп. – Л.: "Искусство", 1981, с.29.
[17] См.: Декабристы. Биографический справочник. – М.: Наука, 1988.
[18] Глинка В.М., Помарнацкий А.В. Указ. соч., с.29.
[20] РГВИА, ф.474, оп.1, д.1252, л.193 об.
[22] Глинка В.М., Помарнацкий А.В. Указ. соч., с.32.
[23] РГВИА, ф.394, оп.1, д.1209, л.53.
[24] Архив ГЭ, ф.1, оп.2, д.27 (1833 год).
[25] РГВИА, ф.801, оп.14, д.5.
[26] Глинка В.М., Помарнацкий А.В. Указ. соч., с.33.
[27] Архив ГЭ, ф.1, оп.2, д.2 (1836 год).
(Эпоха 1812 года. Исследования. Источники. Историография. VI. / Сборник материалов.
К 200-летию Отечественной войны 1812 года. – М.: Труды ГИМ, 2007, вып.166, с.203-215.)
