|
| РУССКИЕ БИОГРАФИИ |
Инзов Иван Никитич
(1768 – 1845)
Генерал-майор
Неизвестны родители Инзова, и кое-кто из современников считал его внебрачным сыном некоего «высокого» лица. Достоверно только, что этот ребенок со странной фамилией воспитывался в доме князя Ю.Н.Трубецкого. Здесь он получил хорошее для своего времени образование в духе вольтерьянства, причем особое внимание было уделено естественным наукам.
Инзов семнадцатилетним начал военную службу и уже через полгода получил офицерский чин, но не проходил ее в дальнейшем ускоренным образом, как делали многие знатные баре, и никогда не числился в гвардии. В младших чинах Инзову довелось несколько лет прослужить в Москве. Это дало ему возможность сблизиться с кружком русского просветителя Н.И.Новикова и стать масоном – масонство привлекало многих молодых людей того времени требованием самоусовершенствования.
Впервые участвовать в бою Инзову довелось в 1789 году под Сальчей во время войны с турками в строю Московского гренадерского полка. Он был также при осаде Измаила и Бендер, а в следующем году отличился в сражении при Мачине, за что переведен адъютантом к будущему фельдмаршалу Репнину. В 1798 году подполковника Инзова назначили командиром Апшеронского пехотного полка, с которым он вскоре выступил в поход в Италию. Сражаясь при Кассано и Вердерио, на Тидоне и Треббии, при Алессандрии и Нови, Инзов заслужил похвалу Суворова, на глазах которого доблестно бился и во время перехода через Швейцарские Альпы. Чин полковника и два ордена были ему наградой за храбрость.
Произведенный в генерал-майоры на двадцатом году службы, Инзов во главе бригады выступил в поход 1805 года, но вскоре покинул строй, будучи избран Кутузовым на должность дежурного генерала его армии. В 1806 году он сражался с турками на Дунае, затем со своей бригадой на западной границе воевал с французами, в 1809 году совершил поход в Галицию, а через год во второй раз оказался на Дунае и отличился под Силистрией и Шумлой.
В 1811 году бригада Инзова снова шла к прусской границе в связи с надвигавшейся войной с Наполеоном. Через некоторое время командира ее назначили начальником штаба 3-й армии (Тормасова), игравшей второстепенную роль в ходе Отечественной войны. Только в 1813 году Инзов возвратился в строй и получил в командование 9-ю пехотную дивизию, во главе которой сражался во многих боях, особенно отличившись при Бауцене, где не раз сам водил полки в штыковую атаку. Участием в сражениях при Дрездене и Лейпциге, в блокаде Магдебурга и Гамбурга завершилась боевая служба Инзова, произведенного в 1814 году в чин генерал-лейтенанта и вскоре награжденного французским орденом за гуманное отношение к пленным.
В 1818 году состоялось назначение Инзова главным попечителем иностранных колонистов юга России, канцелярия которого находилась в Екатеринославе (Днепропетровске). Такая деятельность как нельзя более соответствовала склонностям и характеру честного, гуманного и образованного человека.
Вероятно, личность скромного, трудившегося вдали от столицы генерала осталась бы мало освещенной в литературе, если бы не близкие его отношения с Пушкиным. Весной 1820 года опального поэта выслали из Петербурга и назначили под начальство и наблюдение Инзова, который с первого дня знакомства проявил по отношению к Пушкину доверие, доброту и сочувствие. Когда проезжавший с семьей через Екатеринослав генерал Н.Н.Раевский попросил отпустить с ним в Крым и на Кавказ только что оправившегося от лихорадки поэта, Инзов, не колеблясь, разрешил это. И сделал так отнюдь не по невниманию к своим обязанностям в отношении к поэту, а потому, что понимал эти обязанности в самом высшем, отеческом смысле и сумел с первых дней правильно разгадать натуру Пушкина – его прямодушие и благородство.
За время путешествия поэта с семьей Раевского Инзову сверх попечительства над колонистами вменены были еще и обязанности наместника Бессарабии, в связи с чем он переехал в Кишинев. Сюда вскоре явился и Пушкин, встреченный самым дружественным образом и гостеприимно водворенный в две комнаты дома, занятого Инзовым.
Со свойственной ему мягкостью и деликатностью старый генерал действительно «наблюдал» за поэтом во все время их общения, продолжавшегося почти три года. Он проводил с поэтом много времени в дружеских беседах, снабжал его книгами из своей библиотеки и одновременно зорко следил за его поведением в кишиневском обществе, не раз улаживая конфликты, порожденные юношески задорным, смелым и горячим характером Пушкина. На частые запросы высшего начальства о поведении Пушкина Инзов отвечал наилучшими аттестациями. Мало того, он успешно хлопотал перед начальством о материальных делах своего подопечного и добился выплаты ему жалованья, прекращенной было после высылки поэта из Петербурга. Видя, как душно и тесно становилось порой поэту в провинциальном кишиневском обществе, чуждый всякому формализму, генерал охотно отпускал Пушкина то в Киев, то в Каменку к будущему декабристу В.Л.Давыдову, то в Одессу, то кочевать с цыганским табором. А когда поэт захотел перевестись в Одессу, И.Н.Инзов не возражал только потому, что не считал себя в праве сдерживать его стремления.
Вот так описывал отношения Инзова с Пушкиным бывший их свидетелем чиновник Ф.Ф.Вигель: «Нередко, разговаривая со мной, вздыхал он о Пушкине, любезном чаде своем. Судьба свела сих людей, между коими великая разница в летах была малейшим препятствием к искренней взаимной любви. Сношения их сделались сколь же странными, столь трогательными и забавными. С первой минуты прибывшего совсем без денег молодого человека Инзов поместил у себя жительством, поил, кормил, оказывал ласки, и так осталось до самой минуты последней их разлуки. Никто так глубоко не умел чувствовать оказываемых ему одолжений, как Пушкин... Его веселый, острый ум оживил, осветил пустынное уединение старца. С попечителем своим, более чем с начальником, сделался он смел и шутлив, никогда дерзок; а тот готов был ему все простить... Надобно было послушать, с каким нежным участием и Пушкин отзывался о нем. "Зачем он меня оставил? – говорил Инзов... – Разве отсюда не мог он ездить в Одессу, когда захотел, и жить в ней сколько угодно. А с Воронцовым, право, не сдобровать ему"».
Mы знаем, насколько правильным оказалось предположение Инзова. В последующие годы он издали внимательно следил за судьбой своего гениального друга и искренне горевал, узнав о его преждевременной гибели.
Произведенный в генералы от инфантерии, Инзов до самой смерти занимал все тот же пост попечителя колонистов юга России, посвящая одинокие досуги благотворительности и занятиям естественной историей – изучению любимых им птиц и растений. Инзов умер семидесяти семи лет, оставив по себе светлую память у всех, кто встречался с ним на путях военной или гражданской деятельности. Он завещал похоронить себя в основанном под его “попечительством” городке Болграде (ныне Одесская область), жители которого высоко чтут память Инзова и оберегают монумент, сооруженный над его могилой.
Портрет Инзова относится, очевидно, к числу выполненных в мастерской Доу с неизвестного нам оригинала, так как не удалось разыскать никаких сведений о приезде генерала с юга России в Петербург в период создания Военной галереи. Но на этом посредственном портрете – копии с работы какого-то провинциального живописца – лицо Инзова хранит явную печать спокойствия и ума, свойственных этому скромному и доброму человеку.
* Текст биографии взят из 3-го издания альбома «Военная галерея Зимнего дворца» (Ленинград, «Искусство», 1981 г.)
1999, Проект «1812 год». Подготовлено к публикации Поляковым О.