«Бородино: краткий курс»

Казусы начинаются прямо с обложки: генерал Раевский, например, поименован на ней «командующим», хотя в ранге командующих при Бородине были Багратион и Барклай (Кутузов - главнокомандующий). Раевский же в 1812 году был командир 7-го корпуса. К тому же и его портрет на обложке дан в зеркальном «перевертыше», и потом в таком виде повторен на странице 17-й.

На 5-й странице подпись под рисунком гласит «Современное изображение Смоленского сражения 16-19 сентября» - хотя сражение-то было в августе, о чем тут же в тексте и сказано. На 17-й странице написано, что Багратион был перезахоронен на Бородинском поле в августе 1939 года - хотя его похоронили там в 1839 году. При советской власти его могилу, наоборот, разорили: в 1932 году при взрыве главного монумента на Бородинском поле оказался разрушен и склеп Багратиона. Правда, в 1937 году, к 125-летию битвы, Багратиона и Отечественную войну 1812 года в целом «реабилитировали» (до этого она считалась империалистической), но и после этого вторые похороны останков генерала на Бородинском поле состоялись только в августе 1987 года.

Еще об «ашипках»: на стр. 18 фраза «встречный бой на второй флеше» - хотя должно быть «флеши». На карте (стр. 26) город Красный поименован «Красное». Такого рода опечатки характерны для исторической литературы, издаваемой в последнее время - вот на днях видел книжку по войне 1812 года, где иллюстрация была подписана «Наполеон БонОпарт». Однако там хоть сама книжка была написана авторитетным историком, и содержание не вызывало вопросов. А вот при чтении коллекционного издания компании «Де Агостини» так и хотелось крикнуть «Автора!». Однако имя его неизвестно.

«De Agostini» - итальянская компания, и иногда кажется, что текст был переведен с какого-нибудь иностранного языка через компьютер. Только так можно понять нелепые обороты, которых живой человек вроде бы допустить не должен. Например: «то, в чем русская армия действительно имела преимущество - это была высокая мораль ее солдат» (стр. 7). Что имеется в виду? Не пили, не курили, про баб не думали? А вот еще: «тяжелые кирасиры, если начинали атаку на противника со слишком большого расстояния, быстро выдыхались» (стр. 12). Кирасиры - всадники, так что если кто и выдыхался, так это их лошади.

Или вот еще: «проблема русской армии состояла в том, что французские подразделения состояли из ветеранов, у которых за спиной был опыт успешных боев по всей Европе» (стр. 8). Ну, во-первых, именно в 1812 году французов в Великой Армии было около трети, из-за своей небывалой численности она не могла и не состояла сплошь из ветеранов - в ней было много недавно призванных рекрутов и запасников, многие из которых совершенно не желали воевать. Швейцарцы, испанцы, португальцы бежали из армии толпами с самого начала войны. Расстрелы дезертиров в Великой Армии начались еще на пути к Бородину. А во-вторых, и в русской армии ветеранов было немало - 25-летний срок службы делал армию профессиональной, а воевать тогда приходилось едва ли не ежегодно. В 1805 и 1807 годах русские воевали с французами, в 1808-1809 - со шведами. Одновременно то и дело обострялись перманентные войны с турками (1806-1812) и персами (1804-1813). В общем, опыта успешных боев нашим солдатам и офицерам было не занимать.

От некоторых тезисов впечатление, что автор нетвердо помнил историю и писал как можно более общо - чтобы не ошибиться. Но все равно ошибался. Например, про Кутузова написано «был в числе командиров русской армии, ставших свидетелями поражения при Аустерлице» (стр. 7). Ничего себе «свидетель» - Кутузов при Аустерлице командовал союзниками и от него не так уж мало зависело. Просто «эту битву полководец Кутузов проиграл Кутузову-придворному» (Б.Г. Кипнис «Роль М.И. Голенищева-Кутузова в Аустерлицкой операции»). Кутузов хотел отговорить императора Александра от сражения, но не мог набраться смелости, чтобы обратиться напрямую. В книге Николая Троицкого «Александр Первый против Наполеона» сказано: «Перед самым сражением Кутузов попытался было воздействовать на царя через обер-гофмаршала Н.А. Толстого: «Уговорите государя не давать сражения. Мы его проиграем». Толстой резонно возразил: «Мое дело - соусы да жаркое. Война - ваше дело».

Зато в вопросе численности противоборствующих армий издание выказывает поразительную осведомленность. Хотя ученые до сих пор дискутируют на тему, сколько же было при Бородине войск с той и другой стороны, неведомому автору все известно до человека: русскую пехоту он, например, исчислил в 77 тысяч 314 человек, а ополчение – в 31 тысячу 700 человек. Кстати, по цифре ополченцев понятна цена этой осведомленности. Смоленское ополчение, изначально имевшее около 14 тысяч человек, к тому времени было уже сильно потрачено боями, а Московское пришло на Бородинское поле числом в 15.500 человек (это в работе «Канун Бородина» высчитал историк Вячеслав Хлесткин). Даже если бы все ополченцы были в строю, и то не получается 31.700 человек - а часть из них была в командировках, кто-то болен, кто-то ранен.

От краткого очерка подробностей ждать не стоит, но точность, думаю, все же никто не отменял. Вот на странице 14-й сказано, что в канун сражения «Наполеон принял двух курьеров из Франции. Первый привез долгожданный подарок - портрет его сына от Марии-Луизы». Между тем, портрет привез маркиз Луи Франсуа Жозеф де Боссе, префект (руководитель) императорского двора - называть его курьером все же не стоит. Де Боссе остался при армии, в Москве именно он устроил по приказу Наполеона театр. При отступлении де Боссе спасся тем, что ехал верхом на пушке, рассудив, что артиллерию будут бросать в последнюю очередь. Хотя и с обмороженными ногами, но он все же добрался до Франции. Вторым курьером был адъютант маршала Мармона полковник Фавье, привезший императору новости из Испании - о разгроме французов при Арапилах.

А вот что читаем на странице 16-й: «В 10.00 солдаты дивизии Морана в ходе штыковой атаки ворвались в Большой редут и фактически захватили его. Однако Барклай-де-Толли быстро объединил находившиеся поблизости войска и отправил их в контратаку на редут». Что значит - «фактически захватили»? Понятно, что это такая «присказка», словцо-паразит. Даже удивительно, почему не написано «как бы захватили». А контратаку на батарею Раевского с разных сторон начали разные русские отряды под командой генералов Ермолова, Кутайсова, Паскевича, и майора Левенштерна. Барклай при всем желании ничего бы не успел «объединить», так как счет шел на минуты, а Барклай был от редута далеко.

Употребление термина «Большой редут» - так батарею Раевского называют во французской мемуаристике - выглядит странно: это как если бы вместо «блокада Ленинграда» в книгах о Великой Отечественной писали «блокада Петербурга» - именно так называли северную столицу немцы. Но тогда уж и сражение нужно было называть не Бородинском, а «битва на Москва-реке».

На стр. 29, в рассказе об уходе русских из Москвы, сказано «через неделю после занятия французами города, в Москве начались массовые пожары» - тогда как пожары начались вечером того же дня, как французы вступили в Москву. Этому есть масса свидетельств. Например, в воспоминаниях сержанта французской гвардии Бургоня говорится, что 2 сентября примерно в 3.30 пополудни гвардия вступила в Москву, час шла до Кремля, однако перед ним повернула влево и вышла к дому, который Бургонь называет «губернаторский» (по всему выходит, это построенная Матвеем Казаковым резиденция генерал-губернаторов, нынешнее здание Моссовета на Тверской, 13. В этом здании гвардейцы и жили потом до самого оставления Москвы). «Час спустя после нашего прибытия начался пожар», - отмечает Бургонь. Значит, первый огонь полыхнул в Москве около шести вечера 2 сентября. В семь загорелось за «губернаторским» домом - где-то в районе нынешней Государственной думы, а отправившийся туда патруль через час-полтора уже не смог вернуться прежней дорогой - «пламя справа и слева образовало сплошной свод».

3 сентября полыхало уже вовсю. В одном из своих писем французский интендант Анри Бейль, ставший потом писателем Стендалем, писал: «Пожар был далеко от нас и окутывал весь воздух на далекое расстояние и большую высоту дымом какого-то медного цвета»... Обоз, в котором был Бейль, по ошибке въехал прямо в середину пожара и только в одиннадцать вечера 3 сентября выбрались из города. 4 сентября французы начали расстреливать тех, кого считали поджигателями.

Апофигей всего - помещенная в партворке картина художника Шепелюка «М.И. Кутузов на командном пункте». Это и вовсе одна большая историческая ошибка. На ней рядом с Кутузовым изображены генералы Раевский, Ермолов и Кутайсов. Между тем, Раевский с утра руководил обороной батареи на кургане и, понятно, делал это не с командного пункта Кутузова в Горках. Может, он и приехал туда после того, как его разгромленный корпус сменила дивизия Лихачева, но Кутайсова тогда уж точно встретить не мог - Кутайсов к тому времени был уже убит. (Занятно, что у Раевского на шее орден св. Георгия. На шее носили Георгии третьей и второй степеней. Но Георгия третьей степени Раевский получил в феврале 1813 года, второй - в марте 1814 года. Шепелюк, видимо, просто перерисовал Раевского с полотна Доу из Военной галереи Зимнего дворца - на это указывают и поза, и взгляд, и накинутая на левое плечо шинель).

Рядом с Кутузовым на этой картине стоит Паисий Кайсаров, дежурный генерал - тоже в орденах, которые он еще не получил. Раевский, Кутайсов и Ермолов при этом в красных лентах через левое плечо, что означает, что все они - кавалеры ордена Александра Невского. Однако Раевский и Ермолов получили этот орден только в 1813 году, а Кутайсов и вовсе его не имел. (Можно было бы считать, что это лента ордена святой Анны, которая также носилась через левое плечо, но и тут неувязка - и лента должна быть с желтой каймой по обоим краям, и из всех троих аннинскую ленту на момент Бородина имел только Раевский). Картина написана 60 лет назад и, возможно, не претендует на звание исторического документа. Художнику, видимо, просто нужны были цветовые пятна - отсюда и ленты, и ордена.

Но на сайте компании «De Agostini» сказано, что содержание партворков «носит обучающий или культурно-познавательный характер». Хочется спросить: выполняется ли задача, если на 30 страницах издания столько натяжек, невнятиц, ошибок и откровенных ляпов?

Вторым выпуском, который появится в киосках буквально на днях, должен стать партворк «Сталинград». И по его поводу уже есть нехорошие предчувствия...

Сергей Тепляков.