ФРАНКО-РУССКИЕ ВОЙНЫ ДО 1812 г.
I. Первое столкновение России с революцией.
Поход Суворова в 1799 году.
Заслуж. проф. Воен. Акад. ген. Н.П.Михневича.
Политическая обстановка. — Русская армия. — Суворов.
Россия не участвовала в первой коалиции европейских держав против Французской республики. Императрица Екатерина находила, что новый порядок, создавшийся во Франции, не затрагивал интересов России, но после мира при Кампо - Формио самовластие победоносной республики вынудило императрицу отказаться от занятого ею положения и вступить в назревшую тогда в Западной Европе вторую коалицию против Франции. Смерть помешала императрице Екатерине II привести в исполнение это ее намерение.
Император Павел, по вступлении на престол, отказался от участия в коалиции и даже начал искать сближения с Францией, но вскоре должен был изменить свое намерение, так как Франция начала угрожать интересам России в Польше и Турции и стремилась к расширению своих владений, угрожая европейскому равновесию. Кроме того, захватом острова Мальты было нанесено личное оскорбление императору Павлу, как официальному покровителю рыцарского ордена Иоанна Иepyсалимского.
У императора Павла постепенно складывалось убеждение, что только силою можно заставить Францию отказаться от способа ее действий, и вследствие этого начались приготовления к войне: в июне 1798 года отправлены две эскадры для содействия Англии, а в июле того же года 20-тысячный корпус Розенберга и обсервационная армия сосредоточены на границе Пруссии.
После захвата французами острова Мальты корпус Розенберга, по соглашению с римским императором, был направлен в Австрию по пути на Краков, Брюн и Кремс. В декабре 1798 года Россия заключила союз с Англией, Турцией и Неаполем, чтобы совместными силами покарать державу, в которой, как выразился император Павел, «развратные правила и буйственное воспаление рассудка» попрали закон Божий и повиновение установленным властям.
Австрия еще колебалась вступить в коалицию, но быстрая расправа Французской республики с Неаполем разрушила мечты Австрии о расширении ее владений в Италии, а ультиматум о выводе в двухнедельный срок из ее пределов корпуса Розенберга, находившегося уже в Кремсе, положили конец ее колебаниям. Франция открыла военные действия, и тогда Австрия примкнула ко второй коалиции.
Все члены коалиции преследовали в предстоявшей войне с Францией определенные материальные цели, и только Россия стремилась «принудить Францию войти в прежние границы и тем восстановить в Европе прочный мир и политическое равновесие».
Предстоящая война имела огромное значение для русской армии, после семилетней войны не появлявшейся на полях сражений средней Европы. В славную Екатерининскую эпоху была произведена в ней большая преобразовательная деятельность на почве истинно русских основ, благодаря работе многих, но особенно Румянцева, Потемкина и Суворова. Русская армия была одета, обучена и воспитана совершенно своеобразно. Выработанные в ней тактические формы и способы ведения боя значительно были выше европейских, где все еще держались, отживших свое время, идей и форм Фридриховской эпохи. Высокий дух, воспитанный на постоянных победах, сознательная дисциплина и смелый почин начальников всех степеней делали из нее страшного противника. Вдобавок, во главе ее появились многие талантливые начальники и в особенности Суворов — высший выразитель русского воинского духа и военного таланта.
Суворов — фанатик военного дела, глубоко его понимавший, мысли которого и до сих пор служат основными при решении важнейших вопросов войны, пользовавшийся нескончаемым обаянием среди войск, был в то же время одним из образованнейших военных людей своего времени. Успех никогда не покидал его на войне, при самых трудных условиях.
А. В. Суворов
(портр. Шмидта, лит. Прохорова).
|
Современный нам австрийский военный писатель Биндер фон-Криглштейн в сочинении «Дух и материя на войне», на основании войны 1799 года, и особенно швейцарского похода, преклоняется перед образованностью Суворова, перед его знанием военного дела, а главное — восторгается его изумительной энергией, преодолевшей все препятствия со стороны противника, со стороны союзников (австрийцев) и со стороны природы; боевую энергию Суворова автор ставит выше энергии Наполеона, проявленной им в его лучших бессмертных образцах военного искусства. Он высказывает: «Мы вполне понимаем то фанатическое почитание, каким до сих пор пользуется память Суворова в рядах русской армии, и мы смело и с полным убеждением признаем в этом величественном отпрыске славянского племени величайшего полководца на ряду с Фридрихом и Наполеоном».
Австрийцы в турецкой войне, действуя рядом с русскими, в сражении при Рымнике увидели, каковы русские войска и каков предводивший ими Суворов. И вот, после многих лет тяжелых испытаний и поражений со стороны высоко воодушевленных войск республиканской Франции, не находя в себе ни энергии ни тех духовных сил, которыми только и можно было сломить вновь появившуюся на европейских полях сражения новую силу, решились обратиться за содействием русских войск и их гениального вождя Суворова. Император Павел согласился на просьбу римского императора, и русские войска, с 70-летним фельдмаршалом Суворовым во главе, совместно с австрийцами должны были вступить в борьбу с французскими войсками в Италии.
Но это была уже не вполне Екатерининская армия. Император Павел — страстный поклонник Фридриховского военного искусства, стремился с корнем вырвать все то, что выработалось в нашей армии в славную эпоху его матери. О воспитании войск, о значении нравственного элемента в войсках было забыто; русскую армию начали истязать по правилам немецкой муштры. Грубость и унижение личности стали обычным явлением. Требовалось только механическое исполнение; всякий личный почин был убит. В деле обучения водворился педантизм, внутреннее содержание угасло; все ушло на внешнюю сторону. «Военные почти все время проводят исключительно на параде», писал наследник Александр Павлович Лагарпу.
Суворов попробовал было протестовать против новых порядков, но был исключен из службы и сослан на житье в с. Кончанское, где продолжал следить за тем, что делается в Европе. Он уже оценил новые боевые формы, которыми республиканские войска побеждали европейские армии, и уже в своем гениальном поучении солдатам говорил: «Есть безбожные, ветреные, сумасбродные французишки, они воюют на немцев и иных колоннами! Если бы нам случилось против них, то надобно нам их бить колоннами же!»
Не пришлось великому полководцу осуществить это на деле: в Италии он вел русские и австрийские войска, обученные по принципам уже отжившей тактики Фридриха Великого, основанной на вытягивании войск в тонкие линии и огне залпами из сомкнутого строя.
И с этими-то деревянными формами старику фельдмаршалу пришлось бороться против войск превосходных по духу, на пересеченной местности северной Италии, где рассыпной строй и колонны французских войск имели громаднейшее превосходство.
Суворов сумел возбудить в своих войсках удивительную энергию и с невероятною смелостью направлял их для атаки противника.
Тот же Биндер фон-Криглштейн, о котором мы упоминали выше, пишет по этому поводу следующее: «Невероятно смело! Да! И в этом заключается величие Суворова. Он чувствовал, или, если угодно, знал, что энергия составляет все на войне, и он довел ее до крайних пределов. В 1799 г. Суворову удалось уравновесить неслыханной энергией невыгоды старой линейной тактики в борьбе с преимуществами элементарного боя французских войск, и что достигается при помощи очень чувствительных жертв. Суворову удалось превосходству французской пехоты с успехом противопоставить старые тактические формы при помощи своей высокой энергии в ведении боя — пример причудливой многосторонности войны. Успехи Суворова способствовали более, чем то обыкновенно думают, сохранению старой линейной тактики даже в то время, когда Суворов почил уже вечным сном».
Отпуская Суворова к армии, император Павел, вопреки своим взглядам и принципам, сказал ему: «Веди войну по-своему, как умеешь». Чтобы не ставить австрийские войска в подчинение русскому генералу, Суворов был зачислен на службу в австрийские войска фельдмаршалом.
Быстро поскакал Суворов в Вену, поторопил русские войска и сам отправился на театр войны, в Верону.
Верона. — Переправа через Адду. — Милан. — Турин.
До прибытия Суворова в Италии произошло следующее: французы выставили на театр войны две армии — в северной Италии, между реками Киезой и Минчио, 50 — 60.000 Шерера и в Неаполитанских владениях 30 — 40.000 Макдональда, около 30 — 40.000 составляли гарнизоны крепостей. Кроме того, в Швейцарии действовала Гельветическая армия Массены в 30 — 40.000 человек.
Австрийцы, временно под начальством Края, имели 55.000 на реке Эче; вскоре к ним должен был присоединиться Суворов с 30.000 русских войск; гарнизонами в Каринтии и Крайне было 23.000 чел.
Суворов ведет русские войска
для борьбы против Франции
(карик. 1799 г.).
|
Корпус Римского-Корсакова 30.000 русских войск направлялся в Швейцарию. Край не намеревался открывать военные действия ранее прибытия русских войск и Суворова, но французы сами перешли в наступление. Они сделали ошибку: вместо того, чтобы сначала соединить обе армии — Шерера и Макдональда, республиканское правительство предписало Шереру немедленно наступать. Шерер двинулся к Эчу несколькими колоннами, но был неожиданно атакован, перешедшим тоже в наступление, генералом Краем. 5 апреля разыгралось сражение при Маньяно, в котором Шерер потерял 8.000 чел. и 18 орудий, а австрийцы — около 6.000 человек.
6 и 7 апреля Шерер отступил за Минчио, а потом и за Олио, усилив гарнизоны Пескиеры и Мантуи. У него оставалось налицо всего 28.000 чел.; за Олио он думал выждать присоединения неаполитанской армии Макдональда.
Австрийцы не преследовали. 15 апреля в Валеджио прибыл Суворов и вступил в командование австро-русскою армией. Отдавши превосходный приказ по армии, в котором объявлялись основные начала тактики Суворова, вместе с тем он приказал русским инструкторам обучать австрийские войска штыковому бою. Это вызвало с их стороны некоторое неудовольствие, но на выражение его не было и времени, так как через 4 дня Суворов начал наступление. На предложение генерал-квартирмейстра Шателера произвести рекогносцировку, Суворов отвечал решительным отказом, говоря, что рекогносцировки служат только для открытия наших собственных намерений: «колонны, штыки, натиск: вот мои рекогносцировки!»
Между тем, угрожаемый обходом с флангов, Шерер отступил за реку Адду и разбросал свои войска 28.000 чел. на 100 верст, от озера Комо до реки По, занявши все переправы.
(Карик. 1799 г.).
|
19 (8) апреля Суворов двинулся к реке Олио, овладел Брешией, оставил 20.000 с генералом Краем для осады Пескиеры и Мантуи и решил немедленно атаковать противника за рекой Аддой. Вследствие непогоды и испортившихся дорог движение было крайне затруднительно; австрийский генерал Мелас самопроизвольно дал своим войскам на реке Мелле дневку, за что получил выговор Суворова.
Поразила австрийцев и быстрота марша Суворова и его требование «неприятеля везде атаковать». Что это за стратегия? говорили они, пожимая плечами [1]. Вскоре дело разъяснилось: по-прежнему на реке Адде была бы возня в течение нескольких недель, Суворов решил дело в два дня.
Он сосредоточил 40.000 между Тревилио и Каприно, на прямой дороге к Милану, а к флангам двинул небольшие силы: Багратиона вправо, на Лекко, и Гогенцоллерна влево, на Кремону. 26 (15) Багратион ведет демонстративный бой у Лекко, притягивает туда внимание противника, и хотя в этот день Шерер был замещен новым главнокомандующим генералом Моро, который сделал распоряжение, чтобы сосредоточить войска к Ваприо и Кассано, но не успел в этом, так как за ночь Суворову удалось переправить у с. Джервазио и Бривио три дивизии пехоты и утром атаковать с 24.500 чел. всего 10.500, которых подтянул Моро к месту боя. Французы с большими потерями отступили частью к Милану, частью — к Меленьяно. 28 (17) апреля союзники двинулись к Милану, причем у Вердерио взяли в плен 3.000 отряд Серрюрье.
Урон французов в боях 26, 27 и 28 апреля: убитыми и ранеными 2.500 чел., пленными 5.000 и 27 орудий. Союзники потеряли около 2.000 человек.
Союзники заняли Милан и объявили Цизальпийскую республику упраздненной.
Моро сначала отвел свои войска за реку Тичино, а потом — к Александрии, где на высотах С.-Сальвадоре занял сильную позицию, прикрытую слева рекой По, а с фронта — Танаро и Бормидою. Отсюда он имел сообщение на Асти, к Турину, в Генуезскую Риверу и к Ницце.
Для дальнейшего наступления Суворов должен был оставить в тылу 23.000 войска так как ему не разрешили употребить для этой цели войска генерала Края. 1 мая, после трехдневного отдыха в Милане, Суворов двинулся двумя колоннами на Мецано-Корти и Пиаченцу, в долину реки По. К армии прибыл со вторым эшелоном корпуса Розенберга великий князь Константин Павлович.
Суворов некоторое время продержался у Александрии; его беспокоило отсутствие точных сведений об армии Макдональда; но когда узнал, что Макдональд надолго задержан в средней Италии, он решил движением в глубь Пьемонта и угрозою Турину выманить Моро из сильной позиции под Александрией.
Суворов тащит на веревке пятерых
членов Директории (карик. 1799 г.).
|
16(5)мая Суворов приступил к выполнению этого плана, арьергард его помешал Моро овладеть дорогой на Геную, почему последний и отступил в Ривьеру, где и расположился между Лоано и Сарцано.
Оставив 11.000 для наблюдения за Моро и блокады Тортонской цитадели, Суворов быстро двинулся к Турину и занял его 26 (15) мая; жители открыли ворота города, а французский гарнизон Фиорелли отступил в цитадель. В крепости взято около 400 орудий, 20.000 ружей и множество разных запасов.
В пять недель Суворов завоевал почти всю Ломбардию, прошел более 400 верст, занял столицу Пьемонта и стоял в каких-нибудь 100 верстах от французской границы!
Действия против армии Макдональда. — Сражение на pp. Тидоне и Треббии.
Заняв Турин, Суворов готовил план наступления итальянской армии в Швейцарию, дабы соединенными силами с австрийскими войсками, действовавшими в Швейцарии и на Рейне (Готце, Бельгарде и эрц-герцог Карл), предпринять дальнейшее наступление во Францию. К великому горю Суворова, император Франц отклонил этот план, приказав обеспечить владение Италией занятием всех крепостей. Пришлось стоять в Турине в ожидании исхода бесконечных осад. Это было не в характере Суворова. Даже такой значительной крепости, как Мантуя, он не придавал теперь большого значения; его больше занимали остатки армии Моро и неаполитанская армия Макдональда. В письме к графу Толстому Суворов говорит: «Мантуя — сначала главная моя цель, но драгоценность ее не стоила лучшего потеряния времени кампании, субсистенция ее уменьшилась. Теперь от Нордовой черты приступили тверже к иной, наполнив героями край, пора помышлять о Зюйдовой черте: недорубленный лес опять вырастает». Однако, по настоянию гофкригсрата, пришлось возиться с осадами крепостей.
Выполняя нелепые предписания гофкригсрата, Суворов горько жаловался на его председателя старого систематика барона Тугута, про которого он писал Разумовскому: «Эта старая сова не с ума ли сошла? или вовсе его не имела?» Император Павел был тоже недоволен австрийцами за Суворова, но просил старика фельдмаршала исполнять желания императора Франца.
Пришлось стоять на месте и давать противникам время исправить свое положение, а между тем они окружали его с трех сторон: со стороны Швейцарии, южной Франции и из Ривьеры, да еще из средней Италии ожидалась армия Макдональда, которая могла окончательно перерезать все его сообщения.
Имея всего 114.000 человек, Суворов должен был осаждать крепости, охранять тыл длиною в 400 верст и наблюдать за противником во все стороны. И все это он выполнил в высшей степени искусно и сгруппировал свои войска так, что имел возможность временно задержать противника, откуда бы он ни появился, а затем к любому пункту через несколько дней мог сосредоточить почти две трети своих сил. Это — высочайший образец стратегического искусства, до сих пор не превзойденный никем из полководцев.
Суворов, пожирающий французов
(англ. карик. по поводу победы на Треббии).
|
Между тем французские армии действительно решили соединиться и совокупными силами атаковать Суворова. Макдональд прибыл с армией в Тосканские владения и уговорился с Моро соединиться у Тортоны. Это решение было рискованно, так как Тортона была в руках Суворова. Для выполнения условленного плана Моро отступил в Ривьеру; Суворов хотел немедленно броситься за ним, но одновременно получил донесение о наступлении противника со стороны Швейцарии и южной Франции, что к Моро подвезены морем значительные подкрепления и что войска Макдональда тоже морем перевозятся в Геную. Следовало ожидать наступления Моро или на Турин, или к Александрии, поэтому Суворов занял выжидательное положение у Турина. Только 29 мая (9 июня) выяснилось, что Моро движется к Александрии; тогда Суворов, оставив 8.000 Кайма и 3.000 пьемонтских ополчений для осады Туринской цитадели, на следующий день быстро двигается к Александрии, куда и прибывает 1 (12) июня, сделавши по дурным дорогам в два с половиной дня 100 верст! Здесь он сосредоточил 34.000 человек, но предполагал довести свои силы до 50.000 чел., присоединивши Края, осаждавшего Мантую, которому и послал соответствующее приказание. Но Край приказания не исполнил, так как имел особую, тайную от Суворова, инструкцию от гофкригсрата, исключительно заниматься осадою Мантуи и никуда от нее не удаляться. Это — лучшая характеристика того, насколько связан был в своих распоряжениях Суворов.
А. В. Суворов (с оригинала
Крейцингера 1799 г.).
|
Прибыв к Александрии, Суворов вскоре выяснил, что со стороны Генуи противник, по-видимому, ничего не предпринимает, но что у Модены и Пармы появились сильные колонны неприятеля и 12 (1) июня разбили отряд Кленау. Становилось ясным, что Макдональд перешел Апенины и что в этот момент главная опасность угрожала не со стороны Генуи, а с востока, от Модены.
Суворов решает броситься навстречу Макдональду с 24.000 чел., оставил 14.500 Бельгарда у Александрии, приказав ему выслать сильные авангарды в горы; у Валенцы и Бассиньяно построить предмостные укрепления; крепости Павию и Пиччигетоне вооружить орудиями из Турина. Постройка мостов через Танаро и Бормиду задержала Суворова под Александрией на 2 дня.
15 (4) июня, в 10 ч. вечера быстро двинулись войска навстречу Макдональду, при чем главные силы сделали в сутки 45 верст, а авангард — 60. Утром 17 (6) июня главные силы должны были дойти до Сен-Джиованни, а авангард — до реки Треббии.
Макдональд уже теснил перед собой 6.000 ген. Отта, который накануне (16 — 5 июня) отступил за реку Тидоне. Обе стороны были сильно растянуты в глубину: войска Суворова на 30 верст, а Макдональда почти на 100.
На берегу pp. Тидоне и Треббии 17, 18 и 19 (6, 7 и 8) июня разыгралось сражение, в котором армия Макдональда была разбита.
На этом месте, прославленном за 2.000 лет перед тем победою Ганнибала над завоевателями древнего мира, на этом самом месте суждено было и Суворову победить войска народа, домогавшегося владычества над всей Европой. Здесь столкнулись победоносные воины Рымника, победители Очакова, Измаила, Праги, увенчанные свежими лаврами Италии, с победителями при Лоди, Арколе, Риволи; силы обеих сторон были одинаковы, даже некоторое численное превосходство было на стороне французов; они же превосходили союзников в тактике, более отвечающей характеру местности на поле сражения. Победа на сторону союзников могла склониться только при огромном нравственном превосходстве, которое сумел создать гениальный Суворов.
17 (6) июня Макдональд успел оттеснить Отта до Сен-Джиованни; Суворов, получив об этом донесение, быстро двинулся вперед и около 4 часов дня с передовыми войсками энергично атаковал победоносных французов: сперва кавалерией, а потом и подоспевшей пехотой.
Когда на приказание Суворова атаковать, Багратион доложил фельдмаршалу на ухо, что войска истомлены, много отсталых, в ротах не более 20 рядов, то он сказал, указывая на французские войска:
— Голубчик, атакуй: у него и того меньше!
Неудержимая атака «чудо-богатырей» Суворова дала ему победу. Французы отступили, имея 19.000 чел. против 14.000 союзников.
18 (7) июня в 10 ч. утра войска Суворова тремя колоннами двинулись в долину реки Треббии; правая колонна, в которую входили все русские войска, была сильнее других, здесь возможно было ожидать прибытия подкреплений от армии Моро. Войскам объявлен отзыв «Коллин», в воспоминание одержанной в этот день австрийцами победы. Несмотря на то, что к Макдональду подтянулись еще две его дивизии — Оливье и Монришара, день был нерешительный. Река Треббия разделяла обе армии на ночлеге.
19 (8) июня Суворов успел подтянуть к месту боя 3 батальона и 6 эскадронов; Макдональд подтянул дивизию Ватреня и ожидал прибытия отряда Лапоипа и подкреплений Моро. Опять бой начался с 10 ч. утра, при чем на стороне Макдональда было уже превосходство в силах, и он охватил оба фланга Суворова. Был даже критический момент, когда часть войск Розенберга была окружена.
Прискакал адъютант к Суворову с донесением, что придется отступать. Фельдмаршал в одной рубашке лежал около большого камня и, обратившись к посланному, спросил:
— Можешь свернуть этот камень?
— Не могу, — было ответом. — Ну, и Суворов не может отступать.
Прискакал обожаемый полководец к войскам, и неприятель был опрокинут.
Суворов в Альпах (Картина Сурикова).
|
В тот же день австрийцы присылали спросить — куда отступать. «В Пиаченцу», т.е. на 5 верст вперед, был ответ Суворова. С большим трудом все атаки французов были отбиты, и войска заночевали на поле сражения. Снова день нерешительный.
Семидесятилетний полководец еле держался на ногах. Несмотря на это, он весело поздравлял собравшихся вечером генералов «с третьей победой» и сказал:
— Завтра дадим четвертый урок Макдональду!
В 5 ч. утра было приказано быть готовым для новой атаки.
Потери сторон за три дня боя были: французов более 14.000 убитых, раненых и пленных, а союзников 6.000 (3.600 русских и 2.400 австрийцев).
А. М. Римский-Корсаков
(Пис. Варнек).
|
Макдональд собрал военный совет, на котором было принято решение отступать, так как запасов нет, потери огромны, многие генералы ранены (Макдональд, Виктор, Руска, Сальм и Оливье); о Лапоипе и Моро сведений нет, в тылу же снова появились отряды союзников — Гогенцоллерна и Кленау.
Ночью началось отступление армии Макдональда, которое было обнаружено союзниками только к утру. Вечером Суворов получил тоже неприятную весть о появлении отрядов Моро у Вогеры и Кастеджио, т.е. у него в тылу.
С утра 20 (9) июня Суворов двинул свои войска двумя колоннами для преследования французов и в два дня проходит 38 верст до реки Арды, уничтожив арьергард Виктора и захватив массу пленных (12.000 с 4 генералами, в числе которых были Оливье и Руска). Затем Суворов бросается назад, против Моро.
Моро, шедший на соединение с Макдональдом, действовал медленно: 20 (9) июня он опрокинул Бельгарда у Кассина-Гросса и, выставив против него заслон, двинулся было к Пиаченце с тем, чтобы выйти в тыл Суворову, но, узнав о разгроме армии Макдональда, поспешил отступить в Ривьеру.
Вся операция против Макдональда продолжалась 11 дней, в течение которых союзная армия сделала 220 верст, вела трехдневный бой против в полтора раза сильнейшего противника и разгромила его, заставив потерять более половины своего состава, 8 знамен, 7 пушек, массу пленных и обозов, и заставила другую неприятельскую армию отказаться от своих боевых задач, едва только приступив к их выполнению. Такие результаты достигнуты гением Суворова и русским штыком!
За победу при Треббии император Павел пожаловал Суворову свой портрет, оправленный в бриллианты, при рескрипте, в котором было сказано: «Портрет мой на груди вашей да проявит всем и каждому признательность государя к великим делам своего подданного — им же прославляется царствование наше».
Действия Суворова против Моро и Жубера. — Победа при Нови.
Остатки армии Макдональда из Тосканы двинулись в Генуезскую Ривьеру, где и примкнули к войскам Моро, составив его правое крыло, под начальством генерала С.-Сира; Макдональд же уехал в Париж.
Суворов хотел наступать против Моро до соединения его с Макдональдом, но венский кабинет слышать не хотел о каком-либо наступлении ранее овладения крепостями. Суворов должен был подчиниться. Более 55.000 чел. были заняты осадами, а остальные, доведенные до 50.000 подкреплениями, прибывшими из Швейцарии и России, должны были прикрывать эти осады от покушений Макдональда, Моро или со стороны Альп.
После побед Суворова крепости быстро сдавались союзникам: 21 (10) июля сдалась Александрия, а 28 (17) — Мантуя.
Французы составили новый план действий: из Швейцарии и южной Франции произвести сильную диверсию, а для спасения Мантуи 50.000 итальянской армии Жубера наступать к Александрии и дать генеральное сражение. Моро получил назначение командовать армией на Рейне, но, по просьбе Жубера, согласился временно оставаться при итальянской армии.
Не зная, что Мантуя уже сдалась, Жубер 9 августа двинулся из Ривьеры и 14 (3) сосредоточил свои войска на высотах у г. Нови, командовавших лагерем Суворова, у которого было 54.000 пехоты и 9.000 кавалерии.
В армии Жубера было около 35.000 чел. Она занимала очень сильную позицию на высотах, покрытых садами и виноградниками, длиною около 6 верст; в центре ее был город Нови. Пути отступления отходили от флангов: от левого на Гави, а от правого, более удобный, по долине реки Скривии.
Достигнув Нови, Жубер узнал о падении Мантуи и присоединении войск генерала Края к Суворову. Следовало отступить, что и высказали генералы на военном совете, но Жубер не мог на это решиться после обещаний, данных в Париже [2]. Отпустив генералов к войскам, он до утра не присылал диспозиции и войска ночевали, совершенно не подготовившись к бою.
Битва при Цюрихе 26 сент. 1799 г. (карт. Bouchot).
|
Между тем Суворов уже решил утром 15 (4) августа атаковать Жубера. План состоял в том, чтобы, поведя демонстрацию против левого фланга позиции французов, с целью притянуть туда их резервы, с фронта вести задерживающий бой, а окончательный удар в конце произвести на правом фланге позиции противника.
Так сражение и разыгралось. С рассветом Край и Бельгард с 27.000 чел. ведут атаку на левое крыло армии Жубера почти неожиданно; на этот бой прискакивает Жубер и убит; его замещает генерал Моро. Подтянув резервы, французам удается отбить атаку и принудить Края отступить на равнину. Тогда Край просит Багратиона поддержать его, но он необычно медлит. Суворов сообщил своему другу, князю Петру, сущность задуманного им плана сражения: для боя на фронте, который должен был составить второй последующий акт, Суворов предназначал войска Багратиона, Милорадовича и Дерфельдена, которые должны были подобно молоту давать последовательные удары по труднодоступной позиции противника.
Лишь в 9 часу утра Суворов выехал к войскам русского авангарда, велел Багратиону атаковать Нови, Милорадовичу — поддержать Багратиона, Дерфельдену — идти от Ривальты к Нови, а Краю — возобновить атаку на левый фланг противника.
В тылу, в виде общего резерва оставались войска Меласа и Розенберга.
Закипел горячий бой по всей позиции французов. Багратион был отбит, но при поддержке атаки Милорадовича снова повел атаку на Нови и имел уже успех, когда был атакован, прибывшей с правого фланга, свежей дивизией Ватреня и вторично должен был отступать: с прибытием же Дерфельдена был произведен третий удар; французы отступили с равнины, но держались еще на высотах.
Уже 8 часов продолжался бой, а между тем ни один из противников не достиг еще решительного успеха. В ожидании прибытия Меласа, которому Суворов послал приказание спешить к полю сражения, атаки русских прекратились и бой затих по всей линии.
Суворов под ударами Массены
изрыгает проглоченных французов,
а вместе с ними ордена и медали.
|
В 4 часу пополудни подошел Мелас и Суворов приказал всем войскам одновременно атаковать французов. Снова загорелся упорный бой, на этот раз с полным успехом для союзников; Нови было взято; войска Груши, Периньона и Колли на левом фланге французов были окружены и взяты в плен; остальные войска отступали в страшном беспорядке, прикрываясь частью войск С.-Сира, кое-как удерживавшего натиск союзников на правое крыло. В 8 ч. вечера сражение окончилось.
В сражении при Нови французы потеряли 6.500 убитыми и ранеными, 4.600 пленными и несколько тысяч разбежавшимися. Таким образом была уничтожена половина армии Моро. Союзники потеряли 8.000 чел. убитыми и ранеными. Взято трофеев: 4 знамени, 39 орудий, т.е. вся французская артиллерия, и множество обоза.
Преследование на следующий день производил Розенберг до Гави, а потом оно было приостановлено, так как австрийское комиссариатское управление заявило, что при войсках всего только на 2 дня продовольствия; а мулов и запасов для похода в горы не заготовлено, в Ривьере же найти запасов невозможно. Снова Суворов не может двинуться вперед!
За победу при Нови, император Павел повелел войскам, даже в присутствии государя, отдавать Суворову воинские почести, следуемые по уставу только особе императора.
Переход через С.-Бернард 20 мая 1800 г. (В. Адам).
|
Сражение при Нови есть необыкновенное творчество гения Суворова: при линейных формах и линейной тактике того времени, он ведет его в духе современной нам глубокой тактики. Заменив глубокую форму построения расположением нескольких частей одна за другою, хотя и построенных в линейных формах, приучив войска к стремительной атаке, он заменяет этим колонны глубокой тактики.
Самое руководство сражением есть высочайший образец искусства, но и оно не в духе линейной тактики. Это было нечто неожиданное, небывалое, почему Суворов был прав, воскликнув в день сражения при Нови: «Уж и будут меня за сегодняшний день бранить тактики!»
Швейцарский поход Суворова.
Жубер.
|
Получив известие, что от М. Женевра и Малого С.-Бернара появились войска армии Шампионнэ, Суворов перешел к Асти. Здесь 27 (16) августа он узнал о новом плане союзников, по которому Суворов должен был увести русские войска из Италии в Швейцарию, соединиться там с корпусом Римского-Корсакова и оттуда, через Франш-Конте, вторгнуться во Францию, имея на флангах австрийские армии: эрцгерцога Карла и итальянскую Меласа.
8 сентября (28 августа) Суворов двинулся к Валенце и Хераско, но получив сведения, что Моро выступил из Ривьеры для деблокады Тортоны, вернулся назад. Моро отступил.
Через три дня цитадель сдалась, и Суворов, в одной колонне, двинулся к Белинцоне.
Римский-Корсаков прибыл в Швейцарию с 27.000 войск в начале августа. Из Вены было дано приказание немедленно вывести оттуда австрийские войска, возложив на русских невыполнимую и опасную задачу: 27.000 войск охранять в горной стране пространство в 200 верст, имея перед собой 80.000-ю армию с талантливым Массеной во главе.
Чтобы облегчить положение русских офицеров, эрц. Карл временно оставил в Швейцарии войска Готце 21.500 ч., да еще против швейцарских проходов в северной Италии стояли отряды Штрауха и Гадвика 12.000 чел. Всего, против 80.000 Массены, у союзников, было 60.500 челов.
Сведений о расположении французов не имелось; Суворов, впрочем, предполагал, что они расположены «в виде запятой, жирная часть которой находится против Римского-Корсакова, а хвост поставлен под удары из Италии через С.-Готард, по сведениям, проходимый для войск». Суворов решил двинуться прямо на С.-Готард и атаковать правый фланг французов, а австрийцев просил занимать их с фронта; потом он намеревался двинуться на соединение с австрийцами к Гларису, и оттуда, по соединении с корпусом Римского-Корсакова, атаковать главные силы французов.
Суворов, не зная местных условий, не рискнул привести свой план в исполнение, не посоветовавшись с австрийскими генералами, Штраухом, Линкеном и Готце, которые уже долгое время находились в Швейцарии и должны были хорошо знать местные условия. Они изменили пункт соединения, избрав, вместо Глариса, Швиц, но не предупредили Суворова, что путь, идущий через С.-Готард, у Альторфа упирается в Фирвальдштедское озеро, и чтобы отсюда попасть в Швиц, нужно идти по западную сторону озера, следуя на Люцерн.
Сражение при Нови, 4 августа 1799 г. (карт. Коцебу).
|
Суворов одобрил этот план и предполагал 17 сентября (6) подойти к С.-Готарду, а 19 (8) уже атаковать его. Сделав в 6 дней 150 верст, наши войска прибыли 15 (4) сентября в Таверну и принуждены были стоять четыре дня в ожидании мулов для вьючного обоза, которых австрийцы по обыкновению не выставили. Суворов спешил 1.500 казаков и их лошадей обратил под вьюки.
Переход через Панникс (карт. Коцебу).
|
19 (8) сентября Розенберг двинут в Белинцону, где и оставался до получения приказаний, а через два дня выступил из Таверны к С.-Готарду c главными силами и Суворов. Римскому-Корсакову и Готце послано предложение содействовать ему в его операциях, как сами признают лучшим.
Под проливным дождем и при холодном ветре войска сделали в 3 дня 58 верст до Дацио: Рoзeнбepг в это время двинулся через гору Лукманиер к Диссентису и Тавечу в долину верхнего Рейна. Poзенберг ночевал на перевале в 8.000 ф., не имея даже хвороста для бивачных огней.
24 (13) сентября Суворов назначил атаку С.-Готарда: с фронта главными силами, а в тыл французам должен был выйти, переваливши еще раз через горы, из долины верхнего Рейна к Урзерну, Розенберг.
Атаковать приходилось по узкой вьючной тропинке, несколько раз пересеченной глубокими обрывистыми оврагами. На вершине перевала был монастырь-приют, а по сторонам тропинки высились крутые, острые скалы, движение по которым считалось невозможным.
Для обороны перевала из дивизии Лекурба была выделена бригада Гюденя в 4.300 ч. Но позиции были таковы, что горсть храбрецов на каждом шагу могла задержать целую армию. Шедший в авангарде Багратион на Айроло сбил противника с двух позиций; он отошел на перевал. Суворов решил атаковать с фронта главными силами, а Багратиона послал в обход левого фланга позиции противника, куда он должен был карабкаться по скале. Два раза суворовские «чудо-богатыри» атаковали французов и оба раза неудачно.
О Розенберге известий не было. К вечеру Суворов повел атаку снова, но в это время показался на вершинах скал Багратион, и противник был сбит. Розенберг тоже выполнил задачу, занял в тылу противника Урзерн, так что французы отступили без дороги в горы.
На утро 25 (14) сентября предстояла не менее трудная задача: в версте от д. Урзерн, дорога, ведущая долиною Рейссы, входит в тоннель длиною около 80 шагов (Урзернская щель), а за ним на 400 шагов тянется по карнизу у подошвы отвесных скал и потом круто поворачивает на мост, в виде арки перекинутый через бушующую водопадом реку (Чортов мост).
Здесь французы заняли позицию, но снова наши смельчаки забрались на скалы, другие бросились в водопад р. Рейссы и с страшными усилиями и потерями сбили противника; разрушенная арка моста была покрыта стволами деревьев, связанными офицерскими шарфами, и переправа была восстановлена.
Во время боя у Чортова моста австрийский отряд Ауфенберга, спустившись с гор, появился в тылу французов у Амштега. Лекурб с главными силами отбросил австрийцев и проложил себе дорогу к Альторфу.
На следующий день 26 (15) сентября с постоянным боем, тесня перед собою противника, Суворов дошел до д. Альторф и здесь увидел то ужасное положение, в которое его поставили австрийские советчики; дороги на Швиц по правому берегу Фирвальдштетского озера не было, а по левому была кружная, но преграждалась Лекурбом. Идти назад или в долину верхнего Рейна — значило отступать и отказаться от принятого плана соединения у Швица. К Швицу вела через гору Росшток тропинка, по которой иногда ходили самые отважные альпийские охотники. По этой-то дороге решился Суворов вести свои войска! Багратион шел в авангарде, Розенберг должен был подбирать вьюки и отбиваться от Лекурба.
Сражение у Чортова моста 14 сентября 1799 г.
(карт. Коцебу).
|
В 5 ч. утра 27 (16) сентября потянулись войска через Росшток в Муттенскую долину. Чем выше они поднимались, тем движение становилось труднее; местами тропинка исчезала на голых скалах и в снегу, покрывавшем вершину хребта. Двое суток длился этот ужасный переход 16 верст. Великий князь Константин Павлович сделал его пешком, наравне с солдатами. Старый фельдмаршал, полубольной, изнуренный, своими остротами и шутками поддерживал упавшие силы солдат. Видя, что они приуныли, он затянул песню: «Что девушке сделалось, что красной приключилося?»
Громкий смех раздался в рядах солдат, все приободрились, и усталости как не бывало.
Прибыв в Муттенскую долину, опоздав всего на два дня против условленного времени, 17 сент., вместо 15, Суворов с ужасом узнал, что 14 и 15 сентября Римский-Корсаков разбит Массеной и отступил к Шафгаузену, что Готце 15-го разбит на р. Линте и отступил за Рейн, разрушив мосты, что Елачич и Линкен тоже отступили. Разведка казаков выяснила, что Клентальская долина и Гларис заняты французами. Жители сообщали, что главные силы Массены сосредоточиваются к Швицу [3].
Суворов один и окружен! Войска его утомлены и истощены: одежда превратилась в рубище, продовольствия никакого; заряды и патроны на исходе, лошади обезножены и истощены бескормицей.
Суворов решил пробиться, но перед этим утром 29 (18) сентября собрал военный совет, перед которым очертил всю трудность положения, в котором они очутились... «Помощи нам ждать не от кого... Мы на краю гибели... Теперь одна остается надежда на всемогущего Бога да на храбрость и самоотвержение моих войск: Мы русские. С нами Бог!.. Спасите честь России и Государя. Спасите сына нашего Императора!..»
С этими словами фельдмаршал, обливаясь слезами, бросился к ногам великого князя.
Великий князь со слезами поднял Суворова, обнимал и покрывал поцелуями, а Дерфельден, как старший, от лица всех начальников ручался за войска, готовые идти всюду, куда их поведет великий полководец. Суворов оживился и с уверенностью сказал: «Да, мы русcкие, с помощью Божией мы все одолеем».
Тут же Суворов продиктовал диспозицию, по которой войска должны были выступить в тот же вечер 18 сентября: в авангард Ауфенберг, за ним Бaгpaтион и Швейковский, а Розенберг и Ферстер оставались в Муттенской долине, пока главные силы и вьюки перейдут гору Брагель.
Розенбергу, как начальнику арьергарда, приказано было держаться упорно, не подаваться ни шагу назад; гнать же неприятеля не далее Швица.
19 и 20 сентября суворовские «чудо-богатыри» вели бой и в Клентальской и в Муттенской долине; ничто не могло устоять против отчаянной храбрости штыков русских. Победоносные войска Массены два раза бежали под штыками Розенберга до Швица. На 20-е вечером он получил разрешение следовать за армией Суворова в Гларис, где сосредоточились все войска Суворова 23 сентября.
На военном совете в Гларисе решено через Шванден, Эльм и снежный хребет Паникс отойти в долину Рейна, к Планцу. В ночь с 23-го на 24-е вся армия тихо снялась с позиции и двинулась к Эльму. Багратион прикрывал движение и отбил все атаки втрое сильнейшего противника. Посреди страшных лишений особенно тяжел был переход через хребет Паникс. Много людей и до 300 вьюков погибло, сорвавшись в бездну; бывшие при армии орудия пришлось бросить, по невозможности везти их.
Ночь пришлось провести на голом снегу, камнях или прислонившись к скале. От сильной стужи многие солдаты замерзли на вершине горы. К полудню 26 сентября все войска собрались к дер. Паниксу и в тот же день дошли до г. Планца. Здесь только они вышли из опасности и могли спокойно отдохнуть и подкрепиться.
1 октября русские войска достигли Фельдкирха, потом перешли к Аугсбургу, где и простояли всю зиму на квартирах: весной, по приказанию императора Павла, они двинулись обратно в Россию.
За месяц Швейцарского похода армия Суворова потеряла 100 офицеров и 3.700 нижних чинов, т.е. шестую часть армии.
Памятник Суворову
в Швейцарии.
|
Швейцарский поход Суворова произвел на современников сильное впечатление. Даже Массена, талантливый его противник, сказал: «Я отдал бы все свои двадцать походов за один Швейцарский поход Суворова!»
Император Павел пожаловал Суворову звание генералиссимуса и в рескрипте от 29 октября писал Суворову: «Побеждая повсюду и во всю жизнь вашу врагов отечества, недоставало вам одного рода славы — преодолеть и самую природу. Но вы и над ней одержали ныне верх».
Швейцарский поход Суворова, хотя и не приведший к желанному концу, представляет высочайший классический образец действий в горной стране. В нем русская армия, под предводительством великого полководца, проявила высочайшую доблесть и способность вести войну при самых тяжелых условиях. Вот почему имя Суворова до сих пор еще живет в преданиях швейцарцев, обратившись в легенду, и на картах Швейцарии путь, по которому шел с apмией Суворов в 1799 г., до сих пор обозначается краткой, но много говорящей надписью: «Путь Суворова».
Н. П. Михневич.
[1] Лакош: «den Feind uberall angrciffen». Was ist das tur eine Sirategie?
[2] См. статью «Революция и Бонапарт».
[3] Ко времени прибытия Суворова в долину Муотты, Римский-Корсаков был на голову разбит Массеной под Цюрихом, в упорном сражении, длившемся два дня, 14 и 15 сентября, а австрийцы одновременно разбиты Сультом на р. Линте. Это блестящее комбинированное нападение Масссны, собственно говоря, решило судьбу швейцарской кампании. Она была проиграна союзниками бесповоротно. Стратегический план, вторжения во Францию через Франш-Конте, должен был уже считаться неудавшимся. Республика еще раз избавилась от нашествия, которое, казалось, угрожало ей неминуемо. Титанический подвиг Суворова поэтому не имел уже никакого стратегического значения.
Ред.
