ПРИСЯГА НАПОЛЕОНУ И МОЛЕНИЕ ЗА НЕГО В МОГИЛЕВСКОЙ ЕПАРХИИ В 1812 Г.[1]
А. Н. Сергеев
20.12.1805 известный проповедник тогдашнего времени, могилевский архиепископ Анастасий Братановский-Романенко, по расстроенному здоровью, был переведен в Астрахань[2] и в тот же день, на освободившуюся кафедру, был назначен волынский епископ Варлаам Шишацкий.
Преосвященный Варлаам, сын казака, родился в 1751 г. в м. Шиш, Полтавской губернии. В 1776 г. он был префектом, а вскоре ректором Переяславской семинарии, игуменом Переяславского Мошногорского монастыря, а потом Переяславского Михайлавского. Через пять лет игумен Варлаам снова был призван к деятельности по образованию юношества и назначен ректором Новгород-Северской семинарии. В 1787 г. его отправили в Вильну для управления Свято-Духовским монастырем, который считался тогда оплотом православия в пределах Польского королевства. Во время происшедшего в Польше возмущения, Варлаам уехал из Вильны в Россию и в 1791 г. был возведен в сан архимандрита и назначен настоятелем Новгородского Вяжеского монастыря. В 1792 г. архимандрита Варлаама снова призвали к учебной деятельности: он был назначен префектом Новгородской семинарии, а в следующем году, по высочайшему повелению, отправлен в Минск на помощь тамошнему епископу Виктору Садковскому в деле обращения в православие униатов[3]. Наконец в 1795 г. Варлаам был возведен в сан епископа житомирского, викария Минской епархии и через 4 года был сделан самостоятельным епископом волынским и житомирским; в 1805 г. он был назначен епископом белорусским и могилевским, а в 1808 г. возведен в сан архиепископа.
5.12.1812 Синодом был получен следующий Высочайший указ: «По дошедшим сведениям находя нужным удалить от управления епархией могилевского архиепископа Варлаама, повелеваем произвести на месте чрез Синодального члена, архиепископа рязанского, вернейшее исследование о поступках архиепископа Варлаама во время нашествия врага и с мнением Синода представить мне».
Во исполнение этого, Синод постановил:
Послать указ преосвященному архиепископу рязанскому Феофилакту[4], чтобы он:
1) немедленно отправился в Могилев и, объявив Высочайшее повеление архиепископу Варлааму, рассмотрел поступки как самого архиепископа, так и других духовных лиц Могилевской епархии и если таковые лица окажутся виновными, удалил бы их от должности, определив на их места других и по подробном исследовании дела представил свое мнение Св. Синоду.
2) Восстановил в Могилеве духовную консисторию, а если секретарь этой консистории Осип Демьянович окажется виновным в тех же поступках, что и преосвященный Варлаам, то удалил бы Демьяновича от должности, назначив на его место достойного. Точно так же поступил бы и с членами консистории и канцелярскими чиновниками.
В то же самое время управление Могилевской епархией Синод поручил смоленскому епископу Иринею (Фальковскому).
В чем же состояла вина могилевского архиепископа Варлаама, духовенства и консистории этой епархии и чем вызвано было Высочайшее повеление об удалении преосвященного Варлаама от управления епархией? Эта причина высказана в предложении, с которым вошел в Синод тогдашний его обер-прокурор, князь Александр Николаевич Голицын.
«Могилевский гражданский губернатор, – говорит обер-прокурор в своем предложении, – сообщил мне одно из циркулярных повещений со стороны архиепископа могилевского Варлаама на счет того, чтобы духовенство, ему вверенное, учинило присягу на верность Императору Наполеону и чтобы при Богослужениях и благодарственных молебствиях, вместо нашего Всеавгустейшего монарха и царствующей в России фамилии, поминало французского императора и италийского короля Наполеона, а также и о том, что циркуляр этот был разослан по церквам и монастырям Могилевской епархии. В Могилевском кафедральном соборе, – продолжает обер-прокурор в своем предложении Синоду, – архиепископ Варлаам совершил Божественную литургию и за учинением всем духовенством и народом присяги и по отпетии благодарственного молебствия, разослал по епархии предписание и присяжные листы, которые за подписью имели быть потом доставлены светскому чиновнику».
Когда Могилевская губерния была занята французскими войсками, для управления, гражданскою частью ее, по повелению «Его Высочества, маршала Великой армии войск французских и соединенных» была учреждена особая временная комиссия, которая уведомила архиепископа Варлаама, что по приказанию г. маршала, он, архиепископ, 26 июля (по новому календарю), в 9:00, в Греко-Российской соборной церкви, должен вместе со всем духовенством города, дворянами и прочих состояний гражданами греческого исповедания, учинить присягу на верность французскому императору и италийскому королю Великому Наполеону, по окончании которой должен лично «как первенствующий архипастырь Могилевской губернии» совершить литургию, поминая отныне, а равно и на благодарственном молебствии, вместо императора Александра I, французского императора и италийского короля Великого Наполеона, и чтобы все это было исполнено им, архипастырем Греко-Российской церкви, с приличным торжеством не только в Могилеве, но и во всех приходах епархии, а потому и должен он послать от себя повестки по г. Могилеву и по епархии и о последующем уведомить временную комиссию».
При этом отношении временной комиссией был приложен образец присяги такого содержания:
«Я, нижепоименованный, клянусь Всемогущим Богом в том, что установленному правительству от Его Императорского Высочества и Французского Императора и Италийского Короля Наполеона имею быть верным и все повеления исполнять и дабы исполнены были – стараться буду».
Вслед за этим архиепископ Варлаам получил отношение от могилевского полицеймейстера о праздновании 3-го августа дня тезоименитства (по ст. ст.) Императора Наполеона, и о вечернем освещении (иллюминации), в знак особого торжества, церквей и домов города. Вследствие резолюции архиепископа Варлаама, консистория определила дать знать духовенству всей епархии о торжественном праздновании 3-го августа и назначила для наблюдения за выполнением этого распоряжения особых надзирателей: могилевского благочинного, протоиерея Вонсевича, и состоящего при архиерейском доме иеромонаха Ореста.
11-го августа, вследствие требования временной комиссии, архиепископ Варлаам издал распоряжение, чтобы в могилевских церквах не звонили в колокола от захода до восхода солнца, а к литургии звонили бы тихо и непродолжительно.
Выше указанное предложение обер-прокурора Синод распорядился отослать, вместе с приложенным образцом присяги, архиепископу Феофилакту, который 1.01.1813 отправил Синоду секретное донесение, в котором говорит, что, находясь проездом в Смоленске, он собрал там все нужные ему сведения, касающиеся Смоленской епархии, и 27 декабря выехал из Смоленска в Могилев, куда и прибыл в ночь с 28-го на 29-е число. Рано утром 29-го числа, явившись в консисторию, он забрал там все бумаги, касающиеся поступка архиепископа Варлаама во время нашествия врага и, рассмотрев их, всех членов консистории, кроме архимандрита Могилевского Братского монастыря Иосафа и протоиерея Стротоковича, а также секретаря консистории и всех служащих, отрешил от должности и в то же самое время счел нужным затребовать и некоторые сведения от архиепископа Варлаама и членов консистории.
«Консистория, – продолжает архиепископ Феофилакт в своем донесении, – ответила довольно скоро на все предложенные вопросы, но архиепископ Варлаам никакого отзыва, даже при многократном ему напоминании, не дал. Из отобранных мною, говорит архиепископ Феофилакт, – документов, находящихся в консистории, видно, что большая часть духовенства Могилевской епархии присягнула на верность императору Наполеону, а архиепископ Варлаам, секретарь консистории и члены ее не только сами учинили присягу, но настаивали дубликатами и трипликатами что бы все прочие последовали их примеру. Наверное можно сказать, что 2/3 духовенства Могилевской епархии учинило такую присягу, а могилевское градское духовенство все без исключения.
Вместе с тем, архиепископ Феофилакт доносит, что он назначил новых членов консистории, которым вменил в обязанность наблюдать, между прочим, за особою преосвященного Варлаама.
В числе ответов на предложенные подсудимым архиепископом Феофилактом вопросы, настоятель Могилевского Братского и Буйницкого монастыря, архимандрит Иоасаф, пишет, что во время нашествия врага он, 8-го июля, хотел уйти из монастыря куда-нибудь в безопасное место, но встретил на пути неприятелей, которые избили его и заставили вернуться в монастырь. После этого, спустя несколько дней, ему принесли повестку о явке к владыке для принесения присяги императору Наполеону, но он не мог явиться на призыв, т. к. «с перепугу заболел и бросил кров» и послал вместо себя игумена Захарию, не советуя ему чинить присяги таковыми словами: «где же наша верность и вера», за что и был он от игумена Захарии награжден ругательными словами. Также и братию для присяги он не отпустил.
Утром, 15 июля, архимандрит Иоасаф получил уже из консистории присяжный лист и указ – принести присягу императору Наполеону и поминать его при богослужении; вместе с тем консистория предписывала привести к присяге и братию монастырей в присутствии светского чиновника, который для этой цели будет прислан из временной комиссии. Присяги архимандрит Иоасаф не принял и, как указал в своем ответе архиепископу Феофилакту, намерен был, по выздоровлении, куда-нибудь скрыться, но 23 июля из консистории было прислано вторичное распоряжение о принятии присяги с требованием немедленно исполнить этот обряд и об исполнении донести консистории. Иоасаф хотел послать рапорт о том, что он отказывается от присяги и не может допустить к ней и братию, но буйницкие монахи не пожелали подписаться на рапорте «страха ради архипастырского», а потому и второе предписание консистории было оставлено им без всякого ответа и исполнения. 2 августа, он, полубольной, отправился из Братского монастыря в Буйницкий, чтобы лично уговорить братию подписаться на рапорте, но снова получил отказ. Вслед за этим он снова заболел и лежал больной два месяца. После того, говорит Иоасаф в своем ответе архиепископу Феофилакту, еще два раза было предписание из консистории о принятии присяги, хотя бы и без чиновника, т. к. такового почему-то нельзя было командировать; тогда «не находя средств, по причине болезни, избегнуть отправки рапорта в консисторию и видя, что и без светского чиновника дозволено учинить присягу, я, не обременяя свою совесть клятвопреступлением, принужден был без учинения формальной присяги, одним подписом присяжного листа, выполнить требуемое; такое подписание и учинил вместе с монастырской братией, имея мысль быть всегда верным своему законному государю. Присяжные листы были подписаны 15 августа и в тот же день отправлены в консисторию. А что касается до поминовения, то я всегда поминал нашего законного государя и его августейшую фамилию, а за врага никогда не молился и молебнов за него не служил».
Могилевская духовная консистория, на запрос архиепископа Феофилакта, 31 декабря ответила, что члены ее, секретарь, канцелярские чиновники и служащие приняли присягу императору Наполеону 14.07.1812, во время архиерейского служения в кафедральном соборе, что и сам преосвященный Варлаам в этот же самый день учинил присягу, которую читал губернский секретарь Санковский в присутствии члена временной комиссии, маршала Могилевского повета Маковецкого.
Член консистория, кафедральный протоиерей, в своем показании говорит, что 3 и 13 августа (по ст. ст.), т. е. в день рождения Императора Наполеона и Императрицы Жозефины во время архиерейского служения в кафедральном соборе, он произнес две проповеди по приказанию могилевского архипастыря. Содержание проповеди, сказанной 3 августа, было общее о промысле Божием, но в конце проповеди, сколько он, протоиерей, помнит, было им сказано обращение к Императору французов в таких словах: «На ком же более всего виден промысел Всевышнего, как не на целиком Императоре французов: его предприятия и подвиги велики, дела его преславные; его намерения приводят в удивление всю вселенную».
Что касается до второй проповеди, то он сам ее не составлял, а получил ее из рук архиепископа Варлаама, во время приезда его в собор, 13 августа. Стоя во время богослужения на клиросе, он не успел ее просмотреть и произнес ее, перед молебном, с амвона, не ознакомившись с ней заранее.
Наконец, 12.01.1813 архиепископ Варлаам доставил свой отзыв.
В этом отзыве архиепископ Варлаам указывает:
1) Что он, 14 июля, вместе с духовенством, членами временной комиссии, членами консистории, секретарем ее и чиновниками, а также со всем народом и на ту пору посетившим его, исповедания нашего, генерал-майором Хоментовским, принял присягу, совершал литургию и молебен, поминая императора Наполеона.
2) Что это было сделано им вследствие отношения к нему временной комиссии от 13 июля.
3) Подлинное отношение временной комиссии он не может отыскать, потому, что в архиерейском доме были поставлены неприятельские посты и при частой переноске различных вещей и бумаг отыскать подлинное отношение нет возможности, а потому при отзыве он посылает копию.
4) Что касается до проповедей, произнесенных в кафедральном соборе 3 и 19 августа, то таковые он приказал изготовить соборному протоиерею и ключарю, но т. к. они за краткостью времени, это не успели сделать, то он велел, опасаясь истязаний неприятеля, поспешно списать проповедь с печатных книг, с изменением некоторых слов и с включением имени Наполеона и его супруги.
После произнесения, он приказал уничтожить эти проповеди, чтобы не осталось и следов того, чем принуждено было духовенство украшать праздник супостатов».
В заключение, архиепископ Варлаам говорит, что, не взирая на плен, от коего гражданское могилевское начальство не захотело предохранить своего местного архиерея, и на те страхи, которые тогда меня, старого человека, ни на минуту не оставляли, я нашел бы силы отринуть жестокое мучительской власти повеление. «Акты канцелярии Св. Синода могут засвидетельствовать, что я при подобных напастях отличался непоколебимою верностью Всероссийскому престолу, когда в 1789 г. был в Польше настоятелем Свято-Духовскаго Виленскаго монастыря[5], то дать польскому королю и Речи Посполитой присягу торжественно отказался и с опасностью для жизни убежал в Россию. Но нынешнее состояние мое не такое. Месть раздраженного врага конечно излилась бы на меня и на мою паству и я бы невольно сделался причиною злоключения для тех, за коих должен душу свою положить, а потому-то и решился я обязательства верноподданного наружно только нарушить, дабы в самом деле паче их выполнить, сохраняя в спокойствии и тишине врученную мне от монарха моего церковь; что я в мнении моем не обманулся, то доказывают: Божии храмы, к которым вражеская рука не прикоснулась, и весь православный народ с его духовенством, которым за веру никто ни от кого оскорблен не был».
17.02.1813 в экстренном заседании Синода слушалось дело архиепископа Варлаама, изложенное по докладу Синодального члена, архиепископа рязанского Феофилакта. Синод постановил поднести на Высочайшее усмотрение следующий его доклад.
«Рассмотрев в подробности все обстоятельства дела могилевского архиепископа Варлаама, Синод находит его виновным в том, что, будучи известен о приближении неприятеля к Могилеву, он не настоял требованием своим к гражданскому начальству о способах к удалению своему, вместе с подчиненным ему духовенством, из пределов епархии, и когда духовенство на таковое удаление просило у него неоднократно дозволения, он приказывал им оставаться с собою в Могилеве. Хотя в объяснении своем архиепископ Варлаам и старается оправдать себя, ссылаясь на то, что страхи не оставляли его ни на минуту, что месть врага могла бы излиться и на всю паству могилевскую, и что присяга была принесена им только по наружности и этим сохранилась тишина и спокойствие вверенной ему церкви, вместе с духовенством и прихожанами, но из дела не видно, чтобы к присяге было какое-нибудь принуждение со стороны французского правительства, или употреблено насилие, да если бы и это было, то следовало ему, архипастырю, поступить по долгу своего сана и учиненной им присяги Всероссийскому Императору. Не сделав этого, он не показал пастве примера непоколебимой верности своему законному государю и этим вовлек многих подчиненных в то же преступление; хотя многие их них и не пожелали впасть в это, но доведены были до него многими его предписаниями».
«Синод, приемля во внимание правила Св. Апостолов и государственные законоположения, полагает:
1) Его, яко оказавшегося явным клятвопреступником и не терпимым в его сане, лишить архипастырства и священства, отобрать знак ордена Св. Анны 1-й степени, оставить только в монашеском чине и отправить в первоклассный Новгород-Северский монастырь на содержание, какое благоугодно будет ему назначить.
2) Священников и церковно-служителей, приемля во внимание, что они приняли присягу по примеру своего архипастыря, оставить в прежних должностях, но для очищения их совести сделать сообразное распоряжение».
Государь император Высочайше утвердил это постановление Синода.
Исполняя Высочайшую волю, Синод предписал черниговскому архиепископу Михаилу[6] привести в исполнение постановление Синода о снятии с архиепископа Варлаама сана, а обер-прокурор Синода, в то же время, сообщил могилевскому губернатору о доставлении архиепископа Варлаама в Чернигов, под наблюдением особо приставленных к нему чиновников; вместе с тем обер-прокурор указал, чтобы в распоряжение Варлаама был командирован, на случай надобности, духовник, но не из лиц, присягнувших Наполеону. По миновании надобности, духовнику было приказано вернуться в Могилев.
По инструкции, данной черниговскому владыке, он должен был, снесясь с черниговским губернатором, назначить день для печальной церемонии – снятия архиерейского сана и, в избранный день, собрать в кафедральном соборе настоятелей монастырей и городское духовенство, затем ввести в храм архиепископа Варлаама в полном облачении и поставить его посреди церкви. Через секретаря консистории Варлааму должен был быть прочитан Высочайше конфирмированный доклад Синода, после чего соборный ключарь и протодьякон должны были снять с него архиерейское облачение и орден Св. Анны 1-й степени, возложив простое монашеское одеяние. После этой церемонии, с Варлаама должна была быть взята подписка в том, что он не будет называть себя не только архиереем, но даже иеромонахом, никогда и никого не будет благославлять рукою, а иначе «подвергнут будет строжайшему наказанию».
Варлаама, по распоряжению Синода, приказано было содержать, как и всех прочих монахов, просто и без всяких излишеств, иметь за ним строжайшее наблюдение, чтобы он не причинил себе какого-либо вреда и со сторонними людьми не имел бы никаких сношений, а тем более переписки.
Что касается до священников и церковнослужителей, принимавших присягу императору Наполеону, то они, как уже сказано, были оставлены, по распоряжению Синода, в прежних должностях, но должны были очистить свою совесть при посредстве их духовных отцов, но таких только, которые не участвовали с ними в противозаконной присяге. Затем, они должны были шесть воскресных дней, при народе сейчас же после окончания литургии, полагать перед местными иноками по 50 земных поклонов.
Секретарь и прочие чиновники консистории, принимавшие незаконною присягу, были отосланы в Могилевское губернское правление для поступления с ними на точном основании законов.
Снятие сана с архиепископа Варлаама происходило в Черниговском кафедральном соборе, 29.06.1813, по церемониалу, изложенному в инструкции Синода черниговскому архиепископу Михаилу.
Варлаам был введен в кафедральный собор, в полном облачении, «со славою», при колокольном трезвоне, и поставлен на возвышение по средине храма, где обыкновенно облачаются архиереи. Секретарь консистории прочитал Высочайше конфирмованный доклад Синода, и после этого соборные священники сняли с Варлаама знаки его архиерейского сана: панагию, митру, сакос и другие части облачения, а также знаки ордена Св. Анны 1-й степени и одели его в простые монашеские одежды. После того с него взяли подписку в том, что он не будет называться архиереем и даже иеромонахом и никого не будет благославлять рукою, и отвели в келию, находящуюся в главном корпусе монастыря.
Во время церемонии снятия сана, Варлаам, по преданию, горько плакал. В своей келье он прожил почти семь лет и скончался 23.07.1820. От постоянных слез, он, еще долго до смерти, ослеп и, держась за веревку, протянутую от монастырского корпуса, где находилась его келья, к церкви, ходил к богослужению, становясь где-нибудь в уголке храма.
Он был похоронен в ограде Спасского монастыря. Здесь, близ церкви, находятся четыре могилы, но в которой из них был положен бывший могилевский владыка, – неизвестно, т. к. ни на одной из четырех могильных плит не сохранилось подписей.
Что же заставило могилевского архипастыря принять присягу Наполеону и, как видно из дела, даже не старавшегося уклониться от нее? Является одно только предположение, близкое к правде. Все были уверены в непобедимости Наполеона, а в том числе, вероятно, и архиепископ Варлаам. Он рассчитывал, что, победив Россию, Наполеон увеличит свои владения приобретением ее западных губерний, в которых кроме католического и униатского населения, было и очень значительное число православных. Для них, мог предполагать Варлаам, французское правительство создает особую митрополию, и его, как православного архипастыря, уже принявшего присягу на верность подданства Наполеону, по всей вероятности, назначит западно-русским митрополитом. Но повторяем, что это одно только предположение...
Примечания:
[1] Дело архива Св. Правит. Синода 1812 г. № 972.
[2] По присоединении Белоруссии к России, в 1772 г., 14 декабря, была открыта епархия Могилевская, Мстиславская и Оршанская; с 1795 г. ее архиереи стали именоваться Могилевскими и Полоцкими, с 1797 г. – Белорусскими и Могилевскими, а с 1832 г., с восстановлением древней епархии Полоцкой и Витебской, именуются Могилевскими и Мстиславскими.
Анастасий Братановский-Романенко, в мире Андрей Семенович, сын протоиерея села Барышевки, в Полтавской губернии, родился 16.10.1761. Учился в Переяславской семинарии и был учителем в Севской, Вологодской и Александро-Невской семинариях, а потом законоучителем С.-Петербургского кадетского корпуса. В 1794 г. был избран членом академии наук и назначен членом Синода. С 1797 г. епископ Белорусский, с 1801 г. – архиепископ. С 1803 г. стал именоваться Могилевским и Мстиславским. В 1805 г. переведен в Астрахань и вскоре умер (9.12.1806) 45 лет от роду.
[3] Виктор Садковский, архимандрит Слуцкого монастыря в 1785 г., был назначен епископом переяславским, викарием Киевской митрополии. Кафедра епископа переяславского, согласно трактатам России с Польшей в 1768 г., была в Варшаве. Находясь в Варшаве, епископ Виктор, с согласия Екатерины II, принял присягу польскому королю. Во время войны, он был посажен польским правительством в тюрьму и только через четыре года вернулся в Россию. В 1793 г. он был назначен епископом минским, викарием только что учрежденного при Киевской митрополии Минского викариатства. В 1799 г. он был сделан самостоятельным епископом минским и литовским. В 1809 г. скончался в сане архиепископа черниговского.
[4] Феофилакт (Русанов) был потом экзархом в Грузии и скончался в 1821 г.
[5] Принеманский край приобретен Россией от Польши только в 1795 г.
[6] Черниговский архиепископ Михаил (Деснецкий) в 1818 г. был назначен митрополитом с.-петербургским и скончался в 1821 г., 24 марта.
