КАРЛ фон КЛАУЗЕВИЦ «1799 ГОД»

Причинив потери Макдональду и оставив против него Отта, Суворов с армией около 20 000 чел. двинулся к Скривии; там он мог получить около 5 000 чел. от Кайма, если последний оставил бы другие свои силы для гарнизона Турина; такое же количество — от Бельгарда, если бы под Александрией и Тортоной были оставлены минимально необходимые силы; в таком случае он имел бы 30 000 чел., с которыми ему предстояло атаковать Моро и против которых этот генерал мог выставить около 20 000 чел. Таким образом, не было никаких сомнений, что Суворов может одержать над ним новую победу. Победа сама по себе имеет известное значение, даже в том случае, когда победитель не знает, как ее использовать. Но если это абсолютное значение победы является достаточным мотивом для полководца, чтобы понести потери и подвергнуться опасностям, всегда сопряженным с большим сражением, то, по крайней мере, победа должна служить к тому, чтобы занять независимое положение и быть гарантированным от всяких посторонних взглядов и условий, которые могут отвлечь от принятого решения. Было ясно, что последнего Суворову добиться не удастся. Австрийскому двору более всего было по сердцу завоевание укрепленных пунктов, предпочтительно перед всем остальным. Всякого рода боевые операции должны были предприниматься лишь для того, чтобы способствовать этому завоеванию и обеспечивать его.

Все дальнейшие планы наступления, имелось ли при этом в виду вторжение в графство Ниццы или даже в Прованс, вселяли в .него страх и, конечно, не без основания.

Итак, Суворов в вежливой форме получил указание позаботиться о завоевании укрепленных пунктов и по возможности отказаться от других операций. Стоя во главе союзной армии, Суворов всегда был как бы на положении иностранца, так как в его армии русские составляли только ¹/₅, а ⁴/₅ — австрийцы. Россия выступала более как вспомогательная держава, интересы которой, в общем, были подчинены интересам Австрии.

При таких условиях Суворов не мог действовать с такой самостоятельностью, как, например, Мальборо, Евгений или Конде, и если бы он решился на это, то ему грозила бы опасность, что Мелас откажет ему в повиновении. Следовательно, если бы он под влиянием своей победы при Треббии захотел дать новое удачное сражение Моро, ему по крайней мере необходимо было провести его с блестящим и несомненным успехом, чтобы не подвергать себя очень большой ответственности.

Если мы спросим теперь, что могло бы случиться, если бы Суворов атаковал Моро на его позиции в горах, то случилось бы то, что этот генерал принял бы сражение, проиграл его и тогда или вступил бы со своими главными силами в Геную, а свой левый фланг послал бы к Ницце или же снабдил бы Геную гарнизоном только в 12 000 чел., а сам с остальными 10 000 чел. пошел бы на Ниццу; наконец, он мог сделать или то, или другое, не вступая предварительно в сражение. Ясно, что теперь Суворов, как это и случилось в действительности, был у цели своего похода или, вернее, уже перешел за нее, так как его 30 000 чел. было недостаточно, чтобы держать в осаде Геную, послать корпус против Ниццы и еще предпринять какие-либо действия против Макдональда в Тоскане. Правда, он добился разъединения обеих армий, но его собственное положение вследствие этого сделалось слабым и угрожаемым. Подобное положение никоим образом не являлось крупным успехом, который давал бы ему возможность осуществить свое предприятие. Конечно, мы вполне допускаем, что могло бы случиться и нечто другое, что Суворов мог бы не только одержать простую победу, но нанести Моро решительное поражение, рассеять его войско, оттеснить его от Генуи, остатки этого войска отбросить к Ницце и, опираясь на моральный вес этой победы, действовать против Генуи.

В таком большом торговом итальянском городе, как Генуя, где были обычны народные восстания и быстрая смена партий, где правительство находилось в руках олигархии, расположенной к австрийцам, и где ненависть народа против французов уже разгоралась под пеплом, — в таком городе победоносный гром австрийских орудий, разносившийся эхом по горам, мог бы произвести чудо, и это скорее привело бы к его завоеванию, чем всякие траншеи, мины и штурмы. Но вместе с этим первым плодом победы на долю союзного главнокомандующего доставался еще другой, более блестящий успех, так как именно здесь обнаруживались результаты неудачи в деле соединения обеих неприятельских армий и полное значение победы при Треббии; армия Макдональда попадала в такое положение, из которого она с трудом могла найти другой выход, кроме позорных переговоров о сдаче.

Такая полнота победы, конечно, должна была бы опьянить трезвый гофкригсрат и заставить его предать забвению непослушание главнокомандующего.

Мы допускаем, что подобный успех был возможен, но говорим: это было бы делом искусства и блестящих операций, зависевших от индивидуальных талантов, но отнюдь не являлось простым естественным следствием общих условий. Может быть, Бонапарт был бы способен предусмотреть эту блестящую цель, преследовать ее и добиться ее осуществления, но может ли критика на основания одной этой возможности строить свои заключения? Следовательно, если историки, подчиняясь субъективным чувствам, выражают свое негодование против Суворова за то, что он не использовал лучшим образом своей победы при Треббии, это происходит не потому, что они выставляют необходимые объективные требования, но единственно по той причине, что они не подвергают достаточному обсуждению положение вещей, не задают себе вопроса, что в конце концов могло и что должно было случиться. Марш Макдональда по направлению к Моро был настолько труден и позиция последнего в Апеннинах настолько слаба, что это, по-видимому, должно было представлять выгоды для союзников. Во всяком случае, если бы союзники могли предвидеть последствия, они не заняли бы половины своих сил блокадой трех укрепленных пунктов.

Итак, если Суворов после своего похода от Треббии к Скривии и Бормиде сделал остановку и спокойно расположился лагерем, то мы не можем найти в этом никакого упущения, но мы смотрим на победу при Треббии как на отражение нападения, предпринятого в ответ на различные осады и блокады крепостей, а на позицию у Спинетто — как на дальнейшее прикрытие этих операций.

2001, Библиотека интернет-проекта «1812 год».