Мария Башмакова
«МУЗЫКА БОЯ»
(сборник стихов)
Автор о себе
Родилась в Самаре. Окончила Самарский Государственный университет по специальности «Английская филология».
Военную историю полюбила со школы и с той поры интересуюсь всеми крупными военными кампаниями до Второй Мировой войны включительно. А после поездки в г. Смоленск в 2007 г. начала особенно интересоваться Отечественной войной 1812 г. и другими наполеоновскими войнами.
Я пишу стихи, и после посещения Смоленска значительное место в моем творчестве стала занимать батальная тема – воинская отвага и самопожертвование, долг и честь, то есть все то, что составляет красоту подвига и вдохновляет поэта. Цикл моих стихотворений «Музыка боя» посвящен предстоящему юбилею Отечественной войны 1812 года.
В настоящее время я работаю ведущим переводчиком компании Alcoa (ОАО «Самарский металлургический завод»).
Увлечения: философия и богословие, поэзия, иностранные языки (владею английским и французским, изучаю польский и китайский), военная история, палеонтология, путешествия.
E-mail: new-minstrel@rambler.ru
|
|
|
МУЗЫКА БОЯ
Как мрачно-спокойна полночная тишь!
Я вижу, ты снова сегодня не спишь…
Подумай о том, что должны мы с тобою
Услышать чуть свет грохот музыки боя.
Не всем суждено этим ритмам внимать,
Тебе же, мой друг, их дано понимать.
Угаснет луна, и за первой трубою
Вдруг грянет аккорд грозной музыки боя.
Ты знаешь, я многие страны видал,
Но даже и рев водопадов меж скал,
И пение ветра, и шепот прибоя
Вовек не заменят мне музыку боя.
Могучи, торжественны звуки войны,
Для битв и для подвигов мы рождены.
Запомни: мы люди с геройской судьбою,
Лишь храбрым играть будет музыка боя.
Но чтоб не коснулся души твоей страх,
Пусть имя Господне горит на устах.
И ради любви смело жертвуй собою.
Сколь радостна смерть нам под музыку боя!
|
|
НАЧАЛО ПОХОДА
Воздух осенний прохладен и чист,
Легкая дымка лежит над домами.
Падает робко березовый лист,
Роща проснулась вдали за холмами.
Что ж, до свиданья, родная земля,
Блеск и веселье нарядной столицы!
Нас провожают пустые поля
С тихою грустью до самой границы.
Тает дорога в предутренней мгле,
Крылья знамен разноцветные реют.
Снова в походе и снова в седле,
Воля к победе нам души согреет.
Конь подо мною горяч и силен,
Глажу задумчиво верную шпагу…
Тот, кто в военную службу влюблен,
Дружен с сестрою успеха – отвагой.
Мрачные мысли гоню от себя,
С ними найдешь лишь напрасные муки.
Слышу, как где-то призывно трубят,
Песни походной доносятся звуки.
Скоро, быть может, вернемся домой,
В русских объятьях победу сжимая,
Сладостный, хоть и недолгий покой,
Милой Отчизне своей доставляя.
Если вдруг смерть… Но и ей не стереть
Нашей могучей, торжественной славы.
Видит пусть враг, как смогли умереть
Верные дети великой державы.
|
|
ПЕРВЫЙ БОЙ
Утром щемило сердце волненье,
После молитв читали приказ.
Конницу перед большим сраженьем
Вывели спешно в тот грозный час.
Справа и слева стройно, рядами
Пестро тянулись наши полки.
Ветер тревожно стонал над нами,
Мысли свободны, чувства легки.
Враг впереди, у лесного края,
Шумен и весел французский стан.
Где-то вдали чуть заметно таял
Светло-молочный зыбкий туман.
Это сраженье я точно б вспомнил,
Даже спустя и тысячу лет:
Всадники мчались на нас, и кони
Верно несли их к славе побед.
Русские смело к ним устремлялись,
Слыша приказ: «Ребята, вперед»!
Странно, нелепо тогда казалось
Думать, что кто-то из нас падет.
Видел я храброго командира,
Что, вдохновляя, вел за собой.
Слаще любви и желанней пира
Мне показался мой первый бой.
Пламя еще не ведомой страсти
Жгло мою душу, пронзало ум.
И, повинуясь незримой власти,
Я прорывался сквозь адский шум.
Мчал меня конь по черным просторам,
Топот терзал осенний покой.
Выхватил я, упоен восторгом,
Саблю из ножен твердой рукой.
Сердце стучало, и кровь кипела,
Этот порыв я сдержать не мог:
Ярость росла, наполняя тело,
Молнией острой был мой клинок.
Слышал сквозь гул я врагов проклятья,
Видел, как стлался косматый дым.
Смерть раскрывала свои объятья
Нам, ей назло бесстрашным, живым.
Что-то кричал я гневно и резко,
Сотни огней слепили глаза.
Дрогнул противник надменно-дерзкий,
Русской рукой теснимый назад…
Помню мучительную усталость,
Кровь на плече, где задела сталь…
Только победно-звонкая радость
Превозмогала боль и печаль.
Многое в жизни потом томило,
Крепко судьбу я связал с войной.
Сердце от юности не забыло
Самый восторженный, первый бой.
|
|
МАРШАЛ ЛАНН НА УЛИЦАХ САРАГОСЫ
Два страшных месяца осады
Тянулись дольше, чем года:
Такого гула канонады
И близости палящей ада
Не знала крепость никогда.
И даже стойкость осажденных,
И пыл отчаянной борьбы
Спасти не в силах обреченный
И словно свыше осужденный
Тот город от лихой судьбы.
Свершилось – Сарагоса пала
Под лютой яростью огней.
Как факел, крепость запылала,
Завеса дымная вставала
И расстилалась перед ней.
Поток французов устремился,
Восторгом диким обуян,
На город, что к врагам склонился,
И меж развалин появился
Со свитой пестрой маршал Ланн.
Отвага грозная кипела
В его движеньях и речах,
А слава прошлых лет горела
И в облике суровом, смелом,
И в гордых, дерзостных очах.
Он видел жуткую картину,
Боев безжалостных следы:
Вдоль улицы широкой, длинной
Тянулись черные руины,
Зловещи были их ряды.
Сраженным чудищам подобны
Дворцы, низвергнутые в прах:
Они уродливы, огромны
И по-могильному безмолвны,
Над ними веет мрачный страх.
Ланн обводил неспешно взором,
Какой-то смутою томим,
Весь ужас горького позора.
Обломки древнего собора
Еще дымились перед ним.
Кругом, насколько глаз хватало,
Разбросаны тела людей.
Их кровь на лицах застывала,
И смерть роскошно пировала
Среди развалин площадей.
Ланн крепость объезжал со свитой,
В душе смятение росло.
При виде жителей убитых
И крови, по земле разлитой,
Мрачнело бледное чело.
Он произнес: «В далеких странах,
Где путь мой мечен был войной,
Я не видал в сраженьях славных
И на полях жестоких, бранных
Победы горестной такой.
И где найти нам оправданье
Безумству этих злых смертей?
Возможно ли без содроганья
Смотреть на гибель и страданья
Несчастных женщин и детей»?
Пронзенный скорбью и тревогой
Февральский вечер угасал.
И месяц бледный, остророгий,
В сиянии безмолвно-строгом
Над мертвым городом вставал.
|
|
ГИБЕЛЬ ГЕНЕРАЛА КУТАЙСОВА
НА БОРОДИНСКОМ ПОЛЕ
Памяти генерал-майора А.И. Кутайсова,
начальника артиллерии соединенных армий.
Тревожной, бесконечно длинной
Ночь перед битвою была,
Над неспокойною равниной
Царила тягостная мгла.
В избе крестьянской генералы
Уснуть в волненье не могли,
О том, что днем их ожидало,
Негромко разговор вели.
«Кто жертвой станет в битве этой? –
Спросил Кутайсов молодой. –
И кто при проблесках рассвета
Умчится в свой последний бой»?
И, прерывая размышленья,
Сказал Ермолов, бывший тут:
«Мне кажется, что в день сраженья
Там, под огнем, тебя убьют».
Как нож, спросившего пронзила
Таинственность случайных слов.
И смертная тоска томила,
Сжимая сердце вновь и вновь…
Наутро градом раскаленным
Над полем люто брань мела,
Дышала яростно, взбешенно
Огнем из каждого жерла.
Среди орудий грохотавших
Кутайсов храбростью блистал,
В пылу сражения стрелявшим
Приказы быстро отдавал.
Жар битвы злее разгорался.
Сквозь едкую, густую мглу
К полудню генерал помчался
На помощь левому крылу.
Они с Ермоловым спешили,
Кругом кипел жестокий бой,
Как вдруг коней остановили
Пред темной, дымной высотой.
Ее в то время покидали,
Смешавшись, русские стрелки.
Уже французы ликовали,
Стянув к орудиям полки.
Их крики воздух оглашают,
И чтоб врагу не уступить,
Так генералы здесь решают:
Обратно высоту отбить –
Собрать рассеянных скорее,
Удар штыками нанести…
Они готовы к батарее
Войска в атаку повести.
Прощаясь под огнем батальным,
Ермолов видел в этот час,
Каким задумчиво-печальным
Был взгляд глубоких черных глаз.
Они расстались. Двинул влево
Полки Ермолов на врагов
Со всей решительностью смелой
Сквозь гулкий и тяжелый рев.
Кутайсов вправо отделился,
Пехоту уводя с собой,
И на французов устремился
В круговорот борьбы лихой.
Бой был горячим, но коротким,
Противник батарею сдал,
Толпой под натиском жестоким
Он по равнине отступал.
С отвагой большею, чем прежде
Сражались русские войска.
В волненье тайном и с надеждой
Ермолов друга здесь искал.
Но в стан тревожный, оживленный
Примчался по сухой земле
Лишь бурый конь окровавленный,
А генерала нет в седле…
И в битве павшего героя
На поле грозном не нашли.
Меж тем судьба вершилась боя,
Враг силы собирал вдали.
Полки на сечу вновь летели,
Их клич вливался в жуткий вой
Орудий, что осиротели
В день скорбный, страшный, роковой.
|
Разговор А.И. Кутайсова с А.П. Ермоловым накануне Бородинского сражения приведен в записках Д.В. Давыдова и основан на устных показаниях. В стихотворении он используется только для создания романтической предыстории гибели героя, и он не должен рассматриваться как исторически достоверное событие.
|
ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ
Пахнет сечей на Днепре –
Видишь темное каре?
Знатной нынче схватка будет,
Ох, француз не позабудет!
Бей, рука, и конь, топчи!
Брат, «Ура!» сильней кричи!
Лишь ударим на заре –
Не спасет врагов каре.
Мы покажем им, что значит
Удалой напор казачий.
Справа, слева заходи,
Вон их сколько впереди!
Эх, мороз-то в ноябре –
Как держаться им в каре?
Что ж, в бою теплее станет,
Как казачий полк нагрянет.
Ну-ка, братцы, веселей,
Уж погреем мы гостей!
Берег в снежном серебре,
Отступает вдаль каре.
Ишь, в лесу хотят укрыться –
Ничего, заставим биться.
Побыстрее окружай
И уйти им не давай!
Что творится на Днепре!
Прорываем их каре.
Клочья Армии Великой
По полям развеем диким.
Будет помнить дерзкий враг,
До чего же лих казак!
|
|
ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ ЗАВОЕВАТЕЛЕЙ
Воспоминания офицера
3-го армейского корпуса «Великой армии»
«Сядь-ка к старому камину,
Выпей красного вина.
Зимний вечер будет длинным,
Погляди-ка из окна!
Ветер воет и играет.
Как он резок и суров!
Видно, холод наступает
К нам из северных краев».
«Эх, внучата дорогие,
Это ж разве холода!
Я морозных дней в России
Не забуду никогда».
«Дед, поведай, нам, ребятам,
Как ты в прошлом воевал,
Как с великим Бонапартом
В земли русские вступал».
«Я тогда был очень молод
И, конечно, рвался в бой.
Но не знал, что боль и голод
Испытаю я с лихвой.
Корпус третий, знаменитый,
Был надежен и хорош.
Ней – начальник даровитый,
Храбрый малый… Ну так что ж:
Мы вошли в Россию летом.
«Победим!» - казалось нам.
Больше всех мечтал об этом,
Бонапарт, конечно, сам.
Обещал он без смущенья:
«Скоро мы Москву займем.
И тогда вознагражденье
За свои труды найдем.
Знайте, это – город главный,
И богатства в нем не счесть.
Наберем добычи славной,
Сладко будем пить и есть».
Поначалу мы шагали
Очень быстро и легко.
Русаки все отступали
Вглубь России, далеко.
С пламенным желаньем боя
Шли за ними по пятам…
Думали: самой судьбою
Враг повержен будет к нам.
Под Смоленском порубились,
Жарких было два денька.
Гнали русских и дивились:
Как Россия велика.
А командовать был вскоре
Koutouzof назначен к ним.
И старик сей – нам на горе –
Перед войском встал своим.
Он решился дать сраженье,
Мы вздохнули: «Наконец!»
Это был восторг, биенье
Тысяч радостных сердец.
Я о битве Бородинской
Много раз вам говорил,
О той сече исполинской,
Где я крепко ранен был.
Целый день мы воевали,
Жертвы были велики.
А героев как теряли,
Тех, что храбро шли в штыки!
Лихо мы атаковали
Русских левое крыло.
Хоть они не отставали,
Все ж им меньше повезло.
В общем, снова ретирада,
Враг понес большой урон.
Ну а нам того и надо –
Вдруг запросит мира он.
Наконец, у стен столицы
Наши воины встают
С радостью на пыльных лицах
Отдыха, трофеев ждут.
Но на улицах пустынных
Мертвая царила тишь.
Пестрый рой домов старинных
Нас встречал рядами крыш.
Сразу начались пожары,
Вспыхнули дворы, дома.
И, казалось, что кошмары
Скоро всех сведут с ума.
Наступила голодовка,
Тут о яствах что мечтать!
Мы шныряли по кладовкам,
Чтоб хоть корку отыскать.
А еще потом болели,
Я не спал… Какой там сон!
Уж ходил-то еле-еле…»
«Дед, а что Наполеон?»
«Да на русских все ругался,
К миру их хотел склонить,
Понапрасну он старался,
Понял – этих не сломить.
Многое затем случилось,
Сразу и не рассказать.
Только так уж получилось,
Что пришлось нам отступать.
И лишь старыми путями
Хитрый Koutouzof нас гнал,
Опустевшими местами,
Там, где голод жизнь сковал.
Самых страшных испытаний
Потянулась череда.
Без тепла и пропитанья
Мы встречали холода.
Наших раненых обозы
Оставляли за собой.
При крепчающих морозах
Каждый день давали бой.
В арьергарде были с Неем,
Враг хотел нас окружить.
Мы решили, что сумеем
Путь к своим войскам пробить.
Деревушка есть под Красным,
Где пришлось нам ночевать.
Этих я часов ужасных
Не смогу вам описать.
Кутьково – дыра дырою,
Голые поля кругом.
Там полночною порою
Я искал на ощупь дом.
Избы грязные, плохие,
Тощие гуляют псы…
Тут уж самые лихие
Враз повесили носы.
Разбрелись мы по хибарам,
И хоть зверски я устал,
И страдал жестоко жаром,
В эту ночь так и не спал.
Враг стремительней погнался,
Видели, что близко он.
Милорадович старался
Нас сжимать со всех сторон.
Но сдаваться не хотели.
Без дороги, по снегам
Прорубиться чуть успели
Мы к днепровским берегам.
Там едва не утонули –
Корка льда была тонка.
Из последних сил рванули
И нашли свои войска.
Все познал порой лихою:
Раненый в бреду лежал,
И в лесу в разгаре боя
Чудом плена избежал…
Ах, победу упустили,
Но до смерти будем мы
Помнить жар войны в России
И мороз ее зимы.
И скажу вам по секрету:
Чтобы впредь так не страдать,
Никогда в страну вы эту
Не ходите воевать!»
|
|
ЛЬВИНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ
Вставало солнце за лесами,
Но не успел разлиться зной
Над опустевшими местами,
Хранившими ночной покой.
Как онемев, молчали птицы,
Была зловещей тишина.
Вдруг топот начал доноситься,
И песня стала вдруг слышна.
Кто порождал столь странный шум,
Будивший лес от мрачных дум?
Французский авангард сияет,
Своею славой упоен,
И с нетерпеньем ожидает
Победы новой, легкой он;
Ступает грозно по России,
Достойных не видав преград,
И конницы могучей силу
Ведет блистательный Мюрат.
Пред ними город Красный встал,
Их путь через него лежал.
Меж тем с родной походной песней
Двух русских армий шли полки,
Они могли сражаться вместе,
И их надежды велики.
Оставлен в то же время в Красном
Один отряд был небольшой;
С задачей трудной и опасной
Он в этот город отошел:
Как можно дольше там стоять
И две дороги наблюдать.
В отряде много новобранцев,
Не знавших пламени войны.
Не приходилось им сражаться,
Но долгу были все верны.
Их Неверовский вел бесстрашный,
И он как истинный герой,
Всегда немыслимо отважный,
Войска одушевлял собой.
Разбив под Красным биваки,
Вестей ждут русские полки.
…В тот день сердца сильнее бились,
Окрест разлился дух тревог.
И казаки вдруг возвратились,
Что наблюдали вдоль дорог.
«Противник был замечен нами,
Он слишком скор, велик числом.
Идет широкими полями,
Видать, не кончится добром».
Зачитан был в тот самый час
Войскам торжественный приказ.
Отряд, поставленный за Красным,
Готовился встречать врага.
Нависла грозная опасность,
Минута стала дорога.
Резерв к Смоленску отослали –
То полк один был егерей.
Меж тем бесстрашно ожидали
К себе непрошеных гостей.
С отвагой твердой глядя в даль,
В руках сжимали крепче сталь.
И враг явился. Тучей темной
Он мчался в город напролом.
Качался лес густой, зеленый,
И Днепр искрился серебром.
Земля стонала и гудела
Под топот тысяч конских ног.
Казалось, не было предела
Колоннам, взбившим пыль дорог.
И, разделившись, в город он
Влетел как вихрь со всех сторон.
Но в то же встреченный мгновенье
Огнем батальным егерей,
Враг изменил свое движенье,
Коней поворотил скорей.
В своем стремлении успешней
Отрезать русских и разбить,
Он перестроился поспешно
И город начал обходить.
Росла могучая волна,
И ужас сеяла она.
Француз, безмерно вдохновленный
Числом и силою своей,
Удачей быстрой ослепленный,
Заполонял простор полей.
Орудья им отбиты были
У русских в следующий миг,
И облака густые пыли
Пронзил его победный крик.
Стрельба, огни и гулкий рев,
Уже ручьями льется кровь.
А рядом, у большой дороги
Теснились русские толпой,
И зная, что им нет подмоги,
Желали дать неравный бой.
В каре свернули батальоны.
И повернув к врагу лицом,
Объяты пламенем подъема
Пред героическим концом,
Стояли воины, как твердь,
Готовясь храбро встретить смерть.
Но на коне разгоряченном
Перед войсками вдруг предстал,
Сверкая шпагой обнаженной,
Высокий, статный генерал.
И с обожанием смотрели
На Неверовского полки.
Его глаза огнем горели,
Движенья быстрые легки.
И тут к войскам дав знак рукой,
Он произнес наказ такой:
«Ребята! Все, что вы учили,
Придется вспомнить вам сейчас.
Не нужно, чтобы вы спешили –
Пусть лучше верным будет глаз.
Во фронт врага точней стреляйте,
Смотрите, духом не робеть!
Но без команд не начинайте –
И недруг наш найдет здесь смерть»!
И сила этих грозных слов,
Как пламя зажигала кровь.
Меж тем по выцветшей равнине
Французской конницы полки
Стекались пестрою лавиной,
На солнце обнажив клинки.
На фланги русских устремляясь,
И, опрокинув казаков,
Неотвратимо приближались
Под гулкий, дробный звон подков.
Они готовились смести
Тех, кто стоял на их пути.
Каре безмолвно созерцало
Приливы конницы лихой.
Врагов на выстрел подпуская,
Плотней смыкался темный строй.
Сжимали ружья батальоны,
Внезапно теплый ветер стих.
Как грозен вид коней холеных
И гордых всадников на них!
Их клич пронзителен, силен,
Все ближе раздается он.
«Тревога!» - слышно повеленье.
Ударил барабанный бой.
И в то же самое мгновенье
Вдруг грянул залп, потом – другой.
Огни батальные блистали,
Ружейный треск как гул стоял,
Вот землю всадники устлали,
И стон их воздух наполнял.
Где пыл отчаянных врагов?
Где стройность пестрых их рядов?
Тела французов и поляков
И с ними трупы их коней,
Как след бесславной той атаки,
Лежать остались средь полей.
Другие в трепетном смятенье
Назад поспешно отошли
И с криком страха, изумленья
Скрывались в солнечной дали.
Ликует русских твердый строй,
Ударен вмиг пальбе отбой.
Успех ружейного отпора
Уверенность в войска вселял.
Коня горячего пришпорив,
Сказал в восторге генерал:
«Смотрите, как пехоте стройной
Легко атаки отражать.
Отвага наша, дух спокойный
Врага заставили бежать.
Вы все – герои в этот час.
Ребята, поздравляю вас»!
«Ура!» - полки в ответ гремели,
Их крики залили простор.
Как новичков сердца горели,
Искрился счастьем каждый взор!
Отбив удачно нападенье,
Отряд готов был отойти,
Предвидя новые сраженья
На этом непростом пути.
Но вера русских велика,
А доблесть их как сталь крепка.
Мюрат с достоинством героя
Спокойным взглядом обводил
Поля, блестевшие от зноя,
Что расстилались впереди.
Вдруг прискакали с донесеньем:
«Противник атакован был;
Во время краткого сраженья
Атаку эту он отбил.
Но их отряд довольно мал.
К Смоленску двигаться он стал».
«Атаки конные удвоить, -
Последовал на то ответ.
- Не можем им уйти позволить,
Да впрочем, шансов у них нет.
Коль враг захочет, пусть сдается,
Согласно правилам войны.
Другого им не остается –
Уж слишком силы неравны».
И чтоб отряд догнать и смять,
Несется конница опять.
Каре, увидев приближенье
Надменных вражеских полков,
Сверкнуло в это же мгновенье
Рядами сомкнутых штыков.
И снова русские встречали
Стрельбой в упор врагов своих,
«Ура!» - восторженно кричали
И опрокидывали их.
Опять французов не спасло
Их быстрых всадников число.
Назад поспешно отступает
Противник, твердо отражен.
Своих убитых оставляя,
Атаку прекращает он.
А русские дорогой ровной
К Смоленску стали отходить.
Не суетясь, спокойно, стройно,
Врагов готовы снова бить.
Березы с двух сторон стеной
Росли вдоль всей дороги той.
Вестей победных ожидая,
Безмолвно в даль глядит Мюрат.
Вдруг донесенье получает:
«Атаку отразил отряд».
Король в немалом изумленье –
«Да как такое может быть»?! –
Велит усилить нападенья
Чтоб русских верно истребить.
Мюрат никак не мог понять,
Как удалось им устоять.
Лавины конные спешили
С отвагой дерзостной вперед.
На сечу мчались как на крыльях,
Был смертоносен их полет.
Со всех сторон атаковали
Французы русских на пути.
Им лишь ряды берез мешали
К каре вплотную подойти.
И снова гнев в сердцах пылал,
Жар битвы не ослабевал.
Кричали: «Русские, сдавайтесь! –
Французы и поляки им. –
Как вы отбиться ни старайтесь,
Мы все равно вас победим»!
«Скорей умрем, но не сдадимся»! –
Полтавский полк в ответ гремел.
Вновь треск ружейный прокатился,
И воздух от стрельбы звенел.
Успешно натиск был отбит,
Смешавшись, конница бежит.
Опять ликует русских войско –
Отброшен гордый враг назад!
И поздравляет Неверовский
Бесстрашных, доблестных солдат:
«Отлично вы сейчас стреляли,
У них потеря велика.
Французам славно показали,
Что может русская рука.
Нет, нас никто не разобьет,
Ведь с нами Бог, смелей вперед»!
Мюрат, увидев неудачу,
Поверить не хотел глазам:
«Что, наконец, все это значит?
Я должен разобраться сам».
В нем возрастало раздраженье
На непокорных смельчаков.
Коня пришпорив в нетерпенье,
Он мчит к рядам своих полков.
На русских показав рукой,
Войска он снова гонит в бой:
«Вот враг, смелей его валите!
Вы на войне не в первый раз.
Приказов и команд не ждите,
Лишь храбрость – главное сейчас.
Chargez[1]! Пусть русские узнают,
Как мы умеем воевать,
И, непрерывно наступая,
Врагов заставим трепетать!
Мы уничтожим их отряд,
Наш император будет рад»!
И снова конница рванула,
Словам внимая короля.
Просторы наполнялись гулом,
Звенела теплая земля.
Березы бледные дрожали,
Роняя легкий лист с ветвей,
Когда атаку отражали
Герои у родных полей.
Под натиском свирепых сил
Отпор их так же грозен был.
Лихой кончины не боялись,
Молились, жертвуя собой.
И сами небеса, склоняясь,
Несли их души в свой покой.
Живые же упорным шагом
Навстречу смело шли судьбе,
Штыками, кровью и отвагой
Прокладывали путь себе.
Противника отбив и тут,
К Смоленску воины идут.
«Что русские»? – «Все отступают».
«Сдаются»? – «Нет, опять отказ».
«Безумцы! Иль не понимают,
Что перебьем мы их сейчас»?
Мюрат атаку за атакой
Во фланги русских устремлял.
Там пыль и дым сгущались мраком,
Горячий воздух обжигал.
Сверкали тысячи огней
Под ржанье бешеных коней.
И без порядка боевого,
Тесня безжалостно своих,
Стекались по равнине снова
Потоки всадников лихих.
Смешались взводы, эскадроны,
Никто приказам не внимал,
Когда лавиною огромной
Король войска в атаку гнал.
Казалось, свет дневной угас
Над полем в этот страшный час.
Отряд же русских, отступая,
Французов метко, твердо бил,
Героев доблестных теряя,
Врагу опять не уступил.
Свернувшись в плотную колонну,
Уж без различия полков,
Прочь уходили неуклонно,
Сверкая сотнями штыков.
И сила вражья без числа
Пробить колонну не могла.
А Неверовский, ободряя
Пехоту славную собой,
Войска со шпагой объезжает,
И вновь командует стрельбой:
«Не бойтесь их, смелей держитесь,
Противник ваш не так силен.
Стреляйте дружно и молитесь –
И опрокинут будет он.
Пусть в этот час нам нелегко,
Смоленск уже недалеко».
Мюрат, пылая страшным гневом,
Вдаль по равнине гнал коня,
Скрывалось в дымном мраке небо,
Сиянье потускнело дня.
Вся кавалерия лихая
Здесь любовалась королем:
Опасность гордо презирая,
Под ливнем пуль и под огнем
Собой войска он оживлял
И к битве снова призывал.
Напрасно брань вскипала адом,
Метало пламя смерть вотще
На всадника с отважным взглядом
В роскошном бархатном плаще.
Любой солдат горел стремленьем
Хвалу снискать в его устах,
Порывы мощного движенья
Уничтожали всякий страх.
И удаль дерзкая ведет
К победе сладостной – вперед.
Мюрат, поторопить желая
Гусар и конных егерей,
Удар атаки направляя,
К ним адъютантов гнал быстрей.
И те во весь опор скакали
К полкам, измотанным уже,
От короля передавали
Лишь слово грозное: «Chargez»!
Как буря, конница летит,
И битва жаркая кипит.
Но русских строй не поддавался,
И с каждой новою верстой
Все с большей яростью сражался,
За боем принимая бой.
Подобно кратеру вулкана,
В дыму и бешеном огне
Шли, отбиваясь непрестанно,
Колонной по сухой земле.
И пылкость всех лихих атак
Их не могла сломить никак.
Пехотный корпус в подкрепленье
Войскам французским подходил,
Сюда стекались постепенно
Ряды могучих, свежих сил.
А между тем на поле боя
Безмерный хаос возрастал:
Команд не слышно за стрельбою,
Полк за полком атаковал.
Порядок весь был позабыт –
Лишь смерти вихрь кругом царит.
Орудья всадникам мешали
Врубаться в тесный русский строй,
А дула пушек закрывали
Здесь кони быстрые собой.
Мюрат с немыслимым упорством
Войска вперед в атаку гнал,
Но, вновь являя непокорство,
Отряд героев отступал.
Казалось, что лихая смерть
Не сможет русских одолеть.
Встают густые тучи пыли,
Кругом на поле – груды тел…
Но, несмотря на все усилья,
Король успеха не имел.
И вот, гонимый нетерпеньем,
Сквозь дым, и гром, и блеск огней,
Вдруг в пекло самое сраженья
Примчал к Мюрату маршал Ней,
Его желая убедить
Иные средства применить.
«Пехоту в бой ввести велите.
От конницы здесь толка нет,
И вы ее лишь истребите,
Полки бросая русским вслед.
Орудьям нужно больше места,
Чтоб мы могли вести обстрел.
Взгляните, от коней им тесно!
Враг далеко уйти успел.
Мы сможем русских удержать,
Король, не дайте им сбежать»!
«Я не нуждаюсь в поученьях, -
Отрезал в бешенстве Мюрат. -
И знаю, что без подкрепленья
Мы русский разобьем отряд.
Пехота рано или поздно
Под конницею пасть должна.
Вы слышите сейчас, как грозно
В атаку ринулась она?
Я с этим делом справлюсь сам,
И русским скрыться я не дам!»
Король, угрозу исполняя,
Отборных войск не пожалел.
Совет поспешно отвергая,
Подмогу ждать он не хотел.
Пехоту русскую густую
Раз сорок он атаковал
Жестоко, долго, но впустую –
Отряд удачно отступал.
Надежде вражьей вопреки
Держались смелые полки.
Колонна дальше продвигалась,
К Смоленску отходя с борьбой
И столь же яростно сражаясь,
Вновь путь прокладывала свой.
Ожесточая нападенья,
К ней приближался гордый враг.
И как кошмарное виденье,
Над полем встал кровавый мрак.
И словно знак иной беды,
Вдруг кончились берез ряды.
Противник сразу устремился
На отступающий отряд,
Как только путь освободился
От прежде бывших там преград.
Стеной неслось французов войско,
Колонны отрезая тыл,
И так же стойко Неверовский
Свою пехоту отводил.
Враг, страшной гибелью дыша,
Уже победу предвкушал.
Дорога к речке выходила,
Где полк резервный пребывал.
Туда колонна отступила,
Ее противник догонял.
Вдруг двух орудий, там стоявших,
Глухие залпы раздались.
Больших резервов убоявшись,
Назад французы подались.
Освобождая русских тыл,
Противник охладил свой пыл.
Волна атак ослабевала,
Враг отставать и медлить стал.
В бессилье ярость затухала,
Жар грозной сечи не вскипал.
Коней, безмерно изнуренных,
Уже вперед гнать не могли.
Погоню бросив, эскадроны
Толпой нестройной отошли.
Немалый беспорядок рос,
Но он спасенье русским нес.
Так завершились нападенья,
Бой постепенно умолкал.
Отряд возобновил движенье,
Враг больше не атаковал.
Полки теперь переправлялись,
Не суетясь, на берег тот,
И там до ночи оставались,
Чтоб дальше продолжать отход.
Густели тени, жар спадал,
И день кровавый угасал.
Там генерал своих героев
За подвиг доблестный хвалил,
За храбрость твердую, с которой
Отряд врага лихого бил.
Он видел, как штыки горели
В лучах вечерних золотых,
Но слава ярче пламенела
На лицах изможденных их.
И говорили лучше слов
О битве взгляды новичков.
А в небесах над полем боя
Торжественно закат пылал,
Картину страшную собою
Он тихо в этот час венчал.
Умолкло грозное сраженье,
И даже ветер петь не смел…
Забыв о пышном окруженье,
Король безмолвно в даль смотрел.
К равнинам обращал он взор,
Был рядом слышен разговор:
«Они ушли… Как львы сражались…
Кто б верить нашим мог словам?
Встречали смерть, но не сдавались…
Что император скажет нам»?
И, лишь качая головою,
Мюрат в раздумье отвечал:
«Я у врагов во время боя
Отваги большей не встречал».
Под кровом мягкой тишины
Кончался этот день войны…
И до утра отряд пехоты
Вперед свой славный путь держал.
Сквозь мрачный лес, в обход болота
К Смоленску подходить он стал.
Там генерал остановился
И, пряча в сердце скорбь потерь,
С простою речью обратился
Уже не к новичкам теперь,
Усталый устремляя взгляд
На верных, доблестных солдат:
«Ребята! Все вы как герои
Долг честно исполняли свой.
И показали сей борьбою,
Что грозен русский гнев святой.
Противник, столь превосходящий,
Не смог отряд наш одолеть.
Так пусть же подвиг настоящий
Служить примером будет впредь!
Ну, с Богом! Тот возьмет, кто смел,
Победу славную в удел»!
Едва замолк он, с новой силой
Вдруг песня грянула окрест,
И столько радости в ней было,
Что ожил темный, старый лес.
В пыли, крови и гордом блеске
Бесстрашно воины идут,
А стены древние Смоленска
Их к новым подвигам зовут.
И утро вспыхнуло зарей
Над неспокойною землей.
[1] Chargez! – Атакуйте! (фр.).
|
Публикуется в Библиотеке интернет-проекта «1812 год» с любезного разрешения автора.
|
