В собрании Радищевского музея несколько редких, уникальных для российских музеев, немецких алтарных досок XV века. Расшифровка сюжета и атрибуция произведений средневекового католического искусства - всегда большая проблема для исследователя. Но самой сложной задачей, задачей со многими неизвестными, для нас оказалась резная икона, о которой речь пойдет сегодня. В музейный инвентарь она была записана как "икона неизвестного мастера 17 века". Проблема осложнялась тем, что фрагмент изображения, а также часть лепной рамы с надписью утрачены.
Сразу удалось понять лишь одно – главной частью композиции является Коронование Девы Марии Святой Троицей. В центре – Иисус Христос, благословляющий Богоматерь. Она справа, стоит перед своим сыном на коленях. Два ангела держат над головой Девы Марии корону. За спиной Христа, слева от него - группа из пяти Предстоящих. Из латинских надписей над головами трёх мы узнаем, что это предки Господа: "Иоаким, Анна, Давид". Рядом с ними – мужчина и женщина, видимо, заказчики. В верхней части композиции, на троне восседает Бог-Отец, под ним парит голубь, олицетворяющий Святого Духа. По обе стороны от Бога-отца в виде клейм изображены сцены Явления Христа Марии Магдалине и его ученику Фоме (известному нам как Фома Неверующий).
Возникает вопрос, как же связаны между собой эти сцены ? Дело в том, что "Коронование" является здесь одновременно и сценой Явления воскресшего Христа матери. Такие сюжеты обычно объединялись на праздничных - пасхальных иконах, где изображались сцены Явления воскресшего Христа разным людям. О Явлении Христа Деве Марии сообщается только в так называемой Золотой легенде (Легенда ауреа) где собраны апокрифические сведения о жизни Иисуса Христа "Утром в день Воскресения... Дева Мария в слезах молилась, чтобы ее сын пришел и утешил ее. Христос явился, облачённый в белые одежды, и она пала перед ним на колени". Надписи в произведениях средневекового искусства – ключ к пониманию смысла изображения. Но их расшифровка - на авторской лепной раме, свитке и в открытом Евангелии - для специалистов в области латинского языка оказалось невыполнимой задачей. Ведь тексты написаны на средневековой вульгаризированной латыни с апострофами, сохранилась только часть рамы, а в Евангелии видны лишь отдельные буквы и части слов. Зашли мы и в костел, но католический священник только растерянно развел руками. Стало ясно - помочь может только человек, специальностью которого является расшифровка текстов в средневековых европейских источниках. Такого специалиста удалось найти в Российской Академии Наук - историк-палеограф Владимир Николаевич Малов справился с этой задачей блестяще. Он расшифровал, что надпись раме - фрагмент стихотворного гимна в честь Марии: "..letared//Alleluia//D[omi]n[u]m quem meruisti portare// Alleluia"(... радовать|| Аллилуйя || Господа, которого ты удостоилась носить во чреве || Аллилуйя ...). Надпись на свитке также славит Деву Марию: “Salve, santa parens" (Славься, святая родительница). Сложнее всего было разобрать текст Евангелия. В раскрытой книге видны строки, в которых звучит надежда на спасение. За перевернутой левой страницей читаются буквы предыдущей страницы: "А I 1", что означает: "Apud Iohannen 1..." (от Иоанна), а "1" - первая цифра номера главы. В нашей библии это глава 17 - с молением Христа за учеников-апостолов: "o Pater // [slava hos] quid // verentur // Filiu[m] // Viri // in orbi". (Отче, спаси тех, ибо они имеют страх перед сыном человеческим здесь, на земле).
Казалось, все иконографические вопросы решены. Однако до окончательного понимания смысла изображения было еще далеко. Здесь нам на помощь пришел хранитель старой немецкой и нидерландской живописи Картинной Галереи Берлина доктор Райнольд Гроссханс. Оказалось, что наша композиция представляет собой эпитафию - моление за умерших. Главным признаком эпитафии является изображение умершего, предстоящего в молельной позе, иногда вместе с членами своей семьи, с указанием его имени и даты смерти. Часто сам умерший был заказчиком эпитафии – ведь она заказывалась еще при жизни, и впоследствии только дописывали дату кончины. Имя умершего и год смерти обозначали, как правило, на нижней части рамы, утраченной в нашей картине. Таким образом, вполне понятным стало и место заказчиков рядом с предками Христа, и текст Евангелия: "Отче, спаси тех, ибо они имеют страх перед сыном человеческим здесь, на земле".
Для эпитафии могли быть использованы различные темы - Распятие, Воскресение, Христос на троне. Иконографический тип эпитафии "Коронование Марии" встречается в городе Кельне, Земля Вестфалия, в последней четверти XV века. На этом основании наша работа тоже была отнесена Вестфальскому художнику этого времени. И последнее открытие - она была выполнена мастером, входящим в окружение известного нидерландского живописца конца XV века Якоба Клааса ван Утрехта. К счастью, одна из работ ван Утрехта, которая находится в Картинной Галереи Берлина, была исследована в инфракрасных лучах. Благодаря этому стало видно, что под верхними красочными слоями находится совсем другое изображение. Эта ранняя, записанная позже художником композиция оказалась во многом идентична иконе из Радищевского музея. Сходство, которое не может быть случайным, говорит о том, что в основе обеих произведений лежит единый образец. В этом нет ничего удивительного. В ХV столетии нидерландский город Утрехт и немецкий город Кельн входили в одно епископство, и именитый мастер Якоб Клаас ван Утрехт работал в обоих городах. Его картины служили образцом для многих немецких живописцев. В их числе – автор эпитафии из собрания Радищевского музея.
Савицкая Т.Е.,
зав. отделом зарубежного искусства СГХМ им. А.Н. Радищева
