Доклад посвящен памяти выдающегося
исследователя Бородинского поля
Николая Ивановича Иванова

Французская рекогносцировка 6 сентября
и общая оценка русской позиции при Бородине

Осенью 1999 года в беседе с Николаем Ивановичем Ивановым обсуждался известный чертеж русской позиции при Бородине - «Кроки Траскина»^[1], датируемые 25 августа 1812 года.

О том, что подобный документ существовал перед Бородинским сражением и у французов, пишет в своих воспоминаниях известный Пеле де Клозо, при Бородине штабной полковник в подчинении старшему генерал-адъютанту Наполеона дивизионному генералу Мутону графу Лобау^[2]. Вот слова Пеле: «Я принадлежал к большому Главному Штабу в звании Полковника, начальника личного штаба <…> графа Лобау. Вечером 6 сентября я вместе с ним расставлял войска 1 и 3 корпусов в порядке, предназначенном для атаки на следующий день. Ночью я передал ему набросок поля сражения, составленный на память с расположением обеих армий. Я сопровождал Наполеона во всех обозрениях, произведенных им 6-го числа <…>»^[3].

«Кроки Мутона». Результаты французской рекогносцировки 25 августа/6 сентября 1812 года. ГАРФ Ф.728. Оп.1. Кн.2. Д. 899а. Л. 6.

Ознакомившись с этим текстом, Николай Иванович стал серьезен и озабочен, а при следующей нашей встрече извлек из недр своего архива фотокопию того чертежа, о котором пишет Пеле де Клозо. История его появления в собрании Н.И. Иванова такова. В начале 1970-х гг. архитектурно-реставрационная мастерская Н.И. Иванова вела подготовительную работу к проекту восстановления «батареи Раевского». Тогда Н.И. Иванов поручил своей сотруднице Наталье Сахановне Датиевой поиск исторических планов Бородинского поля, на которых могли быть изображения «батареи Раевского». В Центральном архиве Октябрьской революции, в фонде Зимнего Дворца Н.С. Датиева обнаружила комплекс французских документов, относящихся к Бородинскому сражению. Все они принадлежали одному лицу – генералу Мутону, графу Лобау. Краткие маргиналии на них выполнены его рукой. Всего документов – 4. Два из них хорошо известны. Это – экземпляр диспозиции перед сражением 7 сентября и экземпляр прочитанной перед сражением прокламации. Третий документ – подписанный маршалом Бертье ордер графу Лобау о том, что дивизии Морана и Жерара (бывшая Гюдена) подчинены в день сражения вице-королю Италии, а 8-й корпус герцога Д’Абрантес (он же генерал Жюно) подчинен Герцогу Эльхингенскому (он же маршал Ней). Эти три документа ничего нового не сообщают. Зато четвертый документ – это чертеж, также с маргиналиями самого графа Лобау. Эти кроки появились в результате рекогносцировки Наполеона и его свиты в день 25 августа / 6 сентября 1812 года^[4].

Обозначенная словом «редут», батарея Раевского изображена на «Кроках» условно, поэтому обнаруженный чертеж интереса у реставраторов не вызвал. Невостребованная фотокопия осела и со временем забылась в собрании Н.И. Иванова, и была заново обнаружена спустя четверть века. Ныне этот документ о Бородинском сражении впервые вводится в исследовательскую практику.

О том, что «Кроки» являются результатом рекогносцировки Наполеоном и его свитой позиции русской армии и поля сражения в день 25 августа / 6 сентября свидетельствует надпись в левом нижнем углу листа, согласующаяся с сообщением Пеле де Клозо. «Кроки» представляют собой схематичный план на основе непосредственного визуального наблюдения, чем и являются, как правило, чертежи, называемые кроками. Из приведенного выше текста Пеле де Клозо не ясно, кем выполнены «Кроки», возможно и им самим, но утверждается, что он был участником рекогносцировок. Выполнены «кроки» весьма профессионально, квалифицированным и опытным военным наблюдателем. Имя автора определить невозможно, но вполне возможно усвоить чертежу имя владельца – «Кроки Мутона».

На основе «Кроков Мутона» можно судить о результатах рекогносцировки поля предстоящего генерального сражения французским командованием во главе с Наполеоном. «Кроки Мутона» отразили представления командования Великой Армии накануне сражения о следующем.

1. Общая топография позиций двух армий и значительной части всего поля сражения.
2. Позиция русской армии.
3. Расположение французской армии накануне сражения.
4. Укрепления на позиции русской армии.
5. Укрепления на позиции французской армии.

Отметим, что «Кроки Мутона» характерны не только фиксацией наблюдений, но важны также и как аналитический документ.

Факсимиле авторов известного плана Бородинского поля (сентябрь 1812 г.) капитанов-географов Пресса, Шеврие и Беньо в картуше оригинала. Написание фамилии третьего автора начинается не с буквы «R», а с буквы «B» в графике скорописной строчной буквы - Begnault.

Чтобы понять и оценить сообщаемую этим источником, информацию, нужно иметь достаточное представление о реальной топографии Бородинского поля и некоторое представление об его исторической картографии. Поэтому при рассмотрении «Кроков Мутона» необходимы также: 1. карта Бородинского поля, которой располагали Наполеон и его командование до рекогносцировки. 2. знаменитый план Пресса, Шеврие и Беньо^[5], снятый после сражения.

О карте, которую имело французское командование к моменту прибытия на Бородинское поле, можно судить по плану, опубликованному в 1815 г. в книге генерала Г. де Водонкура о русском походе^[6]. Еще до рекогносцировки стало ясно, что эта карта, как и все карты, добытые агентами французской разведки в Петербурге, бесполезна^[7]. А уже по ходу сражения и результатов рекогносцировки оказалось недостаточно. Неслучайно, через несколько дней после сражения французы приступили к топосъемке Бородинского поля. Ее результатом стал план капитанов Пресса, Шеврие и Беньо^[8].

«Кроки Мутона» в целом хорошо «читаются» и удобны для исследования. Сразу же отметим, что в результате рекогносцировки обследована только линия Горки – Семеновское - Утицкий лес, т.е. то, что считается центром и левым флангом исходного расположения русской армии на 25 августа / 6 сентября. Кажется, наблюдатели полностью пренебрегли правым флангом русской армии и крайним левым. Но относительно правого фланга это не совсем верно. На «Кроках Мутона» показана только боевая позиция русской армии, за линией, которую французское командование и Наполеон определили объектом атаки. Но наблюдения на правом фланге русских были для Наполеона важны, и они были поручены инженеру-географу 4-го армейского корпуса капитану Эжену Лабому, о чем он сам свидетельствует в своих воспоминаниях. Его план, на котором изображены правый фланг и центр русской позиции, является не только дополнением к «Крокам Мутона», но имеет и вполне самостоятельное значение. «План Лабома»^[9] не только изобилует показом деталей русской позиции, но и иллюстрирует некоторые боевые действия генерального сражения 26 августа / 7 сентября. Он должен рассматриваться независимо.

Крайний левый фланг русской позиции на «Плане Водонкура» (1815 г.), созданном на основе карты, изготовленной «по заказу» французской разведки офицерами Депо карт в СПб. Деревня Утица названа «Passarevo». Данные фальшивой карты – все об этой части поля, чем располагало французское командование накануне сражения.

Вернемся к «Крокам Мутона». Судя по ним, о крайнем левом фланге русских французы ничего не знали. Все свидетельства о том, что Наполеон будто бы наблюдал Утицу с некоей горы (это могла быть только гора Каменка) являются позднейшим вымыслом. О деревне Утица французам не было известно, нет и следов знания о направлении Старой Смоленской дороги – она не отмечена. Только отмечен Утицкий лес, и нет никаких признаков, никакого намека на путь в глубокий обход русской позиции. Выходит, что Понятовский и его корпус были посланы в тыл русским у Семеновского наугад, только потому, что явно неверная «карта Водонкура» сулила какую-то перспективу такому движению.

Правый фланг боевой линии русских показан на «Кроках Мутона» в общих чертах. Автор «Кроков» знает об устье Колочи и месте ее слияния с Москва-рекой, только ее название французам известно. Четко обозначен высокий правый берег Колочи у Горок. Сама деревня Горки на «Кроках» отсутствует. На месте Горок и Горкинских батарей - надпись «ouvrage» («работы»). Следовательно, по крайней мере, нижняя горкинская батарея, не была еще построена к 25 августа / 6 сентября. Показано приблизительное направление Новой Смоленской дороги и мост через Колочь, по которому дорога переходит на ее правый берег. И дорога, и мост представляют для французов очевидный интерес. Как и село Бородино. Его названия на «Кроках» нет. Кроме Москва-реки на «Кроках» вообще нет и следов топонимики, нет ни одного названия. Вероятно, полное незнание местной топонимики и обусловило французское название сражения – «битва при Москва-реке»). Отмечена церковь в Бородине, названная «Convent» (монастырь, обитель), показан высокий берег Войны у Бородина, и только здесь показаны русские войска. Пехота («inf. russ.») в самом Бородине и кавалерия («cav. russ.») севернее Бородина. Дорога от Бородина к Логинову не изображена.

Французские укрепления. Показаны так называемые «Батареи вице-короля» или «батареи Богарне» на левом фланге французской армии. Показан «пехотный ретрашемент», перед Шевардиным, позднее получивший без каких-либо оснований название «батареи Фуше».

Французские наблюдатели четко определили линию основной позиции русской армии - от Горок до Утицкого леса. Ligne Ennemie – «Линия Неприятеля» - проведена автором «Кроков» от Горок через Семеновское за «батареей Раевского», названной «Redout», к Утицкому лесу. Следовательно, «батарея Раевского» уже к 25 августа / 6 сентября была завершена, наблюдатели отметили ее готовой (это подтверждение свидетельства поручика Дементия Богданова^[10]) и назвали «редутом». Совершенно не виден был французам овраг ручья Прудки (позднейшее название – Огник) за «батареей Раевского».

Деревня Семеновское обозначена четко и названа «vilage Retranche» («укрепленная деревня»). Чуть впереди «линии Неприятеля» в Семеновском показано укрепление. Далее «Линия Неприятеля» идет к Утицкому лесу. Перед ней показаны два укрепления, каждое обозначено как «Redout». Это два люнета из «флешей Багратиона». Иные укрепления в системе «флеши Багратиона», очевидно, не просматривались, не были видны наблюдателям. Их французы обнаружили, только когда «наткнулись» на них во время боя. Укрепления готовы, инженерные работы здесь, как и на батарее Раевского завершены – такое заключение естественно в сравнении с надписью «работы» в Горках. Свидетельство Дементия Богданова о том, что работы на флешах в целом были завершены еще 23-го августа^[11], (но не позднее 24-го) должно признать верным.

Трудночитаемая надпись в правом верхнем углу, под обобщенным изображением Утицкого леса, выполнена после сражения самим генералом Мутоном, как и маргиналия внизу схемы. Авторство Мутона подтверждается сравнением с маргиналиями на других документах единого комплекса и с адресом ордера Бертье.

Надпись читается примерно так (написано генералом Мутоном с ошибками): Ici se trouvait encore un asstrage devant les polonaise qui serant ( ) par un grand Senieur. «Здесь возглавляемые вельможей поляки встретили скрытого неприятеля».

«Линия Неприятеля» – основная боевая линия русской армии. На «Кроках» это условная прямая линия, идущая от Горок к Утицкому лесу, в который она упирается. О том, что «русские продлили свой фланг через лес» - наблюдателям еще неизвестно. Все укрепления – «батарея Раевского», две «флеши Багратиона», даже укрепление в Семеновском - показаны несколько впереди «Линии Неприятеля». Сама «Линия Неприятеля» от Горок до Семеновского показана на плато, высоты обозначены и в Семеновском. С топографией рельефа перед основной позицией русской армии дела обстоят у автора «Кроков Мутона» плохо. Совершенно необъяснимо неправильное изображение ручья Стонец, который на «Кроках» вытекает из-за деревни Семеновское и течет параллельно Семеновскому ручью(!). Эта ошибка трудно объяснима, ибо правильно показано местоположение «Большого редута» - «батареи Раевского».

Другая ошибка (вернее, – цепь ошибок) наоборот, вполне объяснима. Неверное изображение течения Семеновского ручья, отсутствие двух его поворотов - на запад, к слиянию с ручьем Каменка и затем на север к слиянию с Колочью – результат отсутствия полноценного обзора. Но почему, если нет возможности нанести на «Кроки» достоверную картину рельефа, на них изображают фантастическую картину, по предположению? В этом можно усмотреть какую-то ложную самоуверенность, верхоглядство автора. По «Крокам» видно, что совершенно не просматривался наблюдателями важный участок поля против центра боевой линии русских - Свитенский ручей, впадающий в Семеновский ручей чуть ниже его слияния с Каменкой. В нижнем течении Свитенского ручья его русло проходит по глубокому оврагу. Эта особенность рельефа значительно усиливала русскую позицию – французы не могли выстроить единый фронт атаки. Позиция, на которую они с боем выходили, чтобы развернуть атакующие линии, была перерезана надвое с востока на запад поворотом Семеновского ручья и низовьем ручья Свитенского. Французы встретили это препятствие неожиданно в ходе сражения. В этом главная причина того, что предполагавшаяся атака Нея севернее Семеновского стала невозможна, и ему пришлось «броситься» вправо (от направления своего движения), на флеши и на Семеновское.

Лаконично показаны расположение корпусов и дивизий, а также укреплений Великой армии. С севера на юг, с левого фланга к правому флангу: 4-й корпус и впереди него известные «укрепления Богарне». Далее «дивизия Гюдена» (уже Жерара), ее линия пересекает Колочь. Правее за лесом дивизия Морана. Перед деревней Шевардино – дивизия Фриана, здесь же перед деревней изображено укрепление, вероятно прикрывающее местонахождение Наполеона, уже избранное на предстоящее сражение. Четко изображен Шевардинский курган и на нем замкнутый редут. За курганом - линии дивизий Разу и Ледрю из корпуса Нея. За ними 8-й корпус (о 25-й вюртембергской дивизии – ничего нет). Между Шевардинским курганом и северо-западной опушкой Утицкого леса показаны линии дивизий Компана и Дессе. Западнее возвышается гора Каменка, а от ее восточного подножья к югу показаны линии с пренебрежительной надписью polonais – «поляки». Французская кавалерия не показана, что понятно – генерал Мутон отвечал за всю пехоту Великой армии, не исключая, видимо, гвардии. Гвардия показана так же лаконично. От Валуева к Колочи и Фомкино – Молодая гвардия. Западнее Валуева – каре Старой гвардии, внутри которого показана звездой ставка Наполеона.

«Кроки Мутона» дают весьма любопытную информацию. Очевидно, что французы весьма легкомысленно вступили в сражение: они «недорекогносцировали» и правый, и левый фланг русской позиции, к тому же имели неверное представление о рельефе местности перед русским центром, северо-западнее Семеновского и перед «батареей Раевского». Наконец, на «Кроках Мутона» не показана, безусловно, отчасти видимая наблюдателями со стороны Шевардина линия Князьковского и Псаревского леса, на который опирается вся основная позиция русских. Но сама русская позиция определена четко и абсолютно верно. Повторим, что в «Кроках Мутона» видны рука и глаз высокопрофессионального военного.

При всех накладках и ошибках наблюдателей, что в целом объяснимо, по «Крокам» видно, что избранная русскими позиция при селе Бородино относится к числу полузакрытых - частично прикрыта лежащими впереди нее пересеченной местностью и лесом. Не полностью и с искажениями, неизбежными при визуальных наблюдениях с неудобных точек, видны и «предполье» основного фронта позиции, и рельеф за ее первой линией. Сама линия основной позиции, названная «Линия Неприятеля», определена наблюдателем безошибочно. В сражении к ней надо было подойти, преодолевая организованную оборону в предполье, и еще непременно нужно было взять прикрывающие основную позицию укрепления. Линия основной русской позиции – прямая с севера на юг. Никаких «загибов» и «заваливаний» ее левого фланга, как на «Кроках Траскина», нет.

Данные «Кроков Мутона» свидетельствуют против представления о так называемых «первой» (на 24-е августа) и «второй» (на 25 - 26-е августа) русских позициях при Бородино. Ни о какой линии от Шевардина вдоль правого берега Колочи к Москва-реке и речи быть не может. Эта территория не может быть признана боевой «позицией», ибо она сильно пересечена, а в тылу опирается на глубокие овраги ручьев Каменка и Семеновский. Какое-либо маневрирование внутри такой «позиции», параллельно ее первой линии исключено, впрочем, исключена непрерывность и самой первой линии. Невозможен также контроль за коммуникациями – две Смоленские дороги она, по сути, не прикрывает, ибо их не перекрывает. Отсутствует и возможность правильной эвакуации подобной «позиции». Эту территорию вообще «позицией» назвать не возможно. Такая «позиция» не могла быть предложена офицерами-квартирмейстерами и, тем более, не могла быть принята командованием. В профессионализме офицеров Свиты Его Величества по квартирмейстерской части, предложивших Бородинскую позицию (первый - подполковник Мартин Николаевич Гартинг), сомневаться не приходится.

Внутри той позиции, что показана на «Кроках», за «Линией неприятеля», русские могут свободно маневрировать вдоль первой линии от Горок до самого Утицкого леса. На этой позиции реально контролируются собственные коммуникации. Эвакуировать с нее войска с огромной артиллерией не так уж сложно, что подтверждается легкостью эвакуации под утро 27-го августа после такого чудовищного побоища, каким было сражение 26-го августа.

Альбрехт Адам. Начало боя за Шевардинскую позицию днем 5 сентября. Наблюдатель находился чуть севернее Новой Смоленской дороги около д. Валуево. Видны результаты действия русских егерей у р. Колочи и артиллерии с террасы за правым берегом Колочи. Вдали (по центру) виден еще не вступивший в бой Шевардинский редут.

Значение Шевардинского редута для показанной на «Кроках Мутона» позиции русской армии очень велико. Он действительно влиял на действия французов вдоль Новой Смоленской дороги, но не непосредственно. Впрочем, целесообразнее, когда речь идет о бое за Шевардинский редут, говорить о Шевардинской позиции в целом. Шевардинская позиция протянулась от Алексинок, куда 24-го августа с началом канонады выдвинулись от батареи Раевского четыре полка 26-й пехотной дивизии и 47-я легкая рота Жураковского^[12], до Доронина и южнее. Шевардинская позиция представляет собой амфитеатр. Его нижний ярус вдоль правого берега Колочи занимали егери. Второй, средний ярус амфитеатра – на возвышенности в виде террасы несколько юго-восточнее правого берега Колочи - занимала отошедшая на Шевардинскую позицию с арьергардом Карла Сиверса 9-я конная рота Паркенсена. Запись в наградном списке прямо говорит о ее боевой задаче на Шевардинской позиции: «Конной №9-го роты подполковник Паркенсен <…> 24-го числа августа первой, открыв сражение, удерживал сильно наступавшего неприятеля, подведя оного под главную батарею»^[13]. Действие (повзводное) роты Паркенсена вместе с егерями непосредственно во фланг движению по Новой Смоленской дороге изображено на одной из работ художника Альбрехта Адама, эскиз которой датирован 5-м сентября. На гравюре видны дымы выстрелов повзводно расположенных русских орудий с террасы второго яруса амфитеатра позиции при Шевардине, видны потери от этих выстрелов рядом с наблюдателем – вся группа расположена чуть севернее Новой Смоленской дороги. На заднем плане, чуть левее, изображен Шевардинский редут – он молчит. Когда рота Паркенсена была вытеснена со среднего яруса амфитеатра, поднявшийся на высоту противник попал в сферу действия русской артиллерии с верхнего яруса амфитеатра позиции – с Шевардинского редута и с открытых батарей по его флангам. Редут же стал своего рода магнитом для атакующего противника, сориентировал его атаки, что способствовало подготовленным контратакам русских.

Чтобы определить значение Шевардинской позиции и смысл ее обороны для русской главной позиции в рамках стоявшей перед русской армией общей стратегической задачи, необходимо обратиться, как ни странно, к крайнему правому флангу общего расположения (а не боевой позиции) русской армии. Правый фланг общего расположения русской армии не показан на «Кроках Мутона». По реконструированному плану территории Бородинского поля на 1812 год, выполненному Н.И. Ивановым, обратимся к району Масловских флешей и к Криушинского редута. Этот район был объектом особенно важной исследовательской работы Н.И. Иванова. Николай Иванович не прошел мимо следующих слов Кутузова из его Донесения Императору Александру от 23-го августа: «Но ежели он (неприятель - П.Г.), найдя мою позицию крепкою, маневрировать станет по другим дорогам (множественное число, NB! – П. Г.), ведущим к Москве, тогда не ручаюся, что, может быть, должен идти и стать позади Можайска, где все сии дороги сходятся…»^[14]. Позиция позади Можайска, о которой пишет Кутузов – это та подготовленная позиция, на которую отошла русская армия утром 27-го августа. А сражение на Бородинской позиции могло и не произойти, если бы французы «стали маневрировать по другим дорогам». Что же такое - «другие дороги, ведущие к Москве»?

Топографическая ситуация на 24 августа 1812 г. в районе Маслово – Криушино – Ильинское-на-Бодне. Реконструкция Н.И.Иванова (эскиз). Продвижение французских войск по Гжатскому тракту на восток к Можайску могло быть надолго остановлено, начиная с переправы через р. Бодня, с использованием открытых артиллерийских и стрелковых позиций на высотах в районе Ильинское-на-Бодне и на правом берегу Москва-реки против Масловских и Криушинских укреплений. Противник мог быть вовлечен в сферу артиллерийского огня этих укреплений.

Н.И. Иванов досконально изучил всю историческую систему дорог на Бородинском поле и вокруг него. Эти знания дают очень многое. Перед Можайском, у Марфина брода на Москва-реке, сходятся три дороги. Кроме Новой и Старой Смоленской дорог, туда подходила еще и старая Клушинская дорога, иначе называемая Гжатский тракт. От него и ныне сохранились отдельные, вполне читаемые визуально фрагменты. Гжатский тракт шел к Можайску севернее Бородинской позиции по левому берегу Москва-реки. От села Мышкино до самого Марфина брода Гжатский тракт проходит почти всюду по равнине, на открытой местности. Кавалерия и конная артиллерия могли здесь совершить форсированный марш в комфортабельных условиях. Даже пехота могла здесь легко идти форсированным маршем. Единственное препятствие движению войск на всей равнине, по которой проходит Гжатский тракт, можно усмотреть в низовье пересекавшей его речки Бодни. Речка Бодня впадала в Москва-реку почти напротив деревни Маслово. На восток от устья речки Бодни Гжатский тракт поднимался на возвышенность. Пространство между ним и левым берегом Москва-реки занимают усадьба (не сохранилась) и парк с прудом (сохранился в запущенном состоянии) имения Ильинское на Бодне, принадлежавшее помещикам Савеловым. Напротив них, на некотором отдалении от низменного правого берега Москва-реки и были сооружены Масловские флеши. Здесь же на Москва-реке были броды. Москва-река была здесь проходима не только для кавалерии, но и для артиллерии, и для пехоты.

Возможное действие артиллерии Масловских флешей, как и артиллерии Шевардинского редута, само по себе бесцельно. Гжатский тракт, по которому неприятель мог бросить войска к Можайску и в тыл Бородинской позиции (напомним, что неприятель шел, заходя своим левым флангом), был за пределами досягаемости артиллерии из Маслово так же, как и Новая Смоленская дорога находится вне сферы артиллерийского огня непосредственно с Шевардинского редута. Но если взаимодействие подвижных конных рот и егерей в районе Ильинское-на-Бодне – Маслово было организовано по той же схеме, что и на Шевардинской позиции, то тогда можно выдвинуть вполне обоснованную гипотезу о существовании оборонительной системы на крайнем правом фланге русского расположения. Эта система обороны позволяла надолго задержать продвижение противника по Гжатскому тракту и обеспечить отход всей русской армии с Бородинской позиции на запасную позицию за Можайском. Оборона Шевардинской позиции служила своего рода регулятором, позволяла управлять событиями. Если противник поддерживал свое движение по Гжатскому тракту атакой Шевардинской позиции, то ее оборона прикрывала отход армии за Можайск. Противник был вынужден брать Шевардинскую позицию, которая оказывала фланговое воздействие на его основную коммуникацию и не давала ему в силу инерции вломиться в главную русскую позицию через Бородино к Горкам движением своих масс вдоль Новой Смоленской дороги. Французская армия была вынуждена брать Шевардинскую позицию, развернуться и встать фронтом против боевой позиции русских от Горок до Утицы. Попытка глубокого обхода с юга, как и с севера, для французов была невозможна, если они действительно дорожили возможностью генерального сражения и не хотели отхода русской армии с избранной ею позиции. С началом атак на Шевардинскую позицию действия французов были не результатом свободного выбора, а вынужденными. Движение по Гжатскому тракту на Можайск было Наполеоном остановлено сразу же с открытием действий против Шевардинской позиции. До Шевардинского боя Гжатский тракт прикрывал кавалерийский арьергард полковника Киприана Крейца. 23-го августа он сражался у села Мышкино с баварской легкоконной дивизией Прайзинга, Утром 24-го августа у села Глазово Крейц был почти окружен неизвестно откуда взявшимися кирасирами и с трудом прорвался. А затем он перестал контролировать Гжатский тракт и ушел по бродам (скорее всего у Старого села) через Москва-реку к Бородинской позиции^[15]. Контроль за Гжатским трактом был, вероятно, поручен разъездам казаков Платова – более никого на левом берегу Москва-реки тогда и быть не могло, но вполне возможно, что французам была предоставлена полная возможность беспрепятственного продвижения по Гжатскому тракту до речки Бодни и усадьбы Ильинское. Но французы далее с. Глазово на восток не пошли. С началом действия Шевардинской позиции на юге также нет и намека на обходы. Понятовский сошел со Старой Смоленской дороги и пошел северо-восток, на Доронино, а южная часть Сиверсовского арьергарда (литовские уланы, большая часть ахтырских гусар и казаки) на Старой Смоленской дороге не были потревожены. Никто за ними к Утице не пошел. Шевардинская позиция свою роль сыграла уже с самого начала ее действия против коммуникации французов – Новой Смоленской дороги.

Если так, то почему русский 2-й пехотный корпус остался на прежней позиции у Масловских укреплений до утра 26-го августа? Прежде всего, потому, что еще оставалась некоторая возможность того же маневра со стороны французов: сковать атаками фронт боевой позиции русских и одновременно двинуть кавалерию по Гжатскому тракту на Можайск. Очевидно, это тоже учитывалось русским командованием, но как маловероятный вариант действий Наполеона. Еще накануне линейным полкам 2-го корпуса с частью его артиллерии была предназначена роль резерва левого фланга или поддержки (как минимум, полками 4-й дивизии) рейда Уварова и Платова, о чем свидетельствует принц Евгений Вюртембергский. «<...> корпус генерала Тучкова 1-го был взят из резерва, - пишет он, - послан на оконечность левого фланга <...>: он назначался действовать во фланг неприятелю, когда французы поведут атаку на укрепления Багратиона. Когда 25 августа / 6 сентября я объезжал позицию, то меня самого уверили, что я назначен действовать смотря по обстоятельствам, или в этом направлении, или демонстрировать вправо, за Колочу^[16]. На случай первой меры, я заблаговременно заботился рекогносцировкою ближайшей дороги от Горок к Утице. <...>»^[17].

Отметим, что если принц со своей дивизией «демонстрирует вправо, за Колочу», то тогда 4-я дивизия стоит, как и вся русская армия, фронтом на запад, параллельно «Линии неприятеля» на «Кроках Мутона». Если 4-я дивизия стоит фронтом на запад, то и остальные войска так называемого «правого фланга» стоят также (им иметь фронт перпендикулярно фронту 4-й дивизии – абсурдно!). Можно придти к выводу, что русский «правый фланг» уже 25-го августа являлся всего лишь местом дислокации резервов, подчиненных Милорадовичу, своего боевого фронта не имел, и собственно, флангом боевой линии не был.

Фрагмент плана Бородинского поля капитанов Пресса, Шеврие и Беньо (сентябрь 1812 г. ; верху – Ost , внизу – West). 1 – линия боевой позиции русской армии, уходящая в Утицкий лес. Соответствует Ligne Ennemie («линии неприятеля») «Кроков Мутона». Впереди нее – пересеченная местность и укрепления предполья, исключая батареи в Семеновском и в Горках. 2 – Князьковский лес, на который опирается боевая позиция русской армии. 3 – Князьковская поляна - скрытый плацдарм для размещения резервов, парков и подвижных госпиталей, а также для передислокации войск с правого фланга в центр и на левый и крайний левый фланг.

Маршрут передислокации войск с «удаленного правого фланга»^[18] общего расположения русской армии на левый фланг и в центр основной позиции проходил почти до Горок по Новой Смоленской дороге, а затем мимо деревни Князьково по огромной, вытянувшейся с севера на юг огромной Князьковской поляне, расположенной параллельно основной позиции и закрытой от нее и от противника лесом. Здесь также располагались резервный 5-й корпус, артиллерийский резерв, парки, подвижные госпитали и др. Возможность скрытого от неприятеля расположения резервов и скрытой передислокации войск здесь уникальна. Князьковская поляна намного усиливает возможности основной позиции русских, по сути, она является частью этой позиции, входит в нее, во многом составляет ее «удобство», говоря в стиле той эпохи. С севера эта поляна и вся основная позиция прикрыта возвышенным берегом Колочи, укрепленным батареями, которые расположены против переправ на речке, против бродов. Исходная позиция 4-го пехотного корпуса – это универсальная позиция резерва. У 4-го корпуса есть возможность быстрой поддержки несколько отдаленного от него 2-го корпуса в случае, если французы крупными силами станут рваться к Можайску, к Новой Смоленской дороге, если завяжется бой у Маслово и Криушино, откуда два корпуса кавалерии (Уваров и Платов) и 2 роты конной артиллерии могут быстро реагировать на возможный массированный кавалерийский рейд по Гжатскому тракту. Другое назначение 4-го корпуса – резерв правого фланга и центра основной боевой линии от Горок до Семеновского. И здесь передислокация ему также не составляет труда, что и произошло в сражении 26-го августа.

Та позиция при селе Бородино, что изначально была предложена офицерами-квартирмейстерами, она и изучалась французским командованием на рекогносцировках, чему свидетельство «Кроки Мутона». Территория передового расположения русских 24-го августа по правому берегу Колочи, включавшая и передовую Шевардинскую позицию, пригодной для боевой позиции в генеральном сражении считаться в силу своей топографии не могла и в качестве таковой не могла быть предложена офицерами-квартирмейстерами. Так называемая «1-я позиция» (мнимая) - не конкурент «2-й позиции» (реальной) по «удобству». Если бы «1-я позиция» была реальностью, то должно было отказать в элементарных профессиональных качествах и интеллектуальных способностях офицерам Свиты Его Величества и высшему командованию русской армии, на что никто и никогда не покушался. Концепция двух (1-й и 2-й) позиций при Бородине не имеет прочного основания ни в топографии поля, ни в происшедших реальных действиях, в том числе и боевых. Если позиция была вдоль Колочи, то зачем русские укрепляли ее тыл батареей Раевского, батареями в Семеновском, строили «флеши Багратиона» раньше редута в Шевардине уже 22 - 23 августа?

Заняв Шевардинскую позицию к ночи на 25-е августа, Наполеон получил единственную, безальтернативную возможность атаки центра основной русской позиции при Семеновском (центром называет Семеновское в своем рапорте о 26-м августе Багговут и др.) в сравнительно узкой полосе между Утицким лесом и слиянием ручьев Каменка и Семеновский. Развернуть фронт атаки слева ему мешало множество естественных препятствий. Справа - пришлось продираться через обороняемый Утицкий лес, в котором русские «продлили свой фланг». Преодоление обороняемых естественных препятствий и полевых укреплений в предполье основной позиции русских – к этому свелись все действия Великой армии в сражении при Бородине. Занятие после длительного кровопролития укреплений в предполье русской позиции совершенно ничего не давало французам, ибо основная линия русских не была прорвана. Не случайно, потеря «флешей Багратиона» и «батареи Раевского» окончанием сражения не стали и поводом к отступлению, к оставлению позиции не послужили. К тому же конструктивной, фортификационной особенностью всех русских укреплений в предполье была возможность их использования только против атак с запада. Поставить на них артиллерию, направив ее на восток, против основной позиции, было невозможно. Геройское «взятие» французами русских укреплений было весьма условным, поскольку не расширяло, а сужало дальнейшие атакующие действия французов. Особое место занимают боевые действия в деревне Семеновское, в центре боевой линии русской армии, но эта самостоятельная большая тема. Скажем лишь, что если бы линия была прорвана в Семеновском и прорыв заняла французская артиллерия и пехота, невозможно было бы держаться ни гвардейским полкам слева от «укрепленной деревни», ни бригаде Росси/Вольфа от 4-й пехотной дивизии и 11-й пехотной дивизии справа/ Они были бы анфилированы и уничтожались артиллерией в упор, с недальней дистанции. То, что названная русская пехота закончила сражение, не оставив своей позиции, свидетельствует о том, что французов и их артиллерии в Семеновском не было, и вся боевая линия основной позиции полностью сохранена русскими до конца сражения. Поэтому был возможен ночной бивак всей армии непосредственно на основной Бородинской позиции.

Все изложенное объясняет и пассивное поведение Наполеона в день сражения более, чем его физическое недомогание, которое он умел превозмогать.

Анализ эволюции историографии относительно роли Шевардинской позиции (Шевардинского редута) приводит к мнению, что только с появлением статьи Пеле де Клозо стало разрабатываться и прививаться суждение о «1-й позиции» русских вдоль правого берега Колочи под углом к направлению движения противника. Но слепо доверять авторитетному французскому автору нельзя, ибо он в своей работе выступает апологетом действий французского командования. Он – лицо авторитетное, но заинтересованное. Очевидно, он не преследовал цели объективного исследования ситуации с расположением армий 24 августа во время боя при Шевардине.

Следует также различать передовое расположение (расположение передовых войск), общее расположение армии и основную боевую позицию, что далеко не одно и тоже, не идентично в тактическом и в стратегическом отношении.

Такие документы, как представленные «Кроки Мутона», позволяют выработать суждение более объективное, независимое от влияния авторов, заинтересованных или некомпетентных, хотя и ставших авторитетных.

Мы не можем обратиться ко всей массе отразившихся в историографии суждений^[19], но и приведенной аргументации достаточно, чтобы иметь к ним более критичное отношение. Кроме того, «Кроки Мутона» дают возможность обоснованной критики всей историографической традиции, основанной на работах де Шамбре и Пеле де Клозо, отразившейся и в суждениях Льва Толстого.

Наконец, еще раз должно отметить неоценимый реальный вклад в изучение Бородинского поля и Бородинского сражения, который внес покойный Николай Иванович Иванов. Его труды не должны остаться под спудом. Обратить на них внимание – долг сообщества, занимающегося темой Бородинского сражения, а также темой Бородинского поля, его мемориализации и сохранения. Стоит обратить особое внимание и на историческую территорию вокруг бывшей деревни Князьково, которую защищал от вторжения непрошенных «благодетелей» Н.И. Иванов, - неотъемлемую часть основной боевой позиции русской армии. Она должна быть сохранена как уникальный исторический памятник военного искусства, примененного в Бородинском сражении.