Номерные полки

30 апреля военный министр направил предписания о создании 12 новых полков – 8 пехотных и 4 егерских (всего 36 батальонов). Для первых пунктами формирования были избраны Владимир, Кострома, Рязань и Тамбов, для вторых – Ярославль и Воронеж (в каждом городе по 2 полка). При этом они получили необычные наименования «по нумерам и губерниям»: 1-й и 2-й пехотные Владимирские, 1-й и 2-й егерские Ярославские и т.д.

Уже тогда император решил назначить начальником всех этих резервных войск генерала от инфантерии Д.И. Лобанова-Ростовского. Однако он, являясь в то время военным губернатором Риги, а также командующим всеми силами в Лифляндии, Эстляндии и Курляндии, полностью перестал заниматься делами, связанными с его прежними обязанностями, лишь значительно позднее.

Его подчиненными стали генерал-майоры Н.Ю. Урусов и В.А. Русанов, возглавившие две группы войск (впоследствии дивизии). Первая состояла из 6 полков, располагавшихся во Владимире, Костроме и Ярославле, вторая – из 6 остальных.

Для их укомплектования предполагалось использовать рекрут последнего 82-го набора, объявленного 23 марта и проведенного ускоренно. А.И. Михайловский-Данилевский также писал: «Для замещения штаб и обер – офицерских вакансий поручено было губернаторам и окружным генералам Внутренней стражи приглашать отставных офицеров, имевших силу и способности продолжать службу, и известных в кругу дворянства по доброму поведению. Обмундирование полков, снабжение обозом, подъемными лошадьми производилось от тех губерний, из коих рекруты назначались в полки».

Изложенное в последнем предложении решение, видимо, было принято с целью экономии государственных средств, но вместе с тем оно привело к появлению известных дополнительных проблем. Заметим также, что для обучения рекрут требовались опытные унтер-офицеры и старослужащие солдаты. И, конечно, важное обстоятельство заключалось в том, что новобранцы должны были пройти полную подготовку «с нуля», когда до начала войны оставалось менее двух месяцев.

27 июня Александр I поручил генерал-лейтенанту А.А. Клейнмихелю сформировать еще 6 пехотных полков, получивших номера с 9-го по 14-й (всего 18 батальонов). В частном письме Барклаю от того же числа император сообщил о своем решении добавить к двум дивизиям Лобанова-Ростовского еще одну, выбрав для ее расположения пункты, где неприятель не мог бы «нас беспокоить» – Петербург, Новгород, Тверь, Москву, Калугу и Тулу.

Данную «дивизию» предписывалось создать за счет запасных рекрутских депо 2-й линии и других источников. При этом в полки, находившиеся в Новгороде, Твери, Туле и Калуге, поступали запасные батальоны 2-го и 3-го морских полков (в два первых) и 2 батальона Московского гарнизонного полка. Правда, выступить в указанные пункты они должны были только после прибытия им на смену рекрут (всего 3000 чел.) с целью «восстановления» этих подразделений.

5 июля Александр I повелел Лобанову-Ростовскому полки из Воронежа и Тамбова «перевесть и учредить» по его усмотрению между Рязанью и Владимиром. Вместе с тем главным «в обмундировании оных», по словам императора, следовало считать «только то, чтобы они имели ружья, сумы, патроны и ранцы».

А днем позже император приказал Клейнмихелю расположить 4 его полка значительно ближе к Москве: два в самой второй столице и ее окрестностях, и еще два – между ней и Тверью. И после назначения трем из них «точных мест» (12.7) полки этого генерала должны были дислоцироваться в следующих пунктах: 9-й – в с. Завидово, 10-й – в Клину, 11-й – в Твери, 12-й и 13-й – в Москве, 14-й – в Подольске.

Вскоре после прибытия к армиям Кутузов, «узнав от г. военного министра», что войска Лобанова-Ростовского и Клейнмихеля «пришли уже в некоторую зрелость и вооружены», 19 августа предписал этим военачальникам направить дивизии Урусова и Русанова, 9-й и 10-й полки к Москве, 11-й – к Твери, а 12-й, 13-й и 14-й – к Смоленску. О последних в письме А.И. Горчакову от того же числа сказано несколько иначе: «... полки, находящиеся в Твери, Москве и Подоле, тотчас придвинуть к Можайску...». Конечный пункт в данном случае указан, очевидно, более точно, однако слово «Твери» приводит к противоречию.

Вместе с тем в рапорте императору Кутузов сообщил о намерении усилить армию также за счет некоторых полков Лобанова-Ростовского, причем еще до генерального сражения. Но, как известно, Александр I посчитал «оное к исполнению невозможным по неготовности еще сих полков, а особливо по необходимости иметь устроенное войско для образования и содержания нового рекрутского набора» численностью до 180 000 чел.

Об этом говорилось в рескрипте от 24 августа, полученном главнокомандующим только 30-го. И в том же документе содержится вполне определенное повеление не требовать «на первой случай» присоединения к армии и данных резервов, и частей Клейнмихеля – они должны были поступать в нее «по мере приготовления рекрут».

Через два дня (26.8) Александр I повторно предписал Лобанову-Ростовскому приблизить Воронежскую и Тамбовскую бригады к Владимиру, а Клейнмихелю приказал направить его войска в Ростов, Петровск, Переяславль-Залесский, Юрьев-Польский, Суздаль и Гаврилов.

12-й, 13-й и 14-й полки, формировавшиеся генерал-майором А.Л. Миллером, не сосредоточились в Можайске ни к 26 августа, ни позднее. 27-го Ф.В. Ростопчин сообщил Кутузову, что «завтра на рассвете отправляются отсюда» (из Москвы) 2 полка Миллера. Однако и в последующие два дня он уведомлял главнокомандующего и А.Д. Балашева о том же. И в частности 28-го писал: «Завтра на рассвете выступают к Можайску форсированными маршами два полка, в коих 4600 человек совсем на службу готовых. Через два дня еще полк 2300 человек из Подольска».

Сам Миллер докладывал 29-го: «По приказанию <...> графа Ростопчина препровождаю при сем сформированные мною 12-й и 13-й пехотные полки...». Они имели значительный некомплект всех офицеров и музыкантов, составляя вместе 4406 строевых чинов. «Все оные вооружены и снабжены всем нужным». 14-й полк генерал предполагал отправить в армию «на сих днях».

В тот же день из Нары Кутузов писал императору, что никакие части Лобанова-Ростовского и Клейнмихеля еще не прибыли. В час пополуночи главные силы двинулись к с. Никольскому или Вяземе. И в числе документов, имеющих пометку с названием этих пунктов, есть адресованное А.П. Ермолову и изложенное в записке Н.Д. Кудашева распоряжение главнокомандующего со словами: «для принятия на укомплектование из полков, которые имеют прибыть сегодня из Москвы». Однако датировано оно уже 31 августа, когда был отдан и приказ по армиям № 15, в одном из пунктов которого предписывалось «со всей поспешностью поступивших на укомплектование 1-й {и} 2-й армий 12-го и 13-го пехотных полков штаб-, обер-, унтер-офицеров, музыкантов и старых рядовых немедленно отправить в Нижний Новгород».

Таким же образом произошло распределение чинов и 14-го полка, оставленного 1 сентября в Москве, но затем присоединившегося к армии при ее движении на Рязанскую дорогу к д. Панки.

28 августа Кутузов вновь написал Лобанову-Ростовскому о том, чтобы он направил свои войска к Москве «наискорейшим образом», предупредив генерала: «если помощь, которую я ожидаю, не последует в надлежащее время, то вся ответственность падет на вас».

В тот же день Ростопчин написал главнокомандующему, что у князя Ростовского «8 полков прекрасных» (видимо, без учета бригад из Воронежа и Тамбова), и в Завидове и Клину формируются еще два (9-й и 10-й), которые «почти готовы». А на следующий день этим двум полкам было предписано «без ночлегов, но только с варением каш и отдыхами <...>, немедленно выступя, прибыть в Москву».

В соответствии с полученными предписаниями Лобанова-Ростовского 27 августа Урусов доложил о выступлении своих войск к Москве. А через три дня ему также были даны указания относительно их размещения после прибытия к месту назначения.

Однако, как известно, 1 сентября из двух «прекрасных», по мнению Ростопчина, Владимирских полков для отправления в армию были отобраны только 2 тысячи человек.

Объясняется ли это только тем, что они в основной массе состояли из не имевших боевого опыта рекрут при большом недостатке офицеров? Но ведь все это можно сказать и о присоединившихся ранее «калужских» войсках Милорадовича. Причем именно Владимирские полки, по рапорту от 26 августа, имели полный комплект унтер-офицеров и музыкантов.

Согласно официальным документам, у многих номерных полков оказались значительные изъяны, связанные с их обучением (при наличии даже неспособных к службе новобранцев) и обеспечением всем, что полагалось по штатам.

Так, например, 11 сентября Лобанов-Ростовский писал императору, что его войска «без ротных командиров, без внутренности, без пороховых ящиков и без сухарных фур жалостным образом таскаются», и «не могут уже полками порядочными быть, сколь по недостатку офицеров, столь и потому, что в походе образовать людей, трудом изнуренных, неудобно». И в целом генерал считал боевые качества вверенных ему формирований весьма низкими.

По мнению Урусова (рапорт от 30.9), его войска были обучены всем движениям, оборотам и стрельбе, но вместе с тем продолжавшееся только 3 месяца «образование их» «нельзя признать за совершенное». И хотя все полки снабжены ружьями, сумами, патронами и тесаками, имея «в звании своем вид и приличие солдата», только два из них «одеты как следует».

Заметим также, что, согласно распоряжению Кутузова «не обременять армию людьми, к службе малоспособными», из дивизии Урусова в Нижний Новгород было отправлено 2607 строевых чинов. Кроме того, «оставлено во Владимире и с марша отправлено туда же больных и последних рекрут 1238». И 15 сентября в этом соединении без нестроевых осталось 8141 чел.

9-й и 11-й полки к 1 сентября и затем длительное время не имели ружей. Формирование 10-го полка, по рапорту его командира майора Нетельгорста, началось только 20 августа («приступил к принятию партий»). Через 9 дней он получил ружья (но лишь 964) и выступил, «взяв с собою 50 обывательских подвод».

Вместе с тем Кутузов дал высокую оценку деятельности Русанова, и в частности написал императору, что все войска этого генерала были «в столь короткое время весьма довольно образованы», попросив «изъявить» ему, а также батальонным и ротным командирам «благодарность в приказе».

По всей видимости, уже приняв окончательное решение об оставлении Москвы без сражения, Кутузов 1 сентября предписал войскам Лобанова-Ростовского, которые ранее были направлены к Москве, следовать к Владимиру («и там соединиться»), 9-му и 10-му полкам – на Владимирскую дорогу, отряду Ушакова – на Рязанскую. Причем последние распоряжения содержали указание о движении армии по тому же пути.

На другой день главнокомандующий, имея сведения о том, что 9-й полк «в 15 верстах от станции Черной Грязи» повернул на дорогу к Владимиру, приказал ему и далее следовать к этому городу, «куда и армия с Рязанской дороги поворачивает». И ту же «дирекцию» он дал 10-му и 11-му полкам (а также отряду Ушакова, с маршрутом от Серпухова).

Однако 3 сентября, оставаясь в той же д. Панки, Кутузов предписал Лобанову-Ростовскому все сформированные им войска «направить поспешнее на Коломну и Серпухов». Через два дня генерал доложил о соответствующих движениях его сил, а 10-го дивизия Урусова прибыла в с. Дмитриевцы (Дмитровцы), между Егорьевском и Коломной.

Рязанская бригада другой дивизии достигла последнего города намного раньше, расположившись вечером 5 сентября в 3 верстах от него. И тогда же ее командир получил распоряжение А.П. Ермолова о движении через Коломну на Серпухов, куда бригада прибыла 10-го.

Что касается остальных войск дивизии Русанова, то, согласно его рапорту от 16.9, предписание Лобанова-Ростовского о выступлении Воронежской и Тамбовской бригад (к Москве) было получено 30 августа. Первая из них достигла Серпухова 14 сентября, вторая – на следующий день.

Как уже говорилось, 9-й, 10-й и 11-й полки должны были сосредоточиться во Владимире. Но события развивались для них совсем иначе.

По донесениям Клейнмихеля от 4.10, 9-й полк «при нападении неприятеля близ Москвы рассыпался», и Кутузов приказал «употребить всевозможные меры», чтобы вновь его собрать. Потеряв «114 человек нижних чинов без вести пропавшими», он «отретировался лесами и прибыл весь в Ярославль, по направлению» Ф.Ф. Винцингероде, который сообщил главнокомандующему, что данный полк «имеет множество больных, и люди все без амуниции и без ружей». Но Клейнмихель соглашался лишь с последним – ружья «теперь только комиссариатом доставлены в Петровск».

11-й полк выступил (3.9) «из Твери в Ростов, где последнее было оному назначение формироваться». Там же, заметим, планировалось и вооружить его.

2 сентября майор Нетельгорст докладывал, что вверенный ему 10-й полк следует к Владимиру, конвоируя более 600 арестантов из Москвы. Но, согласно его рапорту от 9-го числа, в этот город были отправлены 4 унтер-офицера и 300 солдат, а основная часть полка по приказу Кутузова прибыла в с. Сафоново (в 19 верстах севернее Серпухова). Данный рапорт зарегистрирован в журнале входящих бумаг двумя днями позднее, и тогда же Нетельгорсту было приказано «с отрядом своим» следовать «как можно скорее в село Чириково».

В донесении императору Клейнмихель писал, что главнокомандующий направил в с. Сафоново и два других полка. 9-й был «обращен опять к армии» в указанное село 14 сентября, а 11-й получил аналогичное предписание, «не доходя Сергиевской лавры 30-ти верст».

Опасаясь столкновения с противником, 11 сентября Лобанов-Ростовский приказал дивизии Урусова отступить, и затем она остановилась в 17 верстах за Егорьевском. Там он (по рапорту от 13.9) получил письмо Кутузова от 6 сентября о направлении всех своих войск на Рязань, Тулу и Калугу с указанием, что «лучше идти кружнее, но осторожнее».

Однако в конечном итоге далее он руководствовался предписанием фельдмаршала от 11 сентября – о следовании его войск к армии и отправлении в Нижний Новгород (точнее, «в ту губернию») всех малоспособных к службе людей, больных, а также ненадежных «к употреблению в дело» полков.

Так, согласно его донесениям императору, 4-й Костромской полк, «в который рекруты за несколько дней до выступления в поход прибыли», вместе со «слабыми и малообразованными» солдатами прочих частей был «обращен в Нижний Новгород». А 2 егерских и 3 пехотных полка под командованием Урусова (немного более 8 тысяч строевых чинов) 15 сентября двинулись к соединению с армией.

20-го Кутузов сообщил Лобанову-Ростовскому, что 11-й полк, «как во многих частях еще не доведенный до устройства», поступает в состав его войск, в силу чего тому уже приказано следовать в Нижний Новгород. А через два дня написал генералу, что «по наступившему холодному времени» счел «полезнейшим для службы» поручить ему начальство над полками Урусова, а также 9-м и 11-м, «дабы сохранить людей и к весне иметь хороших солдат». Командирам этих войск главнокомандующий предписал прибыть, соответственно, в Тулу, Владимир и Рязань и оставаться там «до повеления», занимаясь «обучением людей оборотам, движениям и цельной стрельбе».

Командир 11-го полка получил первый из упомянутых приказов (в Нижний Новгород) на марше в Кашире, а вскоре, «только что один день прошел», и другой – идти в Рязань. 9-й полк 24 сентября (по донесению Б.А. Голицына днем позже) «без ружей» еще «следовал к армии <...> проселочными дорогами на Богородск». Но позднее, в соответствии с вышеуказанным распоряжением, прибыл во Владимир. 10-й полк Кутузов, согласно его письму А.И. Горчакову от 23.9, отправил в Калугу, где ему тоже надлежало оставаться «до повеления». А части Урусова дошли до Тулы 28-го числа.

16 сентября фельдмаршал приказал «Рязанскую пехотную бригаду <...>, которая в скорости сюда прибудет, распределить по пехотным полкам 1-й армии». По «октябрьской» ведомости^[23] это было сделано двумя днями позднее. И эта бригада упоминается в диспозиции от 20-го числа для перехода армии к Тарутино с замечанием: «буде не распределена по полкам».

Вместе с тем 22 сентября Кутузов докладывал императору: «Более 4 тысяч прибыло вчерашнего числа из формирования князя Лобанова из Рязани; сверх того 8 тысяч того же формирования находятся вблизи армии; они вооружены и, как доносят мне, несколько обучены к стрельбе, но в одеянии рекрутском».

А на следующий день он приказал распределить «прибывшие к армии под командою г. генерал-майора Русанова полки, в 8-м округе сформированные», т.е. Воронежскую и Тамбовскую бригады (так же они упоминаются, например, в рапорте о состоянии войск от 23.9). Согласно же «октябрьской» ведомости, это было сделано 27 сентября («за исключением поступивших в гвардию и гренадерские дивизии»).

Отделенные от войск Русанова команды для формирования новых частей были отправлены в Нижний Новгород.

25 сентября Александр I утвердил «Правила, по коим следует руководствоваться при сформировании из рекрут нынешнего набора полков...». Согласно этому документу, войскам Лобанова-Ростовского (которые по его рапорту от 11.9 сосредоточились «у Владимира и Рязани») предписывалось отдать, «по предположению фельдмаршала, образованных людей в действующую армию». А «с прочими всеми чинами» генералы Урусов и Русанов должны были следовать к Арзамасу.

Клейнмихелю надлежало заняться формированием новых войск «в окрестности Ярославля». И 4 октября он доложил императору, что, получив эти «Правила...», «оставил в Ростове» части морских полков, а командам 12-го и 13-го (находившихся в Нижнем Новгороде) приказал прибыть в Ярославль.

В дальнейшем к этому городу были направлены также 9-й, 11-й и 10-й полки из Владимира, Рязани и Калуги, а также команда 14-го из Ардатова. А через месяц, 4 ноября, Клейнмихель писал А.А. Аракчееву: «... кроме двух батальонов морских полков, присланных сюда из С.-Петербурга, никакой прибыли людей еще не имею, а потому мне и доносить было по сие время не о чем». И в ведомости о состоявших тогда в его подчинении войсках упомянутые номерные полки и их команды указаны с пометкой «следуют из».

Что же касается прибывших в Тулу частей Урусова, то 2 октября Кутузов приказал им следовать к армии, и через 11 дней они переправились через Оку в Алексине. Но 19-го эти войска находились недалеко от Калуги – у Тихоновской Пустыни, где было получено новое предписание – о движении на Юхнов.

24 октября фельдмаршал направил их к Ельне, а 31-го приказал Урусову прикрывать «все транспорты, идущие от Юхнова к армии», усилив его пехоту одной батарейной ротой (№ 31). И в дальнейшем данный отряд шел позади главных сил армии.

4 декабря Урусов выступил с ним из Минска и через 11 дней прибыл к Ольшанам, имея приказ сдать полки приемщикам.