ЧУДО В САВВИНО-СТОРОЖЕВСКОМ МОНАСТЫРЕ
ФРАНЦУЗЫ В ЗВЕНИГОРОДЕ - СРАЖЕНИЕ У СТЕН ОБИТЕЛИ - ЯВЛЕНИЕ ПРЕПОДОБНОГО САВВЫ ПРИНЦУ ЕВГЕНИЮ БОГАРНЕ
После Бородина обе армии стремительно продвигались к Москве по старой Смоленской дороге. Четвертый корпус наполеоновского войска под командованием вице-короля Италии Евгения Богарне, отделившись от основной армии в Можайске, через Рузу двинулся на Звенигород — небольшой город московской губернии, расположенный в 50 верстах от столицы.
Французы в окрестностях Звенигорода
Литография Альберта Адама.
|
«Неприятельский корпус находится ныне на Звенигородской дороге... неужели не найдет гроб свой от дружины московской, когда бы осмелился он посягнуть на московскую столицу», — пишет М.И. Кутузов Ф.В. Растопчину 30 августа.
Направленный к Звенигороду отряд генерал-майора Ф.Ф.Винценгероде задержал в городе корпус вице-короля на 6 часов. Столкновение произошло неподалеку от монастыря, близ которого расположились французы. У монастыря «мы вынуждены были приостановить свое наступление. Находящиеся перед нами крутые, поросшие кустарником высоты... были заняты казаками», — вспоминает генерал фон Трейзинг. На литографии 1812 года, выполненной немецким художником Адамом, сопровождавшим корпус принца Евгения, запечатлен момент незадолго перед началом боя.
Генерал-майор Винценгероде в донесении императору Александру об этом столкновении сообщает следующее: «31 августа вице-король атаковал меня в Звенигороде. Казаки мои оказали в сем случае чудеса, двое из храбрейших их штаб-офицеров были тяжело ранены; мы взяли пленных, не потеряв ни одного человека, а к ночи я велел продолжать отступление.»
Захватив Звенигород, французский корпус в ночь с 31 августа на 1 сентября, разделившись, частично остался в городе, частично — в монастыре.
Икона «Преподобный Савва Сторожевский на фоне монастыря». Начало XIX в.
|
Основанный учеником Преподобного Сергия Радонежского, монастырь не раз подвергался разорению в эпоху Смутного Времени. Возрождается обитель заботой царя Михаила Федоровича, который дает большие суммы на поновление монастыря, но истинным золотым веком в его истории становится эпоха Алексея Михайловича Романова. В период его царствования монастырь является загородной резиденцией государя, приобретает статус лавры и считается одной из богатейших обителей России. В январе 1652 года произошло обретение мощей Преподобного Саввы Сторожевского — 245 лет они пребывали в земле и 19 января были положены в новую гробницу в Рождественском соборе у южных врат, ведущих в алтарь. Со времени обретения мощей «усердие царя Алексея Михайловича к обители... еще более усилилось». После блестящего расцвета в середине XVII века и относительно благополучного состояния на протяжении XVIII столетия для монастыря снова настала пора испытаний.
В течение шести недель обитель находилась на завоеванной французами территории. В первую ночь пребывания неприятеля в монастыре вокруг крепостных стен поставили часовых, опасаясь внезапного нападения казаков. По приказу принца Богарне охрана была выставлена и у собора, но несмотря на это, главный храм обители XV века, где хранилась святыня монастыря — мощи Преподобного Саввы, все же подвергся разорению. На следующий день были разграблены дворцовые здания, церкви, монастырская ризница, библиотека и архив.
Разорение храмов, монастырей во время войны 1812 года являлось обычным делом для завоевателей, во многих церквях оно сопровождалось осквернением мощей. Главный храм России — Успенский собор Московского Кремля был превращен солдатами Наполеона в конюшню. Многочисленные описания церковных памятников уже освобожденной столицы часто содержат одну и ту же подробность — осквернение Престола. В алтаре московской церкви наполеоновский офицер устроил себе спальню, укрываясь престольными одеждами. Свидетели подобного надругательства — московское духовенство — пытались остановить безобразие, и многие поплатились за свое заступничество жизнью. Случай, произошедший близ одной московской церкви, мог бы стать эпиграфом к не созданной еще в России истории монастырей и храмов в 1812 году. Священник, пытаясь спасти Святые Дары от надругательства, вышел из церкви, чтобы поместить их в более укромное место. Через несколько шагов он был остановлен французскими солдатами. Они принялись было отбирать у него Святые Дары, и тогда священник в последней надежде воскликнул: «Господи! Спаси Самого Себя!» Французы оставили старика в покое. Известны многие подобные случаи, которые свидетельствуют о мужестве и твердой вере российского духовенства.
В 1812 году Саввино-Сторожевский монастырь разделил судьбу многих русских обителей, но несмотря на общее разорение монастыря, мощи Преподобного Саввы остались нетронутыми. Архимандрит звенигородской обители Августин в донесении Св. Синоду о состоянии монастыря сообщает, что «мощи пр. Саввы, в оном монастыре почивающие, находятся в целости как было до неприятеля, и рука нечестия не коснулась их». Инокам стало известно о причине неприкосновенности только спустя 27 лет. О том, когда и в каких условиях было сообщено об этом чуде монахам Саввинской обители, известно из рассказа сына вице-короля герцога Максимилиана Лейхтенбергского, который в 1839 году впервые приехал в Россию и тогда же поведал о ночном явлении Преподобного Саввы своему отцу. Первым услышал этот рассказ граф Новосильцев, адъютант московского военного генерал-губернатора. От П.П. Новосильцева случай, произошедший в звенигородском монастыре, стал известен историку и писателю М.П. Погодину. Воспоминания сына Евгения Богарне были помещены в изданной в 1874 году Погодиным книге «Простая речь о мудреных вещах» под заголовком «Эпизод из жизни принца Евгения, вице-короля Италийского»(Рассказ этот передан Н. Д. Хвощинской покойным П. П. Новосильцевым в бытность его Рязанским губернатором).
В 1839, при императоре Николае Павловиче, были большие манёвры на Бородинском поле, в память знаменитой битвы на этом поле в 1812, 26 августа. П. П. Новосильцев состоял тогда адъютантом у Московского военного губернатора, князя Д. В. Голицына. Во время движения войск и разных эволюций, которые должны были представлять великую Бородинскую битву, памятную в то время для многих участвовавших в оной[*], Новосильцев случайно встретил герцога Максимилиана Лейхтенбергского, сына героя этого сражения, принца Евгения, бывшего вице-короля Италийского. Герцог ласково раскланялся с Новосильцевым и предложил ему ехать с собой вместе. Разговаривая о Бородинской битве и вообще о компании 1812, бывшей столь гибельной для французского войска, герцог спросил Новосильцева, не может ли он сказать, где находится монастырь св. Саввы и далеко ли от Москвы. Такой вопрос от человека, никогда не бывшего в России, удивил Новосильцева; и в самом деле, где мог слышать герцог о таком пустынном месте, находящемся близ небольшого уездного города Звенигорода Московской губернии? Он сказал герцогу, что в монастыре этом ничего такого нет, чтобы интересно было видеть его высочеству; а не угодно ли ему будет побывать в Святотроицкой Сергиевой лавре, где много замечательных вещей и исторических воспоминаний, и вместе с тем просил герцога дозволить ему быть его путеводителем. Герцог, улыбнувшись, поблагодарил за любезность и сказал: «Вас, вероятно, удивляет, что я знаю о монастыре св. Саввы, несмотря на то, что там нет ничего замечательного. Вы ещё более удивитесь, если я вам скажу, что я, католик, хочу поклониться вашему св. Савве: я в этом дал обет умирающему человеку, а именно отцу моему. Он взял с меня честное слово, если когда-нибудь судьба приведёт меня в Россию, непременно отыскать место, где погребён св. Савва, и поклониться ему. Хотите знать, отчего он этого от меня требовал? Слушайте. Отец мой, принц Евгений, как вероятно вам известно, при нашествии императора Наполеона на Россию, находился в его армии и командовал корпусом, состоявшим из французов и итальянцев. При вступлении армии в Москву, ему поручено было от Наполеона наблюдать дороги, ведущие в Москву, и защищать их от партизан, образовавшихся тогда в русской армии и делавших большой вред своими неожиданными появлениями на разных пунктах. В одно утро дали знать моему отцу, что около Звенигорода появился русский отряд (как он после узнал это была кавалерия генерала Винценгероде). Он сейчас же приказал авангарду своего корпуса с достаточным количеством артиллерии выступить к тому месту, где показался неприятель. С этим отрядом войск он выступил и сам, желая подробно изучить местность окрестностей Москвы, и, если удастся, захватить неприятеля врасплох. Но сделавши переход более 10 миль и посылая во все стороны разъезды, они никого не видели; вероятно русские партизаны, узнав, через своих лазутчиков, о выступлении против них значительного числа войск, удалились и спрятались в лесах. Так как войска отца моего от большого перехода были очень утомлены, то он решился остановить дальнейшие поиски, и разместить отряд на биваках близ одного монастыря, который был у них в виду, сам со своим конвоем и некоторыми генералами отправился в монастырь, где они и заняли комнаты в кельях. В монастыре они нашли несколько спрятавшихся монахов, которым они не сделали никакого зла, а попросили только принести хлеба и какую-нибудь пищу, что они и исполнили. На ночь расставили кругом монастыря часовых и в лагере также, чтобы быть готовыми при малейшей тревоге. Было уже около 10 часов вечера.
Явление Преподобного Саввы принцу Богарне. Газета «Петербургский листок».
|
Отец мой, утомлённый от большого перехода верхом, отправился в особую комнату, где ему приготовили кровать, на которую он не раздеваясь лег и скоро заснул сном праведника. Здесь он не может припомнить, во сне или наяву, но он видит, что отворяется дверь в его комнаты, входит тихими шагами человек в чёрной длинной одежде, подходит к нему так близко, что он мог при лунном свете рассмотреть черты лица его. Он казался старым, с седой бородой.
Около минуты стоял он, как бы рассматривая принца, наконец тихим голосом сказал: «Не вели войску своему расхищать монастырь и особенно уносить что-нибудь из церкви. Если ты исполнишь мою просьбу, то Бог тебя помилует, и ты возвратишься в своё отечество целым и невредимым». Сказав это, старец тихо вышел из комнаты. Принц, проснувшись на рассвете, сейчас вспомнил это видение, которое представлялось ему так живо, как бы на яву. Он немедленно позвал адъютанта и велел ему отдать приказ, чтоб отряд готовился к выступлению обратно к Москве, со строгим запрещением входить в монастырь. Отпустив адъютанта, принц пошёл посмотреть церковь, у входа которой стояли часовые. Войдя в храм, он увидел гробницу и образ, который поразил его сходством своим с человеком, представившемся ему ночью. На вопрос его, чей это портрет, один из бывших тут монахов отвечал, что это образ св. Саввы, основателя монастыря, тело которого лежит в этой гробнице. Услышав это, принц с благоговением поклонился мощам святого и записал его имя в своей памятной книжке. После этого события ему приходилось быть почти во всех сражениях, начиная от Малоярославца, во время отступления французской армии из России и в кампании 1813 в Германии. Ни в одном сражении принц не был ранен; слова старца сбылись: он возвратился благополучно в отечество, и даже после падения Наполеона остался всеми любим и уважаем».
Замечательно, что почти все маршалы, бывшие с Наполеоном, погибли или в сражениях или насильственной смертью. Мортье, взрывавший во время выступления французов из Москвы наш Кремль, сам был взорван адской машиной, которая направлена была на короля Людовика-Филиппа, когда он делал смотр войскам своим в Париже; Жюно умер в сумашествии, Ней и Мюрат расстреляны, Бертье сбросился с балкона своего замка в Бамберге, маршал Бессьер убит под Люценом в кавалерийском деле; маршалы Дюрок и Понятовский также убиты в сражениях.
Герцог Лейхтенбергский, исполняя волю отца своего, не преминул быть в монастыре преподобного Саввы и поклонился мощам его.
Памятное ночное видение явления Преподобного Саввы принцу Евгению произошло, вероятно, в стенах грандиозного Царского дворца, который в настоящее время поднимается из руин силами Звенигородского музея. Музей надеется разместить здесь уникальную композицию — «Галерею царствующих особ» с портретами всех государей, побывавших некогда в стенах древней обители. Достойное место в ней займут и герои описанных нами событий.
Обитель сегодня
[*] Один из героев Бородинского дня, граф М.С. Воронцов, командовавший сводной гренадерской дивизией, от которой к концу сражения осталось в живых лишь несколько десятков человек, объяснял государю Николаю Павловичу, во время маневром 1839, как было самое дело, и когда мимо них проходила вышеназванная дивизия, государь заметил: «Caesar, morituri te salutant (т. е. император, тебя приветствуют идущие на смерть).
О. ШЛЕИНА «ПРАЗДНИК ОБРЕТЕНИЯ РОДИНЫ». Буклет. Авторы: А. Гулин, О. Шлеина. Научный редактор В. Ковтун. Художник А. Галкин. Технический редактор Н.Д. Коробова.
© Звенигородский историко-архитектурный и художественный музей, 1994 г.
Материал для «электронной» публикации подготовили Е. Боброва, В. Кутиков, О. Поляков.
|