Извлечение из записок генерала Пеле о русской войне 1812 г.

Военные писатели много рассуждали о сражениях. Они установили общие положения [maximes generales], более, или менее, удачно применимые к этим важным предприятиям. Но установить правила, которые должны подготовлять сражения и вести их к развязке, было весьма затруднительно. Тайны победы известны только выигравшим многие сражения.

Трудное искусство сражений и основные начала школы ^[2] великих Генералов можно узнать только последуя за ними на поле чести. Только помощью изучения знаменитых предприятий на самом их театре можно надеяться открыть правила, управляющие их исполнением. За тем точная история представляет и лучший урок и лучший образец. А какое сражение было более поучительно, чем Бородинское? Наполеон давший и выигравший более сражений, нежели кто либо другой во все времена, не переставал говорить, что «Бородинское сражение было самое прекрасное и самое грозное, что Французы показали себя достойными победы, a Русские заслужили быть непобедимыми». Он говорит также на о. Св. Елены: «Что из пятидесяти, данных им, сражений, в Бородинском было проявлено наиболее доблестей и получено наименее последствий...». В то же время он прибавлял, что «лучшие войска те, которые выигрывают сражения»; и что «Французов легче других можно обратить в отличных солдат, и поддерживать в них такое качество»^[3].

Я думаю, что Бородинское сражение не лучше известно, чем известна Русская кампания, которой оно было самым, замечательным деянием. Без этого повода я не предпринял бы сочинения этих заметок. Французские бюллетени, написанные в пылу действия, представляют поразительную картину этого сражения, но в них нет необходимых подробностей. Русский Главный Штаб, осмелившийся присвоить себе победу, обнародовал только то, чем можно было прикрыть его поражение... Историки нуждались в пояснениях, и никто из них не был прилично поставлен для узнания истины.

После переправы через Неман, Наполеон постарался разделить Русские силы, и сразиться с ними поочередно. Сражение, которого он желал в последствии, чтобы дать характер этой кампании, казалось, убегало от него. Ничто не было решено при Смоленске. Он завоевал несколько вновь присоединенных к России областей. Древнее Государство Царей не было тронуто ни в своей поземельной области, ни в своих действительных силах. Наполеон не мог подвинуть далее свои завоевания, не разбив армию, которая стала бы маневрировать у него на флангах, или в тылу. Для вступления в неприятельскую столицу, в которой, по слухам, было 300000 жителей, нужна была громкая победа. Или расширение завоевания, или занятие столицы, были необходимы для того, чтобы принудить к миру неприятеля, могшего поднять Европу, находившуюся между великою армиею и Францией. Эти соображения значительно влияли на войну.

Русские Генералы были доведены до необходимости или оставить Москву, или спасти ее сражением. Военный Министр, Барклай де Толли, решившись наконец сразиться между Гжатском и Вязьмою, начал возводить укрепления при Царевом Займище. Но великие неудачи ознаменовали начало военных действий. Люди, заставившие объявить войну и державшие Александра в удаление от театра военных действий, обвинили иностранного Генерала, приставленного ими к управлению делами, хотя он и избежал самых грозных бедствий. Они призвали к начальствованию Русского, Кутузова, известного Аустерлицким поражением и незначительными успехами против Турок. Этот Генерал прибыл в Русский стан 29 Августа, и продолжал отступление, которое ему надлежало прекратить. Получив подкрепления, приведенные ему Милорадовичем и Морковым, он остановился, 5-го Сентября, в Бородине, на границе Московской Губернии, и занял за Колочей позицию, которую приказал укрепить.

Наполеон узнал об отступательном движении Русских в Вязьме, 30 Августа вечером. Он разослал приказания о движении армии вперед. С этой поры он объявил, что через три, или четыре, перехода должно последовать генеральное сражение, по тому ли, что узнал, о прибытии Кутузова и подкреплений, или по тому, что близость Москвы заставляла его предчувствовать, что это действие может быть более отлагаемо.

Наполеон прибыл в Гжатск 1-го Сентября, в голове авангарда. Несколько пушечных выстрелов выгнали Казаков, прикрывавших пожар в городе, подожженном подобно Смоленску, Дорогобужу, Вязьме. Пожар был скоро потушен. В Гжатске нашли кое-какие продовольственные припасы и плоды в изобилии. Наполеон оставался в нем три дня, чтобы дождаться корпусов и артиллерийских парков. Он отдал приказания, необходимые для установления и безопасности своей операционной линии, для организации различных депо армий и маршевых колонн, и для приготовления к сражению, которое должно было дать ^[4].

Четвертого числа, около полудня, Императорская квартира выступила в поход и прибыла в Гриднево [Grnewo]. На другой день, рано утром, она продолжала свое движение. Неаполитанский Король, командовавший авангардом, составленным из кавалерии и дивизии Компана, шел по большой дороги, ведущей из Смоленска в Москву. Его поддерживал Даву, шедший позади его верстах в восьми, а за Даву шли, на расстоянии 4 верст друг от друга корпуса гвардии и Нея. Жюно занял Гжатск. Евгений и Понятовский прикрывали фланги авангарда на расстоянии от четырех, или восьми, верст: первый шел по дороге, ведущей к Бородину из Грязи, второй по старой Смоленской дороге через Ельню ^[5].

Русский арьергард, под командою Коновницына, отступал перед нами, сражаясь. Обойденный при Колоцком Вице-Королем, он отступил на возвышенность, находящуюся позади Валуева, и на Алексинские высоты. Здесь он был поддержан Горчаковым, составлявшим левый фланг неприятельской армии и занимавшим дивизией Неверовского Шевардино и его редут. Понятовский, миновавший Ельню, вступил уже в дело с Русскою кавалерией. Вероятно, что Император, введенный в заблуждение картами ^[6] не угадал позади арьергарда странного расположения Кутузова. Полагая, что корпус Горчакова поставлен впереди Русской армии, для поддержания Коновницына, он приказал дивизии Компана перейти ручей и атаковать неприятеля. Неприятель был опрокинут и редут взят менее чем в час с самою блистательною доблестью. Может быт, Наполеон не предпринял бы этой атаки, если бы знал местность, или если б мог объехать ее так, как сделал это на другой день. Тогда сражение могло бы повести к весьма гибельным последствиям для неприятеля.

Вечером Император роптал на малое число пленных, взятых после такой сильной и убийственной атаки. Герцог Виченский сказал ему, что «Русские показали себя стойкими, и что их приходилось обваливать». – «Ну, отвечал он, завтра до полудня у меня будут артиллерийские резервы, и мы их обвалим»^[7].

Императорские палатки были расположены влево от большой дороги, на округленной возвышенности, саженях в 300-х к западу от деревни Валуевой. Гвардия и Императорская квартира стали биваком вокруг Валуева. Все боялись не найти назавтра неприятеля на позиции. Все с восторгом приветствовали приближение сражения, долженствовавшего для многих быть гибельным. Такими видали мы солдат Аустерлицких, почти с яростью призывавших предстоявшую на другой день атаку и обещавших своему полководцу верную победу.

Две первые армии в мире готовились оспаривать скипетр Европы. С одной стороны были двадцать лет триумфов, искусство и привычка к войне, превосходная организация, храбрость блестящая и просвещенная, доверие, основанное на постоянных победах, пылкость, которую одна смерть могла остановить. С другой стороны – желание восстановить старинную известность и заставить забыть многочисленные неудачи, преданность слепая и храбрость бездейственная, страдательное повиновение, выработанное железною дисциплиною, наконец, решимость умереть скорее, чем уступить. Увлеченная любовью к славе столь далеко от отечества, которое она желает прославить, Французская армия спокойна, полагаясь на одного человека. Армия древних Скифов защищает землю, на которой она родилась, и свои храмы, единственный очаг, который рабство позволяет ей знать. В наших рядах каждый принимает участие в делах, рассуждает, соображает, предвидит: каждый составляет свой план, по счастливому выражению наших храбрых солдат. Нет Унтер-Офицера, который не мог бы командовать своею ротою; нет Подпоручика, неспособного вести свой батальон. Во всех родах оружия находятся Офицеры высоких достоинств, готовые заместить всякое место. Посреди противной армии, между племенами дикими и полуазиатскими ордами, которые отчасти входят в ее состав, рабски исполняют полученное приказание, там мало искусства у начальников и понятливости у солдат. Все чины плохо заняты и еще труднее замещаются; каждая смерть, каждая рана, производят пустоту. Выдвигается ли какой либо талант, это иностранец, и по одному этому он подозрителен и даже внушает отвращение. Должно также сказать, что между этими Офицерами отличались многие Французы, изгнанные из отечества несчастиями наших старых времен и которым Русские обязаны большею частью своих успехов. Таким образом Французов встречаешь всюду, где только предстоит приобресть какую либо славу.

Под знаменами Наполеона видим (за исключением Англичан) избранников Европейской образованности. Корпуса, которым предстоит сражаться под Бородином, заключают в себе небольшое число иностранцев. Однако ж, в них есть эти Итальянцы, наши старинные учители искусств, даже военного искусства; эти Поляки, составившие c нами на полях всех сражений братский союз, воспоминание о котором долгое время будет жить в сердцах сих двух народов; Пруссаки и Вестфальцы, прославленные воины Фридриха; Баварцы и Виртемберцы, величавшиеся в то время тем, что они первые вступили в союз с нами; Испанцы, Португальцы, Хорваты, которые удивлялись, чувствуя в своем сердце желание превзойти нас рвением. В Главной Квартире было несколько Австрийцев... Все выказывали гордость следовать за большой армией в столь знаменитой экспедиции (A)^[8].

7-го числа, на рассвете, в Французских рядах прочитали Императорскую прокламацию, которая воспламеняет эти благородные сердца, которая заставит биться благородные сердца всех стран и всех веков. «Солдаты! говорит Император, вот сражение, которого вы так желали! Отныне победа, зависит от вас; она нам необходима; она доставит нам изобилие, хорошие зимние квартиры и скорое возвращение в отечество. Ведите себя как под Аустерлицем, Фридландом, Витебском, Смоленском, и пусть самое отдаленное потомство с гордостью помянет ваше поведение в этот день. Пусть скажут о вас: «Он был в этом великом сражении под стенами Москвы»». Солдаты отвечают радостными восклицаниями; они говорят Наполеону: «Будь покоен: сегодня все мы клялись победить, и победим».

Шестого числа Русский Генерал приказал раздать своим войскам с излишеством продовольствие и крепкие напитки. Окруженный Попами, несущими мощи, выдаваемые за чудодейственные, он в торжественном ходе следует по лагерям. В армии, в Mocкве, всюду слышится, по наказу, язык самого грубого суеверия (Б). Во зло употребляют имя Божие, связывая его с распрями, вызванными людьми. Прочитав слова, обращенные к обеим армиям, обоим народам, потомство может оценить их нравственные качества и правоту каждой стороны.

6-го числа Император рано утром сел на лошадь и, в продолжение большей части дня, объехал местность, которой накануне почти не видал. Он продолжительно наблюдал часто и пешком, самые важные пункты. Он остановился на левом фланге, впереди Итальянской армии; он осмотрел с величайшею подробностью, в окрестностях Бородина, долины Колочи и Войны. Он приказал начать против их слияния значительные укрепления, долженствовавшие привлечь внимание неприятеля и обеспечить опорный пункт [pivot] и сообщение армии. За тем Наполеон отправился к центру, к Шевардину и редуту, взятому вчера. Он поехал к Польскому корпусу и поднялся на одну из высот, находящихся между Дорониным и Утицей. Там, посмотрев в трубу, положенную на плечо Иоахиму, он сказал Понятовскому: «идти завтра прямо перед собою; опрокинуть все, что встретить на пути; потом поворотить влево, чтобы обойти неприятеля и вспомоществовать атаке Французской армии. Он возвратился на берега Войны вдоль по оврагу, находящемуся впереди Семеновского.

Остановившись после полудня, у своей квартиры, Наполеон застал тут г. Боссе, посланного Мариею-Луизою с портретом его сына. Поглядев на этот портрет глазами отца, он обратил его к толпе окружавших его Офицеров и выставил на несколько часов для жадных взоров армии. Вскоре более важные заботы потребовали внимания Императора, взволнованного этими живыми ощущениями. Полковник Фавье доложил ему о поражении при Аропилах, поколебавших Испанский престол и угрожавшем Пиринейской границе. Недавний Монарх, готовясь, в 2500 верстах от Франции, дать сражение, должествовавшее решить судьбу его семейства и его престола, получала грозное предостережение о непрочности людских деяний. Но чувства более возвышенные господствовали над человеком, знавшим, какое должны были произвести влияние судьбы его на судьбы Европы и вселенной... В какую эпоху столь великие интересы полагались на весы сражения? И каким образом можно было с такою небрежностью судить о том, кто должен был поддерживать борьбу?^[9] Впрочем, нуждался ли в этих предостережениях судьбы человек, который еще до начала войны, еще до движения на Москву, разослал своим помощникам самые подробные и точные наставления о том, как предупредить несчастия, которые потом наступили.

Шестое число посвящено было обозрениям. Начиная от Вязьмы, армия удалялась от Валдайских гор, где почти незаметно разделение склонов морей Черного и Балтийского. Вступив в бассейн Москвы, мы нашли более значительные возвышенности. Местность, долженствовавшая служить театром сражения, представляет плоские и широкие возвышенности, с вершинами, мало выдающимися. Весьма отлогие верхние покатости становятся круты у подошвы, где они представляют обрывы, то голые, то покрытые кустарником. Многочисленные и глубокие овраги, разделяя эти высоты, служат стоком для едва заметных водяных струек. Вершины обыкновенно покрыты молодым лесом [bois taillis]; иногда попадается на них много старых деревьев. Дороги, трудные и узкие в оврагах проведены по возвышенностям, посреди обработанных полей.

Колоча, вдоль которой шли мы, начиная от Гридневой саженях в тысяче, в особенности привлекла наше внимание. Этот ручей составляла главную черту поля сражения. Протекая от запада к востоку, он ниже Бородина поворачивает к северу и впадает в Москву реку. Долина его представляет частые извилины и покатости довольно крутые; русло вообще сжатое, при ширине от 50 до 100 сажен. Многие притоки впадают в него отвесно (перпендикулярно) его течению; следует исключить Псаревский приток, который, отклоняемый Горкинскими курганами, направляется весьма косвенно. От Бородина до Москвы реки, покатости Колочи так круты, доступы так редки и трудны, что эта часть почти непроходима; правый берег покрыт деревьями и кустарниками, на высотах находятся значительные леса. Расположение неприятеля, укрепления, биваки, совершенно скрывались за этою маскою.

Второстепенною чертою поля сражения были как бы цепь господствующих высот, разделяющих бассейны рек Протвы и Москвы. Они тянутся от окрестностей Ельни, через Утицу и Ащенково [Alchinkowo], с небольшим верстах в трех к югу от Колочи. Будучи образованы из различных возвышенностей, от которых берут начало противоположные долины, эти высоты представляют у своих гребней довольно равномерный уровень. Частый и лишенный тропинок лес, занимая все пространство между Утицею, Дорониным и Ельнею, казалось, поставлял границы движениям обеих сторон. Высоты спускаются к Колоче возвышенностями, представляющими амфитеатр, которым повелевают курганы противоположного берега.

Большая Московская дорога, по которой следовали обе армии, будучи весьма широка, как все большие дороги России, позволяла идти несколькими колоннами различных войск. Параллельная Колоче от Колоцкого монастыря и в особенности от Фомкина [Framkino], она пересекает этот ручей весьма косвенно в Бородине, и удаляется от него, направляясь к Можайску. От первого моста в Бородине до Горок, дорога эта, поднявшись на курган, сжатый и Колочей и Псаревским оврагом, представляет теснину, версты в две длиною. Старая дорога из Смоленска в Москву, соединяющаяся с первою перед Можайском, проходит по цепи Утицких высот. Кроме этого селения и кое-каких лесов, она не представляет других препятствий. На той местности, на которой сражались армии, она находилась от большой дороги верстах в четырех.

Между притоками правого берега Колочи, приток, спускающийся с Утицких возвышенностей, сделался навсегда знаменит по благородной крови, которая его наводнила, и по блестящим подвигам, которых он был свидетелем. Вечером 6-го числа этот овраг разделял обе армии. Он впадает в Колочу почти отвесно от юга к северу и раздвояется, не доходя до нее саженей на триста. Восточная ветвь, на берегах которой находится Семеновское (называвшееся во время сражения горелою деревнею), длиною версты три, и от разветвления идет к верху в направлении к юго-востоку; западная ветвь длиною всего 1200 сажен. За этой-то последней Кутузов упер левый фланг своего боевого порядка 7-го числа.

Овраг этот глубок; его покатости, крутые и покрытые кустарником, затруднительны для прохода. Дно его шириною сажен в 50. Левый берег, в нижней своей части, покрыт лесом. Эти леса, занятые Русскими стрелками, играли довольно значительную роль в сражении: они облегчали оборону и препятствовали обозреть подробности местности, занятой неприятельским центром. Восточную ветвь оврага можно было увидать только тогда, когда она, по переходе первой ветви, представила новое препятствие нашим атакам. На правом берегу, саженях в трехстах от оврага и пятистах от Семеновского, возвышается довольно заметный курган, повелевающий всеми окрестностями.

Ниже устья этого оврага в Колочу, на противоположном берегу, находится устье Войны. Этот ручей с виду служит как бы продолжением ручья, спускающегося от Семеновского. Война идет вдоль Бородина и представляет первое препятствие для атаки со стороны большой дороги. Деревня, повелевающая правым берегом, очень сильна с запада, но с севера она представляет мало средств к сопротивлению.

С возвышенностей, занятых нашими войсками, мы видели различные высоты, увенчанные неприятельскими укреплениями, и некоторые бивуаки первой линии. Но глубина картины была покрыта лесом, который, простираясь, с одной стороны до Москвы реки, с другой до Можайска, скрывал от нас расположение правого фланга, вторую линию и резервы. Эти расположения стали нам известны уже после победы, и даже позднее.

Такова местность, окружающая Колочу. Прежде указания того, каким образом была она занята обеими армиями, мне кажется необходимым напомнить правило [principe], одинаково относящееся, как к большим, так и к малым, корпусам. Во время сражения войско, построенное сообразно с местностью и приличным распределением каждого оружия, должно установить свой фронт или линию сражения, и директрису или линию марша, для движения вперед, или назад ^[10]. Необходимо, чтобы эти линии пересекались как можно ближе к прямому углу, т. е., приближались к перпендикуляру, восставленному из центра, по тому что в таком положении директриса лучше поддерживается фронтом. Если бы эти линии лежали отдельно, то неприятель, естественно, находящийся вблизи их, мог бы поместиться в их промежутке. Если бы они прикасались только друг к другу своими оконечностями, то вершина угла могла быть прорвана и разделение произведено. В обоих этих случаях, сообщение подвергается опасности. По мере того, как эти две линии становятся более наклонными, оконечности фронта могут быть обойдены, или отрезаны; войска защищающие их увидят себя подавленными, или, по крайней мере, должны будут отступать в эксцентрическом направлении. В настоящем случае директрисою или линиею марша, для обеих армий была большая Московская дорога, и фронт их должен был расположиться в линиях, по возможности перпендикулярных к этой дороге.

Расположение Русских определило собою расположение Наполеона. Я должен начать определение первого, которое было извращено историками ^[11]. Я противопоставлю их утверждениям Кутузовские бюллетени от 5, 6 и 8 Сентября: они объявляют, что Французская армия, произвела 5-го числа «движение на левом фланге, находящемся под командою Багратиона». Я всегда думал, что прежде 5-го числа Кутузов установил свою боевую линию на берегах Колочи, упирая левый фланг в леса и ручей у Доронина, а правый в Москву реку. Подобно Наполеону, неприятельский генерал мог быть введен картами в обман относительно настоящего течения Колочи. Но он был хозяин местности, и должен был прежде чем укреплять ее, приказать своему Главному Штабу осмотреть ее.

Кутузов приказал укрепить главнейшие пункты фронта в следующем порядке: на левом крыле находились Шевардинский редут и три реданта, построенные между двумя ветвями Семоновского оврага. Центр был занят укреплениями, возведенными на развалинах Семеновской деревни, бастионным укреплением, увенчивавшим высоту, лежащую на восток от оврага, Горкинскими редутами и баррикадами Бородина; природные и искусственные препятствия делали Горкинский тесный проход (дефиле) неприступным с фронта. Правое крыло было прикрыто ломанными укреплениями, простиравшимися по нижней Колоче до Москвы реки, и совершенно закрытыми густыми деревьями ^[12]. Масловский лес был окружен засеками и люнетами, составлявшими большой загиб.

Система занятия позиции, принятая Русским Генералом, состояла в том, чтобы занять егерскими батальонами затруднительные берега Колочи и деревни, лежащие по берегу этого ручья, и поддержать эту первую линию корпусами, эшелонированными в две линии, в положении чисто оборонительном. Кавалерия была постановлена позади, как бы для удержания успеха наших атакующих колонн.

С уверенностью можно полагать ^[13], что первоначально Русские войска были поставлены в обыкновенном порядке, по номерам корпусов. Первая армия, состоящая по прежнему под командой Барклая, была на правом фланге; вторая, под командой Багратиона, на левом. Правый фланг, упиравшийся в Москву реку у Маслова, был составлен из 2-го корпуса (Багговута); рядом с ним должен быть находиться 3 корпус (Тучкова). За тем следовали 4-й (Остермана), 6-й (Дохтурова), 7-й (Раевского). Бороздин с 8 корпусом, усиленным дивизией Неверовского, был на левом фланге, должно быть, примыкавшем первоначально к Шевардинскому редуту и Доронинскому оврагу. Этот левый фланг, был потеснен в деле 5-го числа, отошел за Семеновский овраг и искал новой опоры в затруднительном лесу, лежащем в направлении к Утице. 3-й корпус Тучкова был передвинут на левый фланг. Время, в которое это движение было исполнено, не было достаточно определено; думаю, что это случилось утром 7-го числа.

За центром армии были гвардия и резерв, составлявшие 5-й корпус. Кавалерия была размещена позади линии в порядке корпусных номеров. Первый прикасался к Москве реке; 2-й стоял вправо от большой дороги; 4-й между Семеновским и бастионным редутом. Центр неприятельской армии был определен большой дорогой, между Бородином и Горками, где была помещена Главная Квартира Кутузова. Таким образом, главные силы кавалерии находились на правом фланге. На этом фланге было более 50000 человек; на левом более 40000; позади, в центре и в резерве, 17000 гвардии и гренадер и 10000 милиции. 7000 Казаков было распределено по линии... Полковник Бутурлин показывает силу этой армии в 136000 человек с 600 орудиями ^[14]. Корпуса, за исключением 5-го, состояли из одинакового рода войск. При некоторых корпусах было, однако ж, по нескольку эскадронов кавалерии, или Казаков. Пехотные корпуса строились в батальонные колонны; кавалерия стояла развернутым фронтом.

Русский историк старается скрыть недостатки этих распоряжений. Но они так поразительны, что можно прийти в изумление при виде того, что они остаются незамеченными со стороны военных писателей. Во-первых, первоначальная линия фронта была очень наклонна к директрисе, по тому что Колоча течет почти параллельно большой дороге. Левый фланг очень подвергался нашим атакам и мог быть обойден по старой Смоленской дороге. Правый фланг, почти весь прислоненный к Москве реке, прикрытый препятствием, делавшим его неприступным, находился в таком удалении от Валуевских бивуаков, что за него нечего было опасаться. Все эти причины заставляли Кутузова поставить в этой части легкие или нестроевые (иррегулярные) войска, а не половину своей армии. Фортуна взялась исправить распоряжение Русских; утром 7-го числа их левый фланг, сделавшись почти перпендикулярным к директрисе, был менее удален от правого фланга.

Если предположение относительно первоначального построения Кутузова не покажется достаточно доказанным, то, по крайней мере, должны будут признать верность замечаний, сделанных по поводу правого фланга. Желая дать оборонительное сражение, Русский Генерал должен был построить свои войска в несколько линий между двумя дорогами, по которым могла идти Французская армия, дабы перенести свои силы на ту часть фронта, которая будет атакована. А он растянул их в одну линию, длиною в 7 верст, и с утра у него не было другого запасного войска (резерва), кроме гвардии, которая была введена в бой немного спустя после начала сражения.

Укрепления Русские были очень дурно расположены. Единственное их достоинство состояло в слепой храбрости тех, кто должен был защищать их. Сгруппированные на левом фланге реданты были отделены от Семеновского и бастионного редута восточною ветвью оврага. Этот редут, удаленный на 700 сажен, оставлял большое незанятое пространство. Русские офицеры пренебрегли занять разветвление оврага, узел обороны верхних и нижних частей, который был бы сильно поддержан деревнею и бастионным укреплением. Мы не могли воспользоваться этою небрежностью, потому что леса скрывали от нас расположение местности. Иначе с нашей стороны было бы важною ошибкою не связать массою пехоты атак центра и левого фланга. Точно также Русские оставили очень большое незанятое пространство между бастионным редутом и Горками. Хотя эта часть перерезывалась Псаревским оврагом, однако ж, неимение укрепления дало себя почувствовать, после полудня 7-го числа.

6-го числа вечером Император отдал приказания для распределения войск и для завтрашней атаки (В). Помощники Общего Майора по пехоте и кавалерия, начальники инженеров и артиллерии, отправились на местность, чтобы распорядиться подробностями, относящимися к каждому оружию. В продолжение ночи Наполеон возвратился к левому флангу, чтобы постараться рассмотреть расположение Русских в этой части: он проехал по линии передовых постов до крайнего левого фланга 4-го корпуса.

Кажется, Император полагал, что Русские расположились между двумя дорогами, ведущими в Можайск, и не знал о продолжении их правого крыла ^[15]. Наполеон был введен в заблуждение этой важной ошибкой, которую ему не возможно было заметить и в особенности отгадать. Это мнение оказало значительное влияние на его первоначальные распоряжения и на поведение его в продолжении сражения. Он полагал, что дает почти фронтальное сражение тем войскам, которые противуставили; под Прейсиш-Эйлау непобедимое сопротивление и которые под Валутиной Горой показали себя достойными своей прежней известности. Превосходя числом Французскую армию, они ежеминутно могли перейти в наступление, обрушиться на какую-либо часть нашего фронта, направить против наших поколебавшихся, батальонов превосходную кавалерию, или тучу Казаков на нашу линию отступления. Многочисленные предосторожности были необходимы. Необходимо было иметь линии более сильные и более многочисленные, резервы более значительные и более сближенные. Начальники корпусов получили инструкции «действовать стройно и методически, держать большое количество резервов». Каждой дивизии было предписано последовательно вводить в дело бригады, из которых она состояла. Дивизии Фриана и Клапареда были назначены для поправления ошибок, сделанных во время сражения, и на случай неожиданных происшествий. Гвардия составляла настоящий резерв армии.

Французская армия считала в своих рядах около 10000 менее, нежели армия, ей противопоставленная, 84000 пехоты, 27000 кавалеристов, 15000 артиллеристов и инженеров, 563 орудия ^[16]. Бивуакируя вечером, на высотах, идущих вдоль оврагов Семеновского и Войнинского, она занимала протяжение в три или с небольшим в три версты. Эта линия разрезывалась Колочей. На левом берегу ее были IV корпус, дивизии Морана и Жерара I корпуса, Императорская гвардия, кавалерия Орнано, главный парк. Укрепления, возведенные против впадения Войны, должны были ввести неприятеля в заблуждение относительно истинных намерений Наполеона. У Шевардина были три остальные дивизии I корпуса, имея позади себя дивизии III корпуса. V и VIII корпуса, а также и резервная кавалерия, находились позади высот, скрытые от взоров Кутузова. Наши силы представлялись этому Генералу в двух колоннах, направленных на центр его линии. Подобное расположение достаточно указывало на то, что Наполеон переведет Французскую армию на тот, или другой, берег Колочи; по тому что без крайней необходимости нельзя было допустить такую ошибку, чтобы сражаться с подобным препятствием посреди фронта боевого расположения.

В продолжение ночи Французская армия была построена следующим образом: Дивизии, построенные побригадно, стояли эшелонами с правого фланга к левому; они составляли три соприкасавшиеся линии, вследствие малого протяжения фронта. Поляки остались к югу от Доронина. На правом фланге дивизия Компана стояла в лесу, лежащем к югу от Шевардинского редута; Дессе несколько назади, между лесом и редутом; Фриан более назади и влево. III корпус стоял в центре, имея во второй линии Вестфальские дивизии VIII корпуса. На левом фланге, за Колочей, были Моран, a за ним Жерар. Брусье находился на одной высоте с последним, Дельзон на крайнем левом фланге пехоты. Позади центра построились, тоже в линиях побригадно, старая и молодая гвардия около дивизии Фриана, к северу от редута, взятого 5-го числа; дивизия Клапареда или легион Вислы влево от гвардии. I кавалерийский корпус (Нансути) в колоннах побригадно был позади правого фланга; II (Монбрюна) в центре, III (Груши) на левом фланге; IV (Латур-Мобура) в резерве и в последней линии. Орнано с несколькими полками легкой кавалерии наблюдал за оконечностью левого фланга. В продолжение ночи были построены батареи перед правым флангом армии, перед центром и левым ее флангом. Две первые должны были соединить свой огонь против редантов, построенных к югу от Семеновского и против этого селения. Последняя была направлена против бастионного редута. Подвижные батареи, собранные и направляемые начальниками артиллерии I и III корпусов, должны были помогать действию батарей постоянных. Сорбье поддерживал их всеми гаубицами гвардии.

Распоряжения Императора ясны и точны. Он желает обойти левый фланг неприятеля по старой Смоленской дороге и направить настоящие атаки на этот фланг и центр от редантов до бастионного редута. Атака будет произведена поэшелонно; левый фланг будет уклонен. Понятовский на рассвете выступит к Утице и обойдет позицию Русских; на правом фланге Даву начнет атаку. Только об этой части линии Наполеон упоминает в письменных распоряжениях; другим корпусам приказания будут отдаваться сообразно с движением неприятеля. Ней, с III и VIII корпусами, поддержанный II кавалерийским корпусом, составляет центр сражения: он упирается правым флангом в I корпус, а левым в IV ^[17]. Вице-король, которому поручена атака правого фланга, распоряжается, независимо от IV корпуса дивизиями Морана и Жерара и III кавалерийским корпусом. Принц прикажет построить мосты чрез Колочу; дивизии Морана и Жерара атакуют бастионный редут и продолжат линию армии в то время, как Дельзон завладеет Бородином. Далее этого села не пойдут: оно послужит осью захождения армии для линии сражения.

Следует заметить, что фронт Французской армии был почти перпендикулярен к главному направлению дороги, ведущей в Можайск; она была прикрыта одною из самых сильных дивизий (Дельзона) и поддерживалась укреплениями и всем левым флангом. Наполеон почти равномерно усилил все части своего боевого распоряжения. Но он должен был обеспечить левый фланг своего фронта, где находилась коммуникационная линия, составлявшая к северу большое колено; он должен был следить за всеми движениями, которые мог произвести против этого пункта грозный неприятель. Большая Московская дорога по необходимости была осью захождения армии [pivot]. Император не мог протянуть свой правый фланг не отделив его совершенно от дороги. Одно уже это замечание служит ответом на критики относительно расположения Французской армии и относительно советов, подданных будто бы Наполеону, чтобы стать перпендикулярно к левому флангу Кутузова.

Император провел ночь в своем прежнем бивуаке при Валуевой. Палатки его были окружены яркими огнями одной части армии, долженствовавшими привлечь внимание Русских. Он выехал в 2:00, при сильной темноте и по весьма трудным дорогам, к редуту, взятому 6-го числа. Он ожидал появления дня посреди своих генералов, отдавая им последние приказания. С восхождением яркого солнца, которое было приветствовано воспоминаниями об Аустерлице, все войска заняли свое боевое место. Около 6:00 открылся огонь на правом фланге с неподвижных батарей. Им не замедлила вторить батарея центра. Скоро, в направлении левого фланга, услыхали артиллерию IV корпуса. Ружейная пальба установилась по всей линии.

Правый фланг Французской армии, составленный из дивизии Компана и Дессе, должен был атаковать реданты, составлявшие, к югу от Семеновского, левый фланг неприятеля. Для достижения этой цели, ему следовало проходить около версты по чрезвычайно трудной местности. Он шел по опушке леса, предшествуемый своей артиллерией. На половине расстояния ему встретился овраг, занятый Русскими егерями, поддержанными первой линией Бороздина. Под жестоким артиллерийским огнем, Компан атакует неприятельские укрепления, Дессе идет следом за ним. Эти храбрые дивизии переходят чрез овраг и опрокидывают первую неприятельскую линию. Они преследуют ее штыками и атакуют вторую линию. Эта последняя не может устоять против их стремительности. Реданты взяты первыми войсками, которые, в свою очередь, были выгнаны. Будучи поддержаны, они снова занимают укрепления. Наши дивизии с самого начала сражения терпят страшные потери. В четверть часа поражены Даву, Компан, Дессе, Дюпеллен, Рапп, явившиеся заменить Компана. Раны начальников не охлаждают пылкости солдат, но они расстраивают направление движения.

Польскому корпусу, долженствовавшему содействовать правому флангу, следовало, для достижения Утицы, пройти не более двух с половиною верст. Он шел очень медленно, делал частые привалы и показался в виду неприятеля очень поздно. Вместо того, чтобы атаковать стремительно, он завязал пушечную пальбу; он дал, время Тучкову, оставившему дивизию Коновницына назади, ввести в деревню дивизию Строганова. Эти замедления пагубно повлияли на дела правого фланга. Утица, лежавшая в версте от Компана, позднее была взята без большого сопротивления со стороны Русских.

Маршал Ней, назначенный составлять центр линии, между I и IV корпусами, получил около 7:00 приказание атаковать. Указанное ому направление вело его к северу от Семеновского, к разветвлению оврага и к лесу, росшему по нижней его части. Но едва голова III корпуса спустилась в овраг, как неукротимый воин кидается вправо, куда призывает его сильная пальба, где он замечает некоторое колебание в войсках I корпуса. Он кидается Семеновские реданты с дивизиею Ледрю. Он достигает ближайшего к деревне реданта и берет его. Вестфальцы держатся на одной с ним высоте и соперничают с французами. Тарро, Дамас убиты в первых рядах.

Вице-король, заметив атаку центра, приводит в движение свои войска. Дивизии Морана и Брусье переходят через Колочу. Дельзон переправляется чрез Войну; 106-й полк берет Бородино; Плозонн убит посреди стрелков. Этот полк, увлеченный своей запальчивостью, превышает данные ему приказания, выходит из деревни и переходить Колочу; он наступает по Московской дороге, где значительные силы подавляют его. Отважность его наказывается значительными потерями, но она поддерживает Кутузова в неизвестности. В этой демонстрации Русский Генерал предполагает атаку на его центр. 106-й полк возвращен в Бородино, в котором дивизия Дельзона удерживается в продолжение сражения, не смотря на усилия неприятеля и его огонь.

Первые лучи дня открыли Кутузову часть распоряжений его противника и неудобства его положения. Сквозь просветы легкого тумана, он мог видеть Французскую армию, скученную против его левого фланга. Валуевские возвышенности были очищены от покрывавших их густых батальонов; окрестности Шевардина являлись унизанные штыками и загроможденные пушками. Гул пальбы, элошенировавшийся по направлению к Колоче, должен был рассеять сомнения Русского Генерала; однако ж они продолжались, по тому что он только постепенно двигал корпуса правого фланга; которые следовало перевести на противоположный фланг разом и с быстротою.

Кутузов послал на оконечность левого фланга, к старой Смоленской дороге, Тучкова с третьим корпусом и частью милиции. Эти войска не только прибыли туда несколько поздно, но дивизия Коновницына, бывшая свободною, вследствие замедления атакой со стороны Поляков, была остановлена в окрестностях Семеновского. Около семи часов, Русский Главнокомандующий увидел себя вынужденным отправить на помощь левому флангу кирасир, половину гвардии, сводных гренадер и артиллерию V корпуса; таким образом, с первых минут сражения, большая часть его резервов уже была введена в дело. Несколько позднее он велел послать приказ Багговуту, занимавшему оконечность правого фланга, у Маслова, спешить к левому флангу.

Престарелый Русский Генерал, держась постоянно у Горок, мог видеть только в весьма косвенном направлении, что делалось на его левом фланге. Он оставался там в продолжение всего дня, и никто не упрекнул его в этом. Самоотвержение Генералов и непоколебимая храбрость солдат спасли Россию. Другие войска были бы разбиты и, может быть, уничтожены до полудня. Эта армия заслужила величайшие похвалы. По чему не сознаться в ошибках, с такою славою исправленных?

Корпуса Багратиона стояли против Даву и Нея. Русский Князь противопоставил сначала сильное сопротивление и отбил многие атаки наших колонн. Направляясь к пунктам, наиболее угрожаемым, он возбуждал своим примером гренадер Воронцова, дивизию Неверовского, войска Коновницына. Он поддержал их гвардейскими полками (Измайловским и Литовским), гренадерами и кирасирами. Последние произвели на левом фланге наших колонн весьма стремительные атаки, остановившие на минуту наши успехи, но они были отбиты нашей кавалерией.

С оспариваемых у неприятеля редантов видны были обе армии, расположенные по отрогам, склонявшимся к Колоче. Отроги, занятые Французами, составляли пологую покатость, позволявшую открывать каждый корпус и некоторым образом каждого человека. Никогда не видали ничего более блестящего, как Императорская гвардия, как это множество эскадронов, в которых, посреди ярких цветов одежды, блестели сабли и копья, каски и кирасы. Левое крыло Русской армии занимало покатости, спускавшиеся в Семеновский овраг. Центр и правое крыло представлялись не столь большими массами: их линии терялись за укреплениями и в глубине лесов, из которых вышли колонны, подкрепившие Багратиона.

Около 8:00 реданты Русского левого фланга, с их артиллериею, окончательно остаются в руках I и III корпусов. Багратион видит себя вынужденным вставить укрепления и отступить за овраг, который они прикрывали. Несколько раз он снова переходит чрез него. Его яростные атаки беспрестанно возобновляемые свежими войсками постоянно отражаются. Долгое время судьба сражения решается к северу от Семеновского, на берегах последнего оврага, чрез который наши солдаты желают перейти и который представляет Русским линиям превосходную защиту. Иоахим направляет I кавалерийский корпус позади взятых флешей, а четвертый на левый фланг маршала Нея. Эта кавалерия своим присутствием и несколькими атаками поддерживает фланги нашей пехоты.

На левом фланге сражение шло с не меньшей запальчивостью: Брусье и Моран опрокинули Русских егерей, защищавших берега Колочи. Первый, подавленный перекрестным огнем редутов, бастионного и Горкинского, остановлен отступательным движением бригады Плозонна; он занимает по краю одного оврага, за Колочею, выгодную позицию, которая поддерживает движение левого фланга и в которой он не страшится нападения неприятеля. Моран всходит на возвышенность, идет на большое бастионное укрепление, и опрокидывает все, что встречает перед собою. Тщетно дивизия Паскевича пытается сопротивляться: она почти истреблена, рассеянные остатки ее представляют одни нестройные колонны ^[18]. Моран достигает подошвы редута. Генерал Бонами, с 30-м полком, всходит на вал и кидается внутрь редута. Если бы Моран был поддержан; если бы он мог удержаться, сражение было бы вполне проиграно для Русских. Их центр прорван, силы Барклая и Багратиона разобщены; быть может, они уже не найдут более возможности соединиться.

Но наша храбрая дивизия находится в одиноком положении посреди Московитской армии, за оврагом, чрез который еще не перешел наш правый фланг. Она понесла уже значительные потери; она подавлена огнем всей неприятельской армии. Кутузов поспешно направляет на помощь Паскевичу остальной резерв, левый фланг Дохтурова и дивизию Колюбакина. Русские Генералы, сильно пораженные опасностями, угрожающими армии и Империи: Раевский, Кутайсов, Ермолов, становятся впереди войск. Из них второй убит, третий ранен. Однако ж Моран долго сопротивляется; он отбивает атаки кавалерии Палена; наконец он видит себя вынужденным оставить бастионное укрепление, и отступает в величайшем порядке. Встав за небольшим оврагом, он удерживает часть возвышенности и готовится к новым атакам. Бонами, покрытый ранами, остается в редуте.

Было девять часов. На главных пунктах неприятельская армия была потеснена. Семеновские реданты, северная часть оврага и его устье были в нашей власти. Война была перейдена. Бородинский мост взят. Левый фланг, центр, даже резерв Русских, сильно потерпели. Судьба сражения должна бы, кажется, решиться в это время. Но Понятовский был еще очень удален от нашего правого фланга. Даву и Ней соединили головы своих колонн против редантов левого крыла, которые касались друг друга. Дивизии Компана и Ледрю, долженствовавшие занять промежуток в 600 сажен, от редантов до бастионного редута, вошли, смешавшись, в одно и то же укрепление. Вследствие этого между Ледрю и Мораном образовался огромный промежуток, занятый лесом, наполненным Русскими егерями. Наконец Вице-король не сдержал войск Дельзона и не подкрепил Морана. Эти ошибки замедлили победу и подвергли ее сомнению.

Наполеон находился на небольшом возвышении, впереди редута, взятого 6-го числа. Император господствовал над всеми частями поля сражения, занимавшего не более 2,5 верст протяжения. Ни с какого другого пункта Наполеон не мог бы видеть совокупность и подробности сражения. Находясь в 500 саженях от неприятельской линии, куда часто проносились ядра ^[19], он управлял всеми движениями этой великой драмы. Он не мог, впрочем, следить за всеми движениями колонн, или исправлять их, но даже и поправить некоторые ошибки. Головы колонн исчезали в овраге, поднимались потом не на тех пунктах, на которые им следовало направиться. Приказания часто или превышались, или ослаблялись. Если бы даже Наполеон и мог несколько ближе следить за движениями атаки, и тогда он сделал бы не более. Война есть дело такта; и в особенности в больших схватках встречаются неудобства, которые надобно уметь переносить.

У каждого корпуса армии, построенного в несколько линий, были свои резервы. Наполеон держал подле себя дивизии Фриана и Клапареда; он хотел сохранить резервы для всей армии и сберегать силы, смотря по ходу сражения. Вынужденный послать дивизию Фриана для занятия отчасти пространства, образовавшегося в центре, он направил ее к берегам первого оврага, находящегося против Семеновского и приказал поддержать ее IV кавалерийским корпусом. Клапаред исполнил то же назначение, заняв лес, окружавший нижнюю часть оврага, на правом фланге Вице-короля. Как только Русские егеря были выгнаны из лесу, II кавалерийский корпус получил приказание примкнуть к нему, дабы заполнить промежуток между центром и левым флангом; он завязал канонаду с неприятелем. Это расположение кавалерии в центре, противное правилам и обыкновению, оправдывалось необходимостью.

До сих пор Русские сражались под защитой эполементов и местных препятствий. Но потери их были громадные, когда они напали на наши войска, прикрытые теми же самыми препятствиями. С нашей стороны характер сражения был наступательный: мы не переставали нападать, чтобы завладеть Русскими укреплениями; теперь атаковали Русские, чтобы отбить эти укрепления. Багратионовская линия, слегка выгнутая позади оврага, лежавшего к северу от Семеновского, окружала курганы, на которых находились войска Даву и Нея. Она шла вдоль оврага и от разветвления достигала до бастионного редута. Багратион поставил грозные батареи. Тщетно он усиливал огонь своей артиллерии, желая прикрыть переход через овраг. Картечь покрывала местность, занятую нашими солдатами, но они нисколько не были поколеблены этим и продолжали отбивать атаки Русских колонн, усиливавшихся отнять потерянные позиции.

Войска I и III корпусов, не поддержанные еще на своем правом фланг Поляками, должны были броситься в эту сторону, чтобы удержать левый фланг Русских. Император приказал Фриану взять деревню Семеновскую, составлявшую центр и опорную точку расположения Багратиона. Эта дивизия замещена на берегу оврага Генералом Роге, от гвардии. Фриан первый переходит через восточную ветвь оврага: он атакует 15 легким и 48 линейным полками (Г) эполемент, прикрывающий развалины селения; оно взято штыками. Прежде всего Фриан должен протянуть свою линию до редантов. Вскоре, атакованный во взятом им посту, Генерал этот собирает у него свою дивизию и выдвигает артиллерию и кавалерийские корпуса. Он ранен в плечо, и к концу сражения получает другую рану.

Поляки, силою до 12000 человек ^[20] долженствовали быть сильнее противопоставленных им Русских сил. Заняв Утицу, они ограничились канонадою по кургану, господствующему над равниною к востоку от селения. Действия Поляков вовсе не доставили тех последствий, которых можно было ожидать от их храбрости и чувств, какие они питали к Русским (Д). Долго ждал Наполеон, чтобы этот корпус помог усилиям центра: он направил в эту сторону Вестфальцев, бывших в не очень значительных силах и уже понесших большие потери. Они с живостью направились туда и не замедлили появиться перед дивизией Олсуфьева, прибывавшей с берегов Москвы реки. Поляки и Вестфальцы совокупно атаковали Русских: последние, продержавшись довольно долгое время, уступили наконец местность. Тучков, тяжело раненый впереди своих войск был заменен Багговутом.

Как только Семеновское было взято, Багратион атаковал его гренадерами принца Мекленбургского и Воронцова, поддержанными остальной его армией. Вскоре Князь был ранен. Перед селением и на берегах оврага завязалось жаркое дело. Даву и Ней боролись с гренадерами, с корпусами Коновницына, Колюбакина, которых поддерживала, пешая и конная гвардия, кавалерия Сиверса и Дуки. Однако ж неприятель не перестает получать подкрепления, он не может возвратить деревню и видит свои приступы отбитыми ^[21]. Вправо, Сен-Жермен и Брюйер атакуют неприятельскую кавалерию и пехоту, очищают и отрезывают местность, отделяющую их от Семеновского. Влево Латур-Мобур кидается на Русские батареи, и принуждает их к отступлению. Кавалерия обеих сторон, сражаясь большими массами, с самого начала сражения принимает очень деятельное участие во всех этих схватках.

И на остальной линии происходит борьба столь же оживленная. Тщетно Русские пытаются взять позиции, занятые Принцем Евгением. От Утицких высот до высот Горкинских артиллерия обеих армий скучена на очень тесном пространстве. Сражающиеся, Офицеры и солдаты, проявляют храбрость и самоотвержение, достойные удивления. Они показывают себя достойными друг друга: они заслуживают похвалы своих противников. Русские писатели выразились об этом с восторгом ^[22]. В этой грозной схватке Багратион ранен, равно как Сен-При, его начальник Штаба; один из генералов Тучковых убит.

Кутузов заметил наконец, что ему нечего опасаться за правый фланг своей линии; он узнал, что следует как можно скорее сменить корпус Раевского, который (по Бутурлину) был, так сказать уничтожен. Он направляет к этому пункту войска Остермана и Корфа. В то же время он пытался остановить, помощью диверсии, успехи I и III корпусов. Русский Генерал направил на наш левый фланг кавалерию Уварова и Платова, силою до 30 эскадронов, в которой считалось три гвардейских полка. Но правый фланг Русских был в очень косвенном направлении к фронту сражения и очень удален от Войны и дороги в Валуево. Эта демонстрация, не поддержанная пехотой, была слишком слаба для того, чтобы произвести какое либо действие. Кавалерия переправилась через Колочу, ниже Бородина, и заставила легкие войска Орнано отойти за Войну. Она безуспешно атаковала некоторые батальоны Дельзона, занимавшие возвышенность к северу от Бородина и построившиеся в каре.

Вице-король приспел с Итальянской гвардией для защиты левого фланга и поместился сперва в каре 84-го полка. Уваров и Платов не продолжали свою попытку. Если бы они достигли окрестностей Валуева, то произвели бы беспорядок в тылу и линии армии, а также и в парках, покрывавших дорогу; но от этого не произошло бы никакого важного неудобства. Т. к. ничто не препятствовало их движению; т. к. для отступления у них было до 4 верст свободной местности между Бородином и Москвой рекой, то мы вправе предположить, что Кутузов отказался от диверсии и послал приказание об отступлении.

Было одиннадцать часов. Наполеон сообразил ход сражения с данными, дошедшими до его сведения, с местностью, с силами Русских и числом их войск, последовательно введенных в сражение. Он знал, что гвардия, гренадеры, кирасиры, уже с утра введены в дело. Но он также знал, что большая часть неприятельской армии еще не сражалась; он должен был тревожиться тем назначением, которое готовил ей Кутузов. Взоры его часто обращались к Колоче, он заметил атаки Уварова, отступление наших эскадронов, пальбу батальонов, бегство некоторых экипажей. Он тотчас же сел на лошадь и поспешил на другой берег ручья. Узнавши последствия этого ура и исчезновение Русской кавалерии, он вскоре возвратился к центру. Во время своей поездки он осмотрел правый фланг неприятельского центра и колонны, которые, переправляясь через Псаревский овраг, шли на помощь Багратиону; это были полки Остермана и Корфа.

Левый фланг Русской армии, вынужденный оставить свои позиции и 1000 сажень поля сражения, шел в большом порядке. Разбитые корпуса соединялись в нескольких шагах и сильно оспаривали местность. Бастионный редут служил опорною точкою [pivot] этого крыла. Новая линия построилась на возвышенности, поднимающейся к востоку от Семеновского. Она продолжалась впереди редута, громившего своим огнем окрестности и значительно бравшего в тыл наш фронт. Правое Русское крыло примкнуло к Псаревскому оврагу, около Бородинского моста. Гвардейская Московитская пехота очутилась на левом фланге Багратиона, перед кавалериею Нансути. Дивизия Принца Виртембергского, бывшая на крайнем правом фланге подала помощь 3-му корпусу, бывшему более чем в четырех верстах, на оконечности противоположного фланга.

По мере того, как войска Багратиона получали подкрепления, они, по трупам павших, с величайшею решимостью шли вперед чтобы возвратить потерянные позиции. Мы видели, как Русские массы маневрировали, подобно подвижным редутам унизанным железом и извергавшим огонь. Посреди открытой местности, и картечь нашей артиллерии и атаки нашей кавалерии и пехоты наносили им огромные уроны. Но пока у них оставалось сколько ни будь силы, эти храбрые солдаты снова начинали свои атаки. Корпуса Даву и Нея, устав побеждать, поддерживали убийственную борьбу на завоеванной местности. Фриан защищал Семеновское. Дивизии Вице-короля сражались с корпусами центра, ежеминутно получавшими новые подкрепления и одушевляемыми присутствием Кутузова. Иоахим занимал середину линии; его кавалерийские корпуса были поставлены несколько назади.

Прошло уже более половины дня. Император убедился, что наконец вся Русская армия введена в дело. Время взять большой бастионный редут, на который опирается еще армия Кутузова. Наполеон посылает Вице-королю приказание произвести совокупное движение против этого укрепления. Иоахим переводит за овраг II кавалерийский корпус, и приказывает ему очистить местность между курганом бастионного редута и Семеновским. Коленкур, заменивший Монбрюна, убитого ядром, должен повернуть влево и атаковать редут с тыла, между тем как колонны Евгения двинутся с фронта.

Тогда увидели, что может сделать превосходная кавалерия, энергически направленная. Кирасиры опрокидывают и рассеивают все встречное: они мчатся по местности, поражаемой картечью, которая уничтожила бы тяжелые пехотные колонны. Вскоре на высоте появилась сверкающая масса стали, на которой отражались лучи солнца. Она въехала на крутизну вулкана, извергавшего громы во все стороны. Вулкан гаснет после последнего и грозного взрыва. Новый Деций, Коленкур, лишается жизни посреди торжества, столь нового дня кавалерии.

Русские умирают на пушках, и генерал Лихачев, раненый, взят в плен ^[23]. 21 орудие, служившее для вооружения этого редута, достается нам во власть. В то же время колонны Вице-короля направляются на неприятельский редут. Головные полки дивизий Морана, Жерара, Брусье, взбираются на вал и входят в укрепление, спустя несколько минут после кирасир.

Этот столь дивный военный подвиг приостанавливает на несколько мгновений ожесточенную борьбу, увлекавшую обе армии. С одной стороны самый живой энтузиазм, с другой полнейшее удивление, овладевают всеми умами. Честь 5-му кирасирскому полку, завещающему Французской кавалерии этот славный пример, плодотворный зародыш новых подвигов!

До сих пор сражение шло правильным ходом. Наши успехи были замедлены смертью начальников, упорным сопротивлением Багратионовых солдат, прибытием корпусов Барклая. Постоянно приходилось сражаться против новых войск. Успехи были не очень быстры, но постоянно верные. Теперь опоры неприятельского центра взяты. Следует ли атаковать, сломить, новую линию Русских? Наполеон желает сам обсудить этот высокий вопрос. Он отправляется сперва к взятым редантам, оттуда, к деревне Семеновской, где остается долгое время. Ружейный и картечный огонь так сильны, что Штабу приказано слезть с лошадей: неприятельские пули поражают каждую выставляющуюся голову. Наполеон почти один отправился вперед ^[24]. Он признает необходимым еще расстроить пушечными выстрелами Русские массы и противопоставить равный огонь неприятелю, не перестающему умножать число своих орудий. Он посылает за гвардейской артиллерией, дабы подкрепить ею батареи линейные.

После весьма сильной канонады, Наполеон отдает приказание двинуться вперед. Даву и Ней атакуют неприятеля с фронта и обхватывают его левый фланг. Фриан двигается впереди Семеновского. Иоахим летает поочередно впереди различных кавалерийских войск: он направляет атаки и показывает обеим армиям свою блестящую храбрость. Под его командой отличаются карабинеры, конные егеря Пажоля, кирасиры Сен-Жерменя, легкая кавалерия Брюйера. Прусские гусары, Виртембергские конные егеря соперничают с Французскими уланами. Польская кавалерия, Саксонские и Вестфальские кирасиры, покрываются славой под начальством Латур-Мобура. Понятовский и Жюно овладевают курганом, лежащим впереди Утицы, и оттесняют русских ко входу в лес. На левом крыле Вице-король приводит в движение свои пехотные дивизии и кавалерию Груши. Здесь Французские кирасиры и драгуны, Итальянские конные егеря, Баварские легкоконные полки, дают блестящее сражение кавалерии Московской гвардии. Все иностранцы совершают величайшие усилия, чтобы заслужить одобрение командующих ими Французских Генералов. Не смотря на самое сильное сопротивление, Русские должны еще податься от центра. Присутствие Наполеона оживляет пылкость солдат. Он управляет движением этой длинной линии; он едет впереди карабинер. Около трех часов он достигает бастионного редута. Там, вокруг завоеванных пушек, лежали, перемешавшись, и побежденные и победители. Кирасиры опрокинули пушки, чтобы неприятель, возвратив редут, не мог воспользоваться ими.

Милорадович, командовавший корпусами Остермана и Корфа, собрал остатки [корпусов] Бороздина, Раевского и Дохтурова: он составлял последнюю линию, какую Русские могли выставить. Эта линия, внушавшая почтение скорее по своему положению, нежели по действительной силе, занимала гребень возвышенности, простирающейся между Семеновским, Князьковым и Горкинским оврагом. Позади находилась остальная гвардейская пехота и кавалерия, 2 и 3 кавалерийские корпуса, наконец кавалергарды. Фронт был замаскирован невысоким лесом, впереди которого видны были одни батареи и несколько голов колонн. Правый фланг сильно поддерживался Горкинскими укреплениями, вооруженными тяжелой артиллерией, которым овраг служил рвом. Эта батарея, и другая, построенная на высоком кургане, окруженном оврагом и Колочею, брали во фланг большую часть поля сражения и поражали французские корпуса всякий раз, как только они выходили из линии. Кутузов приказал выдвинуть все, что у него осталось [из] артиллерии, для составления этого нового фронта и прикрытия истощенных сил армии. На этой новой позиции возобновилась грозная пушечная пальба.

Наполеон был не очень доволен следствиями сражения, которые мог оценить только в следующие дни. С тех пор, как неприятель должен был выдерживать без прикрытия огонь нашей артиллерии, он нес огромные потери. Поля исчезали под грудами трупов, представлявших на многих Русских одного Француза. Однако ж, мы взяли только одиноких солдат, раненых и пушки, бывшие в укреплениях. Всюду Русские противопоставили сопротивление, прекращавшиеся только с жизнью. Наполеон хотел прорвать Русскую армию, преследовать ее по пятам, чтобы довершить ее разрушение. Для этого нужно было взять, последнее укрепление, этот Горкинский редут, который, поддерживая оборону Псаревского оврага, брал в тыл всю местность, лежавшую между селом и редутом кирасир.

Император, намереваясь атаковать это укрепление, приблизился для обозрения его. Огонь был чрезвычайно силен. Около 4 часов, Наполеон, оставив назади Штаб, вышел из небольшого леска, лежащего против Горок. Бертье, Коленкур ^[25], Дюрок и Бесьер сопровождали его с одним пажем; к ним присоединился Иоахим. Все они были под огнем неприятельских застрельщиков. Наполеон, упорствовал в намерении взять этот редут, и повторял, что победа «не доставила еще следствий которых можно было от нее ожидать». Все сопровождавшие его противились атаке. Все полагали, что армия была измучена усталостью и что оставалась одна гвардия. Бертье говорил, «что мы находились в 2500 верстах от Франции; что уже потеряли более 30-ти Генералов; что для взятия этой трудной позиции будут принесены в жертву лучшие солдаты: что мы завладеем всего несколькими сотнями человек; что награда за сражение находится в Москве»... Бесьер прибавил, что «должно сохранить гвардию, последний резерв армии, отвечающий за Императора перед Францией», и проч. Все упрашивали Наполеона не оставаться под неприятельским ружейным огнем и вызывались идти далее вперед, чтобы лучше осмотреть местность. Он еще упорствовал, когда какой-то Генерал, или Штаб-Офицер I корпуса, встревоженный опасностью, которая угрожала Императору, взял его за руку и сказал ему: «Здесь не Ваше место. Неприятель заметил эту группу: он наводит пушки в эту сторону». Наполеон допустил увести себя, а немного спустя, местность была взборождена картечью.

С этой минуты сражение кончилось. Пушечная пальба была еще довольно сильна: она прекратилась вовсе к 6 часам. Французская армия бивуакировала на местности, взятой у неприятеля, и недалеко от леса, в который он отступил ^[26]. Вечером к ней присоединилась дивизия Роге. Император расположил свой бивуак около старой гвардии, у подошвы редута, взятого 5-го числа.

Кутузов отступил ночью перешел за Можайск, за 12 верст от поля сражения. Он расположил свою Главную Квартиру в Жукове. Воспользовавшись более выгодной позицией, чем позиция Колочи, находящеюся между Москвой-рекой и притоками Протвы, он построил менее потерпевшие войска, чтобы собрать остатки своей армии, ускользнувшие от Бородинской резни ^[27]. Бутурлин с большим искусством скрывает все, что может показаться противным славе Генералов и армии Mocковитских. Но мог ли он верить, будто Кутузов намеревался на другой день возобновить сражение? Признания историка рисуют положение, в котором находилась эта армия и превосходство, которое сознавала она в своих противниках ^[28].

Русский Генерал оставил Платову лучшую свою кавалерию, и приказал ему защищать Можайск до последней крайности. Отступление, замечательное по господствовавшему в нем порядку облегчалось чрезмерною шириною большой Московской дороги, по которой шло рядом несколько колонн разного оружия. Равномерно, Кутузов мог отправить на свои фланги все, что затруднило бы его марш, потому что наши отряды шли не далее 8-ми верст, по сторонам от большой дороги. Но селения, леса, кусты, были наполнены трупами, или ранеными. Большое число последних погибло в домах, поджигаемых их товарищами.

Русский Генерал отступал к пределам Азии ^[29]. Кроме пожара, y него не было средства спасти от нашей армии древнюю столицу Империи. Тем не менее он осмелился объявить себя победителем: он объявил о своей мнимой победе не только жителям Москвы и Царю, удерживаемому в Петербурге партиею, желавшею войны, но и Главнокомандующим других Русских армий, введенных его депешами в заблуждение. Александр приказал служить благодарственный молебен: он назначил своей армии большие награды, а побежденного Генерала произвел в Фельдмаршалы, которых в России бывает очень немного.

Французская армия была утомлена таким продолжительным и упорным сражением. Утром, 8-го числа, Наполеон дал ей несколько минут отдыха, посвященных попечению о раненых и приведению в порядок корпусов. В 10 часов начальник Штаба послал Иоахиму, начальнику авангарда, составленного из кавалерии армии и дивизии Фриана, приказание пройти шесть, или семь, верст за Можайск. Евгений и Понятовский продолжали идти на одной высоте с ним по обеим сторонам дороги. Маршал Мортье должен был поддерживать его молодой гвардией и дивизией Клапареда. За ним шла остальная армия. Старая гвардия двинулась в три часа.

Неприятель занимал впереди Можайска прекрасную местность. Глубокие леса, шедшие по сторонам дороги, стесняли подступ к городу. Иоахим атаковал фронт позиции, вместо того, чтобы обойти ее правый фланг. Сражение тянулось до вечера. Первые дома Можайска были во власти дивизии Фриана. Однако ж, Наполеон не захотел, при наступлении ночи, завязывать пехотное сражение посреди улиц. Он остановился в деревушке, позади города, который был занят на другой день.

Доктор Ларрей полагает потери Французской армии в 97000 убитыми и 11000, или 13000, ранеными. Бутурлин сознается в 50000, выбывших из строя, из которых 15000 убитых. Проезжавшие по полю сражения во время и после дела соглашаются, что число убитых Русских значительно превышало число убитых Французов. Уму моему и теперь еще предносится страшное зрелище, представлявшееся на восточных склонах Семеновского оврага. Наши раненые были сохранены для армии, между тем как часть Русских раненых, погибла на доpоге, или в Москве ^[30]. Но самая важная потеря неприятеля, потеря невознаградимая, ощущавшаяся пока продолжалась война, состояла в потере Генералов, Штаб и даже Субалтерн-Офицеров, павших на этом поле чести. У Русских очень трудно заменить их. А между тем их солдаты безусловно нуждаются в начальстве. Поэтому мы находили на пути, и в особенности в Москве, толпы этих храбрых людей, сохранивших оружие, которое Французы пренебрегали уничтожать. Если к этому прибавить ружья, снаряды, обмундировку, пушки, которые неприятель потерял на поле сражения, то можно сказать, что, по вступлении нашем в Москву, главная сила России была почти уничтожена.

Потере сражения много содействовали дурные распоряжения Кутузова. Если бы Русские войска упирались правым крылом в Горкинские редуты; если бы местность, занятая Багратионом, получила те укрепления, которые с излишеством были настроены на правом фланге, то все благоприятные обстоятельства были бы в их пользу. С 30 Августа (со дня, в который Кутузов решился дать сражение) до 8-го Сентября ему оставалось целых семь дней, в которые он мог бы сделать свою позицию неприступной с фронта и сильно обеспечить ее с флангов; он мог приказать привезти из Москвы всю артиллерию, необходимую для вооружения этой позиции. Русский Генерал остался бы в выигрыше от всякого замедления в атаке. К нему прибыли бы всякого рода подкрепления. Казаки и конные крестьяне тревожили бы наши сообщения, перехватывали бы парки и продовольственные запасы.

И, однако ж, Французская армия не могла оставаться несколько дней на берегах Колочи, ни на что не решаясь; следовало или сражаться, или отступить. Если бы Наполеон захотел маневрировать на флангах, он рисковал потерять свою линию сообщения. У него была одна Смоленская, между тем как все точки круга, окружавшего обе армии, могли служить к установлению линий его противника. Следовательно, Кутузов должен был избегать всякого сражения и выигрывать время; он должен был маневрировать, или занимать неприступные позиции.

Поведение неприятельского Генерала во время сражения заслужило некоторые похвалы. Если Кутузов первоначально дурно расположился; если он не сразу увидал, что ему следовало сделать, то в продолжение дня он обнаружил тот характер, который составляет одно из драгоценнейших качеств Главнокомандующего. Его стойкость уравновесила и отчасти расстроила высокие соображения Императора. Император мог бы погибнуть, если бы сделал хотя одну ошибку в присутствии таких неприятелей.

Но Генерал искусный и смелый захватил бы Французскую армию с поличным, как часто говаривал Наполеон. Около восьми часов дня перешел бы в наступление с 50000 человек правого фланга, двинувшись из за нижней Колочи на берега Войны. Повторяя Наполеоновские Аустерлицкие и Ваграмcкиe маневры, он живо овладел бы Бородином со стороны северной возвышенности. Вице-королю прежде всего следовало быть подавленным превосходными силами. Император был бы вынужден отправиться к своему левому флангу, употребить, для поддержания Евгения, все резервы и приблизить III корпус к IV. Он предвидел это обстоятельство, и приказал укрепить слияние Войны с Колочей. Но самый сильный бой во всяком случае произошел бы на этом месте. Вероятно, весь день прошел бы в борьбе за берега Войны и Семеновского оврага. Победа осталась бы нерешенною. Если бы Наполеон продолжал свои атаки на правом фланге, он одержал бы более легкие успехи против сил менее значительных. Но Кутузов мог свободно продолжать свои успехи. Даже и в этом предположении вероятности были не равны. Если бы Багратион был оттеснен на другую сторону Псаревского оврага, Русской армии остались бы все дороги, лежавшие позади нее, между тем как Французская армия, отброшенная на правый берег Колочи, теряла свою коммуникационную линию, проходившую через Гжатск; только своим левым флангом она держалась старой Смоленской дороги, ведущей в Вязьму и образующей большой обход к югу. В это мгновение Кутузов представил меру и своего таланта и силы косности Русской армии: он посылал ее на встречу смерти, но не умел вести к победе.

Мы видели, каким образом Наполеон, подвергшийся строгим порицаниям, управлял всеми движениями сражения. Фронт Французской армии занимал в длину не более 1500 тысяч сажен от Бородина до Утицкого леса, не считая Польского корпуса, который должно рассматривать как отдельный. Французская армия состояла из 12 пехотных дивизий, могших действовать в первой линии; гвардия и кавалерийские корпуса составляли вторую линию или резерв. Обыкновенный Главнокомандующий не мог бы составить диспозиции лучше Наполеоновских. Но, дав точные наставления Полякам и дивизии левого фланга, сражавшимся отдельно, этот Генерал должен бы взять на себя направление остальных дивизий и заставить их маневрировать по своей команде. За тем, составив первую линию атаки из пяти дивизий, поставленных эшелонами, направленных на обе оконечности Семеновских редантов, на деревню, на разветвление оврага, и на возвышенность, против него лежащую, наконец на бастионный редут, он поддержал бы эту линию двумя другими, состоящими из четырех и трех дивизий, равномерно расположенных уступами.

Генерал сильно повел бы атаку правого фланга, подавил бы своим огнем противную линию и скоро овладел бы Семеновскими редантами. Его эшелоны заняли бы последовательно эту деревню и бастионный редут, примыкая [pivotant] к Бородину, далее которого ни в каком случае не пошли бы, опираясь на старую Семеновскую дорогу. По мере того, как он овладевал бы местностью, он перестраивал бы свою линию между Семеновским и Псаревым. Левое крыло неприятельской армии долженствовало бы быть уничтожено прежде, чем к нему подоспели на помощь правое крыло и в особенности войска, поставленные у Маслова. Смотря по потерям, который понес бы этот Генерал, он или продолжал свои успехи или выждал бы правое крыло Русских. Последние скорее отступили бы по Можайской и Рузской дорогам, чем подумали бы о переходе под огнем победоносной армии через трудный Горкинский овраг.

Эта система атаки, вероятно, увенчалась бы полным успехом. Но что можно было сделать Главнокомандующему, должен ли был, мог ли рискнуть тем Государь обширной и новой Империи, находившийся с союзною армиею, вследстие случайностей войны столь далеко и от своих владений и от операционной базы? Если под конец сражения Император направился к самым опасным пунктам, то он был вынужден к тому неожиданным сопротивлением, противопоставленным Русскими, и необходимостью дать боле совокупности атакам своих помощников.

По показаниям некоторых историков, корпусные командиры требовали, чтобы гвардия была послана на подкрепление линии, и лица высокопоставленные тоже выражали такое мнение ^[31]. Люди, побывавшие на поле сражения, знают, что там реже, чем где-либо, подаются советы. Вообще люди, видящие ясно среди беспорядка боя, редки. До часу по полудни Наполеон и окружающие его не могли знать, когда истощатся подкрепления, постепенно прибывавшие позади Русских линий. Они не знали, какого рода войско были эти милиционеры, которых замечали по опушке леса и которые не приняли участия в сражении. Следовало ли вечером двинуть, под страшным огнем, Императорскую гвардию, единственный резерв, не введенный в дело? Она могла быть истреблена прежде, чем дошла бы до неприятеля со своим грозным штыком. Она назначалась не для такого боя. При том же, в своей позиции, в 500 саженях от Семеновских редантов, она охраняла тыл сражавшихся войск против ура, подобного Уваровскому, или того, какое случилось на другой день после полудня. Этот отборный корпус был необходим для сохранения армии. Нравственное влияние его простиралось на наших солдат, на союзников, на неприятелей и до пределов Империи. Опыт, теория, политика, предписывали посылать последний резерв только в последней крайности.

Сражения можно разделить на несколько родов. При том у каждой поры есть свой характер. Фридрих произвел в военных действиях такой переворот, после которого нет нужды обращаться за примерами ко временам, предшествовавшим семилетней войне. Этот великий военачальник, пользуясь превосходством, которое доставляли ему над противниками его гений, его сан и армии превосходно маневрировавшие, почти всегда атаковал. Он дефилировал длинными колоннами, линиями, и исполнял то, что называется профессиональным движением, так, чтобы перестроиться в боевой порядок помощью простого поворота. Это движение едва прикрывалось несколькими высотами, или простою цепью постов. Этот боевой порядок, который трудно оправдать, есть, однако ж, тот самый, который он предлагает в своих наставлениях. Каким образом неприятельские генералы не нападали на столь не связные колонны? Когда Принц Субиз вздумал попытаться на подобный маневр против великого Короля, последний, помощью простого флангового движения, разбил головы Французских колонн. Такова была старая система XVIII столетия.

Наполеон, называемый геометром сражений, есть творец новой системы действий. С самого начала своего поприща, вспомоществуемый Итальянской армиею, привыкшею преодолевать опасности и лишения, он не переставал действовать наступательно против Австрийцев. Сперва все его сражения были стычками постов, в которых он, помощью стратегических движений, доставлял ceбе численный перевес и старательно выбирал местность в свою пользу. Даже в Ломбардии, где ему приходилось поправлять ошибки осады Мантуи, которые не были достаточно замечены, все сражения носили этот характер, исключая сражения при Кастильоне, данное на открытой равнине. Но и там он большей частью своих сил обрушился на наибольший неприятельский корпус.

Маренгское сражение было первое из его тактических сражений. Дело завязалось вследствие нечаянного нападения, произведенного во время стратегического движения. Маневрирование произвело самое большое действие в этом сражении, данном на совершенно гладкой равнине. Аустерлицкое сражение было тоже сражение, основанное на высшей тактике: оно было дано на местности волнистой, но совершенно открытой. Это сражение несколько схоже с Бородинским. В особенности много похожи друг на друга кануны сражения: они были употреблены на объезде местности, на взаимное наблюдение, на выжидание друг друга, если можно так выразиться. Но под Аустерлицем Наполеон знал театр, изученный им до мельчайших подробностей, и знал, во что обойдется овладение Австро-Русскими позициями по ту сторону Литавы. Он выждал не только прибытие дивизий Даву, Дюпона и Бернадота, но и начало движений своих противников. Он обнажил свой правый фланг, чтобы привлечь Русские колонны, атаковать их во время марша, и одним ударом окончить войну, которая развилась от Северного моря до Адриатического залива. Кутузов, этот, по словам Бутурлина, великий человек, мудрый, подобно Фабию, хитрый, подобно Филиппу Македонскому, в 1805 г. не заслужил этих пышных похвал. Он, очертя голову, кинулся в расставленную сеть, и был за то жестоко наказан. На берегах Москвы реки Русский Генерал был осмотрительнее: здесь Наполеон тщетно ожидал, чтобы он, произвел какое либо рискованное движение.

Первоначальное расположение Французской армии, казалось, предвещало сражение рукопашное; даваемое параллельно на всем протяжении фронта. Однако же настоящее распоряжение 7-го числа утром может быть помещено в число сражений облического порядка, по тому что левое крыло было совершенно уклонено, армия смыкалась [pivotait] к селению Бородину, а правый фланг обхватывал левый фланг неприятеля. Это расположение может быть обозначено также названием порядка, усиленного на правом фланге. Какое ни дали бы ему название, порядок этот классический и сообразный с началами, установленный со времен Вегеция до Фридриха, от Левктр до Лейтена. Следует только заметить, что Французский Генерал маневрировал таким образом, что неприятельский Генерал мог узнать об его предположениях только в последнюю минуту, когда, без достойного удивления caмooтвepжeния Русских войск, у него не было бы времени воспротивиться этим предположениям. Следует также заметить, что дивизии Вице-короля должны быть простой переменой дирекции направиться на неприятельский центр и на пункты, которые Наполеон желал подавить. Час, выбранный для нападения, обеспечивал успех этих распоряжений. Довольно густой туман служил продолжением ночной темноты, и много времени прошло прежде, чем Кутузов мог отразить направленные на него удары.

В Бородинском сражении развертывание Французских войск было произведено из центра, следуя системе, принятой Наполеоном в большей части больших его сражений. Это построение вперед, для составления фронта, согласно с предположенным расположением, есть маневр самый скорый и надежный, потому что он исходит из центра войск и сообщений. Это классическое развертывание настоящей эпохи, предвиденное Гибером и совершенно отличное от развертывания Фридрихова. Но под Бородином это развертывание было двух родов: корпуса, стоявшие бивуаком на правом берегу Колочи, развернулись прямо вперед и в виде опахала, чтоб составить центр и правое крыло боевой линии. Корпуса, стоявшие на противоположном берегу, произвели облическое движение вправо и простой переменой дирекции продолжили центр армии до ее оси захождения [pivot].

Примечания:

[1] Я принадлежал к большому Главному Штабу в звании Полковника, начальника Штаба, состоявшего при товарище Общего Maйopa всей пехоты армии, Графе Лобау. Вечером, 6 Сентября, я, вместе с ним, расставлял войска I и III корпусов в порядке, предназначенном для атаки на следующий день. Ночью я передал ему набросок поля сражения, составленный на память, с расположением обеих армий. Я сопровождал Наполеона во всех обозрениях, произведенных им 6-го числа. 7-го числа, в 2:00, я провел его к Шевардинскому редуту. Около 8:00 я был на северном крае Утицкого леса, при дивизии Компана, посреди атаки Русских кирасир, и вечером при атаке Генерала Фриана. Около 11:00 я сопровождал Наполеона к берегам Колочи, а позднее к редантам левого фланга Русских, к селению Семеновскому и к бастионному укреплению.

Я написал очень точный журнал об этой кампании, погибший под Красным и переделанный мною по прибытии на Вислу в начале 1813 г.

[2] B нeдавнее время один из весьма отличных Генералов сказал (Spect. milit. t. 7, р. 402), будто «Наполеон не оставил школы». Честь Французской армии, бывшей свидетельницей и орудием столь многих торжеств, заставляет нас думать противное. Из наших рядов школа эта распространилась в Европейских армиях. Из самих поражений своих, иностранные Генералы научились искусству больших военных действий. Все изучение их направлено было к постижению Наполеоновских военных правил. Многочисленные доказательства тому видны в кампаниях, ознаменовавших последние годы Империи. Эти доказательства увеличатся еще более, если вспыхнет большая война. А между тем теория настоящего времени вся вполне основана на примерах и преданиях этой школы.

[3] Я уже высказал это мнение в «Записках о кампании 1809 г.» Говоря об историях войны 1812 г., я забыл упомянуть об истории Генерала Водонкура, первой по времени сочинения. Должен также сказать, что я не считаю Генерала Гурго в числе историков этой кампании; уже одно название его сочинения указывает на его свойство и цель. Полковник Бутурлин, под покровом великого беспристрастия, в своей «Campagne de Russie», очень искусно извратил главнейшие обстоятельства этого сражения в войну 1812 г.

[4] Множество приказов, относящихся к этим важным подробностям, было отдано между 30 Августа (в 23:00) и 3 Сентября. Приказ, приведенный г. Шамбре (t. III, р. 399), заключает в себе дважды указание, довольно часто встречающееся в этих документах, «принимать меры к предотвращению кровопролития»... В одной из депеш от 1 Сентября Наполеон жаловался на Главный Штаб Князя Невшательского; он говорил: «Главный Штаб не оказывает мне ни малейшего пособия... Ни один Офицер не служит, как бы следовало... Трудно увидеть порядок, хуже теперешнего». В Гжатске я приготовил работу об учреждении трех линий пехотных депо: на Двине и Днестре, на Немане и наконец на Висле.

[5] См. приложенную при сем карту (во французском подлиннике).

[6] На карте, гравированной в Париже в военном депо, с большого Русского атласа, течение Колочи, выше Бородина, представляет большое уклонение [enfoncement] к востоку, как будто эта река спускается со стороны Семеновского.

[7] Журнал, послуживший основанием при редакции этой кампании, был сообщен Генералам Сегюру и Гурго. Первый довольно долго держал у себя оба тома журнала, и не счел уместным воспользоваться им; второй почерпнул из него некоторые подробности, относящиеся к Бородинскому сражению. Должен упомянуть об этом, чтобы указать, от чего происходят повторения, которые могли быть замечены.

[8] См. статью в конце описания под буквою А.

[9] «Судьба сражения есть следствие мгновения, мысли... Не совсем верное понятие составляют себе о силе души, необходимой для того, чтобы вполне обдуманно дать какое либо большое сражение, от которого будет зависеть судьба армии, или страны, иди обладание престолом». Napol. Memorial de St-Helene, t. 2, р. 18.

[10] Директриса может быть перенесена во время самого сражения, или во время большого стратегического действия. Маренгское сражение сводится к эволюции, в которой Консул, заходя [pivotan] около правого фланга, и последовательно отклоняя левый, одновременно переменил и фронт сражения и директрису или линию сообщения. Эта последняя была перенесена с дороги, ведущей из Сан-Джульяно в Тортону, на дорогу, идущую из Кастельново в Вогеру. Одно соображение исправило неудачи, которыми ознаменовалась большая часть дня. Под Аустерлицем линия сообщения французской армии была приготовлена через Зноймо в Кремж, на случай если Австро-Русские усеют занять Венскую дорогу. В Апреле 1809 г., в сражении при Лабере, Наполеон направил свою линию от Ингольштадта на Аусбург. Под Дрезденом, т. к. Эрфуртская линия была во власти союзников, нам оставалась линия правого берега Лабы (Эльбы), через Торгаву, Витенберг и Магдебург. Перед Лейпцигским сражением Эрфуртская дорога тоже была отрезана; все расчеты направлены были сперва на новую базу посреди Пруссии, а потом на восстановление, в продолжение двух дней, 16 и 18 Октября, сообщений с Эрфуртом.

[11] Бутурлин полагает, что Шевардинский редут был возведен «для наблюдения наших движений и замедления наших колонн...». Наблюдают помощью кавалерии, а не редутов. Шевардинское укрепление не замедлило нашего марша, потому что пало при первой атаке нашего авангарда. Вероятно, что этот редут, который фланкировался деревнями Шевардино и Доронино, должен был быть связан промежуточным укреплением.

[12] Возвращаясь из Москвы, я осмотрел эти последние укрепления; они представляли большой участок цепных линий.

[13] В Spectat. mil. (t. II, р. 20; t. IV, р. 147) я развил систему, на основании которой новейшая история составляется из положительных данных и вероятных мнений, заслуживающих разбора. Не смотря на замечания знаменитого Прусского Генерала, я остаюсь при этой системе. Окончание моего ответа замедлилось вследствие некоторых занятий, но оно скоро появится в «Spectateur». Предлагаю рассуждения, относящиеся к этому сражению, которые, по моему мнению, установлены на прочном основании. Цель напечатания моего труда состоит в том, чтобы вызвать замечания на главнейшие обстоятельства войны 1812 г. и, при помощи их, представить, со временем, по возможности самую полную историю этой замечательной поры.

[14] Бутурлин дает подробное расписание корпусов, по которому численность их доходит до 133500 человек, а с кавалериею Палена, о которой он забывает, 136000. Наполеон, на о. Св. Елены, полагал число Русских солдат в 170000 (Memoires, t. 11, р. 94). Разница между силою, показываемою Бутурлиным, может происходить от милиции. Русский Полковник полагает ее силою только в 10000 чел., тогда как прокламация Графа Растопчина к жителям Москвы показывают подкрепления, приведенные Милорадовичем, в 36000 пехоты, 3800 кавалерии и 84 орудия, а Графом Морковым в 24000 чел., что составляет итог в 63000 чел., вместо 22466, показываемых Бутурлиным.

[15] Бюллетень говорит, что «неприятель занимал весьма сосредоточенную позицию, прекрасную и очень сильную; что ее правый фланг проходил позади Бородина и упирался в два кургана, укрепленные редутами и батареями». В этом бюллетене, левое крыло армии показано как бы упирающимся в Семеновские реданты, центр в это селение, а правый фланг в бастионный редут и редут Горкинский.

[16] См. таблицу. Силу армии во время сражения можно положить до 126000 человек.

[17] Донесение герцога Эльхингенского от 9.09.1812.

[18] Бутурлин, t. 1, page 332.

[19] Во время канонады Граф Лобау вызвал Маршала Нея, бывшего при III корпусе, за получением приказаний от Императора.

[20] Польские войска были разбросаны на разных пунктах. Дивизия Домбровского была перед Бобруйском; дивизия Гранжана в X корпусе; дивизия Жерара, в IX; дивизия Клапареда, при Императорской гвардии. Часть кавалерии составляла IV резервный кавалерийский корпус. Несколько отрядов было разбросано в Великом Княжестве, в крепостях и в Литве. Когда Наполеон в первый раз увидел Польскую армию под Смоленском, он обнаружил некоторое неудовольствие, не найдя ее гораздо сильнее. Достоверно, что по этой причине, или по некоторым другим, Понятовский не показал в этой войне той пылкости, какую обнаруживал он в других обстоятельствах.

[21] Донесение 2 дивизии 1 корпуса и 33-го пехотного полка. На основании этих документов, Русские, потеряв деревню, не возвратили ее.

[22] «Столкновение было ужасное, потому что ни которая сторона не хотела уступить победу, которая, казалось, зависела от этого мгновения. От этого произошла невероятная схватка, в которой с обеих сторон истощены были чудеса почти сверхъестественной храбрости. Пехотинцы, кавалеристы, артиллеристы, схватывались друг с другом с яростью отчаяния». (Boutourlin, tome I, page 338). «Кровь 80000 героев омочила эту равнину, ставшую священной для храбрых всех стран. Сколько блестящих подвигов затерялось на этом поле крови и резни! Эти мученики патриотизма заплатили свою дань стране, в которой они родились; они наложили на переживших священную обязанность чтить их память наравне с тем величием, с каким все они обрекали себя на смерть» (Okouneff. Consid. sur la camp. de 1812, p. 147).

[23] Русский Генерал был приведен Наполеону, возвратившемуся к подошве Шевардинского редута и кончавшему свой завтрак. Это маловажное обстоятельство может послужить к определению времени взятия большого редута, что должно было случиться между полуднем и часом по полудни.

[24] Император, проезжая мимо дивизии Генерала Фриана, спросил, кто ею командовал в то время. Ему отвечали, что, не смотря на рану, ею командует по-прежнему Фриан. «Хорошо, сказал Наполеон, я покоен: пусть делает, как знает» (Донесение 2-й дивизии I корпуса).

[25] Во время обнародования «Истории Наполеона и большой армии в 1812 г., Графа Сегюра», Герцог Виченский, посетив меня в Париже, сказал мне, что считал обязанностью своей должности великого Шталмейстера записывать имена лошадей, на которых ездил Наполеон, а также время и главнейшие обстоятельства. Он сообщил мне несколько подробностей о сражении, и в особенности о том, что произошло между 3 и 4 часами после полудня перед Горками. Он подтвердил точность воспоминаний, записанных в моем журнале и в моих заметках относительно этого дня. Многие Офицеры Генерального Штаба напомнили мне те же обстоятельства.

[26] «Около 6-ти часов было замечено, что неприятель снимает войска; тогда 33-й полк, рассыпавшись, двинулся для затруднения его. Он оттеснил неприятеля до кустарников, где и остановился, боясь попасть в засаду; ночью полк построился в каре, для избежания нечаянного нападения кавалерии». (Донесение 33-го линейного полка). Генерал Фриан говорит, что 2-я дивизия бивуакирована на возвышенности, позади леса, в который неприятель был отброшен». Однако ж Бутурлин уверяет, будто к ночи Французские войска отступили на позиции, которые занимали перед сражением.

[27] Boutourlin, II, р. 116.

[28] Прибавлю еще одну ссылку к сделанным уже мною: «Тем необходимее было уверить Русские войска, что, для защищения Москвы, будут еще сражаться, что это, быть может, составляло единственное средство для удержания их под знаменами и для воспрепятствования им рассеяться в этом огромном городе».

[29] Только на четвертый день по выходе из Москвы, Кутузов заметил, что он покидает плодоноснейшие провинции России, богатые учреждения в Туле и Калуге, наконец сообщение с южными армиями. Только в этот день он оставил Рязанскую дорогу для Калужской. Если Русский Генерал предполагал взять это направление, почему не шел он с Можайска на Боровск, или с Кубинского на Тарутино? По чему, по выходе из Москвы, не пошел Подольской дорогой?

[30] «Раненые, остающиеся в Москве, поручаются человеколюбию Французских войск». Подписано: «Кайсаров, дежурный Генерал, и пр.». В то время, когда эта записка была передана на Французских аванпостах, 14 Сентября, люди, которых История выведет наружу, устраивали пожар, долженствовавший пожрать эти несчастные жертвы их политики.

[31] Я вовсе не помню, чтобы кто-либо требовал помощи гвардии, или жаловался на ее удаление. Дивизия Роге была довольно близка к Семеновскому, когда я отправился за ее артиллерией, чтобы поставить ее на батарею. Вечером эта дивизия была на поле сражения. Донесения Иоахима, Нея, Фриана, написанные на месте, вовсе не упоминают о необходимости подкрепления. Ватерлооское сражение привело к последствиям, всем известным, потому что гвардейская пехота произвела безуспешную атаку против остатков Английской армии в то время, как мы были атакованы во фланг Прусской армией.