Император и императрица Жозефина возвратились в Париж 26 января, и народ встретил их с изъявлениями живейшего восторга. Народные пиршества сменялись одно другим в течение нескольких дней. Наполеону чрезвычайно хотелось, чтобы все державы признали его в достоинстве императора французов; его гордость и самолюбие сопрягали с признанием за ним этого титула величайшую важность, и он сильно огорчился, когда император всероссийский, в письме к нему, по примеру английского короля, просто назвал его «главой французского правительства». Но в это же время Наполеон был обрадован известием, что наконец султан Селим III официально признал его императором. Декретом от 20 февраля 1806 Пантеону возвращено его первоначальное назначение, и он снова стал храмом Божиим. Тот же самый декрет повелевал возобновление погребального места королей, аббатства Святого Дионисия. Таким-то образом Наполеон уже явно перестал щадить философские и демократические идеи нации, и этим декретом уже выражалось полное его возвращение к идеям религиозным и монархическим. Через несколько дней после обнародования декрета от 20 февраля начались новые заседания Законодательного собрания. Наполеон лично открыл их тронною речью. Министры отдали отчеты о положении империи и представили ее благосостояние более и более возрастающим. На всем пространстве государства, которое в ту пору заключало в себе сто десять департаментов, не считая Голландии, венецианской области и итальянского королевства, были проложены новые дороги, проведены каналы, устроены мосты и здания для разных полезных назначений. Министр внутренних дел перечислил все новые пути сообщения, предназначенные к открытию, прибавил, что правительство не замедлит заняться и улучшением дорог проселочных; а господин Шампаньи представил обзор новых зданий, украсивших столицу.  Во время этого заседания Законодательное собрание утвердило новое гражданское уложение, о котором министр внутренних дел очень умно заметил: «Конечно, и в этом уложении найдутся несовершенства; но, по крайней мере, в нем их будет меньше, чем в прежних». К этой же эпохе относится и основание Императорского университета. Причины этого важного учреждения объяснены знаменитым Фуркруа. Установление Французского банка облечено также законной формой, по представлению Реньо де Сен-Жан-д'Анжели, и заседания закрыты речью господина Жобера, 12 мая 1806, в которой, между прочим, сказано: «Его величество бросил глубокий взор на разные части финансовой системы. Его Величество сообразил натуру почв, перечислил способы и средства, которые движение внешней торговли должно доставить землепашцам и торговому классу народа. Его величество внял также общим представлениям против таксы на содержание дорог и изволил сказать: "Сбор дорожных податей отменен; Заставы снимаются; Косвенные налоги, тщательнейше соображенные с положением Франции, обеспечат издержки, необходимые по администрации"». Это было учреждение так называемых «соединенных налогов». Очевидно, что Наполеон, следуя видам своей политики, хотел привлечь к себе богатых владельцев поместий мерой, противной выгодам большинства народонаселения, на которое, естественно, должна была окончательно упасть вся масса косвенных налогов. Такие распоряжения должны были обязательно, если не сейчас, то со временем, охладить к нему народное благорасположение; и когда придут дни, в которые счастье, по воле Промысла, отвратит от Наполеона свое лицо, мы увидим, что в числе обещаний, делаемых в то время народу, будет упомянуто и об уничтожении «соединенных налогов!» Наполеон имел слишком много логики, чтобы не применить ее для всех своих действий по части воссоздания монархической власти. Что он сделал для себя, как глава правительства, то сделал и для своих родственников и приближенных. Сенату, в заседание 31 марта 1806 года, были предложены учреждения об императорской фамилии, определяющие положение принцев и принцесс императорского дома, возводящие на степень герцогств и наследственных владений Далмацию, Истрию и другие области, призывающие Иосифа Бонапарта на трон Неаполитанского королевства, предоставляющие Мюрату, зятю императора, верховную власть над герцогствами Бергским и Клевским, принцессе Паулине над княжеством Гвастальским, Бертье над княжеством Нешательским и так далее. Из всех этих назначений самое замечательное, конечно, назначение Иосифа Бонапарта на неаполитанский трон, с которого таким образом сведена ветвь дома Бурбонов, вынужденная удовольствоваться владением одной Сицилией. Это назначение принесло к подножью Везувия первые семена революционного духа, развившегося впоследствии. В течение того же года другой брат Наполеона, Людвиг Бонапарт, также увенчан королевской короной. Депутаты батавского народа, в лице адмирала Ферюэля (Verhuel), просили императора французов отпустить к ним брата своего, принца Людвига Бонапарта, для принятия «верховного правительства над их республикой» с титулом короля Голландии. «Принц, — сказал он ему, — царствуйте над этими народами. Отцы их стяжали независимость не иначе как при помощи Франции. Потом Голландия сделалась союзницей Англии, потом иноземцы завладели ею, и она снова стала обязана Франции своим существованием, а вам пусть она будет обязана своими венценосцами. Однако же не переставайте никогда быть французом». Эти последние слова заключают в себе сокращенное объяснение политики Наполеона при каждом его насильственном овладении соседними с Францией странами. Его целью при возведении на троны своих братьев было не одно желание облечь свое семейство блеском верховной власти, соответствующим его собственному положению: он хотел еще, чтобы соседние монархии, покорные его владычеству, стали не что иное, как области монархии французской. И Наполеон шел к своей цели не только посредством раздачи корон своим родственникам, но в духе же этого намерения устраивал сильные конфедерации, глава которых назывался протектор или медиатор. Таким-то образом, возведя курфюрстов баварского и виртембергского в достоинство королей, он захотел еще неразрывнее связать судьбу их с судьбами французской конфедерации, следствием которой было то, что все лучшие германские области почти отошли к Франции.  Кроме всех этих забот, Наполеон занялся также и окончательным устройством Государственного совета, учреждением кафедры сельского хозяйства в Альфортской школе, заведением табунов лошадей, уничтожением игорных домов во всей империи и многими другими предметами внутреннего благоустройства государства. Он также обратил внимание и на евреев, и декретом от 30 мая 1806 года приглашал всех своих подданных еврейского вероисповедания прислать в Париж депутатов, и 26 июля того же года произошло в столице Франции первое заседание иудейского Великого Сангедрина. Из европейских держав Наполеон был тогда в неприязненных отношениях только с Россией и Англией. С Портой он заключил выгодный мир и этим обязан искусству своего посланника в Константинополе, генерала Себастиани. В самый день аудиенции голландским депутатам император принимал и Мугамеда-Ефенди, чрезвычайного посланника Блистательной Порты, и в тот же день обнародован декрет, отдающий княжество Беневентское Талейрану, а княжество Понте-Корво Бернадоту. Между тем, хотя несогласия с петербургским и лондонским кабинетами продолжались, однако ж можно было надеяться, что они скоро прекратятся. Смерть Питта, последовавшая в январе 1806 года, и снова вступление Фокса в министерство заставляли предполагать, что политика Великобритании в отношении к Франции изменится. Мы уже сказали, что Фокc и Наполеон уважали друг друга. Но, к несчастью, Фокc умер 16 сентября 1806 года, в самое время переговоров о мире, и они были прерваны. 
|
