XVIII
К предыдущей главе
Гораций Верне. «История Наполеона»
|Оглавление|
XX
К следующей главе

ГЛАВА XIX

Отъезд Наполеона в Булонский лагерь. Сбор французских войск на границах Австрии. Возвращение императора в Париж. Возобновление грегорианского календаря. Набор восьмидесятитысячного войска. Отбытие императора к армии. Аустерлицкая кампания.

Предвиденная минута приближалась; война становилась неизбежною. Император в начале августа снова оставил столицу и отправился в Булонский лагерь для обозрения армии, расположенной эшелонами по прибрежью.

Путешествие это продолжалось не более месяца, и в то же время было отдано приказание собраться на границах Австрии восьмидесятитысячному корпусу войск.

Возвратясь в Париж, Наполеон, несмотря на приготовления к войне, которые требовали его полного внимания, занялся также и введением снова в употребление грегорианского календаря, что было естественным следствием его новой правительственной системы и титула, им принятого. Республиканское летосчисление становилось, конечно, несовместно с действиями правления монархического; но разделение года, принятое и утвержденное национальным Конвентом, было основано на выводах науки: что ж нужды? Наука и опять потрудится доказать, что необходимо возвратиться к грегорианскому календарю, и Ла-Плас примет на себя труд благополучно довести до конца все дело. Однако справедливость требует сказать, что этот ученый сенатор, предупреждая волнения, которые бы мог возбудить такой шаг к восстановлению дореволюционного порядка вещей, не забыл сослаться в необходимости введения прежнего календаря на повсеместное употребление его во всей Европе. Но в этом отношении всего замечательнее слова, сказанные оратором правительства Реньо де Сен-Жан д'Анжели, которому было поручено представить проект на утверждение сената: «Нет сомнения, — сказал он, — что придет время, когда умиротворенная Европа возвратится к полезным соображениям, почувствует нужду усовершенствовать общественные учреждения и посредством этих учреждений сблизить между собою народы; тогда, конечно, будет введена всеобщая, совершенная методика разделения времен года. Тогда вся Европа, для пользы политики и торговли, составит и станет употреблять один и тот же календарь».

Между тем необъятное честолюбие Наполеона и его жажда завоеваний не могли не внушить России опасений насчет будущей судьбы и равновесия европейских держав. Император всероссийский тщетно старался согласить и воюющие и располагающиеся к войне стороны. Новая война вспыхнула между Францией и Австрией; Россия приняла сторону последней.

По этому случаю Наполеон, между прочим, сказал своему сенату:

«... Я желал сохранить мир (?!), но австрийская армия перешла Инн, Мюнхен в руках неприятеля, баварский курфюрст изгнан из своих владений...

Мой народ всегда и при всяком случае доказывал мне свою любовь и доверенность. Он и теперь соберется под знамена своего императора и своих воинов, которые через несколько дней перешагнут за границы Франции...

Французы, ваш император исполнит свой долг, мои воины, вы, конечно, тоже не забудете своих обязанностей».

Ответом сената было постановление о наборе восьмидесяти тысяч свежего войска и новом образовании национальной гвардии.

Убедившись таким образом в содействии Франции, Наполеон отправился из Парижа 24 сентября, учредил свою главную квартиру в Страсбурге и 29-го издал воззвание к войску, которым возбуждал его мужество.


«Воины, — говорил он, — нам придется делать большие переходы форсированным маршем, переносить всякого рода лишения; но каковы бы ни были противопоставляемые нам препятствия, мы их победим и не будем знать отдыха, покуда не водрузим наших знамен на земле неприятельской».

Перейдя Рейн в Келе 1 октября, Наполеон в тот же день ночевал в Эттелингене, имел там свидание с баденскими принцами и курфюрстом и потом пошел на Луизбург, где расположился во дворце курфюрста виртенбергского.

Шестого октября французская армия, миновав Черные горы и линию параллельных между собой рек, впадающих в Дунай, вступила в Баварию; таким образом, австрийцы, которые заняли было выходы Черного леса, чтобы воспротивиться движению французских войск, были обойдены и сами находились под угрозой с тыла.

После этого Наполеон тотчас же обратился с прокламацией к баварцам: «Я пришел с моей армией, сказал он, — чтобы избавить вас от несправедливых притеснений... Надеюсь, что после первого же сражения вы мне доставите возможность сказать, что ваши воины достойны стоять в рядах моего войска».

На следующий день, 7 октября, произошла первая ошибка. Мост на Лехе, тщетно защищаемый имперцами, был занят двумястами драгунов из корпуса Мюрата.


Восьмого маршал Сульт, который уже прославил себя при самом открытии кампании занятием Донауверта, устремился на Аугсбург.

Между тем Мюрат с тремя кавалерийскими дивизиями маневрировал, чтобы перерезать при Аугсбурге Ульмскую дорогу. Встретясь с неприятелем при Вертингене, он живо напал на него и, поддерживаемый маршалом Ланном, который прибыл с дивизией Удино, принудил после двухчасового сражения двенадцать батальонов австрийских гренадеров положить оружие. Наполеон известил об этой победе префектов и мэров Парижа и препроводил к ним знамена и две пушки, отбитые у неприятелей, при письме от 10 октября из главной квартиры в городе Аугсбурге, который накануне был занят дивизиями Вандама, Сент-Илера и Леграна под командой Сульта.

Делая смотр драгунам при деревне Цумерзгаузен, император приказал представить себе солдата по фамилии Марант, который во время занятия Лехского моста спас жизнь своему капитану, несмотря на то, что этот капитан за несколько дней перед этим разжаловал его из унтер-офицеров. Наполеон дал Маранту знак ордена Почетного легиона.


Спустя сутки после сражения под Вертингеном полк из корпуса маршала Нея овладел Гензбургским мостом, сбив в штыки защищавший его отряд австрийцев под личным начальством эрцгерцога Фердинанда.

Австрийская армия полностью отступала, и французы, преследуя ее, маневрировали так искусно, что отрезали ей почти все пути сообщения. В пятом бюллетене было сказано: «Решительная битва воспоследует скоро; австрийская армия находится почти в том же положении, как армия Меласа при Маренго».

Маршал Бернадот занял столицу Баварии 14 октября в 6 часов утра. Эрцгерцог Фердинанд оставил там восемьсот человек, которые были взяты в плен французами.

Почти в то же время дивизия Дюпона в числе шести тысяч человек выдерживала нападения ульмского гарнизона, состоявшего из двадцатипятитысячного отряда, и в сражении при Альбекке взяла пленными полторы тысячи имперцев.

Император прибыл в лагерь под Ульмом 13 октября. Он приказал занять мост и позицию при Эльхингене, чтобы легче было окружить неприятельскую армию.


Четырнадцатого числа на утренней заре маршал Ней перешел по этому мосту и взял эльхингенскую позицию, невзирая на сильное сопротивление австрийцев. На следующий день Наполеон опять прибыл к Ульму. Мюрат, Ланн и Ней выстроились в боевой порядок, приготовившись к приступу; тем временем Сульт занял Биберах, а Бернадот продолжал успешно действовать за Мюнхеном и довершал совершенное поражение генерала Кинмейера. В лагере под Ульмом французские солдаты ходили по колено в грязи, и сам император в течение целой недели не снимал сапог.

Семнадцатого числа Макк, не дождавшись приступа, сдал Ульм.

Наполеон считал битву при Эльхингене одним из самых блестящих дел. Он перенес свою главную квартиру на поле этого сражения и 18 числа послал сенату сорок знамен, взятых у неприятеля со дня Вертингенской победы. «Со времени начала кампании, — писал он, — я рассеял стотысячную неприятельскую армию и почти половину взял в плен; остальные солдаты этой армии или убиты, или ранены, или в величайшем унынии... Баварский курфюрст снова на своем троне... Надеюсь в скором времени восторжествовать над всеми моими неприятелями».


Капитуляция Ульма приведена в исполнение 20 октября. Двадцать семь тысяч австрийских воинов, при шестидесяти орудиях и восемнадцати генералах, прошли мимо Наполеона, который стоял на высоте над бушующим Дунаем; в ту пору воды этой реки разлились так, как не случалось уже в течение ста лет. Император подозвал к себе австрийских генералов и сказал им: «Я, право, не знаю, господа, за что мы деремся, и не могу понять, чего требует от меня ваш государь?»

Затем Наполеон отправился в Мюнхен и прибыл туда 24 числа.

Австрийская армия была почти уничтожена, и французы очутились под Веной. 10 ноября их главная квартира была в Мольке. Между тем русские войска успели подкрепить австрийцев; первое сражение русских с французами произошло 11 ноября под Дирнштейном и было славным для русского оружия.


Тринадцатого ноября великая армия вступила в Вену. Маршал Ланн и генерал Бертран первые прошли по мосту, которого неприятель не успел сжечь. Наполеон не надумал въехать в город и учредил главную квартиру в Шенбруннском дворце.

Ни австрийского императора, ни его двора уже не было в столице. Правительственные лица, остававшиеся в ней, и в том числе граф Бубна, явились к Наполеону в Шенбрунн с просьбой пощадить город. Наполеон принял их очень ласково и отдал приказ по армии строжайше уважать все лица и всякую собственность.

Занятие Вены не мешало, однако же, продолжению военных действий. Мюрат и Ланн бились с русскими и 16 под Голланбруном и Юнкерсдорфом. В последнем из этих сражений участвовал также и маршал Сульт. Победа осталась опять на стороне русских войск.


Тем временем маршал Ней, на которого было возложено завладеть Тиролем, успешно исполнял данное ему поручение. Взяв крепости Шартниц и Нестарк, он 16 ноября занял Инсбрук, где нашел шестнадцать тысяч ружей и огромное количество пороху. В числе войск, составляющих его корпус, находился и семьдесят шестой линейный полк, у которого в прошлую войну было отбито неприятелем два знамени. Знамена эти найдены в инсбрукском арсенале; один из офицеров узнал их, и когда маршал Ней приказал с торжеством возвратить эти знамена полку, то немногие старые солдаты плакали от радости, а молодые радовались, что возвратили этим ветеранам их прежнюю потерю.

Между тем Наполеон, прибыв 20 ноября в Брюн, разместил свою армию на тесных кантонир-квартирах. 1 декабря 1805 года, накануне первой годовщины дня коронации Наполеона, французская и русско-австрийская армии были одна в виду другой. Главное начальство над союзными войсками было вверено генералу Кутузову. Французская армия была расположена между селениями Беланницем и Рейгерном, а именно: левое крыло, корпус Ланна (дивизии Сюше и Каффарелли) и конница Мюрата (легкие дивизии Вальтера, Бомона и Келлермана и кирасирские Нансути и Гопульта) по обеим сторонам Ольмюцкой дороги, позади селения Дворошны и горы Сантон, занятой одним пехотным полком и восемнадцатью батарейными орудиями. Центр, корпусы Бернадота (дивизии Раво и Друэ д'Эрлона) и Сульта (дивизии Вандама и Сент-Илера) по ту сторону Ржишского ручья, впереди селения Шлапаница и у Понтовица, прикрываясь к стороне Працена легкой кавалерийской бригадой генерала Маргарона; правое крыло, дивизия Леграна (принадлежащая корпусу Сульта), и часть корпуса Даву (пехотная дивизия Фриана и кавалерийская Бурсье), первая на высотах позади Кобельница, Сокольница и Тельница, занимая эти селения, другая несколько позади, у Отмарау и Клейн-Регерна; резервы, то есть десять батальонов гвардии (маршал Бесьер) и столько же гренадеров генерала Удино (под начальством Дюрока), на высотах позади Шлапаница и Беловицы. В союзной армии считалось 68 000 пехоты и 17 000 конницы; французская превосходила это число двадцатью пятью тысячами человек. Наполеон лишь только узнал о прибытии к союзной армии российского императора, как отправил генерал-адъютанта своего Савари поздравить его величество с приездом. Савари возвратился в то самое время, когда Наполеон обозревал часть неприятельской позиции. Он не мог довольно нахвалиться милостивым обхождением и приветливостью русского монарха и его высочества великого князя Константина Павловича.

Еще 27 ноября русские двинулись к Вишау и нечаянным нападением взяли в плен передовой французский пост. Вслед за тем император Александр присылал к Наполеону генерал-адъютанта своего князя Долгорукова с некоторыми предложениями, которые, однако же, не имели успеха.


Наполеон, наблюдая 1 декабря движения союзников с Праценских высот и с Бозепицкой горы, решился напасть на них на другой день, во время самого движения, и тогда же сообщил свой план действий всей армии; он издал воззвание к своему войску, в котором, между прочим, говорил:

«Воины! Неприятель хочет обойти нас справа, но он обнаружит свой фланг... Я сам направлю на него ваши удары... Победа несомненна... она окончит войну миром, достойным моего народа, достойным меня и вас».

Между тем союзники двигались фланговым маршем влево. Французы выжидали дальнейшего развития их движения.

Вечером Наполеон пожелал инкогнито обойти все бивуаки своих войск; но едва сделал несколько шагов, как был узнан, и невозможно описать восторга, с которым приняли его воины. Тысячи пучков соломы были воткнуты и зажжены на тысячах жердей, чтобы поздравить великого вождя с наступлением первого годичного праздника его коронования.


Возвратясь в свой бивуак, наскоро построенный гренадерами, Наполеон сказал: «Вот лучший вечер в моей жизни».

Второго декабря император сел верхом в час пополуночи, чтобы обозреть огни неприятельских бивуаков и узнать от своих передовых постов, нет ли каких новых сведений о распоряжении союзников.

Наконец рассвело. Император, окруженный всеми своими маршалами, отдал им последние приказания, и все во весь галоп поскакали, каждый к своему месту.

Левое крыло союзников, выступив на рассвете, спустилось тремя колоннами к Ржишскому ручью. Корпуса Кинмейера и Дохтурова, овладев Тельницом, выстроились на противолежащих высотах; граф Ланжерон, взяв Сокольниц, дебушировал из него с правого фланга Дохтурова; генерал Пржибышевский приблизился к Сокольницкому замку. В восемь с половиной часов утра яркое осеннее солнце осветило поле битвы и показало императору, что важные Праценские высоты, оставленные левым крылом союзников, еще не были заняты их центром, медленно приближавшимся со стороны Крженевица, между тем как конница Лихтенштейна принимала от них вправо, а русская гвардия спускалась с аустерлицких высот.


Увидев все это, Наполеон вскричал: «Неприятель сам предается в наши руки; решим войну громовым ударом!» — и приказал произвести общее нападение. Французские центр и резерв свертываются в колонны;


Сульт с дивизиями Вандама и Сент-Илера устремляется к Праценским высотам; Бернадот поддерживает его, направляясь на Блазевиц; Мюрат и Каффарелли наступают к селениям Кругу и Голубицу;


гвардия и гренадеры следуют за Сультом и Бернадотом. В то же самое время Даву, заняв высоты у Сокольница и Отмарау, останавливает Буксгевдена; Ланн, с дивизией Сюше, удерживает Багратиона. Русский генерал Милорадович, выстроив поспешно свою дивизию, бросился навстречу маршалу Сульту, но был вынужден отступить; Праценские высоты заняты французами, и на них немедленно устроены сильные батареи, которые начали громить. Неприятельский центр отступил за речку Цитаву. Линия союзников прорвана.


Однако русский гвардейский уланский полк бросился в атаку на легкую кавалерию Келлермана, опрокинул ее и гнал до кирасиров; но атакованный в свою очередь кирасирами и взятый во фланг дивизиями Риво и Каффарелли, был опрокинут.

В этом чрезвычайно опасном положении русско-австрийской армии завязался упорнейший бой между корпусом Бернадота и русской пешей гвардией, между тем как русский же гвардейский конный полк, напав на левый фланг Вандама, врубился в каре четвертого линейного полка и овладел его орлом. Наполеон тотчас же подкрепил Бернадота гвардейской конницей Бесьера. Русская гвардия отступила к Крженевицу, а потом на аустерлицкие высоты.


Дивизия князя Багратиона обойдена дивизией Каффарелли, а Ланн, прорезав неприятельскую линию и отбросив часть ее к Крженевицу, принудил остальную отступить к Раусницу и потом к Аустерлицу. Это движение открыло французам дорогу в Ольмюц, и они захватили большую часть обоза. Между тем граф Буксгевден стремился овладеть сокольницкими высотами. Тогда Наполеон, разбив центр союзников, приказал Сульту занять дивизией Вандама селение Ауэзд, лежащее на берегу Сачанского озера, а дивизии Сент-Илера, поддержанной резервами, атаковать Буксгевдена. Участь левого крыла союзников вскоре была решена, и многие из русских потонули в озере.


Генерал Дохтуров, следуя за Ланжероном, поворотил тогда обратно в Тельниц и упорной защитой этого селения одним полком дал время как своей дивизии, так и авангарду Кинмейера пробраться к Отницу и Милешевицу, причем, однако же, французские войска овладели немногими орудиями.


Вся потеря союзников в этот достопамятный день достигла до 25000 человек и восьмидесяти орудий. Французы лишились до 10000 человек. Победа под Аустерлицем принадлежит к числу самых блистательных побед Наполеона. Но русские не остались в долгу: через семь лет они отплатили ему на славу!..

Третьего числа, на утренней заре, князь Лихтенштейн, главнокомандующий австрийских войск, явился к императору на главную квартиру, под которую был занят простой сеновал. Они долго оставались наедине. Между тем союзники продолжали отступать от Аустерлица по Гедингской дороге, а французы быстро их преследовали.


К предыдущей главе
XVIII
 
Библиотека проекта «1812 год».
OCR, вычитка, верстка и оформление выполнены О. Поляковым.

 
К следующей главе
XX