ПОСЛЕДНИЕ ДНИ НАПОЛЕОНОВСКОЙ АРМИИ В РОССИИ

Два неизданных рапорта маршала Бертье

Во время отступления Наполеона из России, начальник его штаба маршал Бертье (герцог Невшательский) постоянными рапортами сообщал императору об общем положении армии, на основании поступавших в штаб подлинных донесений начальников частей. Некоторые из этих рапортов Бертье попали с частью багажа в руки казаков и были доставлены русским властям, так что ими мог впоследствии пользоваться Михайловский-Данилевский для своей истории Отечественной войны. (Между прочим, находящееся в приложении к «Войне и миру», в главе «Бегство Наполеона», донесение Бертье от 9 ноября взято Толстым именно у Данилевского.) Но рапорты, уцелевшие в французском багаже и вывезенные из России, очутились сначала в архиве Наполеоновского государственного секретариата, а оттуда перешли в Национальный архив. Нужно заметить, что много бумаг было сожжено по приказу Наполеона еще во время похода из опасения, как бы они не попали в руки неприятеля.

В картоне № 1643 серии AF. IV, в этом самом отделе Национального архива — «fonds de la secretairie d'Etat»(Фонд государственного секретариата (фр.)) я нашел, между прочим, два в высокой степени интересных рукописных рапорта маршала Бертье императору Наполеону: один от 9 декабря (н. с.) 1812 года, другой от 12 декабря; первый помечен Вильною, второй — Ковно. Самая папка, в которой находятся эти документы, отмечена словами: «Grande armee. Campagne de Russie 1812. L'etat major general»(Великая армия. Русская кампания 1812 г. Генеральный штаб (фр.)). И тут же прибавлено, что недостающие бумаги были сожжены по приказу Его Величества во время похода (Les pieces qui manquent a ce dosier ont ete brulees par ordre de sa Mageste pendant la campagne). Первый документ помечен № 271, второй № 272.

Оба рапорта рисуют картину страшного бедствия, полного уничтожения великой армии. Бертье, как всегда, пишет эпически спокойно и сдержанно, но от этого картина только выигрывает в своей выразительности. Первое донесение, как сказано, писано из Вильны, в тот самый день (9 декабря — 27 ноября с. с.), когда французы должны были спешно покинуть город, подвергшись еще накануне атаке. Второе донесение (12 декабря — 30 ноября) послано из Ковно, а уже на другой день начались бои между подошедшим Платовым и маршалом Неем. Через два дня Платов вошел в Ковно, а последние остатки французской армии перешли русскую границу и направились к Тильзиту. Таким образом, печатаемые мною тут в переводе документы — живое и авторитетнейшее показание наиболее осведомленного, стоявшего в центре событий участника и наблюдателя, — отчет о самых последних днях наполеоновской армии перед ее окончательным исчезновением с русской территории.

Названия местностей кое-где неразборчивы, малопонятны; польско-литовские названия встречных деревень, хуторов и поселков плохо давались французам.

Напомню, в заключение, не специалистам, что герцог Невшательский — это сам маршал Бертье; герцог Эльхингенский — маршал Ней; герцог Беллунский — маршал Виктор; герцог д'Абрантес — генерал Жюно; герцог Истрийский — маршал Бессьер; герцог Экмюльский — маршал Даву; герцог Тарентский — маршал Макдональд; герцог Бассано — государственный секретарь Марэ; король (Неаполитанский) — Мюрат; вице-король (Италии) — Евгений Богарнэ; герцог Данцигский — маршал Лефевр; герцог Тревизский — маршал Мортье.

Наиболее трудная задача, — командование арьергардом, на который наседали казаки, — лежала в эти дни на маршале Нее (герцоге Эльхингенском). Сам Наполеон еще 26 ноября (8 декабря н. с.) выехал из Варшавы в Париж.

I (№ 271)

(На полях — не тем почерком, которым написано донесение — приписано наискось): Герцог Невшательский.

День 8-го был самым роковым. Герцог Беллунский явился один, весь арьергард покинул его, люди гибли от холода. Артиллерия погибла вследствие недостатка лошадей. Все погибли.

Собрали 400 человек из 1-го и 4-го. В корпусе Вреде осталось всего 2000 человек. Герцог Эльхингенский составит из этого арьергард. Удручающие подробности. Казна — багаж.

Вильна, 9 декабря, 5 часов утра.

Государь.

Ночь с 7 на 8 и день 8 были еще тяжелее для армии, чем предыдущие, благодаря чрезвычайной суровости мороза. В тот момент, когда король отправлялся из Медунки с вашей гвардией по дороге в Вильну, явился герцог Беллунский и заявил, что у него нет более арьергарда, и что все его люди покинули его, большая часть из них погибла от холода, и что он был вынужден бросить свою артиллерию, так как его лошади пали.

Король приказал остаткам первого и второго корпуса держаться в Руковы: но из обоих этих корпусов удалось собрать всего 400 человек. Генерал граф Вреде, который стоял в Слободке, постепенно отступал, держась на линии предполагаемого прохождения арьергарда герцога Беллунского; он дошел до Слоб — Хомидки и до Кены. Сегодня утром он займет позицию в Руковы, присоединив к себе от 4 до 500 человек 1-го и 4-го корпуса и получив приказ образовать арьергард. Генерал сообщает, что из 8 000 человек, которые у него были, осталось всего 2 000, — он просит, чтобы ему разрешили сняться с позиции; но он согласился держаться на позиции в Руковы. Король передал Вреде в распоряжение герцога Эльхингенского, который с сегодняшнего дня берет на себя заботы об арьергарде: он поддержит генерала Вреде дивизией Суасона, которая тоже очень ослаблена. Большая часть артиллерии приведена в негодность, благодаря падежу лошадей, и благодаря тому, что у большинства канонеров и фурлейтов отморожены руки и ноги. Одна из повозок, на которых везли казну, разграблена возчиками; удалось спасти всего 12 000 франков. Делается все, что в пределах человеческой власти, чтобы спасти остальные повозки: но каждая гора является новым препятствием; на спусках, несмотря на тормоза, орудия увлекают лошадей. Дорога усеяна замерзшими, умершими людьми; вчера из 8 оставшихся стрелков гвардии шесть умерло. Герцог д'Абрантес, вместо того, чтобы быстро двигаться вперед по дороге в Меречь, явился вчера вечером в Вильну, где он нас страшно стеснил. Ваши большие экипажи, двигавшиеся под охраной драгун гвардии, прибыли в величайшем беспорядке. Мы их отправим в путь завтра на Ковно. Всех отбившихся поместили в монастырях. Король надеется, что корпуса соберут несколько тысяч человек. Его величество имеет в виду продержаться возможно дольше на виленских высотах, чтобы дать время продвинуться вперед. Но, Государь, я должен сказать Вам всю правду. Армия пришла в полный беспорядок. Солдат бросает ружье, потому что не может больше держать его: и офицеры, и солдаты думают только о том, как бы защитить себя от ужасного холода, который держится все время на 22 — 23 градусах. Офицеры Генерального штаба, наши адъютанты не в состоянии идти. Можно надеяться, что в течение сегодняшнего дня мы соберем вашу гвардию: начальники полны энергии. Король сделает все, что в силах человеческих: он думает, что ему придется стать за Неманом и что мы неминуемо потеряем значительную часть артиллерии и обоза.

Герцог Бассано уехал сегодня ночью в Варшаву; мы все устали, так как принуждены идти пешком.

Ваше Величество, извините меня, что я не посылаю более подробных донесений: наше мужество преодолеет все препятствия, если это будет в пределах сил человеческих; никогда еще в этой местности не бывало в это время года 23-х градусов мороза.

Король, вице-король и маршалы чувствуют себя хорошо.

Ваше Величество упоминали о шести тысячах литовцах, бывших здесь; они так разбрелись, что будет в высшей степени трудно собрать их в Ковно.

Выражаю Вашему Величеству чувства глубочайшего почтения.

Герцог Невшательский А. Бертье, начальник Генерального штаба

Р. S. Неприятель преследует нас все время с большим количеством кавалерии, орудиями на санях и небольшим отрядом пехоты. Передают за верное, что русская армия, посланная за нами, направляется на Вильну; вчера, перед нашим приходом в этот город, там произошла ложная тревога, вызванная криками ура, которые испускали казаки; тотчас же вслед за тем они отступили; это произошло ранее въезда наших экипажей.

II (№ 272)

(На полях, тем же почерком, которым сделана приписка на полях в первом документе, — приписано наискось):

Ковно, 12 декабря 1812 года.

Герцог Невшательский Приезд в Вильну.

Меры, принятые для пребывания там, сведены на нет, благодаря отсутствию дисциплины и преследованию неприятеля, генерал Вреде принужден отступить. Неприятель делает приступ, но отбит, король приказывает за ночь очистить город.

Герцог Эльхингенский вынужден сжечь всю артиллерию и весь обоз в полуверсте от Вильны.

Мороз в 25 градусов.

Государь.

Король и ваша гвардия прибыли 8-го в Вильну. Я имел честь писать вам 9-го, что король отдал в распоряжение герцога Эльхингенского корпус генерала Вреде и дивизию генерала Суасона, поручив этому маршалу (Нею) командованию арьергардом; вследствии этих диспозиций, генерал Вреде получил приказание явиться утром 9-го в Руковы, где король оставил его в качестве арьергарда. Принц вице-король, герцог Экмюльский и герцог Беллунский едва могли собрать 300 человек. Генерал Вреде прибыл на заре с отрядом около 2 000 человек пехоты и кавалерии, оставшимся от всего его корпуса, потеряв остальных, вследствии морозов и вследствии ежедневных стычек с неприятелем. Вице-король, герцог Экмюльский, герцог Беллунский отправились в Вильну, на указанные пункты, чтобы собрать по возможности, свои корпуса, но, когда 8-го утром в одном из предместий раздалось казацкое ура, около 2 400 человек, которые были собраны там, прорвали охрану, рассеялись по городу и соединились с остальными. Генерал Вреде не успел занять позиции в Руковы, как на него напал отряд в 5 000 человек кавалерии с 12 орудиями, и он сообщил нам, что, не имея возможности удержаться на этой позиции, он занял промежуточную в полуверсте от города, на возвышенности, господствующей над ним. Ваши экипажи, государь, которые должны были прийти в Вильну 6-го или 7-го, прибыли только 8-го вечером; кавалерия, которую спешили, приказав ей идти через Новые Троки, несмотря на все распоряжения, явилась в Вильну в полном беспорядке; Ваше Величество знаете спуск, ведущий к этому городу, эту ледяную гору; несмотря на тормоза, почти все наши повозки сорвались и полетели друг на друга; мороз все время достигает 23 градусов, говорят, что он доходил даже до 25, он измучил всех, у большинства людей руки и ноги отморожены; король почувствовал, что, несмотря на то, что неприятель находится у ворот города, придется провести там по меньшей мере целый день 9-го, вместе с гвардией; сделали попытку привести в порядок пешую кавалерию, артиллерию и обоз. 9-го был получен приказ отправить в 12 часов ваш большой багаж, но жандармерия покинула его; у большинства кучеров и почтальонов оказались отморожены руки и ноги, и они не желали идти, среди них началось даже некоторое возмущение против конюшего; все они хотели оставаться в Вильне. Около двух часов мы услышали пушки генерала Вреде, через минуту этот генерал является к королю и сообщает ему, что неприятель возобновил атаку с 6 000 человек кавалерии и артиллерии и что он был сбит с позиции, но что он надеется продержаться до ночи, защищая предместья и маленькие холмики; герцог Эльхингенский, который в течение дня тщетно пытался собрать дивизию Суасона и набрал всего 600 человек, отправился ему на помощь; с другой стороны, явилось 700 — 800 казаков с двумя орудиями и напали на предместья со стороны реки, они были отбиты одним батальоном гвардии; несколько гранат попало в город; к ночи неприятель, потеряв надежду попасть в город, отступил в деревни, чтобы достать пропитание. Несмотря на все наши попытки водворить порядок, Ваше Величество можете сами судить о беспорядке, царившем в городе; король приказал ударить сбор, чтобы собрать гвардию на площади. Его Величество почувствовал, что необходимо будет очистить город в течение ночи, предоставив герцогу Эльхингенскому, командующему арьергардом, защищать город; несмотря на приказ брать припасы в магазинах, и офицеры, и солдаты оставались в домах, лишь с громадным трудом можно было установить некоторый порядок; к пяти часам еще не удалось отправить ваши экипажи. Было решено сжечь несколько повозок, и наконец набрали достаточное количество людей, чтобы отправить остальные. Король почувствовал, что при данном положении вещей он не может провести ночь в Вильне, вследствие этого он отступил к воротам Ковно и устроил свою главную квартиру в большом кафе, где Ваше Величество при проезде ставили лошадей; он приказал следовать за собой гвардии и поставил ее близ города на возвышенности; герцог Данцигский собрал едва 600 человек, герцог Тревизский имел не более сотни. Что касается конной гвардии, она была поставлена в предместье Ковно и получила приказ быть готовой к выступлению, но не покидать пока места стоянки. С бесконечными затруднениями ваши экипажи были отправлены в 8 часов вечера.

Прибыв на новую главную квартиру у ворот Ковно, отправили принцу Шварценбергу, генералу Ренье и герцогу Тарентскому письмо, копию которого я при сем прилагаю. Я послал приказания генералу Эбле, Женье и графу Дарю взорвать и сжечь, как только получится извещение от герцога Эльхингенского, все, что окажется невозможным взять с собой. Я приказал этому генералу организовать возможно лучше полицию в этом городе, и употребить ночь и завтрашний день, — пока будет возможность, — на то, чтобы очистить город. В 4 часа утра 10-го король выступил с гвардией, 1-ми 4-м корпусом, представлявшими крылья, офицерами и сотней солдат, остальное все было в полном беспорядке.

Ваше Величество знаете, что в полуторе лье от Вильны есть ущелье и очень крутая гора; прибыв туда к 5 часам утра, вся артиллерия. Ваши экипажи, наши экипажи, войсковой обоз — представляли ужасное зрелище. Ни одна повозка не могла проехать, ущелье было загромождено орудиями, а повозки опрокинуты; мы могли достичь вершины горы, только проложив себе путь справа и слева через лес; король нашел нужным подождать наступления дня при выходе из ущелья; мы занялись тем, что оттаскивали в сторону опрокинутые экипажи, сжигали те, которые загромождали проход, чтобы открыть проезд для казны, для экипажей Вашего Величества, из которых удалось проехать только трем; Ваше серебро и деньги казначея Вашего кабинета были сложены в мешки и перевезены на наших лошадях, ничего не было потеряно, и почти все экипажи были ввезены в гору, после того как в каждый было запряжено по 20 лошадей. Король отправился в дальнейший путь к Евье в 9 часов утра, мы слышали пушечные выстрелы, на герцога Эльхингенского было произведено решительное нападение, после чего он начал отступление; неприятель ночью расположил несколько орудий на высотах и обстреливал дорогу; дойдя до ущелья, герцог Эльхингенский встретил там такие же затруднения, — чтобы взвести на гору один экипаж, нужно было не менее часа.

Это и был момент окончательной гибели всей артиллерии, фур и обоза, герцог Эльхингенский приказал сжечь все это; вечером этот маршал добрался до Руковы, у него оставалось всего навсего не более 2 000 человек, как баварцев, так и из дивизии генерала Суасона; чрезвычайный мороз и большое количество снега завершили дезорганизацию армии, большая дорога была сплошь занесена снегом, и люди невольно сходили с нее и падали в окружавшие ее рвы и ямы. Между Евье и Вильной попалась навстречу артиллерия дивизии Суасона, шедшая из Ковно, и король приказал ей повернуть обратно, чтобы спасти эти шестнадцать орудий. Мы вышли из Евье в семь часов утра 11-го, когда арьергард уже подходил; герцог Эльхингенский приказал передать нам, что он не в состоянии оказывать сопротивление значительному количеству кавалерии, находящейся перед ним и 15-ти орудиям, следующим за нею на санях, вследствии этого мы принуждены были 11-го сделать большой переход и остановиться на ночлег в Рымшаках, а герцог Эльхингенский близ Тисморны. Король продолжал свой путь и прибыл 11-го в полночь в Ковно. 12-го утром герцог Эльхингенский передал нам, что у него не осталось и 1 500 человек, и что он едва ли сможет добраться до Рымшик, до такой степени кавалерия теснит его. Король приказал сказать ему, что нужно, чтобы он, во что бы то ни стало, попытался продержаться завтрашний день, защищая проход в Ковно. Здесь есть мостовое укрепление, которое не имеет ни малейшего значения, так как Неман исчез, он замерз и покрыт снегом, так что экипажи едут по нему как по равнине, и он может выдержать даже тяжесть больших орудий.

Я принужден сказать Вашему Величеству, что армия в полнейшем беспорядке, как и гвардия, которая состоит всего из 400 или 500 человек; генералы и офицеры потеряли все, что у них было, у большинства из них отморожены те или другие части тела, дороги усеяны трупами, дома наполнены ими, вся армия представляет собой одну колонну, растянувшуюся на несколько лье, которая выходит в путь утром и останавливается вечером без всякого приказания; маршалы идут тут же, король не считает возможным остановиться в Ковно, так как нет более армии. Его Величество переносит главную квартиру сегодня на высоты левого берега, куда приказано перевести гвардию, 1-й и 4-й корпуса; все люди из сплошной кавалерии тоже переведены на левый берег и продолжают свой путь на Кенигсберг. Припасы раздаются на 8 дней, а также дают вещей и оружия по сколько возможно, но солдаты не хотят брать; я приказал генералу Эбле принять все необходимые меры, чтобы сжечь и уничтожить все, чего нельзя будет забрать. Мы нашли здесь двести с чем-то лошадей, я велел запрячь их в 12 орудий и в повозки с припасами, которые король приказал переправить на левый берег; я велел забрать всех лошадей, каких можно было найти, чтобы сменить уставших лошадей у повозок, на которых везли казну; часть их только чудом дошла сюда. В данную минуту, Государь, с нами ведет войну не неприятель, а ужаснейшее время года, мы держимся только благодаря нашей энергии, но вокруг нас все замерзает и не в состоянии приносить никакой пользы. Посреди всех этих бедствий. Вы можете быть уверены. Ваше Величество, что все, что окажется в силах человеческих, будет сделано ради спасения чести Вашего оружия. 25 градусов мороза и обильный снег, покрывающий землю, служит причиною бедственного состояния армии, более не существующей. Вот уже три дня как мы не получали эстафет; я мог написать Вашему Величеству только отсюда, так как только здесь нашлись лошади и почтальоны.

Герцог Истрийский, донесению которого можно верить, сообщает, что у него замерзло и умерло 11 офицеров и около 1 000 солдат.

Выражаю Вашему Величеству чувства глубочайшего почтения.

Герцог Невшательский Бертье, начальник Генерального штаба.

Р. S. Я вновь вскрываю свое письмо; по-видимому, король имеет намерение переправить армию, т. е. кучу людей, составляющих ее, на Вислу, в местечки Торн, Мариенбург и Данциг. Герцог Тарентский в Эльбинге.