КАРЛ фон КЛАУЗЕВИЦ «1799 ГОД»

11 марта Шерер прибыл в Милан, 21-го он перенес свою главную квартиру в Мантую и 22-го отдал приказ о начале военных действий в соответствии с операционным планом, приведенным нами выше.

Почему кампания в Италии была открыта на три недели позже, об этом нигде не сообщается.

Так как Журдан получил приказ о переходе через Рейн 1 марта, Массена — об изгнании австрийцев из Граубюндена 6 марта, то, по-видимому, Директория замышляла нечто вроде выравнивания фронта трех армий, и движение двух остальных армий расценивалось как подготовительная операция. В самом деле, к 22 марта все три армии находились на одной линии в направлении Минчио.

Генерал Шерер сосредоточил свою армию на Минчио между Мантуей и озером Гарда. Так как ему было предписано переправиться у Вероны и действовать левым флангом в направлении на Бриксен, то ему не оставалось другого выбора, хотя он предпочитал бы вести наступление из Феррары и Болоньи, которое, впрочем, вследствие разлива По, было сопряжено со значительными трудностями.

Прежде всего он отправил генерала Готье с его дивизией силою в 6 000 чел. для завоевания Тосканы. Тот выступил в поход двумя колоннами — на Флоренцию и Ливорно, без всякого сопротивления обезоружил и взял в плен несколько тысяч великогерцогских войск, 26 марта овладел Флоренцией и установил временное управление страной от имени Французской республики.

Остальной армии Шерер приказал 24 марта перейти Минчио и расположиться на левом берегу между Пескьерой и Сангвинетто.

Генерал Край через посредство прибывшего в армию генерала Шателера получил 21 марта операционный план для Итальянской армии, в котором указывалось:

«Армия всеми своими силами ведет наступление через Брешию и Бергамо к Адде и должна овладеть в тылу долинами, ведущими в Тироль, Граубюнден и Вальтелин. Первым шагом должен быть переход через Тартаро и Тионе. С этой операцией нужно связать нападение на Пескьеру. Нужно овладеть постами у Гоито и Валеджио и со всей армией перейти Минчио. У Гоито должен быть оставлен значительный корпус для наблюдения за Мантуей и поддержания коммуникации вверх по Минчио; Пескьера должна быть подвергнута осаде; армия, овладев Лонато, двинется на Кьезу, в то время как генерал Сен-Жульен атакует силы противника, стоящие в долине Кьезы. В дальнейшем операция должна развиваться до Брешии и Кремы. От Брешии один корпус должен быть выделен для действий через Палаццоло на Эдоло и Монте-Тонале вдоль Олио, другой корпус — через Бергамо, Лекко, вдоль озера Комо и р. Адда на Вальтелин и Кьявенну. Там, где будут обнаружены сосредоточенные силы противника, должно быть дано генеральное сражение. Согласно этому плану, Тироль может быть освобожден без горной войны».

Наши собственные замечания об этом плане мы выскажем позднее, здесь же нельзя не обратить внимания на неудачную формулировку этих директив. Какое обилие бесполезных мелких указаний, затемняющих основные мысли; вместо ясных и точных приказаний — пустая болтовня, как бы исходящая из расслабленного параличом мозга! Почему было не сказать совершенно просто: австрийская армия должна дать решительное сражение главным французским силам и в случае победы повести наступление через Пескьеру до Адды, осадить названные выше крепости и выделить корпуса в долины Олио и Адды против Монте-Тонале и Вальтелина, чтобы угрожать французам в Тироле с тыла и войти в связь с Бельтардом. Все остальное или понятно само собой или должно было разрешаться на месте.

Впрочем, в этом операционном плане нет еще приказа приступить к сосредоточению армии, не сказано даже, когда следует начать его проведение, скорее здесь запрещается открывать военные действия; весьма вероятно, думали, что Мелас, Суворов и русские войска должны прибыть раньше, чем может начаться наступление.

Генерал Край около этого времени получил известие о первых движениях французской армии и полагал, что настал крайний срок начать операции; поэтому он приказал дивизии Фрелиха от Бренты наступать к Эчу, перенес свою главную квартиру в Бевилакву и дал приказ дивизиям Цопфа и Отта спешно выступить в поход — первой согласно указаниям, содержащимся в операционном плане; генерала Сен-Жульена с 6 батальонами и частью кавалерии он послал через долину Бренты в Валь-Саббиа (долина Кьезе), чтобы поддерживать связь Итальянской армии с Тирольской, левый фланг которой стоял в долине Зульца.

Генерал Край полагал, что ему может сослужить превосходную службу укрепленный лагерь между Эчем и озером Гарда в районе Пастренго как для того, чтобы удержать французов от перехода через Эч, так и для того, чтобы еще более облегчить этот переход себе самому.

Пастренго лежит на южных склонах Монте-Бальдо, там, где Эч ближе всего подходит к озеру Гарда, именно на расстоянии доброй немецкой мили.

Такая позиция, следовательно, прикрывала доступ в долину Эча и выход на Тирольскую дорогу до северного выступа озера Гарда, куда была направлена бригада Сен-Жульена, за Эчем позиция упиралась в озеро Гарда.

Генерал Край послал сюда генерала Готтесгейма из дивизии Кайма с 7 800 чел., который приказал соорудить 14 редутов и 4 флеши и построить 2 понтонных моста через Эч у Поль-ди-Сопра и Сотто-Пескантина.

В это время части австрийской армии, по-видимому, были распределены несколько по-иному, а именно следующим образом:

12 500 чел. находились в гарнизонах, расположенных в тылу театра военных действий, и не принадлежали к действующей армии, поэтому последнюю нужно считать только в 72 000 чел. Из этих сил для театра войны на Эче мы должны еще исключить 5 000 чел., посланных под начальством генерала Сен-Жульена к Валь-Саббиа, таким образом, останется 67 000 чел.

Австрийская армия к 25 марта занимала следующее расположение:

Из этого вытекает, что войска, которые в первый момент были готовы к сопротивлению, не имели заметного превосходства сил над перешедшей в наступление французской армией; отношение между ними было 51 к 46. Эта разница легко могла исчезнуть при неопределенности подсчетов с той и другой стороны.

Генерал Край только 21 марта принял решение о сосредоточении своих войск, до этого же времени дивизия Фрелиха стояла у Бренты в расстоянии трех переходов от Эча, дивизия Цопфа за Пиаве — в 5 переходах, дивизия Отта — в 7 переходах. Между тем французы могли в любой день выступить в поход. Отсюда ясно, что в начале кампании австрийская армия, имевшая без всякой нужды столь глубокое расположение, при наступлении французов или должна была отступить от Эча или вести первые свои операции с ⁴/₅ всех своих сил.

Первое вовсе не приходило в голову мужественному Краю, — наоборот, он был полон желанием загладить с своей стороны неудачи, причиненные успехами французов в Тироле и Граубюндене. Им руководило стремление прославить свое имя за короткий срок своего командования. Поэтому он решил немедленно напасть на французов и 25 марта писал гофкригсрату, «что ему кажется недопустимым дать неприятелю время осуществить свои планы, вследствие продолжительной пассивности австрийских войск в Италии. Австрийские успехи в Италии могли бы разрушить главный план противника и принудить его к отступлению из Тироля и Граубюндена; послезавтра — 27 марта — он намерен атаковать противника и ручается за успех, рассчитывая разбить его еще по сю сторону Минчио».

План атаки, по-видимому, вытекал из расположения французов на левом берету Минчио; поэтому генерал Край намеревался в случае, если их атака будет направлена на Верону, что он считал вероятным, повести наступление из Леньяго во фланг французам с двумя дивизиями, в то время как генерал Кайм с двумя другими дивизиями будет оказывать сопротивление на позиции перед Вероной. Хотя этот план носил односторонний характер и не подходил ко многим другим возможным случаям, но, как мы видим, он не выбрал никакого другого, ибо французы не дали ему много времени для размышления и уже на следующий день начали атаку.

Генерал Шерер воспользовался для атаки поздним сосредоточением австрийской армии; он знал, что австрийцы еще не собрались, русские еще не прибыли, и мог рассчитывать, что на стороне противника, может быть, не окажется значительного превосходства в силах и что более благоприятного соотношения сил, вероятно, не будет на протяжении всей кампании. Полководцы Мелас и Суворов, которым вверено было командование, еще не прибыли, и, конечно, не следовало недооценивать этого обстоятельства, так как оно позволяло предвидеть некоторую нерешительность в австрийской армии. Итак, генерал Шерер имел некоторые шансы на победу. Хотя эта победа и не могла повести его слишком далеко, так как при дальнейшем наступлении ему предстояло столкнуться с прибывающими подкреплениями; вследствие этого ему пришлось бы иметь дело с вдвое большими силами, но все же она дала бы положительные результаты: физическое и моральное ослабление неприятельских сил — немаловажный фактор, что должно было иметь большое значение для него при дальнейшей обороне Эча или Минчио.

Раз решение об атаке было принято, нельзя было терять ни одной минуты, так как с каждым днем временное преимущество соотношения сил могло заметно уменьшиться. Поэтому французский командующий решил атаковать на следующий день, именно 26 марта.

Генерал Шерер имел совершенно ложные сведения о лагере у Пастренго. Во-первых, он думал, что там находятся более значительные силы, чем это было в действительности, во-вторых, считал, что у Пастренго стоит только авангард, главные же силы находятся у Риволи. Он думал, что сначала ему следует овладеть этой позицией, а потом надеялся без всяких затруднений переправиться через Эч выше Вероны.

Его наступательный план был следующий.

Сам он хотел с дивизиями Серрюрье, Дельма и Гренье силой в 22 000 чел. атаковать укрепленный лагерь у Пастренго, после взятия его перейти через р. Эч и на левом берегу повести наступление в долине Вероны. Моро с дивизиями Виктора и Атри силой в 15 000 чел. должен был атаковать позиции австрийцев у Вероны, задержать их там и, если позволят обстоятельства, попытаться вступить в этот город. Дивизия Монришара силой в 9 000 чел. должна была вести наступление против Леньяго, держать под наблюдением этот пункт и р. Эч ниже его и, в случае получения приказа, построить мост через эту реку.

В дальнейшем диспозиция для трех дивизий левого фланга всецело относилась к неприятельской позиции у Риволи; согласно этой диспозиции Серрюрье вел наступление по берегу озера Гарда через Ланизе на Бардолино, оттуда на Иллази, где, как предполагалось, находился правый фланг позиции. Дельма через Каприно и Кампо-Реджио наступал на центр, и Гренье шел через Буосоленго, чтобы соединиться с Дельма для атаки.

В австрийский лагерь у Пастренго, командование над которым было поручено генералу Эльсницу, еще до начала боевых действий было послано генералом Каймом подкрепление в 3 батальона, но оно подошло только в самый разгар боя.

Генерал Серрюрье встретил на своем пути только форпосты, которые без труда были им оттеснены; после этого он взял направление на Риволи, в то время как на самом озере Гарда австрийская флотилия была отогнана к северу более сильной французской флотилией.

Дивизия Дельма, при которой находился сам Шерер, без больших усилий овладела укреплениями у Пастренго, сооруженными только еще наполовину, но натолкнулась на сильное сопротивление у Палаццоло, лежащего несколько к северу, и была бы разбита при атаке, если бы на помощь к ней не поспешил Гренье. Этот последний отбросил австрийские посты у Буссоленго, послал одну бригаду к Эчу, а с остальными направился к Дельма. Сопротивление австрийцев у Палаццоло теперь было сломлено, наступление Серрюрье заставляло их опасаться за свой тыл. Серрюрье, понесший большие потери, подошел к мостам у Поло; из них один был тотчас разрушен, другой был оставлен для арьергарда. Когда последний подошел к мосту, французы направили на него такой сильный огонь, что от моста остались одни обломки. Генерал Эльсниц отступил за долину Бароны, на полпути к Вероне. Весь бой закончился уже к 8 часам утра.

Австрийцы понесли потери в 2 000 убитыми и ранеными и 1 500 пленными, к ним нужно еще присоединить 12 орудий, о которых они умалчивают. Потери составляли более трети сражавшихся здесь сил.

По австрийским источникам, главными причинами слабого сопротивления и больших потерь являлись следующие два обстоятельства: первое заключалось в том, что укрепления не были еще окончены; второе, гораздо более важное, состояло в том, что австрийцы еще сохраняли сильную цепь постов для охраны границы, установленной по миру в Кампо-Формио, которую необходимо было соблюдать при бывшем до сих пор неопределенном положении между войной и миром. По этой цепи постов были разбросаны австрийские силы, и их нехватало для занятия укрепления. Так как французы начали военные действия без всякого уведомления, то австрийцы были застигнуты врасплох, чем и можно объяснить слабое сопротивление укреплений и большое количество пленных.

В этих объяснениях содержится много невероятного. Если австрийцы имели слишком сильную цепь постов, то, конечно, не вследствие мирных намерений, а в результате неправильных взглядов и ошибочных мероприятий.

Как можно допустить, что пост Пастренго был предназначен не для сопротивления, когда Край, сломя голову, отправился в поход со своей дивизией, а Кайм уже за день до боя счел необходимым послать в Пастренго подкрепление из 3 батальонов?

Таким образом, это сражение, очевидно, принадлежит к числу совершенно проигранных, ошибки здесь настолько явны, что излишне говорить о них.

Шерер отказался от преследования за Эч, он лишь оставил на левом берегу несколько батальонов для прикрытия моста. Дивизия Серрюрье остановилась у Риволи, Дельма — у моста близ Поло и Гренье — у Пастренго.

Об австрийском расположении у Вероны и их планах хорошо не было известно. Кажется, там они также укрепились, но об этом говорится лишь между прочим. Определенно можно сказать, что генерал Липтай командовал форпостами; он в получасе пути от Вероны с 3 батальонами и 1 ¹/₂ эскадронами расположился с цепью постов в полукруге от Томбы через Томбетжу, С.-Лючиа, С.-Массимо, Кроче-Бьянка до Кьево. На гласисе стояли 2 батальона и 2 эскадрона и у выхода еще 6 батальонов и 11 эскадронов для поддержки.

Силы генерала Кайма после отправления генерала Эльсница нужно считать в 16 000 чел. Он думал, что наилучшим образом окажет содействие в сражении, если он, как только генерал Липтай будет атакован противником, двинется навстречу последнему с тем, чтобы атаковать его в свою очередь, и сделал распоряжения на этот счет.

С рассветом Моро начал наступление — с дивизией Виктора на С.-Лючиа, с дивизией Атри — на С.-Массимо. Сначала вступил в бой генерал Виктор и отбросил генерала Липтай до гласиса у Вероны. Но когда на помощь к нему подошел князь Гогенцоллерн, бой возобновился у С.-Лючиа и продолжался беспрерывно в течение целого дня вокруг этого пункта, который остался в руках французов. Дивизия Атри продвинулась до С.-Массимо, когда сам Кайм выступил ей навстречу. У этого пункта завязался такой же ожесточенный бой, как и у С.-Лючиа, но здесь пункт остался за австрийцами. Только ночь положила конец сражению; об ожесточенности его можно судить по тому факту, что трое командовавших австрийских генералов, сначала Липтай у С.-Лючиа, потом Минквиц и, наконец, сам Край у С.-Массимо были ранены.

Австрийцы считают свои потери в 1 500 убитыми и ранеными и 1 000 чел. пропавшими без вести. Зато они взяли 300 пленных. Французские потери были не намного меньше.

Не часто встречаются бои, которые по своим условиям, своему течению и результатам проходили бы с таким равновесием.

Обе стороны имели по 2 дивизии, находившиеся под начальством генералов, которые не являлись командующими, оба противника были равны по силам, оба вели наступление и оба не могли сбить друг друга с позиций. Можно сказать, что здесь одна боевая сила нейтрализовала другую, и ни один из противников не добился успеха. Результат был равен нулю.

Обратимся теперь к третьему решительному сражению этого дня, происшедшему на правом французском фланге.

Здесь генерал Монришар с авангардом продвинулся до Леньяго, с гарнизонами которого он соединился. Бригада генерала Винь направилась к Ангьяри, в одном часе пути выше Леньяго на р. Эч, и, расположившись на разбросанных позициях, вела наблюдение за этой рекой до Альбаредо. Бригаду Гарданна генерал Монришар оставил в качестве резерва у С.-Пьетро на Мантуанской дороге, в расстоянии получаса пути от Леньяго.

Генерал Край приказал дивизиям Фрелиха и Меркантина несколько отдохнуть и сварить себе пищу в лагере у Бевилаквы, куда первая из них, по-видимому, только что прибыла, а затем около полудня выступить на Леньяго. Оставив дивизию Меркантина за Леньяго, он с дивизией Фрелиха в 4 часа дня вышел из теснин. Он шел тремя колоннами, из которых первая и самая сильная двигалась по большой дороге на С.-Пьетро, вторая — на Галло, третья — на Ангьяри. Первые две колонны в многочисленных стычках разбили авангард и бригаду Гарданна и, захватив 9 орудий, оттеснили противника за С.-Пьетро. Третья колонна, предводительствуемая полковником Соммарива, атаковала войска, которые генерал Винь выставил ей навстречу, нанесла большие потери им и за Менаго произвела в их рядах большое смятение, генерал Винь получил смертельное ранение.

Таким образом, генерал Монришар был разбит и, понеся потери — 14 орудий и 500 пленных, — продолжал свой отход по большой дороге на Мантую до Торре, в трех милях от Леньяго, где он оставался в продолжение ночи.

Общие потери этого дня по обоюдным сообщениям были:

Таким образом, австрийцы потеряли на 3 000 чел. больше, чем французы, что произошло от замешательства, возникшего в бою у Пастренго.

Из-за этого небольшого перевеса французы не могли рассматривать общие результаты этого дня как победу; в крайнем случае они могли видеть в них лишь вступление к победе. Напряженное положение обеих сторон еще не кончилось, т. е. кризис пока не разрешился; от условий следующего дня, казалось, зависело, кто в этом колеблющемся сражении должен быть победителем.

Однако, этот следующий день — 27 марта не принес разрешения напряженного положения; к нашему удивлению, мы видим, что оба командующих в процессе проведения своих решений изменили направление, в котором они хотели нанести главный удар, отказавшись, таким образом, от своего первоначального плана. Это произошло не потому, что они получили неожиданные результаты, а потому, что им начинала становиться ясной нецелесообразность их первоначальной идеи.

Генерал Шерер, хотя имел полный успех в первом ударе, нанесенном с главными силами, хотя уже до полудня овладел переправами через Эч и не имел перед собой никаких неприятельских сил, кроме наполовину уничтоженного у Бароны генерала Эльсница, несмотря на все это, не имел мужества переправиться через Эч и наступать на Верону; ему вдруг стало ясно, что тогда он сам должен будет напасть на Верону, так как за выходом из Монте-Моларе не было никакой дороги, и генеральный штаб считал совершенно невыполнимым делом наступление в долину Вероны, предполагая там наличие значительных неприятельских сил. Этот в высшей степени важный географический объект, бывший, главным образом, опорным пунктом знаменитого похода Бонапарта 1796 г., настолько был оставлен без внимания, что только 29 марта впервые приступили к обсуждению вопроса о нем на военном совете.

Это обстоятельство не могло быть неизвестным, так как при Итальянской армии находилось много офицеров генерального штаба, которые принимали участие в походе 1796 г., и среди них генерал Шасслу, который тогда стоял во главе инженерных войск. Совершенно невероятно, чтобы никогда не заходило речи об этом, только при неопределенности стратегической терминологии каждый по-своему понимал выражение «обойти позицию противника».

Те, которые понимали, что нельзя вступить в долину, минуя Верону, думали или атаковать самую Верону, что не считалось невозможным, так как она, собственно говоря, не представляла собою крепости, или же надеялись, что австрийская позиция перед Вероной фронтом к Тиролю может быть взята на правом фланге отдельными отрядами, переброшенными через горы. Другие, и среди них сам Шерер, действительно думали, что армия может спуститься в долину через Монте-Моларе.

Если бы с самого начала ясно и простыми словами была определена цель, поставленная главным силам армии, то не возникло бы никакого недоразумения, и вопрос, на который следовало обратить главное внимание во всей операции, не был бы формально поставлен на обсуждение только 29-го, т. е. на четвертый день ее проведения, к великому скандалу для командования армии.

Хотя бой у Пастренго окончился уже в 8 час. утра, однако, Шерер, как мы уже видели, не пошел дальше. Он формально приказал сделать остановку. 27 марта Моро предложил немедленно переправиться через Эч у Поло и, не ожидая ответа, выступил в поход на Буосоленго с дивизиями Атри и Виктора, послав приказ Монришару оставить одну бригаду в Изола-делла-Скала, а с другой идти к Вероне.

Но Шерер не мог решиться на переправу, опасаясь действий, которые могла предпринять Тирольская армия у него в тылу. 27 и 28 марта он оставался в нерешительности на своей главной квартире в Вилла-Франка и, чтобы положить конец этому состоянию, созвал 29-го военный совет. Здесь генералы выражали негодование по поводу упущенного 26-го благоприятного случая и потерянного затем напрасно времени и единогласно высказались за то, что нужно немедленно переправиться через Эч. Так как со стороны генерального штаба было ясно высказано мнение о невозможности выйти в долину Вероны, минуя этот пункт, то было решено двинуться вправо с тем, чтобы перейти Эч ниже Вероны, у Рондо или Альбаредо. Но прежде чем перейти к рассказу об этом марше и связанным с ним обстоятельством, мы должны обратиться к австрийскому командующему.

Край, как мы уже сказали, предполагал с половиной своей армии атаковать правый фланг французов у Леньяго, когда они выступят против Вероны.

Разбив генерала Монришара на всех пунктах, он к вечеру расположился с дивизией Фрелиха у Череса, сзади стояла дивизия Меркантина в качестве резерва. Теперь ему предстояло осуществить свой план и 27 марта идти к Вероне; здесь он в случае встречи со значительными силами противника атаковал бы его, как это входило в его план, или же, если бы противник взял направление к мосту у Поло, он мог бы соединиться с Каймом. Тогда он соединенными силами перерезал бы все линии сообщения французов, и они вряд ли смогли бы двинуться через Поло на Верону.

Если Край 26-го вечером получил известие об исходе сражения при Пастренго и о потере моста, то это не могло заставить его переменить свое решение, так как такой поворот событий для его операции имел скорее благоприятное, чем отрицательное значение.

Местность между Леньяго и Вероной перерезана множеством мелких болотистых речек и рвов, так что продвижение по ней могло совершаться только очень медленно, даже если бы противник выставил здесь слабые силы; при этом против его левого фланга на Мантуанской дороге оставалась дивизия Монришара, и ему пришлось оставить против нее значительные силы, ибо она могла угрожать его отступлению. Верона находилась в большой опасности, поэтому нужно было быстро оказать поддержку генералу Кайму. Если бы Край прямым путем двинулся ему на помощь, т. е. по правому берету, то он мог бы использовать для этого ночь, а с наступлением дня быть уже на месте. Можно ли было не прислушаться к стольким доводам здравого смысла?

Край тем менее колебался в этом, что начальник его генерального штаба генерал Шателер с самого начала был против намечавшегося по первоначальному плану разделения сил. Итак, генерал Край еще в ночь двинулся на Верону вместе с дивизией Меркантина, не принимавшей участия в боях. Туда же 27 марта были направлены дивизии Цопфа и Фрелиха, так что у Леньяго, кроме 5 батальонов его гарнизона, были оставлены только 3 эскадрона, и вся австрийская армия соредоточилась у Вероны.

Такое положение продолжалось 28 и 29 марта. К этому дню прибыла в Веронский лагерь дивизия Цопфа.

Край послал также приказ генералу Сен-Жульену вместо движения в обход озера Гарда в долину Кьезе идти в долину Эча, чтобы установить связь между Итальянской и Тирольской армиями. Это распоряжение, направленное к большей концентрации сил, как мы увидим дальше, имело благоприятные последствия, так как дало возможность этому генералу принять участие в решительном сражении.

Край послал в подкрепление генералу Эльсницу у Бароны 3 батальона и 4 эскадрона и 29 марта дал ему задание отбросить два французских батальона, прикрывавших мост на левом берегу р. Эч. Ряд недоразумений помешал выполнению этого задания.

В таких условиях Шерер приступил к выполнению своего флангового марша. 30 марта дивизия Серрюрье для прикрытия этого марша должна была произвести диверсию против Вероны на левом берегу Эча, дивизию Дельма должны были сменить части дивизии Виктора, и она вместе с дивизией Гренье направлялась на Поркариццу и Сангвинетто, другие дивизии следовали между Тартаро и Менаго: материал для сооружения моста должен был быть доставлен в Кастелларо из Пескьеры через Минчио и Молинеллу.

Намеченная диверсия дивизии Серрюрье привела к довольно значительному сражению, которым мы займемся в первую очередь.

Серрюрье имел приказ не ввязываться ни в какой серьезный бой. Тем не менее он не удовольствовался оттеснением авангарда генерала Эльсница, но атаковал его самого и собирался даже окружить его.

Генерал Край, получив первые известия о вступлении французов в долину Эча, тотчас же с 7 батальонами и 4 эскадронами выступил для подкрепления генерала Эльсница и с его позиции двинулся в атаку тремя колоннами с 14 батальонами и 4 эскадронами. Серрюрье, который имел около 6 000 чел., т. е. был в два раза слабее противника, не мог оказывать долгого сопротивления, он отступил и с большим трудом достиг моста, который был разрушен, прежде чем успели переправиться последние 1 100 чел., попавшие из-за этого в руки австрийцев. Всего этот день стоил дивизии Серрюрье 1 500 чел.

Серрюрье, правому флангу которого угрожала дивизия Гогенцоллерна в Буссоленго, взял направление на Пескьеру и получил от Шерера приказ следовать за армией и расположиться позади дивизии Дельма и Гренье у Боволоне.

В то время как Край был занят этой операцией, французская армия совершала свой фланговый марш в нескольких милях от Вероны. Австрийский командующий без этого дела, по-видимому, не пришел бы к мысли атаковать своими соединенными силами силы неприятеля на их марше отчасти потому, что он не имел об этом марше точных сведений, отчасти же потому, что он вообще не был подготовлен к быстрым решительным действиям, как это можно заключить из последовавшего через три дня его выступления из Вероны. Между тем французская армия не могла считать себя спокойной в этом отношении, и поэтому нельзя порицать ее за диверсию на левом берегу Эча; потери, которые она при этом понесла, может быть, были не слишком дорогой ценой?

30 000 чел., разбитые на 5 отдельных дивизий, не имея никакого плана сражения, внезапно атакованные на фланговом марше армией в 45 000 чел., конечно, оказались в очень тяжелом положении. Задачи, которые предстояло им выполнить, всегда считались труднейшими в военном искусстве. Какие особые меры принял Шерер для обеспечения этого марша, об этом ничего не говорится в соответствующем месте очень неудачного рассказа Жомини.

Этот историк занимается только тем, что резко порицает Шерера за его контрмарш, упрекая его в том, что он сначала приказал выступить с левого фланга дивизиям Дельма и Гренье, благодаря чему они в дальнейшем вынуждены были остановиться у Леньяго, т. е. на правом фланге. Однако, это распоряжение было совершенно естественным, благодаря этому Моро с двумя своими дивизиями мог держать фронт против Вероны, и в этом заключаюсь единственное обеспечение марша против Края.

Не имея ясных и достаточных сведений о движении французской армии, мы видим, что 2 апреля она занимала следующее расположение:

Главная квартира Шерера находилась в Изола-делла-Скала, Моро — в Сеттимо, за Маньяно и Аццано. Для достижения этих пунктов французы потратили дни 30 и 31 марта и, может быть, также и 1 апреля, так как дороги были очень плохи. Здесь, по-видимому, они ожидали подвоза материалов для постройки моста.

2001, Библиотека интернет-проекта «1812 год».